Отправлено: 13.05.13 17:36. Заголовок: ultra violence; Alt - [ОСТАНОВЛЕН]

участники: Alfredo Ludacris, Eamon Hanley
слоган: «Две разные судьбы снова столкнулись лоб в лоб»
дата: 2018 год, ноябрь
саундтрек: Cliff Lin – Ultraviolence
место действия: альтернативная вселенная, жестокое будущее; город Либерти (город Свободы, раньше назывался Лос-Анджелесом, но повстанцы, после завоевания, дали свое имя)
аннотация: 2018 год. Далекое будущее. Будущее, где мутантов со сверхъестественными способностями, обычные люди решили истребить раз и навсегда. Из-за своих способностей, многие слетели с катушек, стали дебоширить и пытаться подчинить мир себе. Но повстанцы (люди) встали на защиту своей жизни и свободы. Дни инквизиции вновь вернулись. Казнь для мутантов и предателей одна: сожжение. Необычным людям нет места среди простых смертных и это ПРИГОВОР!

Наш мир. Эймон Хэнли и Альфредо Лудакрис оставались друзьями и через время и пространство. Только в мире Альфредо, Эймон стал предателем. Человеком-террористом, который выкупал самые лучшие способности и приобретая их, становился сильней, после чего, примкнул к собственным врагам. Он убил всех кого любил и даже вырезал семью Альфредо, когда тот не хотел присоединяться к нему. Но добро всегда побеждает зло. И Эймон все-таки был сожжен на площади восстания перед многочисленной толпой людей. После этого, не смотря на всю боль, которая не унималась в сердце Лудакриса, он еще больше влился в борьбу за мир во всем мире и стал охотником на мутантов. А после сожжения одного из главных преступников, и вовсе имел звание Героя Сопротивления!

Альтернативная вселенная. Одна и та же борьба мутантов против людей, и наоборот. На этот раз, дружба Эймона и Альфредо была крепче предыдущей. Они оба повстанцы и оба борются за светлое будущее. Но из-за любви к девушке-мутанту, Лудакрис не добивается обжалования у суда, чтобы дать любимой шанс, в результате чего, они погибают.. оба.

Сейчас. Эймон и Альфредо встречаются вновь. На нейтрально территории. С разными судьбами. Другими воспоминаниями. И совершенно иным впечатлением друг о друге. Есть ли шанс им найти общий язык?

 Отправлено: 13.05.13 21:56. Заголовок: Тебе двадцать шесть ..

Тебе двадцать шесть лет, а ты чувствуешь, что время сдохнуть пришло гораздо, гораздо раньше, - возможно, год назад, когда твоего лучшего друга прилюдно сжигали на костре.
Ты до сих пор не можешь назвать своего лучшего друга "бывшим" даже мысленно, - в памяти все равно стоит образ того наивного паренька, которому еще нет и восемнадцати; вы вместе побеждаете в уличном танц-баттле и отмечаете это парой бутылок пива, весело переругиваясь с товарищами, - вы деретесь, но, конечно же, миритесь, - вы утешаете друг друга после провалов в личной жизни, порой проявляя заботу, порой жестко высказывая правду в лицо, - он крадет у тебя косяк, а ты бьешь его по лицу, - он вступается за тебя перед бывшими дружками-наркоманами, о которых ты предпочел бы забыть, - ради него ты намного дольше задерживаешься в городе, - он поздравляет тебя с очередной победой на любовном фронте, - он который год подряд смеется над твоими глупыми шутками, - вы клянетесь, что ваша дружба настолько вечна, что ничего не встанет на ее пути. А потом наступает перелом, и глобальные проблемы встают между вами, хотя и не должны были.
Тебе двадцать шесть, а ты чувствуешь, что внутри давно уже все умерло, - возможно, два года назад, когда ты, придя домой, увидел свою жену и маленьких детей, - три бездыханных тела, над которыми поиздевался один человек, и ты точно знаешь, кто именно это был.
Всего этого вообще не должно было произойти; но слетевшего с катушек Эймона было совершенно никак не вразумить, и даже тебе в итоге это оказалось не под силу, - твой лучший друг, переметнувшись на сторону мутантов, сам из себя вылепил настоящего монстра, не оставляя, впрочем, периодических попыток заставить тебя присоединиться к ним, - тогда бы вы вновь были вместе, плечом к плечу, против всего гребанного мира; но ты отказываешься, и Грейси отказывается, и как-то незаметно простые утешения брошенной невесты перерастают уже в твою собственную тихую свадьбу, - а Эймон, узнав об этом, крушит все вокруг, но не выдает твоим соратникам то, что ты и сам обладаешь сверхспособностью; тебе, спустя столько лет, все еще очень интересно, почему.
Тебе двадцать шесть, а ты чувствуешь, что все пустое, - никакое звание Героя, никакое всеобщее восхищение не заменит в твоем сердце милый смех Грейси, топот ножек сыновей, дружбу Эймона; ты все еще помнишь, как после убийства родителей все-таки пришел к лучшему другу и сделал вид, что переходишь на его сторону, - сделал вид, что все осознал; а потом, подобравшись к Хэнли почти так же близко, как был когда-то давным-давно, кажется, вечность тому назад - сдал его своим, в первых рядах наблюдая за сожжением заживо.
Он смотрел тогда тебе прямо в глаза, кривя губы в жуткой улыбке, - твои пальцы холодели так, что позавидовал бы любой окоченевший труп.
А сейчас ты очнулся и несколько секунд безуспешно пытался открыть глаза, - когда это удается, ты понимаешь, что вокруг сумерки, и пустая улица, и вообще неизвестно, где ты находишься; возможно, ты все еще в Либерти, но этот район тебе незнаком, и ты не можешь понять, как попал сюда, - а потому просто поднимаешься и идешь, напряженно оглядываясь по сторонам, пока глаза привыкают к темноте, - и замираешь, как вкопанный, слыша за спиной слишком знакомый голос.
Этого ведь не может быть.
Мертвые остаются мертвыми.

