Отправлено: 09.03.13 13:05. Заголовок: Now all your lies will be exorcised; 06.08.2013 - [ОСТАНОВЛЕН]

Игроки квеста: Felicia Delaware&Oswin Halter.
Место событий: Квартира Освина Холтера.
Краткое описание сюжета: Нет человека - нет проблемы. Вероятно, именно этим принципом руководствовался Данте Эберхарт, решая «убрать» Освина. Но вот только о чем он думал, давая это поручение Фелиции, которая где-то в глубинах своей черной души испытывала теплые чувства к пареньку-предателю?

 Отправлено: 11.03.13 17:45. Заголовок: Внешний вид Она два..

Внешний вид

Она дважды кивнула, прежде чем покинуть кабинет хозяина «Комедии». Данте Эберхарт дал четко понять девушке, что именно от нее требуется, и а она, в свою очередь, пообещала, что проблем с выполнением поставленной задачи не возникнет. Фелиция была глубоко убеждена, что «убрать» существующую на пути Эберхарта «проблему» для нее не составит труда. Делавер никогда не относила себя к числу сентиментальных особ, не способных справиться с собственными чувствами. Именно поэтому, выходя от Эберхарта и покидая «Комедию» в этот день, Фелиция решила — ей это по плечу.
Она села в свою ярко-красного цвета машину и вдавила педаль газа. Дорога до особняка Делаверов заняла не больше двадцати минут по той причине, что гнала Фелиция как сумасшедшая. Так было всегда — на дороге, за рулем, как ни парадоксально, девушка никогда не думала о той скорости, которую показывает спидометр. Если ей хотелось ехать быстрее, то она лишь сильнее нажимала на педаль подошвой своих сапог, совершенно не переживая о том, к каким последствиям это может привести. Делавер не особо любила соблюдать правила, что было не удивительно. Всем своим видом девушка так и кричала - «правила существуют, чтобы их нарушать». Это было ее жизненного кредо.
Оказавшись дома, Фелиция направилась в старенький гараж, куда ее автомобиль не мог вместиться даже наполовину. Эта практически развалившаяся пристройка осталась еще с тех времен, когда в доме жил дед Фелиции. Тот самый надоедливый паренек, заявившийся как-то раз в особняк Делаверов (Фелиция до сих пор с возмущением вспоминает то странное знакомство с родственником из прошлого). Теперь же этот гараж служил для совершенно другой цели. Здесь Делаверы хранили всякие безделушки, старые вещи и оружие. Отец увлекался разного вида огнестрельным оружием, а старшая дочь также разделяла его симпатию. Сейчас же девушка зашла в гараж для того, чтобы забрать пистолет с глушителем, который когда-то конфисковала у Джулиана. Конечно, силенок на выполнение задания Данте у Фелиции и так хватило бы, но она все-таки предпочла перестраховаться. Именно поэтому прихватила с собой пистолет и вернулась обратно в машину. Перед тем как выехать с территории особняка, девушка увидела в зеркало заднего вида отца, вышедшего на площадку перед домом. Решив, что Джулиан не умрет от недостатка внимания, Фелиция не стала выходить из машины и подходить к отцу. Вместо этого она самодовольно ухмыльнулась, бросила на Джулиана еще один взгляд и выехала с территории особняка.
По дороге к нужному месту Фелиция не думала о том, что ей предстоит сделать. Она ехала на веселе, то и дело мотая головой из стороны в сторону и подпевая ребятам из какой-то рок группы, что играла по радио. Девушка барабанила пальцами по рулю, пританцовывая настолько, насколько это было возможно в сидячем положении. Проезжавшие мимо машины периодически сигналили, а один автомобиль и вовсе поравнялся с красным «Mercedes» девушки. Какой-то парень высунулся из окна и предложил Фелиции познакомиться поближе. В ответ Делавер продемонстрировала ему неприличный жест рукой.
Ее автомобиль резко затормозил возле какого-то непримечательного дома. Сверившись с адресом, который ей дал Эберхарт, девушка припарковала машину неподалеку. Затем посмотрела на свое отражение в зеркало для того, чтобы подправить немного смазавшийся блеск на губах. Делавер подумала, что даже сейчас обязана выглядеть отлично. Ее ведь ждала встреча со старым другом, и нужно было произвести должное впечатление на мальчишку прежде, чем убить его.
Выйдя из машины, Фелиция прихватила с собой пистолет и быстрым шагом прошла к дому. Поднявшись на несколько этажей, она остановилась напротив одной из дверей. Перед этим коснувшись пальцем своих накрашенных губ, Фелиция нажала на звонок сразу несколько раз. Девушка была уверена, что ей открою. Для того, чтобы не испортить сюрприз, она залепила глазок на двери жвачкой.
Ожидание продлилось несколько секунд, за которые Делавер успела прокрутить в своей голове план действий. Она зайдет, поздоровается, закроет дверь. Ну, может быть немного поболтает перед тем, как выполнить поручение Данте. Вообще не в ее стиле было разговаривать со своими жертвами, но иногда так хотелось поиграть. А человека, которого ей предстояло убить сегодня девушка прекрасно знала.
Как только дверь распахнулась и взору Фелиции предстал молодой человек с пепельно белыми волосами, губы девушки расползлись в довольную улыбку.
– Привет, милый! – Радостно воскликнула она как ни в чем не бывало. Затем выставила вперед руку с пистолетом и чуть склонила голову вбок. – Помнишь меня? – Она прикусила нижнюю губу, внимательно глядя на Холтера. Ну конечно же он ее не забыл, не мог забыть. А если и забыл, то она непременно напомнит ему все, что их когда-то связывало. Напомнит про «Комедию», про Данте, от которого парень рискнул сбежать. В конце концов о том, как наивно она верила, что между ними что-то возможно, когда еще не знала, что он станет предателем. Радовало лишь то, что теперь это не имело никакого значения. Пистолет был приставлен ко лбу парня, который вряд ли ожидал, что его старая знакомая, Чума, заявится в этот день к нему в гости. – Пригласишь даму войти? – Девушка сделала движение головой, как бы указывая на квартиру позади Освина. А парень все также разглядывал Фелицию, которая за эти годы не на шутку изменилось. Не было больше тех длинных каштановых волос и миленького платья. Зато осталась все та же озлобленная на весь мир девочка.

 Отправлено: 11.03.13 22:13. Заголовок: внешний вид (на футб..

внешний вид (на футболке написанно: «я не разговариваю с собой. я на себя обиделся»)

Визгливая трель звонка резанула по ушам как тонко наточенное лезвие. Резко подняв голову, Освин взметнул в воздух стопку листов, на которых спал последние несколько часов. Усиленно моргая, чтобы прогнать пытающийся вернуть его в свои объятья сон, он сконцентрировал взгляд на погасшем экране монитора прямо перед собой. Его отражение оказалось заспанным, взъерошенным и – будто мало уже – к его лбу был приклеен стикер. На нем была надпись, но прочитать ее задом наперед было невозможно, как бы Освин не вглядывался, поэтому через секунду он догадался отлепить его от себя и перевернуть лицом. Это оказалась формула соединения сурьмы и спорыньи. Опустив голову на стопку бумаг недавно служивших ему подушкой, Освин прочитал несколько заголовков и все встало на свои места. В исследуемом биологическом материале присутствует яд. Интересно, он успел сообщить об этом Филу вчера? Думаю он заслужил несколько очков за то, что довольно быстро выявил вызывавшее отравление вещество, пусть даже такого нетипичного соединения… «Ну, не знаю, как Фил, а я себя точно награжу сегодня» - подумалось Освину при виде еще одной формулы которая обозначала нечто схожее с амфетамином. Названия этому еще не было, но еще лет пять и наркоманы будут драться за него, если конечно проект дойдет до конца такими темпами.
Противный звонок снова напомнил о себе и юноша, вздохнув, поднялся со стула. Его комната выглядела действительно ужасно из-за всех этих разбросанных листов, книжек, пробирок, микроскопов и сосудов с реактивами. Хорошо, что Освин жил один и редко кто мог действительно зайти просто так, чтобы выпить чаю.
Кстати, чашка с чаем стояла на столе, но я бы не стал с уверенностью утверждать, что внутри находился действительно чай…и пусть вас не обманывает улыбчивый смайлик, желавший с керамической поверхности доброго утра.
В общем, подходя к двери Освин был уверен, что это в очередной раз нагрянули ребятки из НЭШБа, чтобы напомнить ему не пропускать тренировки (он уже три дня не появлялся в лаборатории потому что помогал в родном НИИ). Или же это были товарищи фармацевты, чтобы подкинуть ему пару лабораторных крыс. Последние две (Эдвард и Бэлла) скончались на прошлой недели. Освин похоронил их, несмотря на то, что большинство его коллег не тратят на это свое время), пообещав, что их жертвы не останутся бессмысленны. У науки свои жертвы, а Освин всегда слишком привязывался к грызунам, особенно если они жили с ним достаточно долго.
То грызуны, а тут речь пошла о людях.
В дверной глазок он не увидел ничего и в какой-то момент подумал, что должно быть отлежал себе веко. Потом подумал и понял, что это чушь собачья, просто кто-то залепил дверной глазок жвачкой (ну, скорее он решил, что его просто чем-то закрыли). Это означало, что стоящий в подъезде человек собирался оставаться сюрпризом и если бы не столь неприятное пробуждение, Освин наверное даже заподозрил бы что-то неладное. Но нет – он просто открыл дверь, причем распахнул ее практически настежь.
От увиденного на пороге у него волосы на затылке зашевелились. Да что там на затылке, кажется что каждый волосок на его теле внезапно обрел ноги и бросился куда глаза глядят почувствовав смертельный холод.

