Отправлено: 15.04.13 20:03. Заголовок: со стороны спины; 10.08.2013 - [ЗАВЕРШЕН]

Noemie Dobrev & Nemo Hayes
Улицы Вашингтона, США.

Рано или поздно это должно было произойти. Нэмо, тенью ходил за ней, а она всё не могла забыть того странного светловолосого мужчину, что казался ей таким знакомым, но со временем всё почти вернулось на свои места, и тут... яркая вспышка фар, и острая, даже звонкая боль в области плеча...

кто без бога - те вместе. кто с богом - всегда одни
он ко мне приходил, зажигал из стихов огни
говорил мне: счастливых и так полюбят,
люби иных ©

 Отправлено: 21.04.13 14:34. Заголовок: Внешний вид: майка-а..

Внешний вид: майка-алкоголичка, поверх нее красная рубашка без рукавов в клетку, классические джинсы и потертые кеды;

Запрокинув голову назад, Нэмо посмотрел на жаркое, палящее солнце, прожигающее дыры в ребристых облаках. Толики секунды хватило, чтобы возникла резь в глазах, перед ними поплыли разноцветные круги, а затем и вовсе все окружающее раскалилось и превратилось в одно цельное белое полотно, машинально заставляя веки опуститься, погрузив глаза в приятную темноту. Он сделал короткий глоток смога мегаполиса, пропуская столичную суету сквозь себя. В горле запершило.
Под глазами недельные синяки от бессонницы, слывшей давней подругой музыканта, красные капилляры испещрили его белки, перманентная усталость на сутулых плечах и потерянный взгляд вечного бродяги. Он почти смирился, хотя даже огонь из самих адских чертогов не мог до конца выжечь надежду в его сердце, измученном веками неудач, почти перестал ждать, почти сошел с намеченного пути. Годы ожидания и поисков, надо сказать, надломили его уверенность в том, что он сможет сдержать данное Ей обещание. Время шло, но день «Х» так и не наступал, и все, что ему оставалось — это музыка и мучительные сны о том времени, когда он имел возможность слышать биение ее сердце, приложив голову к груди. Затертые строчки на клочках бумаги, бесчисленное количество выкуренных пачек сигарет и затертые до дыр ботинки — все, что он получил в ответ на свои старания от злодейки-судьбы. Каждый день в нем совершалась маленькая смерть, и Хейз привык хоронить себя под церковными сводами, но неделю назад все изменилось.
Нэмо успел позабыть, как бьется его собственное сердце, пока не увидел свое личное наваждение в витрине какой-то маленькой кафешки, чьего названия он даже не запомнил. Только тогда он понял, что по-настоящему скрывается за словами «сносит крышу», и почему где-то в другой жизни без колебаний выпил яд, совершенно осознанно принимая собственную смерть. Все воскресила она — та, что он уже и не надеялся увидеть в этой жизни, та, что мучила его по ночам, та — за которой он готов был идти из века в век преданным псом, даже если, как в страшном сне, у него никогда не будет возможности ее догнать. Забывая обо всем на свете, о непрекращающемся потоке машин, Нэмо бросился по оживленной проезжей части на другую улицу, к этой витрине, едва ли сдерживая крик души и желание окликнуть ее, хотя как никто другой понимал, что вряд ли ее зовут так же, как и в прошлой, или позапрошлой, жизни. С жадностью изучал каждую черточку ее лица: даже непривычно светлый волос не мог сбить его с толку, сомнений не было — эта девушка был той, кого он так долго звал в своих песнях. Но радость от долгожданной встречи омрачило кольцо на безымянном пальце, и мужчина, державший ее за руку с невыносимой нежностью. Не дождалась.
С того момента миновала неделя, Нэмо успел наизусть выучить дорогу к Ее дому, слоняясь по бесчисленным улицам вслед за ней бесплотной тенью, изучая каждый ее путь, делая кое-какие пометки о ее расписании в своей голове, и пока так и не найдя подходящего способа, чтобы познакомиться с ней. Она была занята не впервые, но впервые влюбленными глазами смотрела на кого-то помимо него, и это сбило Хейза с толку. Он держал меж зубов, кажется, 421-423 сигарету за неделю, жадно вдыхая никотиновые смолы, настолько отчаянно, словно от этого действия зависела его жизнь.
В тот момент, когда он прикрыл глаза, дав им отдых от августовского солнца, и упустил из виду его наваждение, в ушах раздался визг шин, не успевшей вовремя затормозить машины. На мгновения потерянной бдительности хватило, чтобы начать сожалеть об этом, когда глаза вновь открылись и перед ними возникла ужасающая картина: автомобиль, видимо, занесло, и он оказался на тротуаре, багажником обращенный к витрине какого-то магазина, а расступившаяся толпа со скорбными и испуганными лицами смотрела в сторону лежащей на каменной кладке девушки со светлыми волосами...
Смачно выплюнув сигарету на проезжую часть, мужчина рванул к ней, грубо расталкивая зевак. Нэмо упал на колени перед девушкой, его бешеные и испуганные глаза с внимательностью ювелира рассматривали тщедушное тельце на наличие увечий. Он боялся ее поднимать, боялся к ней прикасаться, не будучи уверенным в том, что все ее кости целы. К великой радости, девушка почти сразу же открыла глаза - «жива!» - подумал Хейз с некоторым облегчением, но было видно, что сфокусировать взгляд ей непросто. Музыкант машинально перехватил ее руку, бережно спрятав в своих ладонях, и, глядя прямо в глаза, поинтересовался, стараясь сделать это как можно спокойнее, хотя его буквально трясло изнутри:
- Ты в порядке? Как себя чувствуешь? Что-то болит, есть ли сильная боль?