 Отправлено: 14.05.13 02:12. Заголовок: внешний вид + нижню..

внешний вид + нижнюю половину лица скрывает черная арафатка; одежда

Разнообразные картинки в твоих глазах, голове. Каждую ночь приходится видеть их, как мультик в глазах наркомана после принятой дозы. Хочется гореть вместе с пленками этого ужасного кинофильма, понимая, насколько сильно они впились в мозг и не хотят исчезать. Он проживает все радостные и печальные моменты снова и снова, стоит только прикрыть глаза. Хочется спать. Но нельзя. Усталость – твое искушение. Сон – это твое уничтожение. Но не спать для солдата – это ошибиться потом там, где надо думать быстро и действовать, словно ты метеор, летящий на землю. Поэтому, не смотря на свое сопротивление сновидениям, Эймон прилег на свою кушетку в самом углу, но поближе к окну, и пытался уснуть. Свежий воздух, пробивавшийся через форточку, будто бы давал глоток лишнего воздуха, чтобы оппонент не задохнулся в своем фальшивом мире. Под подушкой винтовка с двумя дулами для определенных целей. На руке корсет, на случай, если кто-то смеет тронуть тебя за плечо. Одиночество – это клеймо, которое навсегда приклеилось за сержантом Хэнли. Быть повстанцем не так-то просто. Особенно когда ты решил посвятить этому всю свою жизнь уже как месть за то, что случилось с лучшим другом. Сейчас он видел перед собой, лишь как картинку. Отрывок из жизни. Альфредо. За ним стояла Холлэнд, любимая девушка Хэнли, а там, где-то вдалеке.. Исадора. Они любили гулять вчетвером. Качать на качелях своих половинок. Дарить цветы. Эймон до сих пор слышит звонкий смех Холлэнд. А в воздухе продолжает чувствовать ее парфюм, надеясь на то, что она где-то здесь и рядом с ним. Ее теплая ладонь обязательно ляжет на плече Эймону, а голос, такой и знакомый, убедит его в том, что сейчас не все так плохо и они выберутся. Но не выберутся! Никто не выберется из этой бесконечной петли вражды, когда каждая минута – это маленький и тонкий волосок жизни, оборвав его, не составит труда, если ты потеряешь бдительность. Поначалу, быть повстанцем, означало только борьбу за свободу, защиту любимых и обеспечения мира для них. Но все трещит по швам, когда тебе приходится выйти из убежища, понимая, что нельзя ждать чего-то просто сложа руки. Эймон и Альфредо становятся добровольцами только. Хэнли рвется за другом, только потому, что не может оставить его одного. Они слишком много времени проводили вместе, дружили и эти воспоминания, эту связь, нельзя было просто так сорвать. Если погибнут, так вместе! Но Фредо не просто так стал повстанцем. Он преследовал цели, которые трогали его душу и резали его сердце каждый день. Исадора была из тех, кого люди истребляли. Мутантом со способностью. Ей пришлось примкнуть для собственной защиты к врагам. И Лудакрис хотел ее найти. Эймон поддерживал друга во всем, но только не в этом. Поэтому, хоть он и кивал любому плану Альфредо, в глубине души, Хэнли надеялся, что он никогда не найдет Исадору! И в принципе, прошло достаточно времени, чтобы опустить руки и забыться. Что они оба и сделали. Но надежда, как говорят, умирает последней? Все так и было. Юноша до сих пор поминутно помнит все действия этого дня. Радость Альфредо и Исадоры. И отчаянный крик этих двоих, когда их кожа столкнулась с огнем. Огонь не пощадил их, только потому что Она была опасной, а Он просто защитил ту, которую любил. И не важно, что Исадора не желала никому зла. Есть принципы и законы!