Фелиция теперь коротко стригла волосы и красила губы красным.
Освин по-прежнему носил клетчатые рубашки, но теперь еще и забывал бриться.
Неизменна оставалась только Божественная Комедия.

- Пистолет у лба заметно стимулирует процесс вспоминания… – пробормотал он, слегка впиваясь пальцами в дверной косяк. Со стороны это могло показаться признаком слабости, на самом деле так оно и было, ведь Освин удерживал себя от желания отступить на шаг. - Что, даже не дашь мне последний раз взглянуть в твои глаза?
Не то, чтобы он действительно выбирал себе способ смерти (не думаю, что превратиться в статую намного лучше пули в голове), просто природа такова – что Освин Холтер существо, которому обязательно надо что-то вставить.
- Может решим все прямо здесь? Не хочу заляпать новый ковер собственной кровью. Хозяин квартиры помянет недобрым словом…
Болтовня как ни странно, позволяла ему лучше думать. Дерево, как посчитал – ужасный проводник электрического тока, зато пистолет выглядел довольно многообещающе. И опасно. Но в конце концов, когда твои шансы равны 0 вселенная просто обязана подбросить тебе кость в виде чуда. Интересно, сейчас действительно шансы не схлопотать пулю раны 0? Если будет больше хоть на процент – пиши пропало.
И все же он рискнул. Заканчивая последнее предложение, Освин резко вскинул руку, одновременно с этим, запрокидывая голову назад. Его кисть слегка повела дуло вверх и выпущенная автоматически пуля ударила куда-то в квартиру выше его головы. Не дожидаясь окончания выброса адреналина, юноша считай выплюнул заряд, который мог бы поранить разве что лабораторную крысу. Как ни странно в планы не входило причинение серьезного ущерба жизни девушки, поэтому Фелицию лишь слегка тряхонуло, и это дало возможность Освину проскочить мимо нее и броситься к лестнице.

 Отправлено: 13.03.13 18:57. Заголовок: Почему-то Фелиция бы..

Почему-то Фелиция была убеждена, что все пройдет гладко и без особых проблем. Пистолет у лба Освина лишь усиливал эту уверенность, возникшую на пустом месте. Оружие было у нее в руках, а Холтер явно был немного удивлен такому неожиданному визиту, да и деваться ему было, по правде говоря, некуда. В общем ситуация полностью соответствовала ожидания Делавер, которая возможно уже была готова к тому, что оказавшись в квартире Освина она тут же прострелит ему голову. Или превратит в камень. Пока еще не определилась как именно, но зато точно была уверена, что в любом случае убьет парня. Так было нужно. Не ей лично, конечно, а Эберхарту, который четко дал понять, чего ожидает от Чумы. А в последние годы все, что было нужно Данте, автоматически становилось нужным и самой девушке. Она редко спорила с Эберхартом, предпочитая быть настолько покорной, насколько это позволяла ее свободолюбивая натура. Чума была предана своему наставнику (именно таковым Фелиция считала Эберхарта) и поэтому всегда выполняла его поручения, будь то просьба отправить кого-то на тот свет, или сварить ему кофе. Правда, как правило, о втором он никогда не просил, потому что тоже уважал свою подопечную и считал, что она способна на нечто гораздо большее, чем приготовление кофе.
– Если ты так настаиваешь, то я могу конечно снять очки, милый. – Фелиция улыбнулась своей типичной нахальной улыбкой. – Но давай все-таки зайдем внутрь? Здесь как-то слишком светло. – Она снова кивнула в сторону квартиры, в которой проживал парень, но его это, видимо, не убедило. Вместо того, чтобы наконец пригласить Фелицию войти (не то, чтобы ей требовалось приглашение, но все же), Освин продолжил нести какую-то чушь, которая должна была дать девушке понять, что он всего-навсего пытается отвлечь ее, оттянуть момент расправы, так сказать. Фелиция, к сожалению, при всей своей природной смекалке не сообразила, что Холтер пытается в процессе бессмысленной речи придумать какой-нибудь более-менее действенный план побега. Поэтому когда парень резко схватил дуло пистолета и направил его вверх, Делавер опешила, но нажать на курок все-таки успела. Это привело к тому, что пуля, вылетевшая из пистолета, отправилась прямиком куда-то вверх, совсем не задев Холтера, который умудрился вовремя убрать голову в сторону. Это заставило Делавер потерять контроль над ситуацией, а выпущенный электрический заряд лишь разозлил девушку, которая от неожиданности отскочила в сторону, давая Освину дорогу. Парень проскочил мимо Фелиции, в планы которой не входило упустить Освина.
– Холтер! – Выкрикнула девушка, выпрямляясь и наставляя пистолет на парня, который практически скрылся за углом коридора. К счастью для Фелиции (и явному огорчению для паренька), девушка без колебаний вновь нажала на курок, и в этот раз пуля настигла блондинчика, который тут же свалился на пол. Делавер сделала несколько шагов вперед, дабы оказаться возле него.
– До свадьбы заживет. – Сказала она, остановившись подле Освина, который все еще занимал лежачее положение на полу. Сама девушка опустилась на корточки, чтобы посмотреть, куда именно попала. Как оказалось, пуля лишь частично задела ногу молодого человека, но несмотря на это, рана была приличных размеров и вся кровоточила.
– Освин, дорогой, – начала она вполне дружелюбным тоном, – тебе мама не говорила, что не хорошо девушек током бить? – Фелиция покачала головой, после чего занесла свободную руку над ногой парня. Какое-то время она просто смотрела на блондина, и лишь погодя, словно до этого хорошенько обдумывала свои действия, со всей силы надавила пальцами на рану Освина.
– По правде говоря, ты меня разочаровал. – Фелиция еще сильнее вдавила ногтями в кожу на больном месте его ноги, чувствуя, как пальцы пачкаются в крови. – Где радушный прием? Мне казалось, что раньше мы были достаточно близки, чтобы теперь я могла рассчитывать на чашечку чая!
Делавер вновь будто бы огорченно покачала головой, давая молодому человеку понять, что больше ему не стоит пытаться вытворить нечто подобное.
– Предлагаю честную сделку. Ты не бьешь меня током, я не размахиваю пушкой перед твоим носом. А если решишь нарушить правила, так и быть — исполню твою волю, и мои глаза станут последним, что ты увидишь перед тем, как превратиться в камень. Идет?
Фелиция сжала губы в очередной наигранной улыбки, после чего убрала руку от ноги парня, затем выпрямилась и огляделась дабы убедиться, что поблизости никого нет. В коридоре и правда было пусто, создавалось впечатление, что на этаже среди всех этих квартир не жил никто, кроме Освина. Как бы там не было, в любом случае пистолет у девушки был с глушителем, так что Чума могла смело рассчитывать на то, что соседи (которых, как уже говорилось, пока не было видно) ничего не слышали. – Ладно, герой, – Чума снова повернулась к Холтеру, – пора пить чай. Пошли. – С этими словами она вцепилась одной рукой в предплечье Освина с целью поднять парня на ноги. Как ни странно, это у нее вполне получилось. Было даже удивительно, откуда в этой на вид хрупкой особе столько сил. Тем не менее, Холтер, хоть и не очень уверенно, снова стоял на ногах, так что Фелиция просто взяла и потащила его обратно в сторону квартиры.

 Отправлено: 24.03.13 18:31. Заголовок: От побега его отделя..