 Отправлено: 22.04.13 10:25. Заголовок: внешний вид: блузка ..

внешний вид: блузка цвета слоновой кости; обыкновенные синие джинсы; туфли на высоком каблуке; волосы заплетены в косу.

Ноэми запрокинула голову назад, вдыхая запах последних дней августа, и улыбнулась, совсем незаметно, мягко, и для себя. Подняв ладонь к небу, она посмотрела как обручальное кольцо заблестело на солнечном свете, и внезапно, снова почувствовала запах свежих яблок, что заставило светловолосую опустить руку, и оглянуться. В последнее время, она часто чувствовала этот запах, и никак не могла определить откуда он шел, ведь рядом не было ни яблонь, ни самих яблок. Ноэми опустила взгляд на своё кольцо, и почему-то вспомнила того светловолосого парня, которого встретила совсем недавно, и почему-то каждый раз вспоминала именно его, стоило ей почувствовать этот пряный запах свежих яблок.
Отгоняя от себя мысли о том, что по идее, никак не должно было волновать девушку, она шла по улице и думала лишь о том, что на их свадьбе с Эсмондом должны быть желтые салфетки, и если цветы – то только подсолнухи, хоть и жених сказал, что это будет смотреться дешево, и тем самым чуть ранил сердечко своей невесты. Она любила солнечный свет, любила само солнце, и любила подсолнухи – солнце, что вырастало из земли и распускалось на глазах. Она не понимала, как Эсмонд мог назвать подсолнухи «дешевыми» и предпочитал орхидеи, которые для Ноэми были слишком уж банальными, как будто каждая свадьба должна быть украшена именно ими, только разного цвета.
Предстоящая свадьба радовала Добрев, но вместе с тем, она чувствовала какое-то смятение, то ли неуверенность, а может она просто нервничала перед таким важным днем. Мама говорила, что это нормально – каждая невеста волнуется перед своей свадьбой, поэтому это естественно, но даже ей Ноэми не могла признаться в том, что её волновало что-то иное, что-то, что она сама не могла описать, или объяснить. Всё было именно так, как и должно было быть, и она правда любила Эсмонда. Он был бы прекрасным мужем, они уже нашли подходящую квартиру, которую собирались покупать, и он даже заговорил о детях, - что могло быть лучше? Чего ей не хватало? Почему она испытывала некое сомнение? Ноэми никогда не была человеком полностью свободным, чтоб сейчас испугаться каких-то обязательств, или того, что она станет женой Эсмонда, и её жизнь навсегда изменится, нет, дело было в другом.
Добрев была слишком погружена в свои мысли, и попросту не заметила машину, которая сбила её с ног. На мгновение всё перед глазами потемнело, мир перевернулся (буквально) и Ноэми подумала, что это конец, а ведь не хотелось умирать перед своей свадьбой. Лишь мгновение, и девушка начала слышать голоса, и даже видеть расплывчатые лица незнакомых людей, которые окружили её и пытались помочь. Девушка чувствовала себя крайне неуютно и ей было стыдно, что она вызвала такой ажиотаж. И только Ноэми собиралась присесть, как увидела его...
Тот светловолосый, которого она совсем не знала, присел на корточки перед ней, и лишь его лицо она могла видеть четко, остальное всё расплывалось перед глазами. Ноэми смотрела на незнакомца, и слышала лишь его голос, постепенно приходя в себя, и понимая, что ничего у неё особо и не болит. Переломов вроде не было, только правое бедро ныло, где пришелся удар.
-Ты... – тихо выдавила она из себя, сама того не желая, и ощущая свою ладонь в его, и девушка смутилась, после чего сделала резкое движение и присела на асфальте. Вокруг было слишком много людей, и голова ещё сильнее закружилась. –Нет, со мной всё в порядке. Переломов... вроде нет... но... наверное...- она всё ещё не отпускала руку молодого человека, и смотрела на него, словно не верила своим глазам. Что это было? Судьба? Злая шутка? Как они встретились вновь? И почему, черт возьми, она снова чувствует запах яблок?

 Отправлено: 09.07.13 19:56. Заголовок: Громкие вздохи и пер..