Эта картина больно впивалась в мозг каждый день. Хотелось кричать. А потом сердце затвердело. Время остановилось. Эймон уже не тот и, пожалуй, потерял себя, как личность. Пообещал, что наведет порядок и будет победителем, дабы не было подобных инцидентов. Но в голове вынашивался другой план. Абсурдный для этого времени. Но, прошло же четыре года со дня начала войны, а никакого прогресса. Лишь пару завоеванных городов и массы потерь. Разве – это называется свободой! Он хотел помирить мутантов с людьми. Но, до сих пор не знает, как этого сделать. Но помимо Эймона, над этим, работает достаточно много людей, просто Они молчат, как и Он. Кажется, в лагере повстанцев организовались еще, повстанцы и это было, правда, смешно! Но бороться внутри «государства» было самоубийством для всех. Поэтому, оставалось скрипеть зубами и выполнять приказы, пока не найдутся правдивые факты и доводы для двух сторон. Хэнли так был одержим своими идеями, что решил оставить Холлэнд, чтобы не мучить ее. Она ведь заслуживает хорошего будущего. А пока она с Эймоном, этого не бывать. Это решение давалось нелегко, ведь парень, фактически, бросал ту, которую любил и на которой хотел жениться! Хотел семью и мечтал о детях. Но времена другие. Планы иные. А это значит, что там, где есть убийство, нет места для малышки Рей. Но даже спустя два года, а то и больше, после расставания, Эймон не перестает думать о той лучезарной девчушки и все еще хранит в кармашке ветровок, прямо под сердцем, фотографию Холлэнд. Она была его талисманом. Она его Все! И сейчас, повернувшись на бок, он вытащил ту самую картинку, провел по ней указательным пальцем, вырисовывая невидимые черты лица девушки, а затем, убрав обратно, повернулся на спину. Он знал, если закроет глаза Снова, то увидит Альфредо. Затем.. Исадору. Потом Холлэнд. Пережить это невозможно. Так есть ли смысл сейчас спать? А сердце бешено колотилось, будто бы предвещая что-то. Оттого и так на душе противно. Эймон делает выбор. Встает. Одевается. Выходит. Он с удовольствием соглашается на ночной патруль. Закуривает электронную сигарету и гуляет по пустым улицам Либерти, где давно комендантский час. Мирные жители должны спать и отдыхать, а не мешаться ночью и сбивать патруль с толку. Форменная одежда, как визитная карточка, шанс на то, что ты не окажешься в карцере. Туда бросают всех, без разбору. Даже если ты солдат в гражданке. Комендантский час для всех, кроме патрульных! Вдыхая свежий воздух, Хэнли завернул за угол, а потом и еще за один. Встретил своего соратника, безмолвно дал понять, что территория чиста и прошелся дальше. Когда патрульная часть была закончена, Эймон решает вернуться обратно, чтобы хоть с кем-то поговорить. Отвлечься. Ведь ему всю ночь стоять. А если не будет разговоров, то он обязательно потянется ко сну, что было нежелательно. Бог, будто бы услышав молитвы парня, послал ему сюрприз в виде незнакомого человека, который промелькнул где-то вдали и завернул за угол. Эймон побрел туда, не доложив об этом своему товарищу. Адреналин, вот что нужно ему сейчас! А что приносит адреналин? Борьба в одиночку! Кто-то, явно, пробрался в Либерти и не так хорошо знаком с комендантским часом! Приготовив оружие, Эймон завернул за угол и увидел того самого незнакомца, который, не спеша, двигался вперед. Хэнли не собирается, пока, останавливать его. Идет за ним. Выслеживает. Но одна неосторожность, камушек попал под подошву кроссовок, хруст, треск. Незнакомец останавливается, как и Эймон. Сжав винтовку еще сильней, он прицелился.
— Не рыпайся, — приказным тоном, сообщает Эймон и медленно направляется к незнакомцу. — Если ты не глуп, то прекрасно знаешь, что нейтрализатор долетит до тебя быстрей, чем ты успеешь сделать, хотя бы шаг. А после второго выстрела, исход один – смерть!
Для пущей надежности, Эймон снял шумно блокировку винтовки и более уверенно прицелился, уже готовый к тому, чтобы выстрелить. И он ведь не шутит!
— А теперь, медленно повернись ко мне и держи руки над головой, чтобы я тоже их мог видеть!

 Отправлено: 15.05.13 01:22. Заголовок: Твой голос невозможн..