От побега его отделяли считанные секунды, которым Фортуна самым паскудным образом всегда придавала слишком большое значение. В этот раз она, видимо, решила, что Освину не стоит второй раз убегать от Фелиции, тем более, что совсем недавно он сам много раз сознавался в том, что это была серьезная ошибка. Может быть, сейчас все получилось бы, если бы Боги, к которым он столь легкомысленно обращался, не слушали его столь внимательно. Они решили, что Освину надо остаться с девушкой, о которой он так много вспоминал, и поэтому они позволили второй пуле задеть его бедро. Понять, что это произошло, можно было по воплю, который он издал и по тому, что он не красиво завернул за угол, я прямо таки говоря, свалился за него, умудрившись еще немного проехаться в сторону заветной двери на пожарную лестницу.
Боль обожгла его почти мгновенно, и Освин схватился за раненную конечность, жалея лишь о том, что не был спортсменом в прыжках на одной ноге. Грубо выругавшись, он все же предпринял попытку подняться, чтобы продолжить движение к выходу, но Фелиции уже нависала над ним.
— Черт возьми! Ты чуть не пристрелила меня!
На самом деле надо было радоваться тому, что пуля была не разрывной. Иначе он бы не отделался так легко. Уже не глядя на девушку, он принялся ощупывать место ранения. Липкая и теплая кровь заструилась сквозь пальцы. Просунув один палец сквозь образовавшуюся в штанах дырку, Освин с облегчением обнаружил, что пуля прошла по косой и не застряла внутри. Это избавляло его от необходимости, потом вытаскивать ее. Боль, между тем, не стала ли на йоту более терпимой, тем более, что рана теперь была резаной, идущей наискосок. Из нее сочилось много крови, гораздо больше, чем было бы при более глубоком проникновении. Что ему не грозило, так это внутреннее кровотечение. А вот нагноение, столбняк и гангрена — в том случае если он прямо сейчас не поднимается с грязного и пыльного пола лестничной клетки — это, пожалуйста.
— Думаешь? Тогда нам лучше поторопиться в загс — огрызнулся парень, с раздражением глядя на то, как Фелиция присаживается возле него. — В моем понимании девушка не должна пытаться застрелить меня…ей! Что ты… — он не успел договорить предложение потому, что в этот момент самая настоящая девушка еще и надавила пальцами на кровоточащую рану.
Может, существуют мужчины способные мужественно сжать зубы и сдержаться от воплей и ругательств, сопровождающий возникшую острую боль, но Освин явно был не из таких.
— Твою мать! Фелиция! Ну не ногтями же!
Ногти у нее действительно были впечатляющими. Благодаря них даже самая банальная пощечина заканчивалась кровавыми царапинами на лице. Что уж тут говорить о том, когда эти наточенные лезвия глубоко впиваются в еще живую и наполненную чувствительными рецепторами плоть.
— Ладно-ладно! Будет тебе чай! И даже печенье! — умудрился вставить Освин в перерывах между душащим его криком.
Только теперь он понял, как это плохо жить в подобных домах. Тут соседи обитают исключительно ночью, чтобы было, где заснуть, вставив беруши. Днем здесь можно было хоть свинью резать — некому было услышать крики и вызвать полицию.
Обещание печенья подействовало. Фелиция отпустила его несчастную искалеченную ногу и схватилась за предплечье. Боль не утихала, но с помощью девушки Освин смог, наконец, принять вертикальное положение и похромал назад к квартире. Она постоянно подталкивала его, а он постоянно ругался сквозь зубы, вплоть до того момента, как переступил порог.
— Ты уж прости, что тут неубрано — не слишком натурально извинился парень.
Прелесть его квартиры заключалась в том, что это была все одна большая комната, просто разделенная на несколько блоков и одной единственной дверью в туалетную комнату, где так же располагалась душевая кабинка. Причем дверь — это лишь образное выражение. На самом деле это было нечто облупленное, расписанное маркером на формулы и открывающееся не вперед или назад, а как старые купе.
— Ты хоть прививку от бешенства делала? — огрызнулся Освин, выдвигая один из ящиков своего стола и вытаскивая из него несколько ампул обезболивающего собственного приготовления. Они не пришли все нужные тесты, поэтому как побочный эффект парень вполне мог получить зуд в неприличных местах или необъяснимую тягу к покупкам.
— Ну что? Как будешь добивать меня, солнышко? — поинтересовался он, вытаскивая так же пакет со шприцами и пакет с печеньями, которые, кстати, еще даже не успели очерстветь. В конце концов, печенье он ей обещал. С чаем вот придется подождать, пока он снова сможет нормально ходить, не чувствуя при этом сильную резь в бедре.

 Отправлено: 28.03.13 13:30. Заголовок: Переступив порог ква..

Переступив порог квартиры Освина, девушка огляделась, сделав вывод, что все здесь было в стиле этого молодого человека. Правда, не ей судить о его пристрастиях и предпочтениях, но все-таки в этом беспорядке, царившем в помещении, так и веяло присутствием Освина Холтера. По крайней мере того Освина, с которым Фелиция была знакома раньше. Каким он был теперь девушка понятия не имела, но за прошедшие пару минут, что она находилась в компании парня, она все-таки поняла, что изменился он не очень сильно. Это она резко сменила стиль, изменив привычно длинным каштановым волосам, решив что короткая стрижка придает ей больше суровости. А Холтер все тот же парень в клетчатой рубашке с хаотично торчащими в разные стороны волосами. Именно таким Делавер помнила его все эти годы.
– Ты все также не любишь прибираться, – протянула Фелиция, наконец отпуская парня и давая ему немного свободы. Тот повел ее в ту часть квартиры, которая была то ли его спальней, то ли кухней, то ли чем-то еще. Жилище у Холтера было не менее странным, чем он сам, и Делавер, привыкшая к своему огромному особняку со всеми удобствами и крутым интерьером, ощутила какую-то тоску от необходимости находиться в этом месте. Тем не менее она опустилась на диван, демонстративно закидывая одну ногу на другу. Так как в одной руке девушка все еще держала пистолет, ей пришлось отложить его в сторону, но совсем близко от себя, чтобы у Холтера даже мысли не появилось отобрать его. После этого она свободно развела руки по сторонам, водрузив их на спинку дивана. Одарив Освина пристальным взглядом, Фелиции не удержалась от того, чтобы закатить глаза как при одном из высказывании Холтера в адрес нее самой.
– Очень смешно, Оззи, – говорит она без особого энтузиазма в голосе и всем видом показывает, что парню не стоит кидать подобные шуточки в адрес девушки, пришедшей его прикончить. – Что это там у тебя? Решил на последок сделать себе приятное? – Спрашивает она, с наглой усмешкой глядя на то, как парень достает из ящика шприц. Наркоманом Освин никогда не был, но кто знает, что могло произойти за эти несколько лет. – Если хочешь, я для тебя принесу пакетик марихуаны из машины.
С этими словами она поднимается с дивана, но не для того, чтобы исполнить предложенное, а затем, чтобы подойти к Холтеру и забрать из его рук пакетик с обещанным печенье. – благодарю, – говорит она и возвращается на место, занимая прежнюю позицию. Вместо с тем, подумав, что в квартире достаточный полумрак, Фелиция осторожно сняла солнцезащитные очки и положила их рядом с пистолетом, что покоился в стороне от нее. Глаза спокойно отнеслись к царящей вокруг обстановке, не заставив Фелицию ощутить боль или дискомфорт от освещения, поэтому она довольно хмыкнула.
– Опрометчиво называть «солнышком» девушку, которая не переносит дневной свет, – произносит Фелиция в ответ на слова парня, но говорит это вполне спокойно без какой-либо укоризны в голосе, и попутно открывая пачку взятую у Освина. Выудив из нее одно печенье, Делавер покрутила его перед собой, после чего откусила часть. – Вкусно, – заключила она, когда засунула в рот остатки печенья. Она любила сладости и никогда себе не отказывала в том, чтобы хорошо поесть. К счастью, природная стройность позволяла уплетать за обе щеки любую калорийную еду безо всяких опасений.
– Или ты забыл, что я в этом плане особенная? – интересуется она, поднимая голову и глядя на Холтера своими желтыми змеиными глазами. – Впрочем, это сейчас не важно. – Фелиция доедает еще одно печенье, после чего откладывает пачку в сторону к пистолету и очкам. Какое-то время она просто внимательно смотрит на Освина, медленно покачивая ногой. В ее голове появляется множество воспоминаний о времени, проведенном с этим человеком, но она снова пытается сконцентрироваться на задании, которое ей поручил Данте. Подвести своего наставника Делавер просто не могла, и поэтому старается оставаться равнодушной и убеждает себя, что Холтер не вызывает в ней никаких чувств.
– Не хочешь рассказать мне, почему сбежал и где пропадал все это время? – наконец спрашивает она, внимательно следя за каждым движением молодого человека. – Ну если конечно у тебя есть желание поболтать перед смертью. – добавляет Делавер самым непринужденным тоном, словно речь шла о чем-то более приятном, чем неизбежная кончина Холтера. – Мне очень интересно где тебе удалось так хорошо спрятаться, мы ведь искали тебя. – улыбаясь говорит Фелиция, хотя на самом деле это не правда. И хотя в планы Эберхарта изначально входило найти и убить Освина, Фелиция все-таки сумела своими мольбами и просьбами добиться того, что Данте не делал этого. Самая не зная зачем, но Делавер рискуя потерять расположение Данте упрашивала его не искать Освина и дать ему сбежать. Как ни странно, но Эберхарт согласился, а Фелиция смогла с облегчением вздохнуть, зная, что ее приятелю ничего не грозит. И вот теперь она сидит в его квартире и всерьез собирается исполнить указание своего наставника, думая, что в это раз рука не дрогнет. Ведь Делавер сильно изменилась с тех пор, да и Освин, так нагло вернувшись в город, должен был понимать, что рано или поздно прошлое его настигнет.
– Вот чего я не могу понять, – задумчиво произносит Фелиция, удивленно мотая головой, – так это на кой черт ты вернулся туда, где тебя обязательно попытаются убить? – Она непонимающе смотрит на Освина, думая о том, что ему действительно было бы лучше никогда не возвращаться. Мог бы спокойно жить где-нибудь еще, не думая о том, что его ждет расправа. Да и ей не пришлось бы переступать через свои прошлые чувства для того, чтобы выполнить задание Эберхарта. – лучше бы сидел и не высовывался, своим возвращением ты сделал хуже не только себе, – вполне серьезно говорит она, но старается своим тоном не выдавать сожаления о происходящем.

