Отправлено: 22.04.13 14:09. Заголовок: I can literally die for him, you know; 06.11.2013 - [ЗАВЕРШЕН]

Isadora Huxley & Eden Huxley (Vice)
Квартира Идена, Вашингтон, США.

Исадора уже два месяца не находит себе места, так как не выдит выхода из этой ситуации. Депрессия доводит её до грани, и вот что происходит...

 Отправлено: 22.04.13 15:39. Заголовок: внешний вид: белая р..

внешний вид: белая рубашка с длинными рукавами; спортивные черные брюки; босиком; волосы распущены;


Грань между реальностью и сном проходит где-то между нормальностью, и безумием. Пересекается, переплетается с твоим сознанием, и ты уже не помнишь как звали того мальчишку, что подарил тебе валентинку в третьем классе, или какого цвета были волосы у той русалки, о которой ты придумывала сказки в детстве. Сознание, подобно разноцветным краскам, сгущается, становится чем-то непонятным, тёмным, отвратительным и совсем ненормальным. Разум уже не слушается тебя, и ты даже не чувствуешь как слезы сами текут по щекам, только привкус собственной крови, когда закусываешь губу от злости, обиды, безысходности.
Не было никого. Впервые рядом не было никого. И самое главное – не хотелось думать ни о ком. Не хотелось видеть Эллара, ни Альфредо, ни Холлэнд, ни Эмму, никого... даже маму, которая уже вторую неделю звонит ей по мобильному, и просит навестить их. Она придумывает какие-то глупые отговорки, пропускает занятия, и в то время бродит по паркам, или же выпивает третью чашку кофе в знакомом кафе. Она исхудала, изменилась, редко отвечает на телефонные звонки, ссылается на простуду, часто не встает с кровати, только если не слышит как чужие шаги покидают дом её отца. Тогда она встает и бродит по квартире в поисках надежды, которая возможно спряталась под футболкой Идена, которая, проклятье, пахнет точно так, как пахнет папа, но это не он, не его рубашка, уже не его. И Иззи зарывается лицом в собственные ладони, не зная, что делать и понимает, что медленно, но очень ощутимо сходит с ума.
Она совсем не спит. Лишь глотает снотворные таблетки одну за другой, которые не помогают. Нет, она не ходила к психологу, и даже в Револьте отказывается от подобной помощи, нацепив на своё лицо омерзительную улыбку, к которой все привыкли, и которая словно обжигает губы. Она всё чаще взрывает вещи, и кажется, уже управляет огнем, так как в последнее время лишь с ним и играется. Пламя то появляется на ладони, то исчезает, не обжигая кожу, и она полностью контролирует её.
Они не пересекаются. Два незнакомых человека живут под одной крышей вот уже который месяц. Второй, кажется. Впрочем, нет, больше, гораздо больше, просто тогда Иззи ничего не знала, не думала, что потеряет самого дорогого ей человека, и даже представить не могла, что сможет дойти до той самой грани, когда становится всё равно. А помочь некому... да и она не принимает ничью помощь. Не нужна ей помощь, она справится сама, а если не справится, то что поделать, не справится.
Хаксли сидит на диване и смотрит в одну точку перед собой. Она устала плакать. Ей надоело плакать. Она не может больше плакать, и больше всего не хочет чтоб он видел как она плачет, поэтому с Вайсом они пересекаются редко, и лишь по делу. Дел, как вы понимаете, у них крайне мало. А она, ка же отвратительно, стала его соучастницей, и скрывает правду от всех, да и что говорить? Кому говорить? Никто ведь не поможет...
Уже поздно. Ночь на дворе, а казалось, Исадора только встала утром. Но за окном темнота, а в дверях звенят ненавистные ключи, которые заставляют девушку жмуриться. Она чувствует острую боль в висках, но Иззи всё для себя решила, поэтому и не двигается с места, не прячется в своей спальне, не уходит из дома, встретившись с Вайсом лишь в дверях. Она сидит на диване и ждет, когда тот снимет пальто и войдет в комнату.
И вот...
Он заходит. На мгновение Исадора думает, что это Иден, и хочет кинуться ему на шею, расцеловать его лицо и рассказать о дурном сне, что ей приснился. Но она понимает, что это не сон, и перед ней на самом деле, стоит совсем другой человек. Внезапно, даже для самой себя, Иззи начинает смеяться, и этот смех настолько громко раздается по комнате, что мужчина явно не понимает в чем дело. Она закрывает лицо руками, после чего истерический смех превращается во что-то другое... рычание? Вытье?
Молчание.
-Я не могу так. – Исадора выдыхает эти слова, поднимая глаза на мужчину, - Я не могу так жить. Ты должен найти выход. Должен найти другое тело. Мне плевать какое, хоть моё, но другое тело, Вайс! – она срывается на крик, и смотрит на него обезумевшими глазами.
Да, Исадора не в себе, и это только начало... начало конца.