Твой голос невозможно спутать ни с чьим, - я еще помню, как ты что-то возбужденно рассказывал мне о прошедшем дне, а потом смеялся, - на самом-то деле, я помню каждую твою историю, каждый наш разговор, каждое долбанное слово; за прошедшие годы я так и не научился, к сожалению, забывать. Когда тебя сожгли, и народ уже разошелся с площади, я вспомнил об одном мутанте, сильном телепате, который имел возможность стирать чужие воспоминания, - мне тогда так хотелось найти его и, прижав к стенке, под страхом смерти заставить его стереть все, что связано с тобой; я забыл бы и о смерти своей семьи, всей семьи, Эймон, черт же тебя дери, да как ты мог; но я забыл бы и о всем хорошем, что у нас было, - и, как сопливая девчонка, я решил оставить все воспоминания при себе; без всего этого я не был бы собой, - и с тех пор твой голос звучит чуть ли не каждую ночь в моих снах, которые оборачиваются то счастливыми моментами нашей юности, то кошмарами о вражде и о войне, которая сделала из тебя монстра.
А сейчас твой чертов голос звучит наяву, и я не могу в это поверить, я отчаянно не хочу оборачиваться, потому что знаю, что тебя там нет, тебя не может там быть, нет, нет, никак не может, - но все-таки делаю, что сказано.
Поворачиваюсь медленно.
Очень медленно, как в замедленной съемке, - где-то в эту секунду, поднимая руки над головой, я должен упасть в спасительный обморок, но в реальной жизни мне подобного не светит, - помнишь, я даже не болел никогда?
- Не может быть, - уверенно говорю я, успеваю произнести, пока голос не сорвался; на тебе практически такая же форма, как и на мне, отличия практически незаметны; твоя винтовка такая же, как у меня, ты такой же - такой же, как был когда-то, и мне хочется плюнуть тебе в лицо, - хочется крепко обнять тебя, - хочется просто проснуться.
Но я не падаю в обморок, я не умираю, я не просыпаюсь; со мной вообще, кажется, ничего не происходит, ничто уже не важно, - ты просто стоишь передо мной, вот прямо здесь, ты живой, мать твою, живой, - и я не знаю, что с этим делать, а потому в обоих смыслах опускаю руки.
- Я что, успел сдохнуть во время патруля? - идиотский вопрос, но, знаешь, я не могу не уточнить. - Ты же, блядь, мертв, Эймон. Так не бывает. Ты умер.
Таким же уверенным голосом я когда-то отправлял тебя на смерть, - мне пожимали руки, поздравляли с тем, какого опасного мутанта я наконец поймал; а я стоял, как истукан, механически улыбался и кивал, не в силах сказать хоть слово после совершенно нереального "сжечь", - но тот костер был реальностью, я знаю это так же хорошо, как и то, что меня зовут Альфредо Лудакрис, - так же хорошо, как и то, что ты стоишь сейчас передо мной, весь такой из плоти и крови, а я думаю, почему я вообще еще дышу.
Ты помнишь, как мы клялись в вечной дружбе, Эймон? Я вот помню; Грейси тогда смеялась над нашей серьезностью, а мы порезали ладони и до боли сжимали друг другу руки, становясь кровными братьями, пытаясь породниться еще сильнее, - шрам до сих пор на моей правой руке, Эймон, мать твою, он все еще там, никуда не делся, - я смотрю на него каждое утро и думаю, в какой же момент мы превратились в это дерьмо, в какой момент допустили, чтобы все, что произошло за следующие годы, стало реальностью. Я не знаю, чувствовал ли ты удовлетворение, когда убивал Грейс, когда пытал моих родителей, - я не знаю, мне уже не понять было твоих мотивов; когда от тебя осталась только жалкая кучка пепла, я развеял его по ветру и ничего, слышишь, ничего не чувствовал, - только горечь и желание гореть на гребанном костре вместе с тобой; наша дружба всегда была слишком, Эймон, мы были лучшими друзьями - слишком, непозволительно близкими; эта дружба въелась мне под кожу так, что, боюсь, даже тот телепат бы не справился.
Но за весь этот год, убивая очередного мутанта-агрессора, я потихоньку свыкался с тем, что тебя действительно нет, - ты не улетел, не уплыл, не убежал, не вырезаешь местное население на другом конце страны, - тебя по-настоящему больше не стало; и нахрена ты выделываешь такие шуточки, лучший-мать-твою-друг, почему ты стоишь передо мной; тебя не должно быть здесь.
- Что за херня, - сжимаю губы и пристально смотрю на тебя, а ты все не исчезаешь.
Меня тоже здесь не должно быть.

 Отправлено: 16.05.13 01:49. Заголовок: Заключенный номер ше..