Громкие вздохи и перешептывание очевидцев, рев сирены приближающейся скорой помощи, вызванной, очевидно, кем-то из толпы, шум безучастно несущихся мимо машин — все это стало аккомпанементом встречи совершенно незнакомых и одновременно, наверное, самых близких людей во вселенной. Мучаясь бессонницей, сидя на прокуренной кухне какого-то незнакомого ему человека, среди шумной компании, Нэмо сотни раз думал о том, какой должна была быть встреча с той, которую он ждал годами, и ни единожды в его голове не промелькнула мысль, что ее собьет машина, а он просто окажется рядом, не в силах этого предотвратить.
Когда ты понимаешь, что, фактически, прожил три жизни, детали которых помнишь так четко, будто бы все это не твое проклятье, а события нескольких захватывающих фильмов, когда понимаешь, что уже умирал и не раз, и помнишь боль, и те мгновения, пока тебя не станет, то страх перед смертью кажется излишне преувеличенным. Инстинкт самосохранения уже не так силен, когда ты знаешь, что за той загадочной дверью, через которую однажды всем придется пройти. Нэмо все это испытал, и смерти не боялся. Куда большим страхом, воплотившимся в жизнь, стал тот, что эту шутку Бога или Дьявола с перерождением ему придется проживать в одиночестве. Что где-то там, на параллели жизни и смерти, Она однажды остановится, решив для себя, что эта пытка вечностью невыносима, и останется в небытие, в то время как сам Хейз, умирая и возрождаясь вновь, будет ходить по земле неприкаянным, искать, и больше ее не встретит.
И куда более болезненным был ее испуганным взгляд, в котором музыкант отражался незнакомцем, чем самые сильные удары бутылкой дешевого портвейна или деревянной табуретки в пьяной драке. И самым паршивым было то, что Нэмо осознавал, что чувство это будет преследовать его вечно. Его Путеводная Звезда никогда по-настоящему не вспомнит его, лишь он будет помнить их прошлые жизни, и в этом знании будет бесконечно одинок.
- Нет, не двигайся, - стоило девушке только дернуться, как музыкант обхватил ее чуть выше талии одной рукой, не дав во второй раз потерять равновесие, - возможно, у тебя сотрясение, так что лучше не делай резких движений.
Мужчина по-прежнему не выпускал из своей руки ее крохотной ладони. Ее близость опьяняла, и Хейзу невероятно сложно было притворяться перед всем миром, что они не знакомы. Перед самим собой, не наплевав на все условности и не прижав ее к своей груди.
Сколько лет он засыпал и просыпался с мыслью о ней, а когда встреча обратилась реальностью, англичанин не мог сделать даже жалкой попытки обратить настоящее в будущее, где они вместе, где нет того щеголя, который, наверное, приходит по вечерам после работы к ним в общую квартиру, который, мать его, купил ей это гребаное обручальное кольцо.
- Тогда я попробую поднять тебя на руки, - он опустился на одно колено, обхватывая одной рукой ее вокруг талии, а другой под коленями, - и отнести до больницы. Если почувствуешь что-то, сразу говори, хорошо? Нэмо просто не мог дожидаться приезда скорой: во-первых, он чрезвычайно волновался за Лили (не зная ее нынешнего имени, мужчина мысленно окрестил ее прошлым), а во-вторых, знал, что с приездом людей в белых халатах их встреча закончится быстро, потому что он не родственник, и его вместе с пострадавшей не возьмут.
- Я знаю путь до больницы, тут недалеко, - встав на ноги, он осторожно приподнял ее от земли, крепко прижимая к себе, - если ты обхватишь меня двумя руками, нам обоим будет легче.
Он попытался улыбнуться, хотя у него это не очень вышло.
Даже если бы его Прошлое с голубыми глазами отказалось, мужчина бы все равно настоял на своем.
Всю дорогу до больницы Нэмо молчал, наслаждаясь хотя бы тем, что недолгое время может чувствовать приятный цветочный аромат, которым пахли ее волосы, чувствовать ее хрупкие объятия на своей шее, то, как бьется ее сердце. Если бы она только знала, как отчаянно ему хотелось изменить курс и принести ее не в больницу, а к себе домой, и как его раздражало то, что ему нечего было сказать. Точнее, сказать хотелось много, слишком много, чтобы Сид позволил себе открыть рот.
Миновав несколько домов, поднявшись по широким ступеням и пройдя сквозь автоматически открывающиеся двери, мужчина и девушка оказались в холле больницы. Не задумываясь ни секунды, мужчина аккуратно опустил девушку на свободное инвалидное кресло и присел на корточках перед ней, пытаясь по ее взгляду понять, может ли он ее оставить здесь на пару секунд или же она все еще не пришла в себя и способна без чьей-то поддержки рухнуть на пол.
- Ты как? Посидишь тут одна, пока я позову кого-нибудь? - он внимательно всмотрелся в ее лицо, вновь невольно накрывая своей ладонью ее руку.

 Отправлено: 22.07.13 14:03. Заголовок: Всё расплывается... ..