 Отправлено: 30.03.13 19:00. Заголовок: Его правая бровь нео..

Его правая бровь неопределенно дернулась, когда он услышал, что Фелиция назвала его «Оззи». Сложно было определить, понравилось ли ему слышать столь занятное сокращение своего имени или нет. Обычно никто никогда не пытался обратиться к нему подобным образом. Мало того, не многие вообще называли его по имени, ограничиваясь обращением «Холтер». Интересно, чтобы с ним сделала Фелиция, реши Освин ответить ей тем же. Назвать ее, скажем, Фели.
— Ты возишь в машине марихуану? — вместо ответа, спросил он, набирая в шприц немного новокаина и откладывая его в сторону. — Занятно
Эта поза из Основного Инстинкта привлекала внимание Освина, заставляя его изредка кидать взгляды на сидящую на диване девушку, вместо того, чтобы заниматься только своей ногой.
Разорвав штанину, он освободил место раны и поморщился, когда игла шприца вошла в мышцы с края от пореза. Через некоторое время должно было стать легче. Следом за обезболивающим в ход пошли влажные салфетки за неимением возможности промыть рану в ванной, спиртовые салфетки и битны, которыми Освин намеревался остановить кровь.
Глаза Фелиции не пугали его, хоть и походили больше на змеиные, чем на человеческие. Это была ее особенность, которая в глазах Холтера скорее добавляла ей некоторую изюминку, чем вызывала ужас. Все равно, как если бы она красила волосы в голубой цвет. Необычно, конечно, но вовсе не повод доставать библию и начинать распылять ей в лицо святую воду.
Она проглотила печенье, а Освин проглотил слюну и отвернулся, делая очередной тур бинта вокруг ноги. Ему показалось, что вместе с углеводами Фелиция проглотила какой-то кусочек его.
— Увлекаешься фен-шуем? — проговорил он, кинув взгляд на лежащие возле нее пистолет, солнцезащитные очки и пакет с печеньем. Все аккуратно, ровно, друг за другом, достаточно близко к девушке, чтобы та смогла схватить любой из этих предметов намного быстрее Освина.
— В Англии — он охотно ответил на вопрос, даже не задумавшись ни на минуту. Врать было бессмысленно — ему все равно никогда больше не вернуться в Кловелли. Даже если Божественная Комедия не станет местом его скорого конца, НЭШБ все равно так просто не отпустить одного из своих сотрудников. Он же подписал контракт и все такое. В каком-то смысле заключил сделку с Дьяволом, и я говорю так не потому, что правительство было злом, а потому что это была одна из тех организаций выход, из которых осуществляется только посмертно.
— В маленьких английских городах не сложно потеряться даже, если ты того не хочешь. А если уж ты делаешь это специально, то эффект поразительный…
Холтер прервался потому, что Фелиция задала вопрос, который он меньше всего ожидал услышать. Вообще, это был тот самый вопрос, на которой никогда не бывает правильного ответа, как в тщательно расставленной ловушке. «Почему?». Почему уехал и почему вернулся. Почему бы сразу не пустить ему пулю в лоб или заставить окаменеть?
— Ты знаешь почему я уехал — Освину вообще было не свойственно немногословие, но сегодня его красноречие несколько подводило его и слова давались с трудом. — Я говорил тебе это не один раз. Божественная Комедия меняла нас, и тебя и меня, подчиняла своим правилам и выворачивала наизнанку. А я, в отличие от тебя, не хотел меняться. Я слышал своих внутренних демонов, но я не поддался им. И чтобы избежать дальнейшего соблазна я ушел, пока мог.
Конечно, он боялся Данте и всех кто на него работал. Это можно было даже не говорить. Важнее было донести до Фелиции то, чего она точно никак не могла знать. А именно, что Освин Холтер испугался только не зла, обрушившегося на него, не жестокости, в которую они нырнули с головой, а того, во что сам мог превратиться. Он же никогда не был таким уж хорошим мальчиком. Его жизнь тоже изрядно потрепала. У него была такая же тьма внутри, как у Фелиции. Разница была лишь в том, что почувствовав ее зов, Освин сумел заставить себя остановиться, а она не смогла, поддавшись и позволив своим демонам взять верх.
И вот результат этого сидит сейчас на диване, испепеляя Освина своими змеиными глазами. Только там же сидело еще и то, ради чего он вернулся. Та самая девушка с длинными каштановыми волосами, которая не убила его на месте. Которая оттягивает момент расправы и которой важно услышать ответы на произнесенные вслух вопросы.
— У меня появилась возможность. Тамошний климат не устраивал, рыба ловилась плохо….
Как будто Фелиция только, что и не подстрелила его. И как будто Освин только что не пытался от нее сбежать. Наверное, можно было посчитать, что он вернулся в штаты только потому, что его вызвал сюда НЭШБ. Но на самом деле ему действительно хотелось домой.
— И я рад, что ты еще не до конца изменилась. Мне стоило тогда воспротивиться твоему решению и силой забрать тебя с собой. Но ты всегда так охотно шла вслед за Данте. Я думал, что когда увижу тебя, то света уже не будет. Я рад, что я ошибался.
Печально, что если она все же убьет его сегодня, то этот свет, скорее всего, сгинет. Но он вселял Освину надежду. Может, еще не все потеряно и он сможет исправить свою тогдашнюю ошибку.

 Отправлено: 04.04.13 21:22. Заголовок: Делавер внимательно ..