 Отправлено: 22.04.13 22:12. Заголовок: внешний вид: светло-..

внешний вид: светло-серый пуловер с v-образным вырезом, черные джинсы, черные ботинки.

Это несправедливо.
Для всех троих. И Исадоры, у которой разрывается сердце от страха и собственного бессилия, и Идена, который даже не представляет благодаря чему (точнее кому) все еще создает впечатление адекватного человека и Вайса, у которого в этом всем просто нет никакого выбора. Чертовски несправедливо.
Он устал. Он не хочет брать на себя отвественность. Он хочет отправить Иззи обратно к Лорен, где она жила в чистом неведении о том, что все эти годы происходило с ее отцом. Так было лучше, так было проще, так было сохраннее для всех. Теперь же с каждым новым днем ему кажется, что не эта девочка, а вся квартира постепенно воспламеняется.
Иден не задает вопросов и это смущает Вайса даже сильнее. Иногда ему кажется, что он сам замаскировывает праведный ужас, передающийся от неспокойной Исадоры, который просто не может остаться незамеченным. Иногда ему кажется, что он слишком заигрался, стараясь сдержать грядущий шторм, что упустил его начало и уже находится в центре смертоносной воронки смерча. Наверное, так оно и есть.
Когда он встречается глазами с Иззи Вайс становится противен сам себе. В такие моменты он правда чувствует, что это убивает ее, отравляя, запуская шипы под кожу с каждый днем все глубже и глубже, но, черт подери, неужели она не понимает, что его в этом всем тоже никто не спрашивал? Что он себе не рад?
Он зол, невероятно зол на себя, гребаного психа Хаксли, его способность, которой Иден так и не овладел на сто процентов, на горький укор в глазах его дочери и на самого себя, качающего головой в ответ на ее полный надтреснутой надежды взгляд. Вайс уже не раз едва не поддается соблазну подкинуть мысль о безумии Хаксли, чтобы он взял на себя всю ту неразбериху, которая творится в доме, но каждый раз одергивает себя. Это будет последнее, что он сделает, если ситуация выйдет из под контроля.
И что-то подсказывает ему, что час близок.

Исадора смеется, и этот смех его пугает. Вайс смотрит на нее с явным непониманием, невольно залезая в ее мысли, но не имеет никакой возможности прочесть хотя бы одну стройную фразу.
Кто бы думал, что безумие может оказаться потомственным в этой семье?

Он вымученно хмурится, опираясь о дверной косяк, избегая ее взгляда.
Вайс не знает, почему все его нутро практически выворачивается на изнанку, выставляя под ее неумолимые пощечины взявшиеся не весть откуда чувства, совершенно чуждые ему.
Он волнуется, печется и жалеет эту девочку. В нем слишком много Хаксли, чтобы она его не беспокоила.
Вайс не умеет выражать свои эмоции, ему никогда не приходилось делать это и думать о правильности своих действий, ощущая себя на краю, рискуя свалиться в самую пучину ее боли. Поэтому он злится только сильнее, на этот раз от своего бессилия и вытекающей из него беспомощности.
- Я не могу выбрать другое тело, Иззи, - его голос натянуто-спокоен, как струна, пока он настойчиво избегает ее взгляда. Он никогда серьезно не рассматривал эту иллюзию и искренне считает ее бредовой, будучи плодом безумия другого человека, -я си-ильно сомневаюсь, что это возможно. А подвергать всех опасности из-за этого..
Вайс тяжело вздыхает, устало сжимая переносицу большим и указательным пальцем, стараясь не повторять слова, которые он говорил ей чаще. Он напоминает себе заевшую пластинку, слишцом пыльную, чтобы звучать ровно.
В очередной раз он ловит себя на мысли, что ему жаль, что он не обладает чуткостью и красноречием Идена, который непременно нашел бы возможность успокоить свою дочь, нашел бы верные слова, способные вернуть ей самообладание, нашел бы..
- Посмотри на ситуацию с другой стороны. Лучше я, чем воображаемые друзья.
Ну да, в этом дурдоме им не хватает разве что шизофрении.