Всё расплывается... улица, люди, даже их голоса. Она отчетливо видит лишь одно лицо перед собой, и не может произнести ни одного слова. Смотрит и не понимает. Какой-то шум, возгласы, люди почему-то хотят убедиться, что с девушкой всё в порядке, что она не ушиблась, а сама светловолосая не уверена, что не ушиблась, но не чувствует ни боли, ни чего-то другого, кроме как...
Запах яблок...
Затаив дыхание Ноэми цепляется за воротник молодого человека, и её словно током ударяет о подушечки пальцев. Она пытается не смотреть на него, но не может отвести взгляд, и уставившись на него, тяжело дышит, хотя минуту назад ей казалось, что она вовсе перестала дышать. Она не замечает ничего вокруг. Не видит больницу, в которой они приходят, не обращает внимание на белых стен, только чувствует такой родной запах, и некий страх, подобие ужаса, что стоит выпустить этого молодого человека, и случится что-то непоправимое, поэтому она так отчаянно хватается за его плечо, когда тот встает и несколько секунд просто смотрит ему в глаза, словно пытается вспомнить давно забытое прошлое, которого не вернуть. Она совсем забыла о том, что где-то там Эсмонд работает с документами, и к вечеру у них назначен ужин. Совершенно не помнит о встрече с его родителями, и о том, что его мать всегда любит повторять, как же ей идет желтый цвет. Ноэми ничего из этого не помнит, словно оказавшись в другой реальности, в другом пространстве, но тем не менее она не может, и не хочет выпускать руку молодого незнакомца, словно боится, что если сделает этого, то он исчезнет, что окажется плодом её больного воображения.
Врачи в белых халатах проходят мимо них, а она не поднимает на них взгляд. Её не волнует сотрясение мозга, не волнует даже то, что она кажется ушибла ногу, и по коленке течет кровь. Она совершенно не чувствует ничего из вышеперечисленных, даже не задумывается искать свою сумочку и доставать мобильный телефон, звонить Эсмонду и сказать, что вот такая вот штука с ней приключилась. Она сидит и смотрит на светловолосого человека перед собой, и не может выпустить её руку из своей. Никогда ещё Ноэми не думала, что в ней столько силы, что она может так крепко ухватиться за что-то, или за кого-то.
-Не уходи! – голос как-то сам вырывается из легких, и Добрев не знает как объяснить своё обезумевшее состояние. Она не может понять саму себя, да и не хочет пугать незнакомца, но не может, она просто не может отпустить его, поэтому всё ещё держится за его руку и смотрит ему в глаза. – Не оставляй меня! Не оставляй, прошу! – как будто это звучит не от неё, а от какого-то призрака, что должен быть ей знаком. Голос не подчиняется, впрочем, как и разум, но единственное, что Ноэми знает, это то, что она не может его отпустить сейчас. Не может потерять, потому что ей кажется, что она сама потеряется. И откуда это чувство? Откуда такой холодный страх, который появляется из неоткуда, и который был неизвестен ей прежде? Что это? Кто он? Кто она?
-Я видела тебя. – Тихо говорит девушка, - Я видела тебя. Я точно видела тебя... я... – но язык заплетается, и запах яблок дурманит настолько сильно, что голова сама начинает кружиться, и в какой-то момент лицо незнакомца начинает расплываться перед глазами. –Я...я...я чувствую запах яблок... а ты? Ты тоже чувствуешь, или.. – но Ноэми не успевает досказать фразу, так как разум просто отключается, и она закрыв глаза просто падает прямо на своего спасителя, а может на свою же погибель, кто знает?
Где-то там врач бежит в их сторону, кто-то что-то говорит, и светловолосая слышит какие-то обрывки фраз, но она всё ещё не отпускает руку незнакомца. Их пытаются разделить, пытаются заставить эту хрупкую девушку выпустить пальцы молодого человека, но оказывается в ней ещё больше силы, чем кто-то мог вообразить себе, так как она цепляется, хватается, не может отпустить, нет... не может... не сейчас... никогда...

 Отправлено: 14.08.13 18:19. Заголовок: Больничная палата, б..