Делавер внимательно следила за каждым движением Холтера, от чего ее глаза бегали по сторонам. Она немного скривилась, когда Освин вколол себе обезболивающее (ну или что это там у него было), потому что сама никогда сильно уколы не любила. В детстве, особенно после аварии, ее постоянно таскали по больницам, и врачи в белых халатах вызывали в ней столько же отвращения и тошноты, сколько и родной отец, которого она ненавидела за просто так. По крайней мере все вокруг почему-то считали, что у Фелиции нет достойного повода обижаться на Джулиана, но вот сама девушка с этим могла поспорить. Один факт того, что Джулиан не вернулся из своего «кругосветного путешествия» когда его родная дочь потеряла зрение и могла остаться слепой на всю жизнь, давал Фелиции веское право не подпускать отца к себе ни на шаг. С тех пор, как он вернулся и пытался наладить отношения со всеми членами этой потерянной во всех смыслах семейки, Фелиция оставалась холодна к этому человеку, считая, что он достоин ее внимания еще меньше, чем Санса — горе сестра, явившаяся тем самым яблоком раздора.
Фелиция резко встряхнула волосами (хотя из-за их длины можно считать, что встряхивать там было нечем), чтобы отогнать навалившиеся мысли. Сейчас ей было совершенно не до того, чтобы сидеть и размышлять о том, насколько жалким является ее семейство (в частности отец и младшая сестра), потому что главная забота девушки в данную минуту все также занимала место возле небольшого стола со всякого рода хламом. Делавер же вроде уловила краем уха все то, о чем ей уже пару минут рассказывал Освин, так что она лишь наклонила голову вбок, сведя брови друг к дружке, когда парень наконец закончил свой рассказ.
– Очень трогательно, – говорит она подавляя искреннее желание зевнуть, но все-таки всем своим видом пытаясь показать пареньку — меня не особо тронула твоя история. Хотя это не так, и не нужно быть эмпатом, чтобы понять это. Фелиция хоть и сидит в весьма вальяжной позе, глядя исподлобья на человека, которого ей предстоит отправить на тот свет, она все-таки чувствует что что-то не так. Как то уж слишком трудно даются ей мысли о предстоящем «деле», как-то становится грустно от осознания того, что Освина нужно в любом случае убить. Может быть даже девушке немного...совестливо? Она снова мотает головой, но в этот раз уже так, как это делает надравшийся алкоголик, совершенно ничего не соображающий, но пытающийся собрать мысли вместе. Потом поднимается на ноги, берет в руку пистолет и стоит молча всего несколько мгновений, думая как бы лучше объяснить Освину, что он не прав. – Послушай меня, мальчик мой, – говорит она так, словно Освин младше ее лет на десять, – не знаю в каком месте ты разглядел свет, – она громко усмехается, а на ее лице застывает выражение абсурда, – но это не так. Ты ошибаешься. – Девушка делает несколько шагов вперед, оказываясь к Холтеру практически впритык. Она не совсем понимает, что нужно сказать, да и нужно ли вообще говорить что-либо. Лишь смотрит на парня, его лицо, растрепанные волосы и борется с желанием сделать что-нибудь...правильное? Абсолютно не понимая, почему ее всю начало трясти (наверное ее просто раздражало осознание того, что Освин все-таки прав), Фелиция делает полшага назад, чтобы можно было вновь приставить дуло пистолета ко лбу молодого человека. Затем он просто смотрит на него, словно ждет чего-то. – Почему ты думаешь, что имеешь право рассуждать о том, изменилась ли я? – Произносит она уже с явной злостью, но в ее голосе также слышна неподдельная обида. Сейчас она похожа на маленькую девочку, которая поджимает губы и готовится к тому, чтобы демонстративно разрыдаться.
– Тебя сколько лет не было? Откуда тебе знать, каким человеком я стала? – Девушка убирает пистолет, одергивая руку, и отходит в сторону, упираясь спиной в стену. Правую ногу она чуть сгибает в колене. – Ты такой интересный!
Она снова выдавливает из себя усмешку, теперь скорее изумленную. Ее ноги дрожат вместе со всеми другими частями тела, и от этого Фелиция злится еще больше. Сердце как-то резко участило ритм своего биения, что окончательно сбило Делавер столку. Поглядывая на Холтера, она вдруг понимает, что вся решимость осталась где-то за пределами это квартиры. А так хотелось просто спокойно прийти и пристрелить Освина, не переживая ни о чем. Вместо этого теперь она стояла упираясь спиной в стену одной из его комнат и размышляя о том, достаточно ли в ней осталось смелости для того, чтобы завершить начатое.
– Ведь я пришла сюда тебя убить, – продолжает она, все также мотая головой, словно не понимала что говорит, – а ты стоишь и рассуждаешь о том, есть ли во мне свет. Господи, Холтер, тебе либо жить надоело, либо ты думаешь, что это может сработать, и я тебя отпущу! – Она рассмеялась, одновременно с тем понимая, что слова парня ее действительно задели за живое. Нужно было сразу его убить, а не разглагольствовать о чаепитии и прочем. Разве уважающий себя охотник болтает с животным, которое собирается пристрелить из ружья? – Но ты же понимаешь, я не могу так поступить, потому, что пообещала Данте. Тебе известно, он не любит, когда его просьбами пренебрегают. – Она цокает языком, немного запрокидывая голову вверх и глядя в потолок. В висках начала пульсировать боль, а глаза вдруг словно обожгло, из-за чего пришлось отвести взгляд от слишком светлой стены.

 Отправлено: 04.04.13 22:54. Заголовок: Весь этот цирк не пр..

Весь этот цирк не произвел никакого впечатления. Она так отчаянно хотела заставить его поверить в собственное равнодушие, что забыла о том, что если бы ей и правда было все равно, то они бы уже не говорили. Освин уже лежал бы на полу с простреленной головой, а Фелиция стояла бы над ним, придавив каблуком его грудь и фотографировала на свой сотовый, чтобы потом продемонстрировать свою работу Данте. Удивительно, ведь прошло так много лет, но что-то по-прежнему удерживает девушку от того, чтобы окончательно очерстветь. Возможно, Освин просто недооценил ее чувства тогда, предположив, что остаться в Комедии было ее осознанным выбором.
Данте для Фелиции был кем-то вроде отца, которого она не принимала и одновременно человеком, на которого она хотела быть похожей. Может из-за того, что Холтер лишился своих родителей не по собственному выбору ему и удалось не попасть под столь сильное влияние. Ведь и тогда и сейчас он убегал не от родных и от разочарования, а от самого себя и именно это сохранило его обособленность.
Тотчас в голове пробудились воспоминания их последней встречи перед тем, как Освин ушел. Как ей тогда удалось убедить его оставить ее? Множество фраз, обидных и колких, раздались эхом в ушах, когда Фелиция подняла руку с пистолетом. Да, в тот день он действительно был уверен, что она зашла слишком далеко во тьму и что ей плевать на него. Наверное, поэтому Освин и ушел, потому что поверил в то, что ей будет все равно. Что она выбрала Данте и Комедию.
- Ты хоть с предохранителя его сняла? - в голосе Холтера уже не было усмешки, но он старался не смотреть на дуло пистолета, которое снова было приставлено к его голове. Он старался смотреть в глаза Фелиции, которые впрочем выражали слишком мало для обычного человека потому, что по форме напоминали змеиные. Люди обычно ассоциируют их с чем-то злым и холодным, но Освин достаточно времени провел в прошлом с девушкой, чтобы начать понимать о чем они говорят. А говорили они многое, просто не так как человеческие. Но их приглушенный свет выдавал сомнение.
- Ты не можешь пойти туда, куда я не могу за тобой последовать, ты обещал мне
- Но ты можешь, ты просто не хочешь
Кто из них первым нарушил обещание, которое они дали друг другу когда только познакомились? Освин действительно обещал ей, что пройдет с ней весь путь, какой им отведен. Тогда они оба были такими одинокими, что он боялся потерять ее и боялся, что будет если Фелиция потеряет его. Но потом она так увлеклась Данте, а Освин понял, что не может больше идти за ним. Выбор был за дамой, как это всегда бывает...но кажется, что в этом случае стоило все-таки хлопнуть кулаком по столу и настоять на своем.
В юности обиды всегда звучат больнее, а поступки более импульсивны.
- Мне не жаль, что я ушел. Мне жаль только, что ты не пошла следом и я имею право рассуждать о тебе. Я знаю тебя даже лучше, чем ты сама себя знаешь
Пистолет больше не грозился вышибить ему мозги и это обнадеживало. Освин смотрел на Фелицию совершенно спокойно, хотя внутри у него бушевал целый вулкан. Но он боялся дать себе волю потому, что боялся ее реакции. Может, сейчас она воспринимала его как собаку, которую стоило пристрелить. Хорошо. Он тоже воспринимал ее иначе. Освин опасался что потерял возможность вот так спокойно говорить с Фелицией, вот так просто подходить к ней и касаться ее. За весь разговор он старался не трогать ее даже краем рукава не потому, что находил это противным или неприятным для себя. Он просто боялся запустить цепь реакций в своем теле, которые могли бы заставить его совершить глупость.
- Но я все еще жив - Освин все-таки решился сделать несколько шагов и подойти ближе. - Ты могла уже трижды убить меня, но мы все еще разговариваем
Он подошел уже достаточно близко и остановился глядя на девушку. Она сверлила глазами потолок, как будто он был подлинником Ван Гога. На самом деле он был простым потолком, грязным и серым, с мокрыми подтеками.
- Я не собираюсь вымаливать у тебя свою жизнь, хотя мне честно говоря плевать на то, что там Данте любит, а что нет. Я завязал с этим и знаю как мало у меня шансов в Вашингтоне. Я просто не хочу, чтобы это делала ты. И я вижу, что ты тоже не хочешь этого. Иначе я был бы уже мертв. Умереть на твоих руках, конечно, перспектива заманчивая, но ты не мой палач, Фелиция, и ты это знаешь.
На самом деле она может и была способна убить его. В порыве гнева, в запале, если бы за ее спиной стоял сам Данте Эбэрхарт. Освин не был уверен, что она точно решится разочаровать своего наставника. И именно это и было с Освином в Комедии. Когда он делал то, что мог даже не хотеть и в какой-то момент он начинал получать от этого удовольствия. Фелиция могла быть не способна на выстрел прямо сейчас, но она могла решиться на это рядом с боссом и это было бы тоже своего рода испытание, которое оставило бы след на ее сердце. Как оставляло свой след все, чем она занималась эти годы. Так пусть хоть это сделает кто-то другой. Если уж его смерть так нужна кому-то.
Кто угодно только не Фелиция. Быть тем, что помогает отравлять ее душу Освин не хотел.

 Отправлено: 05.04.13 14:41. Заголовок: Она больше не понима..