Заключенный номер шесть сбежал. Заключенному номер шесть помогли. Заключенный номер шесть убегает. Убегает!! Смотрите, смотрите!!
Он не один. Кто с ним? Лудакрис..
Ты словно очутился в своем сне, который проходил когда-то наяву. Ты тогда чуть не свалился с балкона, наблюдая, как две фигуры мчатся через площадь Восстания в городе Либерти. Хочется верить, что это бред. Хочется ущипнуть себя и понять, что это сон. Кто-то выбегает навстречу, и ты слышишь свист капсул, которые вылетели через дуло винтовки. Скорость была быстрой. Никто не успел увернуться. Никто, просто, не мог сообразить, что сейчас будет. Сначала падает девушка, а затем.. парень. Тот поворачивается лицом прямо к балкону и плюхается на колени. Отчетливо видно лицо, искаженное от боли, ибо капсулы очень сильно разбиваются о грудь. Альфредо!! Эймон, закричав, что есть силы, чуть ли не прыгнул с высоты пятого этажа. Но его вовремя схватили за капюшон и силой оттащили назад. Они умерли? Нет. Только нейтрализовали, как Исадору, так и Альфредо (за компанию). Что дальше? Пустите меня, твари, это же Альфредо! Пустите или я за себя не отвечаю!! Мужчины никогда не плачут. НИКОГДА. Но Эймон плакал, наверное, просто потому что догадывался, какой исход ему придется наблюдать. На момент казни, он отвернулся, а потом и вовсе вышел с балкона в комнату. Чтобы спрятаться в четырех стенах и никогда не помнить того, что пришлось бы увидеть. Он хотел вернуться, но не мог. Что-то его держало! Чувства. Сильные. Безрассудные. И Эймон срывается вниз. Летит по лестнице, чтобы попытать счастье. Он бежит по пустой площади, пробираясь прямо к Фредо и Исадоре. Но он был глуп, если думал, что сможет подойти слишком близко. Его пальцы тянутся к руке Лудакриса. Он видит его измученную улыбку. Тот самый Фредо, который всегда был с Эймоном. Тот самый, кто видел в дерьме цветок. Патрульный, массивного телосложения, хватает Хэнли за горло и держит. Держит. Перекрывает ему воздух. Смотри! Смотри, что бывает с предателями! Именно тогда Эймон понимал, что люди ведут себя хуже мутантов. Они такие же беспощадные и не склонны к самопожертвованию. Пониманию. Так нахрена эта война? И тогда, патрульный отпускает юношу и тот садится на холодный асфальт, пустыми глазами всматриваясь куда-то вдаль. Краем глаза, он видел огонь. Слышал крик Исадоры, но не Альфредо. Он видел, как сплелись их пальцы сквозь языки пламени. Он любит ее. Она его. Но, что делать с чувствами Эймона? Он тоже.. любил.. его. Лучшего друга. Брата.. Помоги мне, Всевышний! Хотя, тебя и нет! Если бы был, давно бы дал ответ!

Открывает глаза. Мотает головой. Не может быть. Не верит тому, кто стоит перед ним. Говорит. Все время говорит! Возмущается. Эймон, словно под гипнозом, медленно стягивает арафатку со своего лица, чтобы ухмыльнуться или.. улыбнуться. Видеть знакомое лицо, спустя столько лет? Это же просто волшебство? А в этом жестоком мире, этого просто не может быть. Здесь нет волшебников. И нет Гарри Поттера. Так, какого черта? Нет, Хэнли понимал, что не поведется. Если это шутка, то жестокая. Но прокололся тот самый Альфредо, который утверждал о смерти сержанта Хэнли. Да и не давало юноше покоя, откуда у этого наглеца форма? Мутанты вообще страх потеряли. На улицах Либерти пробирались злоумышленники, но никогда не принимали облик умерших людей. Ошибочка вышла. Поэтому, прижав сильней винтовку, Эймон опустил палец на курок.
— Ошибся, тупоголовый. Если я умер, то только в твоих снах!
И он с силой, жмет на курок. Жмет так, словно это последнее, что он может сделать в этой жизни. Злость пронзала парня от мозга до самых костей. При таких обстоятельствах, когда на территории Либерти были посторонние, патрульные должны звать подмогу. Но если Эймон сделает это, то никогда не поймет самого главного; почему именно Альфредо? И почему именно сейчас? Он смотрит на свой таймер, отсчитывает пять секунд и медленными шагами, направляется к пораженному. Капсула очень больно ударила тому в грудь, из-за чего лже-Альфредо, даже отлетел на несколько метров прямо в кирпичную стену. Тупик. Теперь здесь, только Он и Эймон. Перебросив винтовку через плечо, Хэнли почти приблизился к жертве, ухмыляясь. Нет, он не хотел его убивать. ПОКА. Он ждал, чье лицо покажется сейчас вместо Альфредо. Нейтрализатор на то и существует, что бы блокировать способности мутантов. Когда Эймон был рядом, враг лежал лицом в холодный асфальт, что затрудняло рассмотреть внешность. Касаться плеча этого самозванца, парню никак не хотелось. Он опустил подошву своего кроссовка на спину «заключенному» и, толкнув его в бок, заставил перевернуться. Естественно, когда тот, против своей воли, опустился на спину, Эймон вновь держал винтовку наготове. Второй выстрел – будет смерть. Когда взору Хэнли открылось все тоже знакомое лицо. Лицо Альфредо Лудакриса. Ком подступил к горлу. Глаза расширились от удивления. Сказать, что Эймон был шокирован, значит.. ничего не сказать. Он стал стучать по своим карманам, в поисках капсулы запасной. Вдруг та, которой он выстрелил, бракованная? Но не нашел то, что искал. В отчаянии он вновь решил подпереть дулом винтовки подбородок Альфредо и сильно давил на горло.
— Как ты это делаешь, мать твою? Предупреждаю, лучше тебе по-хорошему выбраться из этой шкуры, иначе я тебя убью!! Откуда у тебя форма? Как ты сюда попал? Почему ты выглядишь.. как.. — Альфредо. Голос предательски срывается и не дает этому имени вырваться наружу. Оставалось только одно. Ждать ответа.

