UNUSUAL

птица

тебе

скоро я тебя вновь увижу, и это будет, как будто мы встретились на изнанке зимы, за оградой моей тюрьмы, ты впервые увидишь, какого цвета мои глаза, чистые от отчаянья и чумы.

ПЕРСОНАЖ

ОСНОВНЫЕ ДАННЫЕ

Полное имя
Adolf Günther Wagner / Адольф Гюнтер Вагнер;
В молодости очень болезненно переносил свое имя, потому что сопоставлял себя с Адольфом Гитлером, поэтому за ним прицепилось «Гюнтер».
После побега из клиники получил с Зябликом липовые документы, в которых числится как Günther Effimall (Гюнтер Эффимолл). В последствии вся врачебная практика, вся собственность была перенесена на это имя.

Дата рождения и возраст
8 декабря 1985 года; 27 лет; стрелец

Принадлежность
Hellions

Занятость
Практикующий патологоанатом – как официальный вид деятельности. Вор и нарушитель порядка – как основной источник дохода. В hellions занимается поставкой особо сложных товаров на черный рынок.

Семейное положение
Полостью семейно положен с Зябликом.

Способность
Техномантия – способность контролировать технику путем прикосновения к ней.
В процессе усиленных тренировок в психиатрической больнице развил способность до такого уровня, что при должных усилиях может контролировать технику без тактильного контакта. Техника должна находиться в поле зрения Адольфа. Наиболее легко справляется с тостерами, чайниками, некоторыми стиральными машинками, старыми и новыми стационарными компьютерами. Тяжело пока без тактиля контролировать ноутбуки. Однако, при наличии контакта без проблем заставляет технику работать на свой лад. Пользуется своей способностью крайне неохотно, уже хотя бы от того, что развитая, она стала приносить немало недугов вроде головокружений и головных болей.

Навыки
В детстве родители Гюнтера разговаривали на родном немецком языке, если не хотели, чтобы мальчик что-то понимал. Пользуясь своей отличной памятью, без труда выучил немецкий язык, а благодаря постоянной практике, довел до автоматизма разговор; Эйдетист (обладает эйдетической [фотографической] памятью); Отлично плавает; Не прихотлив в еде, сам готовить почти не умеет, навыки на уровне бутерброда; Обладает отличным чувством юмора, и достаточно обаятелен.

ХАРАКТЕРИСТИКА И БИОГРАФИЯ

Внешность
gaspard ulliel + на шее сделана татуировка с надписью “fink”

Характер
Обладает хорошим аналитическим мышлением и развитой логикой. Умеет концентрироваться на главном, отставляя в сторону все второстепенное. Умело распределяет мероприятия во времени и выполняет все запланированное в срок. Не любит делать несколько дел сразу. Не выносит, когда его отвлекают несвоевременными или пустыми для него разговорами и визитами. Жутко педантичен, по крайней мере, был до появления Зяблика.
Скромен и непритязателен в вещах и еде. Неохотно занимается бытовыми проблемами. Личные вопросы не любит обсуждать с кем бы то ни было. Сдержан в проявлении чувств, в общении соблюдает дистанцию. Лоялен и терпим к чужим недостаткам. В целом не слишком общительный. Из-за этого его могут считать суровым человеком, каковым в действительности он не является. В разговоре стремится произвести впечатление доброжелательного, улыбающегося человека. Веселиться любит в меру и только в кругу близких друзей, коих у него немного. Его чувства также подчинены логике. Поэтому и мир человеческих переживаний он пытаетесь проанализировать с логической точки зрения. Естественно, это удается далеко не всегда, и в такие моменты Вагнера лучше не трогать. Очень большая часть человеческих эмоций и их проявлений непонятна ему. Как наивная чукотская девочка, не смотря ни на что верит в искренность и добропорядочность большинства людей.
Не динамичный, с трудом переключается с одного вида работы на другой. Старается, не отвлекаясь, довести начатое дело до конца. Для этого планирует все заранее. С Зябликом из-за этого было не мало ссор, потому что она – человек, который в основном идет на поводу своих эмоций, а Гюнтеру для действий нужен четкий план, которому любимая, естественно не следует.

Получает положительные эмоции от общения с близкими людьми. Чем ближе ему человек, тем внимательнее, вежливее он к нему относится, проявляет сочувствие к его проблемам. Если вдруг близкие отношения нарушаются, уходит на большую психологическую дистанцию и начинает считать эти отношения своей ошибкой. Собственно, здесь стоит поподробнее поговорить об отношениях Зяблика и Адольфа, потому что это не отношения, а их личный адский котелок. В отличии от всех остальных когда-либо известных ему людей, Зяблику разрешено если и не все, то слишком многое. Эмоциональная, она постоянно его бьет, или, наоборот, посреди тяжелой работы выкидывает все его бумаги в окно, а сама забирается ему на колени. Конечно, Гюнтер и к стенке за подобное припереть может, и стену рядышком поколотить, но, в отличие от остальных, Зяблику все сходит с рук. Чересчур гордый, однако, способен наступить себе на горло и первым попросить прощения.
Старается не повторять ошибок, совершенных в прошлом. Постоянно анализирует окружающую обстановку, чтобы вовремя избегать неприятностей. Если же избежать их не удалось, готов к решительным, активным действиям. Не боится радикальных перемен.