Она больше не понимала, что происходит. Создавалось впечатление, будто какая-то неведомая сила управляв каждым движением девушки, словно кто-то сидел в ее голове и говорил, о чем ей следует думать, а о чем нет. В те моменты, когда Фелиция хотела снова (уже окончательно) занести руку и нажать на курок (и да, с предохранителя пистолет она сняла), что-то ее останавливало, не позволяя сделать этого. Вся эта неуверенность, появившаяся из неоткуда, вводило Делавер в ступор. Она уже не сверлила потолок взглядом, но и на Освина, который осмелился сделать несколько шагов по направлению к ней, девушка тоже не смотрела. Ей не хотелось встречаться с ним взглядом, потому что она начала осознавать, что этот парень, внезапно возникший в ее жизни снова, каким-то странным образом влияет на нее. Фелиции это не нравилось, она вообще не любила, когда не могла контролировать свои эмоции и чувства, и было очевидно, что сейчас у нее это совершенно не получается. Делавер все также пыталась убедить саму себя, что слова Холтера ее совсем не тронули, что ей глубоко плевать на то, что там думает этот мальчик о ней, ее душе и образе жизни. Но внутренний голос так и наровил одернуть свою хозяйку. Она наконец осмелилась перевести взгляд на парня, находившегося в непосредственной близости к ней. Все, что она ощутила в этот момент, это жгучую горечь, и даже глаза начали болеть - так бывало всякий раз, когда эмоции зашкаливали.
- Выходит, Данте не того палача к тебе отправил? - с горькой усмешкой спрашивает она, все с той же грустью глядя на блондина. Почему-то до этого момента Фелиция даже не задумывалась о том, на чем основывался выбор Эберхарта, когда он решал кого отправить расправиться с предателем. И теперь, все же прислушавшись к словам Освина, на нее словно нашло озарение. Может быть этого Данте и хотел - испытать Чуму? Посмотреть, сумеет ли она остаться верной ему и их общему делу; сможет ли убить человека, с которым когда-то ее многое связывало. Фелиция испытала какую-то обиду и даже оскорбилась от одной мысли, что это правда. Слишком жестоко и не честно, если поразмыслить, но с другой стороны, этого следовало ожидать. Никогда Данте не славился своей добротой или милосердием, так что же она так удивляется? И что ее задевало сильнее - недоверие Эберхарта или то, что он (как оказалось) не зря усомнился в способности своей подопечной окончательно порвать с ее прошлым в лице Холтера? Так или иначе, трудно описать какое смятение ощутила Фелиция, когда эта мозаика сложилась в ее голове. В этот момент в ее голове и зародилась предательская мысль отпустить Холтера. Ради мести наставнику или ради самой себя - этого Делавер так до конца и не поняла.
- Он убьет меня, если я тебя отпущу. - Девушка внимательно смотрит на Освина, пытаясь разглядеть в его взгляде хоть какую-то реакцию на эти слова. И правда, что он думает? Понимает ли, что даже ради спасения мифического света ее души она не может позволить себе предать Данте? И вместе с тем именно это ей хочется сделать больше всего. Она по-прежнему искренне любит наставника, но чувство обиды за недоверие, что засело в ее голове, просто так никуда не исчезнет. В этом они с Данте были похожи - оба не любят, когда их смешивают с грязью. Но и страх разгневать Эберхарта также не покидал ее. Девушка, позиционирующая себя как независимая и бесстрашная - та, кому нет ни до кого дела, теперь ужасно боялась за свою собственную жизнь. - Извини меня, если сумеешь.
Фелиция поворачивается и делает полшага к Холтеру, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. Она медленно кладет свободную руку на его шею и в этот же миг осознает, что одно это прикосновение вдребезги разбивает всю ее когда-то непоколебимую решительность. Какое-то время она смотрит ему прямиком в глаза, чувствуя как те снова желтеют. Но наверное в самую последнюю секунду, до того как решится пустить в ход свою способность, Делавер резко отводит взгляд. Смотрит вниз и ждет пока глаза приобретут нормальный оттенок.
- Уезжай, - говорит она и снова поднимает на Освина взгляд. - понял меня? Так далеко, как сможешь, сегодня же. Иначе я сама тебя найду и в этот раз рука у меня не дрогнет. - Делавер по-прежнему держит руку поверх его шеи, не думая о том, чтобы ее убрать.

 Отправлено: 07.04.13 23:05. Заголовок: Теперь Фелиция стоял..

Теперь Фелиция стояла так близко, что Освин мог чувствовать удушающе сладкий запах ее духов. Ему не нравился аромат и стой перед ним какая другая девушка, излучающая его, он бы давно уже чихнул и попытался отойти дальше. Но перед ним стояла Фелиция, которой шло все, что она когда-либо одевала или чем душилась. Холтеру хотелось шагнуть еще ближе, но он не решался сдвинуться с места потому, что их взгляды снова встретились и он упал с головой в золотистый омут.
В глазах девушки читались грусть и сомнения. Она поверила Освину, поверила его словам, но расстроилась, кажется из-за того, что почувствовала свое несовершенство в глазах Данте, отправившего ее к нему, как на один из экзаменов. Ее действительно так волновало, что думал о ней Эберхарт? Освин с трудом сдерживал желание снова начать говорить, сказать Фелиции, что ей незачем пытаться быть идеальной для хозяина Комедии. Она уже идеальна для самого Освина, неужели этого недостаточно? Неужели, если она окончательно потеряет способность сопереживать, то станет действительно лучше? Для людей вроде Данте сочувствие это всегда жалость и проявление слабости. Никогда нельзя ставить свои чувства впереди идеи – это действительно то, о чем говорят многие, во что верят. Для Холтера признание собственной, пусть даже слабости, все равно есть сила, ведь решиться принять в себе что-то неугодное большинству может не каждый. Как бы не были слепы идеалы Фелиции, ей совсем не обязательно следовать за ними, закрыв свои глаза, что бы ни окружало нас, это не должно ломать нас и заставлять делать что-то против воли. Освин признавал, как много Данте сделал для девушки, как много он сделал для него самого, но семья тем и особенна, что она принимает свои звенья такими, какие они есть. Не пытаясь подстроить их под себя. Данте был уверен, что понимает больше, чем большинство и что характер надо закаливать как стальной клинок. Это, пожалуй, было верно, но то, что он сделал с Фелицией за эти года.…
Это перекрывало все его красноречие.
Девушка шагнула к Освину и хотя тот понимал, к чему все идет, не отступил назад. Ее теплая ладонь легла ему на шею, и во рту как-то сразу пересохло. Холтер ничего не сказал ей на слова извинений, он смотрел в глаза Фелиции и видел, как их оттенок разом уплотнился и налился яркими, как свежая краска, цветом. Она собиралась использовать свою способность, чтобы убить его. Несмотря на то, что Освин никогда до этого не испытывал на себе ее силу (естественно, иначе он бы уже не разговаривал), он все равно почувствовал, что это именно она.
- Фелиция…
Это имя могло стать последним, что Холтер произнес в своей жизни, если в следующую же секунду она не отвела глаза. Судорожно выдохнув, Освин вдруг понял, что все это время не дышал, и у него запершило в горле. Фелиция говорила еще что-то, а он просто стоял и вдыхал сладкий парфюм, от которого уже стало щипать в носу.
- Он ничего тебе не сделает – Освину хотелось бы и внутри быть таким уверенным, каким прозвучал его собственный голос. На самом деле он разделял опасения девушки по поводу того, как встретит ее босс новости о том, что его задание не выполнено. Но прямо сейчас, сквозь этот страх, Холтер был готов рискнуть всем, что имеет. Готов был сделать все, что потребуется, чтобы защитить Фелицию, если она только позволит ему это сделать. - Если ты не вернешься к нему, а останешься со мной. Вместе мы сможем спасти друг друга. Ты помнишь, я говорил тебе, что встану между тобой и всем, что будет угрожать тебе? Я и сейчас готов это делать.
Она не убирала руки, и именно она вселяла в Освина уверенность. Когда Фелиция стояла так близко, он пожалуй становился суперменом. По крайней мере, он чувствовал, что способен прямо сейчас свернуть горы и никакой Данте не мог перебить его настрой.
- Я не повторю свою ошибку второй раз – твердо произнес он. - Я не оставлю тебя.
Достаточно было один раз потерять ее по собственной глупости. Сейчас Освин слишком хорошо представлял себе жизнь без Фелиции и в нем просыпался эгоизм. Время благородства и обиды прошло еще с первым разом, когда он был уверен, что со временем сможет пережить утрату. Когда он был уверен в том, что ей без него будет лучше, а он сам смириться и примет ее решения. Черта с два он снова позволит ей отсылать себя куда подальше!
- И ты не сможешь убить меня. Ни сейчас, ни потом. Я важен тебе, я важнее, чем ты сама позволяешь себе думать. Теперь я это вижу. Теперь я знаю, что нужен тебе и больше не уйду. Может, я и не заслуживаю тебя и совершил много ошибок, но черта с два я теперь уйду без тебя!
Это все ее рука – совершенно точно. Она запустила внутри него механизмы, над которыми уже не властвовал ни разум, ни инстинкты самосохранения. Потянувшись вперед, Освин обвил одной рукой талию девушки, а вторую положил ей на затылок, притягивая Фелицию к себе и целуя в губы. Совершенно точно, что Холтер сошел с ума, но именно это ему хотелось сделать с момента их первой встречи. И если раньше его сдерживал страх разрушить ту близость своей возможно ненужной страстью, то прямо сейчас он не боялся уже ничего.