 Отправлено: 17.05.13 07:27. Заголовок: Фредо еле успел немн..

Фредо еле успел немного развернуться, прежде чем пуля нейтрализатора ударила ему в грудь, - и отлетел в стену, падая на бок, на то плечо, за которым не было такой же, как у Эймона - Эймона? - винтовки; по инерции Лудакрис упал на живот, утыкаясь лбом в асфальт. Так вот каково это, оказывается, испытать на себе действие нейтрализатора, - на долю Альфредо обычно приходились только банальные патроны, призванные убивать, а не лишать способностей; потребовалось около минуты, чтобы прийти в себя и отдышаться, - и на Фредо навалилась новая порция непонимания. Какого черта происходит? Если это какая-то жестокая шутка, и встреченный им человек - вовсе не Эймон Хэнли, то он не должен подозревать в Герое Сопротивления хоть какую-то сверхъестественность; а если это все-таки - полное безумие - бывший друг, то чего он хотел этим добиться, - лишь Лудакриса ретроскопии? Просто смешно; его абсолютно не боевая способность не давала о себе знать с тех самых пор, как Хэнли окончательно перешел на сторону мутантов, - будто что-то выключилось тогда в Альфредо и больше не собиралось включаться.
- Сам ты тупоголовый, - простонал Лудакрис в асфальт, запоздало реагируя на ту брошенную этим человеком фразу - брошенную, черт подери, голосом Эймона Хэнли и никого другого; тот, может, и не услышал, но довольно грубо толкнул Фредо вбок ботинком, - парень перевернулся на спину и вновь уставился в невыносимо знакомое лицо.
Они уже бывали в похожем положении, уже направляли друг на друга оружие - и не раз; но за эти годы оба слишком хорошо научились воевать, чтобы попадаться вот так просто, - и сейчас Лудакрису вновь показалось, что он в каком-то дурном сне; а может, это вообще все был очень длинный кошмар? И вот сейчас его разбудит какая-нибудь девица, с которой он провел ночь, - он поднимется с кровати, закурит, позвонит Эймону и позовет его на какой-нибудь танцевальный турнир, - или Фредо просто позволит другу напиться, - и не было никакой войны, никакого Сопротивления, никакого восстания, и дружба никогда не прекращалась, - и никто никогда не умирал.
Но Альфредо Лудакрис не был склонен к пустым надеждам.
- Убери ты это дерьмо подальше, - хриплым голосом советует Фредо и, подняв руку, аккуратно отодвигает винтовку от своего лица, - человек над ним не сильно сопротивляется, и вообще несет, с точки зрения Лудакриса, полнейший бред. - О чем ты вообще? Какая шкура?
И тут до него доходит; но это же не имеет никакого смысла, - если бы какой-то урод воспользовался нужной способностью и принял облик Эймона, то не стал бы задавать подобных вопросов, - с другой стороны, если это был Хэнли, то происходящее вообще не имело никакого смысла.
Фредо подтянулся и сел, опираясь спиной о стену; он вдруг почувствовал себя таким уставшим, - и не стал вытаскивать из-за пояса пистолет, не стал стрелять в слишком материальный призрак прошлого, - вообще, почему-то, не чувствовал опасности; стало как-то очень уж все равно, даже если эта галлюцинация сейчас возьмет и пристрелит его самого; а в глубине души Альфредо уже давно поверил в то, что перед ним лучший друг - может быть, потому, что очень хотел в это верить.
- Я видел, как тебя сжигают на костре, - вдруг нарушил он ночную тишину, поднимая глаза. - Видел, как ты умер, Эймон, и какого черта? Что за херня происходит? Я выгляжу, как - кто, мать твою? Ты и имя мое уже забыл, да? - Лудакрис ухмыляется с видом, как будто по нему только что проехался поезд.
Может быть, он просто сошел с ума.

 Отправлено: 17.09.13 17:05. Заголовок: Голос. Манеры. Даже ..