Больничная палата, белые стены. Звук ее пульса под аккомпанемент медицинской техники врезается в виски. Привычно любимая тишина становится вдруг ненавистной для Нэмо, который в безумно личном и интимном жесте сжимает тонкую слишком холодную руку девушки своей жизни в горячих ладонях. Впервые за долгое время в его отчужденном взгляде виднеется осмысление, а безразличное обычно лицо исполосовано вдоль и поперек эмоциями. Он периодически нащупывает пальцами ее пульс на запястье, не доверяя бездушным машинам, он не сводит глаз и почти не шевелится, застыв в той позе, которую принял сразу как только вошел и присел на табуретку возле ее кровати. И ни одно заверение врачей о том, что у девушки небольшое сотрясение и пара царапин не может его успокоить, пока прошлое с голубыми глазами, центр его вселенной дышит неслышно, лежа на больничной койке в белом халате.
«Не отпускай меня» - просила она его перед тем, как отключиться и упасть прямо в объятия, и он не отпустит. Не отпустит ни при каких условиях, даже если ребята в белых халатах попросят его уйти, даже если ее родители испугаются вида заросшего музыканта, трепетно опускавшего лоб к ее ладони, даже если спустят цепных собак, наставят ружье или в одночасье под ногами разверзнется Ад, чтобы его поглотить. Без нее жизнь пуста и ломанного гроша не стоит, но пока она здесь, пока тихонько дышит и он может к ней прикасаться, ему есть за что бороться и что терять.
Нэмо поднимает глаза к циферблату настенных часов, смотрит на стрелки, что ползут медленнее черепах. Каждый «тик-так» отдается отчаянием в нем, тыкает носом в собственную беспомощность, бесполезность и неспособность взять ситуацию под собственный контроль, словно он домашний кот, наделавший лужу в углу. Где-то там, за грудной клетью рождается новая песня про безысходность, которую он когда-нибудь ей проревет надрывисто, до хрипоты, депрессивно, будто плоть свою разрывая и с хрустом ломая кости.
А затем переводит обеспокоенный взгляд на ее чересчур бледное, светлое, светящееся изнутри добром лицо и замечает полураскрытые, с потерянным в пространстве взглядом глаза. Счастливее этого момента в его жизни можно назвать лишь день знакомства с Фей. Музыкант, сам того не понимая, сжимает ее руку сильнее и улыбается той забытой улыбкой, какую в нем пробуждала лишь она много лет назад.
- Привет, - совершенно непонятно и бессмысленно вырывается у него откуда-то из груди, - как ты себя чувствуешь?
Если бы она знала, как чувствует себя он, постепенно начиная осознавать, что с его единственной настоящей любовью все в порядке, какой камень с его души упал, стоило ей очнуться, и что он, иногда чрезвычайно скупой в эмоциях человек, сейчас готов был орать во все горло, переполошив всю больницу, прыгать до потолка, пока пол под ним не проломится, потому что она, все еще растерянная, напуганная и обеспокоенная, смущенно улыбнулась ему уголками губ, практически незаметно, но достаточно для того, чтобы осчастливить бедового вокалиста группы «Амнезия».
- Послушай, - припоминает он о главном, глядя то на до блеска начищенный кафель под ногами, то на ее лицо, - я сказал врачам, что я твой...парень, чтобы они позволили мне остаться. Я просто должен был убедиться, что ты в порядке.
В нем не было ни капли раскаяния, ни сожаления о содеянном, он просто рассказал ей обо всем, как есть.
- Тебе нужно что-нибудь? Помощь какая-то, еда, я могу позвать врачей, если это нужно, - сильнее желания побыть с ней наедине было лишь желание ей помочь, поскорее восстановиться и покинуть больничные стены.
Нэмо больницы не любил и бывал в них крайне редко и не по своей воле, хотя образ жизни его располагал к тому, чтобы стены этого пропахшего смертью и болезнями помещения он не покидал вовсе. Все свои раны Хейз зализывал самостоятельно, и только тогда, когда был на грани жизни и смерти, и его друзья или работники скорой находили бродягу в критическом состоянии, оказывался в госпитале. Но и уходил он самовольно, раньше положенного срока, плюя на все рекомендации и предостережения.
- Я Нэмо, - наконец представляется он.

 Отправлено: 22.08.13 12:57. Заголовок: Яблоки... яблоки... ..

Яблоки... яблоки... яблоки...
Она не видела снов, совсем не видела их. Ноэми чувствовала словно тонет в океане. Вода окружает её со всех сторон, а ей спокойно, так спокойно, что она даже не сопротивляется, даже не пытается выплыть на сушу. Она погружается всё глубже и глубже, но ничего не делает, не двигается, словно дарит себя воде, словно сама превращается в воду, и это успокаивает, это кажется таким обыкновенным, естественным, правильным... но вода на вкус совсем не соленая, скорее сладкая. Сладкая, как спелые яблоки летом, в которых можно вгрызться зубами и высосать весь сок, которые плавится жарким днём, как мед на кончике языка.
Стоит открыть глаза, как белизна причиняет им неприятное жжение. Ноэми снова закрывает веки, вдыхая воздух и чувствуя себя очень слабой. Она смутно помнит как оказалась здесь, в этих белых стенах, но стоит ей вновь открыть глаза и встретиться со светловолосым мужчиной, как воспоминания начинают складываться в одну мозаику, которая ей совершенно непонятна и незнакома. Вот она идет по улице – удар машины – свет фар – чей-то крик и... он стоит над ней, держит её бережно и мягко, а она чувствует запах яблок и цепляется за воротник его куртки, цепляется за его руку, как за спасательный круг, и должно казаться, что всё это было сном но нет, он сидит перед ней и смотрит на неё, а Добрев совершенно не знает что сказать.
Он всё ещё держит её ладошку в своей, и почему-то Ноэми не пытается вырвать её...
-Привет... – голос хрипит, но светловолосая расплывается в мягкой и доброй улыбке, словно перед ней стоит её ангел-хранитель. Возможно так оно и есть, только Добрев об этом пока ещё не подозревает, поэтому чувствует лишь какую-то странную теплоту в области груди и совсем не хочет выпускать его руку из своей.
-Вроде хорошо... – чуть приподнимаясь и присаживаясь отвечает девушка. Она не сводит с него глаза, словно узнает в нём кого-то, кого давным-давно потеряла, или не знала, но хотела бы знать. Ноэми молчит ещё пару мгновений, но это не кажется ей чем-то неприятным даже наоборот. Она чувствует себя спокойнее, словно котенок, которого подобрали и спрятали во внутреннем кармане куртки во время дождя.
-Ничего... – почти неслышно говорит она, пытаясь переварить его слова, - я в порядке, - убеждает Ноэми незнакомца и тут же добавляет, - не уходи только... – она чуть краснеет от этих слов и чувствует себя как-то неуютно за то, что позволяет себе такие вольности, ведь он совершенно не обязан сидеть у её головы. Но Ноэми не хочет его отпускать и сама не знает почему. Она смотрит в его глаза, снова изучает черты его лица, и совсем не помнит о той реальности, которая совсем рядом, возможно по ту сторону двери, ведь перед ней стоит никак не её парень, не её жених, а ровным счетом никто. Только вот этот «никто» очень знаком, и она не хочет его отпускать. Он спасс её, а она...
Добрев мотает головой. Ей ничего не хочется. Она не голодна, и уж точно не хочет пить, так как чувствует себя очень и очень странно. Опуская взгляд на его руку, Ноэми изучает его пальцы и чувствует легкое покалывание на кончиках пальцев, - непонятная, почти неизвестная нежность, которую она раньше не испытывала никогда.
-Меня зовут Ноэми... – она мягко улыбается поднимая взгляд на молодого человека, - приятно познакомиться, Нэмо, - девушка пробует его имя на вкус и вспоминает яблоки. Это просто мания какая-то, ненормальность, может болезнь, но она чувствует вкус летних яблок, таких красных и спелых, что кажется она вот-вот вгрызется в одну из них...
-Спасибо за всё, - вот бы найти правильные слова, вот бы знать что сказать, но вместо этого Ноэми смотрит в глаза светловолосого мужчины и пытается прочитать его мысли, только ей не удается этого сделать. Она снова опускает взгляд. Второй рукой она теребит простыню, и пытается не нервничать.
-Я помню тебя... – выдавливает Ноэми и заметив удивление в глазах Нэмо сразу же добавляет, - я видела тебя у кафе... ты... я знаю тебя? – вопрос звучит очень глупо, но по-другому никак, ведь ей кажется, что если она его и не знает, то он точно откуда-то знает её.