 Отправлено: 08.05.13 04:20. Заголовок: Фелиция вскинула бро..

кто победил - тот прав, а я разбита впрах.

Фелиция вскинула брови в неподдельном удивлении. Глядя на Освина и слыша его слова, девушка чувствовала себя до ужаса беззащитной. Он решил защищать ее? Увезти куда-то, где не будет Данте и его «всадников апокалипсиса»? Неужели Освин и правда решил, что ему это под силу. Не то что бы Делавер сомневалась в Холтере и его способности быть героем-защитником, нет; скорее она сомневалась уже в самой себе, и в своей способности оставаться той же отчужденной ото всех бесстрашной «Чумой», какой ее когда-то сделал Данте. Этому человеку она была обязана так многим, что и не перечесть, и все эти годы Фелиция как преданная собачка бегала за своим хозяином, искренне его любя. А теперь, где-то глубоко в душе, она до коликов боялась Эберхарта, и виной всему был он — Освин Холтер, решивший поиграть в героя. Что же тебе не сиделось в Англии или где-либо еще? Неужели никак нельзя было обойтись без возвращения на родину, чтобы вот так взять и все испортить?
– Освин, я – начинает она, но тут же замолкает, потому что ком встает поперек горла. Хочется сказать Холтеру, как же сильно он ошибается, и что все его слова ничего не стоят, ведь на деле он снова сбежит, один, спасая свою жизнь. Фелиция разучилась верить людям, и даже ему, парню, который никогда не обманывал ее, она уже верить до конца никогда не сможет. Все еще чувствуя себя той маленькой девочкой, которую бросил отец, Делавер старается закрыться ото всех, кто ей по-настоящему дорог. И проделывая то же самое сейчас с Освином, она вдруг осознает, что он ей не безразличен. Это заставляет Фелиция ощутить, как душа уходит в пятки, а была гордость и раздутое самомнение моментально исчезают за пеленой тех чувств, что накрывают девушку. Она не уверена уже ни в чем — ни в том, что Освин и правда полон решительности ее спасти, ни уж тем более в том, что ей самой хочется куда-то бежать. И хотя Фелиция обижена на Данте за его сомнения в ее преданности, и хотя она боится, что своей слабостью обрекает себя на смерть, она не представляет такого расклада, в котором они с Освином вместе убегают в сторону заката, покупают небольшой домик и заводят свою семью.
– Я не привыкла убегать, – это последнее, что девушка успевает произнести, прежде чем почувствовать прикосновение губ юноши. Сама того не ожидая, Фелиция погружается в это чувство, отвечая на поцелуй вполне уверенно и даже осознанно. Ее руки остаются в каком-то невесомом положении, но зато она отчетливо чувствует как Освин прижимает ее к себе. Ей совсем не хотелось останавливаться, потому что на один краткий миг все вокруг исчезло, и вся тьма, окружавшая девушку, канула в лету. Почувствовав себя той Фелицией, которой она была до встречи с Данте, девушка поняла, насколько комфортно ей было в том состоянии легкости, в том упоительном свете, окружавшем ее. Она вспомнила, как впервые увидела Освина, его светлые растрепанные волосы и долговязую фигуру, как влюбилась в него еще тогда, а потом испытала всю горечь разочарования от того, что он бросил ее.
– Прекрати! – вдруг резко говорит она, отстраняясь от молодого человека и разве что не толкая его в грудь. Одарив Холтера взглядом полным упрека, Фелиция сделала шаг назад, чтобы между ними установилась хоть какая-то дистанция.
– Ты не понимаешь! Я не могу сбежать от него! И я этого не хочу!
Делавер со злостью качает головой, стараясь побороть все те чувства к Освину, что на какой-то миг заставили ее потерять над собой контроль. Как она могла быть такой глупой и поддаться Холтеру? Ведь он врет, наверняка нагло врет чтобы сохранить себе жизнь! Это злило Фелицию до беспамятства, и она еле сдерживалась от того, чтобы не набросить на Освина с кулаками. Почему он так поступает с ней? Неужели не понимает, что второй раз она не переживет его ухода? Как бы сильно ей не хотелось верить в то, что все сказанное Освином правда, она не могла позволить себе окунуться с головой в эту ложь. Не может быть, чтобы Холтер все это время хранил какие-то теплые воспоминания или чувства к той, от которой когда сбежал.
– Прости, но я не верю тебе, – медленно, сквозь зубы говорит девушка, ощущая горькую обиду, которую тут же вытесняет чувство гнева, – я понимаю, почему ты делаешь это, – добавляет она, намекая на случившийся между ними поцелуй, – тебе хочется сохранить свою жалкую жизнь.
Взглянув на Освина исподлобья, Делавер снова попыталась отбросить все сомнения в сторону точно также, как и убить любые теплые порывы души в сторону молодого человека. Считая, что у нее нет и не может быть права на то, чтобы почувствовать что-то кроме злости, Фелиция скрещивает руки на груди и выставляет одну ногу на полшага вперед.
– В общем, Освин Холтер, можешь считать, что сегодня твой день, и у меня нет настроения кого-либо убивать. – Пытаясь скрыть за словами боль, Делавер нервно усмехается, словно произошедшее для нее ничего не значит.
– Только пожалуйста, убирайся из страны, да подальше, – возвращаясь к дивану, Фелиция одевает очки, словно отгораживаясь от окружающего мира, и вновь смотрит на Освина. – И из моей жизни, пожалуйста, тоже.

в глубине души, знаешь, я тоскую,
но сил нет у меня правила менять.

 Отправлено: 08.05.13 19:15. Заголовок: На самом деле, мне н..

На самом деле, мне нравилась только ты,
Мой идеал и моё мерило.