История
Место рождения: Вашингтон, США
Место жительства: Вашингтон, США
Родственники: Hertruda Wagner – мать; Ulrich Wagner – отец, умер в прошлом году от несчастного случая; Misha Wagner – родная сестра.

Биографические факты:
Когда я снова открываю глаза, на улице – лютая зима, от которой сводит челюсти. Мне двадцать семь, а снег за окном бьется в стекло с такой силой, что будь его плотность хотя бы чуть-чуть больше – с легкостью бы разбил окно. В квартире, где мы живем с Зябликом холодно, и малышка, чьи острые как маленькие иголки ежа плечики, проткнули мое сердце, зябнет под одеялом. Наш с Зябликом дом стоит недалеко от железнодорожной станции, и каждый раз, когда поезд проезжает мимо, все стены так и норовят рухнуть прямо на нас. Обычно Зяблик в это время кутает свой острый нос в широком вороте свитера и зажмуривает глаза – она ненавидит звуки поездов. Свою историю зяблик мне не рассказывает, хотя прекрасно знает, что я читал её не раз, пробираясь тайком в кабинет её лечащего врача, когда мы лежали в психушке. Когда я встретил свою озябшую принцессу, нарочито возвышающуюся над стадом непригодных людей. Моя королева червей, которая выдумала себе отдельный мир, который с робостью и диким звоном разбился о суровость больничных палат. Они отняли у тебя всех твоих выдуманных друзей, мы ведь не оставим этого просто так, правда? Моя любовь не слышит моей истории, которую я ей никогда не расскажу. А я деловито оставлю незамеченным тот факт, что она читала мою историю болезни прямо напротив. Главное – что мы найдем, а не то, что уже нашли. Зяблик потягивается на кровати, как кот в деревне на раскаленной лавочке: так же сонно, еще лениво, и непроизвольно сладко. Когда зяблик распахивает свои неестественно здоровые глаза, я варю плюшки в бутылке, и едкий запах жженой травы наполняет комнату. Зяблик любит запах жженой травы, и запах скошенной травы, и траву она тоже любит. Тупой взгляд утыкается в окно, не встретив там никакого понимания мира, кроме, разве что, всепонимающей зимы. Последний раз так холодно было, когда мне стукнуло тринадцать лет. Зубы стучали, и Миша – моя крохотная младшая сестра пряталась ко мне в кровать под одеяло и грела свои ледяные руки о мою тощую спину. Я родился на девять лет раньше Миши, 8 декабря 1987 года, в тот день, когда между СССР и США в Вашингтоне был подписан договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. И вот, пока главы великих держав думали о том, как спасти планету от очередной войны, моя матушка изнывала от боли, порождая меня на свет. Мне повезло родиться долгожданным ребенком, в хорошей, стабильной, зажиточной семье немцев-эмигрантов. Мой отец держал свой магазин парфюмерии, а матушка свою кондитерскую. Я рано пошел, рано начал говорить, и вообще преуспевал в своем развитии, однако до десяти лет не различал букв и страдал дислексией. Когда мне исполнилось девять, матушка родила Мишу, и уже с первого взгляда, когда этот человек еще ни капли не напоминал человека, а скорее, кричащего гуманоида, я влюбился в эту маленькую бездушную бестию. В ту пору мне еще казалось, что у нее есть душа, и эта душа несоизмеримых пропорций со всем миром. Тогда я понял, что защищу этот дрожащий комок от любых напастей, которые только заявятся к ней на порог. Миша была всем, и одновременно невесомой мантией-невидимкой, как в той книге, про мальчика-волшебника. Она ускользала из реального мира так же внезапно, как внедрялась в него. У этой девочки всегда был свой мир, именно её недосягаемость и делала из нее запретный плод; я мог достучаться до кого угодно, кроме Миши, если ей того не хотелось. Она отрицала все отрицаемое, даже будучи совсем маленькой. И тогда я пропал.
Когда я снова открываю глаза, мне восемнадцать, и я уезжаю из родного дома в разваливающееся общежитие при своем колледже. Когда я уезжаю, девятилетняя Миша называет меня предателем и обиженно пинает меня по коленке. Здесь до безобразия скучно, потому что всю теорию я выучил еще в пятнадцать. Мне неимоверно скучно, потому что препарировать трупы оказалось, куда гораздо банальнее, чем я себе то представлял. Учеба всегда давалась мне легко: счеты, правописание, геометрия, география, физика, химия – да что угодно, всегда усваивалось в моей голове, стоило мне только единожды прочитать материал. И меня такая жизнь вполне устраивала, зато не устраивала мою матушку. Понимаете, родители – это такие люди, которые просто не могут, даже просто теоретически, выбрать для их детей что-то лучшее. Они стараются дать им то, чего не было у самих, не подозревая, что это еще хуже. Мама называла меня «Сухарь», и голос её дрожал на той стороне трубки. Эта женщина говорила, что я совершенно ничего не чувствую, и в какой-то доле своих убеждений