Голос. Манеры. Даже лексикон. Это нельзя подделать, нельзя! В голове стучало убеждение, что перед Эймоном действительно Альфредо Лудакрис. Но если это сон, то затяжной и вполне, логичный. Хэнли в последнее время страдает бессонницей, и поэтому ему ничего не помешает отрубаться прямо на посту патруля, или у какого-нибудь закрытого магазина с оружием наперевес. Но это сон был настолько реальным, что хотелось верить и не верить в него – одновременно.
Пока парень проглатывал каждое слово, сказанное самозванцем, он не знал, что ему делать дальше. Как вести разговор? Что сказать? Сказать о том, что скучал? А может.. вообще ничего не стоит говорить. Просто промолчать, пожать плечами и уйти. Но всматриваясь в такое знакомое лицо в свете луны, Эймона будто бы прибило к асфальту и все, что он мог сделать, так это просто стоять и смотреть, продолжая сжимать оружие и готовиться выстрелить. Но сердце бешено колотилось, ударяясь о стенку грудной клетки. Стало тяжело дышать в тот момент, когда самозванец уверенно подтвердил то, что Эймона Хэнли просто не могло здесь быть! Его сожгли! Он мертв! И тут, патрульный просто не может совладать с собой, он вжимается в ружье и вновь наставляет дуло, чуть ли не в щеку Альфредо.
— Что ты несешь! Ты.. МНЕ.. говоришь. Что. Я. Мертв. С какого такого хрена? Я заслуженный офицер, почетный член ордена сопротивления. Я – Эймон Джексон Хэнли-Страйкер! Жив. Здоров. И Слава Родрику Трейтону!*
На этом все. Он подумал, что если повысит голос, попытается пересчитать все свои звания, то Альфредо исчезнет, словно призрак прошлого. Поэтому, патрульный просто закрыл глаза и посчитал до десяти. Затем, открыв один глаз, а потом и другой – его изумлению не было предела. Лудакрис продолжал сидеть в том же положении, что и десять секунд назад. Он даже не воспользовался моментом и не сбежал, хотя.. мог. Это лучшее, на что рассчитывал Хэнли, предпочитая отдать Фредо на растерзание кому-нибудь другому. Представляю, какие были бы выражения лиц у остальных, кто посмотрит в лицо клятв-преступнику, который запланировал побег своей девушки-мутантки, а в итоге – они погибли оба. Эймон каждую ночь видит эту картину у себя перед глазами. Кому рассказывает, все пожимают плечами, ведь столько времени прошло, а он все никак не может забыть. И глядя сейчас в глаза того, кого в живых давно нет, Хэнли решает все-таки открыть рот, чтобы что-то спросить. Звук рации и голос на том конце провода, сбивает того с мысли.
— Тринадцатый, — скрипучий голос повторяет номер солдата из определенного отряда, данный при распределении. — Тринадцатый Хэнли, что у тебя там происходит? Ответь. Мы слышали выстрел капсулы. Ты кого-то поймал? Прием, прием.
Эймон, как и Альфредо, понимали, что если не ответить, то другие патрульные обязательно найдут своего товарища по специально установленному навигатору. В форму был изначально внедрен специальный сигнальный чип, чтобы можно было найти солдата, если тот попал в беду, ну или.. выловить уже его труп. Парень посмотрел на самозванца, который, хоть и выглядел, как Лудакрис, обладал его голосом, манерой разговора, но… просто смущал тем, что ЖИВОЙ. Конечно, не каждому человеку будет приятно узнать, что он мертв, и лучше ему оставаться таким, но в случае с Альфредо – никак иначе нельзя. Эймон уже потянулся к рации, чтобы ответить товарищу, но его, будто бы какая-то невидимая силы остановила. Он уже ослабил хватку и не так сильно тыкал дулом в щеку мистера Икс. Ему хотелось знать пару вещей, которые точно убедят Эймона в том, что это не Альфредо, ну или.. все-таки он.
— Я не стану докладывать по рации о тебе, — начал парень, тяжело вздохнув. — Если ты дашь ответы на те вопросы, в которых НАСТОЯЩИЙ Альфредо Лудакрис, никогда не ошибется. И это не предложение. Другого шанса у тебя просто нет, хоть заклеивай себе рот.
Чтобы не смущать самозванца, он решил опустить оружие вовсе, уже приготовив рацию в руке, чтобы, в случаи чего, нажать на кнопочку и сообщить нужную информацию. В принципе, то, что парень молчал уже больше минуты, могло насторожить боевых товарищей и не мудрено, если они уже направились в их сторону и где-то присутствуют на ближайшей улице. Поэтому, с вопросом, Хэнли тянуть не стал, а задал то, что пришло первое на ум. Может быть и такое спонтанное, но попробовать стоит.
— Когда мы с тобой познакомились и при каких обстоятельствах? По возможности, попытайся вспомнить год. Если ты Лудакрис, ты ответишь мне до того, как сюда нагрянут мои ребята, если нет, то тебе придется с ними познакомиться, и имей в виду, тогда, твой ответ будет никому не нужен!
В этот момент, сердце бешено колотилось, а мозг разделился на две части: одна очень хотела, чтобы этот парень оказался тем, кем себя выдает, а другая половина – вообще твердила, что нужно его сдать и спать спокойно. Правда, после такой встречи, Эймону будет еще больше не хотеться спать. Спасибо, друг!