На момент их поцелуя Освин забыл обо всем, что когда-либо тормозило его и держало. Как сокол, сорвавшийся с цепи, он почувствовал свободу, окрыляющее ощущение которой оторвало его от земли и подняло высоко над пластами холодного воздуха Земли. Наверное, все дело в кипящей массе заполнившей его сердце и взметнувшейся вверх, как ртуть в термометре. Куда-то до отметки выше звезд, где флажком мигала табличка: «И почему я не делал этого раньше?». Впрочем, ответ на этот напрашивающийся на язык вопрос пришлось моментом отрезвления, когда Фелиция резко оттолкнула его от себя, толкая в грудь. Вот, наверное, поэтому он и не делал этого раньше. Потому, что всегда, даже в его богатом воображении все заканчивалось именно так. Не обжигающим взглядом Айрис, не сочувствующим взглядом Лианы. Фелиция смотрела с упреком и постепенно в ее глазах зажигались злые искры, толи досады, толи гнева.
Невольно, Освин тоже отступил на шаг, пытаясь прийти в себя от случившегося. От осознания того, на что он только что решился и что получил в ответ. Почему, ну почему единственная из всех душ, кого ему хотелось бы затронуть, покрывается колючими иглами стоит ему подойти чуть ближе? Наверное, это какой-то неписаный закон Вечности, созданный для того, чтобы разбивать человеческие сердца. глупости, это не Вечность виновата, а я сам
Он слушал Фелицию, не перебивая. Он был хорош в этом — он умел слушать. Особенно, когда нечего было сказать, а сморозить глупость или стравить шутку было слишком жестоко. Даже Освин понимал это. В его голове осиным роем жужжали словами, все то, что он мог бы сказать сейчас и что никогда бы не мозг обратить в звуки. Но даже то мало, что мог бы, он никогда не произнесет вслух потому, что слишком больно. В этом весь Холтер — он не умеет говорить прямо, не умеет подбирать короткие понятные фразы, чтобы избежать недопонимания. Он знает, что напортачил. Это с ним постоянно происходит. Никто не запомнит нас за наши мысли, люди будут помнить лишь поступки, а Освин натворил немало. Вряд ли существует еще кто-то способный простить его. Фелиция не была исключением, не могла быть, как бы ни хотелось в это верить. И все же. Что-то внутри продолжало пульсировать. Мешало свернуть на попятную и уйти, как он это делал раньше. Освину не хотелось отпускать все так. Не снова.
Его мать, отец, Лиана, Айрис. Никого не осталось рядом. Да и Фелиция была уже далеко хоть и стояла напротив. Ее надо было догонять, пускаться в погоню не щадя сил. Раньше это пугало его, сейчас казалось жизненно необходимым. Он не был идеальным, он не был даже просто хорошим, но у каждого человека есть то, без чего он просто не может существовать. Что он не может отпустить. Сейчас Освин понял, что этим чем-то для него была стоящая перед ним девушка. И что, напортачив один раз, он не мог позволить себе оступиться снова.
— Я не уеду — упрямо повторил он, глядя на то, как Фелиция надевает очки. — Не прячь от меня глаза — вряд ли он услышала это, а если и услышала, то проигнорировала. Тяжело разговаривать с человеком не видя его глаз. Но в этом была вся она. — Ты можешь мне не верить. Мне никто не верит и, в общем-то, все правильно.
Она считала, что доверять людям нельзя по примеру ее отца, чтобы не быть разочарованной и брошенной. Он считал, по примеру родителей, что верить в его гиблое дело — он только и делает, что причиняет вред. Я бы сказал, что Фелиция и Освин просто созданы друг для друга.
— Я много в своей жизни сделал неправильно, я можно сказать чемпион неправильных решений! — горькая усмешка, как констатация факта. Сил ненавидеть себя уже не было, но ненависть никуда не ушла. Она просто притупилась. Организм свыкся с нею и уже перестал замечать. Просто нечто постоянно, разъедающее мозг. Оно и верно. Никто не накажет тебя так, как ты можешь наказать себя сам. — Я вернулся вовсе не за тобой. Я вообще не знаю, почему я на самом деле вернулся. В Англии было не так уж и плохо. Наверное, я просто понял, что мне надоело убегать, прятаться, заниматься самоперевариванием. Я очень не вкусный, солнышко. Меня уже тошнит от самого себя. Если ты чувствуешь, что запуталась, то я, наверное, завязался узлом. И я собираюсь прекратить это. Поэтому давай. Веди меня к своему Данте, чтоб он со мной расправился. Пристрели меня или обрати в статую. Неважно, как это закончиться
Он выставил вперед руки, как если бы Фелиция собиралась надеть на него наручники, но в этом жесте не было ничего напускного. Слишком мало амфетамина сегодня. Слишком много мыслей. Слишком много девушки, которую он любил и которую он испортил.
— Потому, что если ты уйдешь — я пойду за тобой. Хоть к порогу Комедии, хоть в Бездну. К черту мою жизнь. К черту все! Я привык убегать, в отличие от тебя, это верно. Но теперь я знаю, что все время бежал в неправильную сторону. И не собираюсь делать это снова.

А ты боялась, что я тут буду скучать, подачки сам себе предлагая. Бог с тобой, ты со мной, моя дорогая.

 Отправлено: 21.07.13 02:13. Заголовок: - До чего же ты невы..

Скрытый текст

прости если много ошибок, я кажется писала это в полуночном бреду

- До чего же ты невыносим, Холтер! - не выдерживает она, снова срывая со своих глаз солнцезащитные очки. Просит ее не прятать глаза, снова? Пожалуйста.
Она в который раз приближается к парню и смотрит на него непонимающим взглядом, полным то ли безысходности, то ли разочарования, то ли чего-то еще. Ну почему он такой упрямый, этот мальчишка? Глупый и упрямый! Сам же не понимает, что говорит, и что делает. Губит жизнь не только себе, но и ей. А все почему? Потому что геройство заиграло в одном месте, вот и все. Проснулись чувства, эмоции…а ей то что с этим делать? Поддаваться она не может, не имеет права, но сопротивляться у нее уже не хватает сил. Знала бы, что все закончится столь глупо и бессмысленно - нашла бы вескую причину не ехать сюда. Наверное, раз жажда мести так велика, Данте все-таки отправил сюда Смерть, Голод или Войну…а она, такая гордая, самостоятельная и якобы непоколебимая, даже не подумала о том, что при виде Освина растеряется. Потеряется. Что же, Освин Холтер, браво! Этот раунд ты выиграл. Почти честно.
- У меня просто нет сил с тобой бороться, - признается она в ответ на все произнесенные им слова. Она устала, ей уже плевать и на него, и на себя, и на Комедию, и почти что плевать на Данте…просто хочется сесть в свою машину, включить музыку погромче и провалиться сквозь землю. Можно даже прямиком в Ад - возражать она не станет. Фелиция не строила иллюзий относительно себя, и поэтому давно была готова оказаться в преисподне вместе со своими приятелями из Комедии. Может быть, всем и правда стало бы намного легче, реши земля под ногами девушки разойтись и забрать ее вниз к пляшущим огонькам и демонам, подливающим масло на вселенскую сковородку.
- Не знаю, какими словами до тебя донести одну простую истину - нам не по пути! - все еще злится, буквально пылает от злости. Ее щеки зарделись румянцем, а глаза вспыхнули желтым в ту секунду, когда девушка всплеснула руками. К счастью для всех, она успела отвернуться в сторону, и поэтому никто не пострадал. А мог бы.
Потерев пальцами виски, Фелиция делает несколько вдохов-выдохов, а затем все-таки надевает очки. Повернувшись обратно к Холтеру, она вопросительно смотрит на него, вместе с тем радуясь, что очки больше не позволяют ему читать какие-либо чувства по ее глазам. - Доволен? - вырывается у нее с не меньшей агрессией, чем раньше. Она уже чувствует, как раскаленные угли щекочут ей ноги, а в комнате становится слишком жарко. Если бы начался пожар, Фелиция не расстроилась бы - давно пора сжечь весь этот хлам, который Освин ошибочно считает своими вещами.
- Я только что была вот на столечко от того, чтобы сделать из тебя каменное изваяние, - прошипела она, большим и указательным пальцем демонстрируя как близко находился Освин от это нечаянной смерти. - Перестань геройствовать и смирись, что я не хочу видеть тебя в своей жизни, ни сейчас, ни когда-либо еще. Угрожать тебе, видимо, бесполезно - наверное, тебе мозги окончательно разъело твоим обезболивающим, ну или что ты там себе вколол! - она переводит взгляд на ранение, которое оставила ему минут двадцать назад. О нем она до этой секунды и позабыла вовсе. - но усвой вот что: если хочешь быть героем, то не нужно никуда за мной идти. Выкинь из головы события этого дня и ради бога, или в кого ты там веришь, просто уезжай. Беги снова, ты это умеешь. Никто тебя не остановит. Мне не нужно, чтобы ты сверкал своей светлой головой на улицах этого города, штата…страны…что уж там, планеты. Будь моя воля, я бы отправила тебя на Марс или Юпитер. Может на Венеру, говорят, там приятный климат.
Она сделала глубокий вдох, стараясь прийти в чувство и выпустить пар, заставивший ее наговорить столько глупостей. Жаль, что слово не воробей. Прикоснувшись обеими ладонями к горячим щекам, Делавер опустила взгляд в пол, ощущая себя раздавленной, слабой и…проигравшей. Веки ее прикрываются на мгновение, но из-за пресловутых очков и это движение глаз укрылось от Освина. Фелиция ощущала чувство вины, но перед кем она была виновата сильнее - перед Освином, Данте или самой собой - это еще вопрос.
- Послушай, - говорит она уже более мягко, оставляя повышенный тон где-то в стороне точно также, как и нахлынувшее ранее раздражение. - Я очень тебя прошу, если все, что ты сказал мне - правда…если я для тебя правда значу хоть что-то, пожалуйста, Освин, пообещай - ты не будешь меня искать. Ты оставишь меня в покое. - Она смотрит на Холтера с неподдельной грустью в глазах, которую ему также не суждено увидеть. Зато она знает, что этот мальчишка, похоже, готовый рискнуть всем, что у него есть, стал первым, кто вызвал в ней хоть какие-то искренние чувства. А она уже думала, что разучилась ощущать тепло от чьего-то прикосновения и желание ответить на поцелуй. Фелиция давно считала себе холодной и бесчувственной. Как статуя, в которую она способна превратить любого. Будто она и сама сделана из камня.
- Обещай, - повторяет она и неожиданно для самой себя берет Холтера за руку. Сжимая его пальцы в своих, смотрит на него и старается запомнить этот момент. Потом отпускает руку парня и делает четыре шага назад, в сторону выходу из комнаты. - Даже не думай идти за мной. Я уйду, а ты останешься, ясно? - снова будто бы приказывая, а не прося, говорит Фелиция, останавливаясь у двери. Чума хочет скорее покинуть этот дом, но не может. Ей нужно, чтобы он пообещал ей.