 Отправлено: 21.01.14 18:29. Заголовок: «Надежда есть», - по..

«Надежда есть», - понимает он, когда ее тонкие пальчики начинают изучать его ладони. Каждое ее прикосновение, точно дефибриллятор, пропускает ток через кожу, разряд за разрядом, постепенно оживляя замерзшее за годы ожидания сердце. Он осторожен во всем: когда в ответ сжимает тонкую женскую ручку, незаметно, ненавязчиво поглаживая кожу большим пальцем в до безумия личном, откровенном жесте, когда смотрит открыто в глаза, настежь распахнув двери в свой внутренний мир, который обыкновенно яростно защищает от посягательств других людей. Осторожен даже в улыбках, чтобы не вспугнуть его робкую голубку, чтобы не обрушить на нее тот шквал эмоций, что сдерживает лишь клетка из ребер.
Ему хочется говорить много и долго, как никогда и не с кем прежде. Хочется открыться, а может, просто лечь рядом, прислониться губами к ее виску и уснуть, в надежде, что где-то в «завтра» он проснется с ней рядом.
Слишком много противоречий внутри и жестких рамок, диктуемых реальностью, чтобы можно было назвать этот момент радостным. «Дерьмо собачье», - сказал бы сам Нэмо, горько сплевывая на до блеска начищенный кафель. В эту секунду метафорический мученик в белоснежных одеждах вел скальпелем от впадины на шее до живота, запускал руки в грудную клетку Хейза и выворачивал ее содержимое наружу, а сам пациент захлебывался кровью, но продолжал дышать, чувствовать, думать, жить.
Несчастный идиот. Он вводит ее внутривенно в той дозе, которая может его убить. Он хрипло смеется в лицо докторам, твердящих о том, что его синеглазый наркотик разрушит его изнутри. Он слишком слаб и безволен, чтобы, упав в чан с дорогим виски, не захлебнуться от утаскивающей его на глубину эйфории.
Женщины жизни Хейза слишком много в этой палате, она заполняет собой все пространство, дурманя таким знакомым, таким любимым ароматом, от которого он, точно мальчишка, вот-вот готов придумать себе небылицу о том, что у него есть крылья, и что он может летать. Только вместо полета к звездам — останки из плоти и крови, расползшиеся по скалам.
Но когда кажется, что счастье — вот оно, достаточно протянуть руку, - Она ускользает. Вспархивает, словно бабочка, устремляясь ввысь, а Нэмо находит себя в вонючей сточной канаве, рядом со смрадными телами таких же, как и он, прогнивших насквозь грешников.
Звук чьих-то тяжелых шагов по ту сторону палаты вырывает его из безумного смешения ощущений, мыслей и иллюзий.
- Я пробуду здесь столько, сколько скажешь, - заверяет он, все еще пытаясь мысленно перенести себя из иллюзорного в реальный мир, - не волнуйся об этом. Я в ответе за тебя...С тех самых пор, Лили, как ты впервые появилась в моей жизни.
Музыкант опускает свой взгляд, чтобы не смущать девушку, на их переплетенные между собой руки. То, как робко, но неосознанно охотно она это делает, дает измученного жизнью скитальца понять, что если память ее и пуста и не сохранила никаких воспоминаний, то даже переродившееся тело все помнит. И от этого осознания ему почти физически больно.
- Но-э-ми, - чуть прищурившись, изучая тонкие линии жизни на мягких ладонях, так, будто бы хотел взаправду увидеть, что же там — у нее в будущем, задумчиво произнес он ее имя, перекатывая на языке, - красивое имя.
С этих самых пор — его самое любимое и ненавистное.
Блондин испытывает терпение, теперь уже Ноэми, длительной, задумчивой паузой и пристальным взглядом, прежде чем начать отвечать на ее неожиданный вопрос. Знала бы она, как случайно приблизилась к правде, как едва не открыла дверь, за которой слишком много информации, чтобы не свети ее с ума.
- Я видел тебя во сне, - таким тоном чаще всего врачи говорят о смертельном диагнозе, а палачи зачитывают смертный приговор, - ты шла по залитой солнцем улице с корзинкой яблок. Улыбалась прохожим, здоровалась с ними. Только волосы у тебя были пшеничного цвета.
Он не знал, какой черт дернул его сказать про сон. Он совсем не думал о том, что издевкой над самим собой мог попросту испугать ее, что его серьезный тон не позволял ей понять, говорит он правду или шутит.
- А потом, сегодня, я подошел к жертве аварии, - он на секунду поворачивается к двери, услышав шорох за ней, - и не мог не удивиться, увидев девушку из того странного сна. - Веришь? - настораживающая серьезность сменилась внезапной ухмылкой. Правый уголок губ пополз вверх, разбавляя вселенскую тоску в его глазах.
- Кто ты, Ноэми? - не дав возможности ответить, Хейз чуть откинулся в сторону, упираясь локтем в близстоящую тумбочку и подпирая подбородок, - чем занимаешься? Чем-то творческим, раз забываешь смотреть по сторонам и попадаешь под колеса машин...
Он улыбнулся почти по-настоящему.