она была права. Кроме бесконечного сожаления и этой неописуемой тяги к Мише, я не был способен ни на что. Вот такая печальная история, заройся и плачь. Когда я снова открываю глаза – мне двадцать, и я закончил колледж экстерном, и не получил ни единой четверки. Я гений? Я дурак. Когда после практики я вернулся домой, Мише исполнилось пятнадцать. Широкая душа моей любви испарилась раньше, чем я успел заметить новые обои в гостиной. Шаркая длиннющими, худющими ногами, эта, несоизмеримая ни с чем земным красота, бросает мне в лицо что-то вроде «привет» и безучастно поднимается в свою комнату, громко хлопнув дверью. Когда я в следующий раз открываю глаза, Миша лежит рядом со мной, и я понятия не имею, что мы с ней делаем. Больше закрывать глаза я не хочу.
Та ночь стала последней, в которую я мог спать. Потом моим близким другом стала бессонница, и кажется, я правда начал трогаться от неё умом. На следующий же день после случившегося инцидента я покинул стены родного дома, где еще теплая на моих простынях спала Миша, завернутая в одеяло. Я заставлял себя работать – круглые сутки, семь дней в неделю. Я закупался амфетамином, чтобы почувствовать себя кем-то живым, способным на что-то. Когда ты не спишь, ты толком ничего не делаешь, а что интереснее всего – не чувствуешь. Я слезно просился на работу кем угодно: официантом, менеджером, королевским шутом, личным патологоанатомом или даже инициатором самоубийства – да кем угодно. Главное не спать, главное не чувствовать. Внутри кто-то выжег поле моей травы. Просто выжженная пустота. Гори, я уже сгорел.
Когда я в следующий раз открываю глаза, вокруг меня только белесые стены больницы, а вместо моей одежды только спортивные штаны и майка на пять размеров меня больше. Все нейтрального цвета, свободного покроя, мягкие тапочки, пустая комната. Очень предприимчивый санитар говорит мне что-то о нервном срыве, попытке сжечь мой дом, бессоннице, наркозависимости. Все меркнет. Перед входом в палату в несоизмеримо длинной футболке стоит безоговорочно прекрасная девушка, и её огромные глаза тянут меня ко дну. Я снова закрываю глаза. В следующий раз, когда мои веки будут открыты, Зяблик сбежит вместе со мной. Мы оба будем числиться мертвыми после неудачной лоботомии, после оплошности врачей. И никто никогда не догадается о том, что на самом деле мы вышли вместо Редклифа и Стефани. Зяблик впивается своими худющими пальцами мне в локоть так, что кожа в том месте чуть не синеет, она одичало осматривается по сторонам. Все что у нас есть – безграничная пустота. Спустя всего пару секунд Зяблик отпускает мою руку и убегает куда-то, я бегу за ней до тех пор, пока мои ноги не начинают заплетаться, и я не падаю лицом на асфальт. Через десять минут она возвращается. Растрепанная и заспанная после лекарств она ведет «Порш», а на мои вопросы только странно пожимает плечами, пропуская меня за руль. «Я хочу голубое платье» - пока мы едем на машине, Зяблик легонько усаживается на верхушку сидения, у машины нет верха, и от скорости её волосы развеваются безнадежно красиво. Я не слежу за дорогой. Мы двое сбежавших псих больных, и нас ничего никогда не удержит, кроме нас самих. Мы едем в ювелирный. Через несколько часов мы покупаем ей самое красивое платье.
Сейчас мне двадцать семь, моей сестре Мише восемнадцать, это она соблазнила меня, а не я её. Зяблик просыпается в нашей кровати, в нашей постели, когда морозный воздух задувает в щели. Я ни о чем не жалею. Ни капли. Даже будь у меня второй шанс – я не стал бы ничего менять. Так же пошёл за ней, переступив черту, по ту сторону которой она ждал, протянув руку. Я бы взял вложенный в мою руку пистолет. Я бы украл те драгоценности. Я бы ограбил тот банк. Потому что нет ничего проще и естественнее, чем последовать за тем, кого любишь. А мы полюбили с самого первого взгляда. И с радостью всадим пулю в лоб всем тем, кто рискнет сказать, что так не бывает. Когда мы открываем глаза - на улице лютый мороз, заснеженная суровая зима. С тех пор как я её встретил, у нас никогда не бывает зимы.

Интересные факты
>> Когда Гюнтеру исполнилось шесть лет, его сильно искусал доберман. После этого он ничего не чувствует двумя пальцами левой руки, и красуется шрамом на щеке, который не редко принимают за ямочку.
>> Обладатель фотографической памяти и аналитического склада ума, что заметно облегчает ему жизнь.
>>Никогда до встречи с Зябликом не нарушал закона, даже не садился в машину в нетрезвом виде. Да о чем это мы? Даже травку не курил.
>> На груди таскает «военный» жетон. С одной стороны имя сестры и дата её рождения, с другой стороны имя Зяблика и день их встречи. Заставить Гюнтера снять жетон невозможно, по крайней мере по его доброй воле не снимет.

ИГРОК

Melodie Petite