* Родрик Трейтон - создатель нейтрализатора и капсул для него. После восстания мутантов, люди перестали верить в Бога и готовились к своей самой худшей смерти. Родрик буквально спас человечеству жизнь одним своим изобретением. Он живая легенда! До сих пор здравствует, а люди не стесняются ему поклоняться и молиться на него, как когда-то Богу.

 Отправлено: 16.10.13 00:59. Заголовок: Слабость, так некста..

Слабость, так некстати подаренная нейтрализатором, отступает медленно, - Фредо все еще понимает, что проще оставаться вот так, в положении сидя, привалившись к стене, чем пытаться встать и сделать хоть что-нибудь, - хотя что, спрашивается, делать, когда винтовкой в тебя тычет не просто рядовой член сопротивления, которых после смерти Эймона Хэнли Лудакрис даже не старается различать, - а, собственно, сам Эймон Хэнли, вот он, пожалуйста, живой, произносит полное имя без единой запинки; Фредо кажется, что охреневать дальше некуда, но, - а я - Альфредо Мигель Лудакрис, Герой Сопротивления, - медленно, нарочито разборчиво произносит мужчина, морщась от не самого приятного ощущения винтовки у лица; изображает зевок, - приятно, бля, заново познакомиться, и дальше что?
Он считал мир сюрреалистичным и до того, - но с каждой секундой все происходящее становилось куда более странным, - а хуже всего, ни капли не проясняется; Альфредо Лудакрис по-прежнему не помнит, что произошло с ним прямо перед тем, как он очнулся на улице, и мозг подкидывает сразу сотню вариантов, из которых, подозревает Фредо, ни одного верного, - может, кто-то сыграл с ним злую шутку и закинул в прошлое, - или человек перед ним - старательно вылепленная иллюзия, - или какой-то метаморф - полный козел, - но ни один из ответов не кажется вероятным, ведь, будь так, этот "Эймон Хэнли" не был бы настолько удивлен при виде Лудакриса; да что там, живой-мертвый бывший лучший друг мог не показывать этого, но первоначальные эмоции, все слова Фредо интерпретирует вполне однозначно - такой встречи не ожидали они оба.
И это странно.
И это мешает думать дальше.
- Да убери ты уже эту хрень, - закатывает глаза Лудакрис, пытаясь донести, что необязательно царапать ему щеку, он, в общем, и так все понял - да-да, парень, ты крут, ты поймал ни в чем не повинного человека, - хотя, на самом деле, Альфредо Лудакрис во многом виноват, - но никак не в том, что встретил оживший труп у себя на пути; это бред, это просто какой-то бред; рация взрывается чужим голосом, нарушая тишину, и Фредо усмехается, - слава Родрику Трейтону, - звучит как насмешка, - конечно. Постоянная бдительность.
На месте этого человека Лудакрис бы ответил, - запер бы Эймона Хэнли в камере, как запирал уже когда-то, и там бы разбирался, - такого ведь не бывает, просто не бывает, а искать ответы в том, чего не понимаешь, лучше не на темной пустынной улице наедине с человеком, за смертью которого наблюдал лично, - но у парня - надо же - просыпается человечность; это еще больше запутывает, и Альфредо смотрит почти недоуменно, - ну давай, любитель ультиматумов, - Эймон Хэнли всегда был категоричен.
Фредо откидывает голову, чтобы было удобнее смотреть, опирается руками о холодный асфальт и не медлит с ответом ни секунды:
- Две тысячи десятый. Ты был нападающим в команде по хоккею своего района, а я просто пришел посмотреть. Мудак из команды соперников решил, что обидеть более слабого - круто, и я решил, что это несправедливо, так что пришлось надавать ему по морде его же клюшкой. Я еще потом несколько дней жил у тебя, - Лудакрис говорит быстро и четко, лицо словно каменеет; вспоминать об этом - все равно что без толку ворошить прошлое, к которому не вернуться, - те годы, когда двое мальчишек ни о каких способностях даже не думали, - ну? Скажи уже им что-нибудь, - Фредо кивает на рацию.
Смириться с непониманием оказывается действительно просто, - в голове Лудакриса тот мальчишка, сжимавший в руках хоккейную клюшку, вдруг сливается с человеком в униформе патрульного, и, кажется, никаких противоречий, вот он, Эймон Хэнли, прямо перед Альфредо, стоит и смотрит.
Одно только, глобальное "но".
Живой.
И ведет себя совсем не так, как стал бы, случись ему каким-то чудом выжить во время собственной казни, - во всем происходящем есть что-то отчаянно неправильное, прямо-таки кричащее, но Лудакрис все никак не может ухватиться за мысль, которая привела бы его к разгадке, - бред какой-то, - кривится он и сплевывает себе под ноги.
Полный бред.