 Отправлено: 29.01.14 15:47. Заголовок: «Что-то не так» - эт..

«Что-то не так» - эта мысль крутилась в голове Ноэми Добрев, когда её любимый парень достал коробочку с обручальным кольцом и попросил её руки; она не совсем понимала, что именно встревожило её, но по какой-то необъяснимой причине, Добрев казалось, что всё её тело взбунтовалось и пытается пойти против её же воли, - руки неестественно дрожали, в горле пересохло и стало слишком уж страшно, а так не должно было быть, ведь Ноэми ещё давно задумывалась о том, что была бы счастлива провести весь остаток жизни с Эсмондом, но в тот вечер случилось что-то необъяснимое, - да, она обняла его, улыбалась и даже танцевала с ним вальс, но в глубине души Ноэми чувствовала что-то странное, хоть и не могла найти этому объяснение, - мама обязательно сказала бы, что это простой страх, который появляется, когда делаешь настолько серьезный и взрослый шаг и в любой другой ситуации девушка согласилась бы с ней, но только не сейчас. Сейчас, стоя перед незнакомцем, который смутно напоминал ей кого-то, хоть Добрев и была уверена, что они никогда раньше не встречались, - если только не в другой жизни, - она почему-то думала, что совершенно не готова к такому повороту судьбы, хоть и не совсем могла связать этого незнакомца со своим внутренним водоворотом, который не оставлял её. Она не знает почему всё это происходит, но несмотря на всё, вопреки здравому смыслу, Ноэми изучает пальцами руки Нэмо, - совершенно непохожие на Эсмонда, чуть измученные, в мелких порезах, с шелушевшей кожей на подучешках пальцев, - явный признак того, что он играет на гитаре.
-Совсем нет, - девушка мягко улыбается и всё ещё смотрит в его глаза, не в силах отпустить его, так как эти прикосновения успокаивают её и впервые Ноэми кажется, что она там, где должна находиться, - такого прежде она никогда не испытывала, даже если и любила Эсмонда. Будучи достаточно романтичной натурой, Добрев сложно было назвать человеком, который влюбился с первого взгляда, поэтому она сейчас и не допускала подобной мысли, но Ноэми уже давным-давно изучала буддизм и верила, что все люди были связаны ещё до рождения, - вполне вероятно, что в какой-то другой жизни они с Нэмо были знакомы, а это оставило свой опечаток на душу, - именно поэтому его руки были такими знакомыми и непохожими на другие.
-Волосы? – Переспрашивает Ноэми и старается не обращать на это внимание, - Мой натуральный цвет волос - пшеничный, только я недавно покрасилась. Эсмонд... ему нравится светлый оттенок, - девушка невольно отводит взгляд в сторону, - с одной стороны ей не хочется упоминать своего жениха, но с другой – она чувствует себя немного виноватой, что до сих пор не заговорила о нём и в глубине души боится его появления. Ноэми не знает почему, но ей совершенно не хочется видеть его сейчас.
-Верю, - она недолго раздумывает, перед тем, как согласиться с Нэмо, - я верю тебе, - но она больше ничего не говорит о всех тех странностях, что преследуют её с недавних пор; не рассказывает о том, что он кажется ей безумно знакомым и родным; что для неё он пахнет исключительно спелыми яблоками; Ноэми ничего из этого не говорит и продолжает смотреть на молодого человека в надежде, получить ответы на все волнующие её вопросы.
-Я... – Добрев чуть улыбается уголками губ, - искусствовед. Работаю в достаточно знаменитой галерее Вашингтона. Моя жизнь всегда была связана с искусством, поэтому... думаю, я немного витаю в облаках и забываю о том, что реальность далеко не произведение искусства, а значит... можно и пострадать, - она пытается не обращать внимание на этот вопрос «кто ты?», так как в глубине души, у Ноэми совершенно нет на это ответа. Она понятия не имеет о том, кто же она на самом деле, но если раньше это никогда не заботило её, то сейчас Добрев испытывает некую растерянность от этого вопроса.
-Хотя, - почему-то начинает она и опускает взгляд, - сказать по правде, я понятия не имею... иногда я совершенно не могу понять, что реальность, а что – нет, в любом случае, - Ноэми поднимает глаза на Нэмо, - а ты кто? И ты... ты любишь яблоки? – словно его ответ мог навсегда ответить на все её вопросы.

 Отправлено: 30.04.14 01:18. Заголовок: Нэмо знал, она посла..

Нэмо знал, она послана ему в наказание за все совершенные им грехи в тех жизнях, что он уже и не помнил. Потому что нет в жизни более отравляющего и душу, и сердце, и разум чувства, чем любовь. А его любовь была сродни пытке, повторяющейся из века в век. Возможно, он жестоко ошибался, залпом выпивая очередную горькую и размышляя о том, что судьба однажды посмеется и разлучит их навсегда, что его наваждение просто исчезнет с концами, не оставив и следа своего присутствия, только в памяти Хейза. Сейчас ему казалось, что все настолько же сложно, насколько и просто. Ведь высшая степень наказания — вспоминать ее, сталкиваться из года в год, из века в век лбами, любить, прикасаться, но так до конца не ощутить ее своей.
Нэмо всегда опаздывал к ней. В первой жизни его визави был Бог, и Хейзу не суждено было выиграть ту битву за сердце. Великий Мученик забрал голубоглазое несчастье, умыкнул прямо из-под носа, и бродячий артист не смог вынести поражения. Во второй раз с хрустом костей ее вырвали из его мертвых объятий и за недолгое греховное счастье с замужней красавицей он получил пулю в голову. В настоящем стеной между ними встал некто Эсмонд.
Хейз разозлился. Разозлился настолько, что медленно выпустил из собственных ладоней ее руки и откинулся на спинку стула, неизбежно отдаляясь. Он любил эту девушку больше всего на свете и знал, что ни в чем нет ее вины, но по-другому не умел. Тихая ярость за несправедливость судьбы выплескивалась неравномерно и хаотично, грозясь ненароком обжечь и ту, которой обидеть он никогда не хотел. Но обижал. И не раз.
Его грудную клетку жгло от одного только имени Эсмонд. И Сид не мог теперь думать о чем-либо, чем о пижоне, которого прежде видел в кафе. Хейз завидовал ему, желал занять его место, и, ей-богу, был готов ради этого на все.
- Эсмонд? - он улыбался совершенно по-обычному, с едва различимым ехидством, притаившемся на дне его в момент потемневших глаз, - это, наверное, твой парень? Ясно. Должен сказать, что ему повезло. Комплимент был обычным, несложным, из разряда тех, что Хейз еще совсем недавно мог говорить любой прехорошенькой девушке, но маскировал им он все тот же гнев, что постепенно подступал к горлу ревнивца. - Наверное, стоит ему позвонить. Он ведь, очевидно, не знает, что ты здесь. Я могу дать телефон — твой сейчас у сестер, должно быть, - Ноэми не распознала бы в этом жесте доброты совсем не добрые намерения, даже если бы память ее сохранила воспоминания о сидящем напротив, ведь именно эта жизнь, этот мир, этот век влил долю желчи в израненное и настрадавшееся сердце.
- Впрочем, знаешь, это не мое дело, - он вновь улыбнулся, совсем по-мальчишески, подняв к верху руки, точно готов сдаться.
Мир вновь не желал оставить их в покое, наверное, поэтому едва Хейз успел закончить фразу, как двери в палату распахнулись и на пороге застыла горстка людей, чьи глаза были преисполнены ужаса и сочувствия. Они ворвались в их с Ноэми выдуманную на двоих реальность и заполнили все пространство, в одно мгновение оттеснив Сида от кровати и завладев вниманием девушки. Людей было много, Нэмо не знал никого из них, но в момент смог распределить роли для каждого из присутствующих, основывая свои догадки на разговорах и степени отчаяния их голосов.
Все смешалось, расплылось и заставило Нэмо отступить. Конкуренцию родственникам составить случайный прохожий не мог. И он встал в стороне, буквально растворившись на фоне всеобщей истерии, зная наперед, что вот-вот нарушит данное Ноэми обещание. Но прежде чем исчезнуть и забыться где-нибудь в подворотнях с бутылкой дешевого портвейна среди своим бездомных друзей, он хотел запомнить ее такой — рассеянно-улыбающейся, смущенной и счастливой. Чтобы затем мучить и мучить себя этим прекрасным воспоминанием.
Он почувствовал, когда пришел момент оторваться от стены и бесшумно уйти, чтобы не стать центром внимания. И ему это почти удалось, но прежде чем исчезнуть из жизни Ноэми на недолгое время, он столкнулся с высоким, коренастым мужчиной в проходе. Пижон. Они пристально посмотрели друг на друга, прежде чем разойтись в разные стороны.
Нэмо Хейз не даром ненавидел больницы. В них всегда происходило что-то плохое.