 Отправлено: 23.04.13 09:21. Заголовок: -Мне всё равно! – он..

-Мне всё равно! – она кричит, закрывает лицо руками, пытается перевести дух. Исадора чувствует, как её трясет, как пальцы дрожат, что она запустила в собственные волосы. Она пытается, она очень сильно пытается успокоится и взять себя в руки, но не может справится с собой, не может справиться с этим безумием, что подкатывает к горлу, и намеревается вырваться наружу.
Исадора встает с дивана и нервно проходит мимо Вайса в сторону кухни, она пару раз оборачивается, прижимает ладонь ко лбу, словно хочет что-то сказать ему, но не знает что именно. Отворачивается, опуская руки на стол и смотрит в одну точку перед собой.
В последнее время она всё больше забывает некие вещи. Пытается вспомнить своё детство, что словно смыли, как акварель водой. Она пытается вспомнить вкус своего первого поцелуя, и почему-то не помнит где они с Альфредо тогда были. Она не помнит какого было прижиматься к Эллару, когда он спокойно дышал спящим рядом с ней. Она не помнит папиных рук, не помнит его взгляда, не помнит Майло, которого ей подарил не её отец, или всё же он? Каждое воспоминание разрывалось, рвалось по швам, словно всё это было обманом, словно ничего и не было, словно...
Решение приходит само собой. Иззи несколько минут смотрит на нож, что лежит перед ней. Свет от лампы играет на стали, и она как завороженная смотрит на него, всё ещё не двигаясь, но уже чувствуя спокойствие, и даже умиротворение. Безумные люди такими и становятся под конец. безумные люди уже ничего не боятся. Исадора ничего не боялась, хотя её мало кто смог бы понять. Без Идена она не могла жить. Для неё не существовало мира, где не было отца, и этот мир она не принимала, не вписывалась, словно без него, она сама исчезала, умирала, очень ощутимо, и болезненно. Никто бы не смог понять того, что она могла пережить всё. Всё. Включая уход Эллара, расставание с Альфредо, даже ссору с Холлэнд, и черт возьми, даже смерть матери, которую безумно любила, но... только не Идена. Идена она не могла пережить. Она не могла пережить, не могла!
Маленькая светловолосая девочка хватается за такие длинные пальцы отца, прижимает к щеке и спрашивает когда он вернется, - это не могло быть неправдой. Это не мог быть чужой человек. Не мог улыбаться ей, и целовать в макушку. Не мог подарить ей Майло. Нет-нет!
Иззи сходила с ума, и она отчетливо это чувствовала. Она просто сходила с ума, и уже давно потеряла ту грань, которую не должна была переходить. Сейчас она сама себе казалась безумной, ненормально, неживой...
-Ты сомневаешься. – повторяет она, каким-то приглушенным, слишком тихим голосом, и продолжает, всё ещё не поворачиваясь к Вайсу, - как ты думаешь, папа меня сильно любит? – вопрос совсем не в тему, поэтому мужчина явно теряется и не понимает, к чему ведет этот разговор. – Я о том, что ты в его голове, ты должен знать, насколько сильно он меня любит, неправда? – она поворачивается к Вайсу. По щекам текут слезы, и она истерически смеется не впопад, говорит как-то невнятно, и часто запинается.
-Ему было шестнадцать, когда я родилась. Он был ребенком... ему не обязательно было любить меня, неправда? Да ещё и ты... – Иззи смеется, - Ты жил внутри него сколько лет? Десять? Может больше? Может это ты притворялся тем отцом, которого я себе придумала? Может никакого папы у меня и не было? – Исадора кричит последние слова и смотрит на Вайса, который даже не замечает, что за спиной она держит в руках нож.
-Но мы проверим... проверим есть ли у меня отец... точнее... – Иззи запинается, - Может ты проверишь... – после чего она резко вонзает нож себе в живот, и выдыхает. Острая боль распространяется по всему телу, подобно току. Иззи сгибается, опускаясь на колени и упираясь ладонями в пол. Рубашка пропитывается кровью, а девушка не спешит доставать нож из живота, хоть и корчится от боли. Давно она не чувствовала такого... да пофиг.
-Пап, вот... какая у тебя глупая дочка... – задыхаясь Исадора кашляет, но сгибается настолько сильно, что Вайс даже не сможет заставить её вынуть нож из под кожи. Не заставит. Если отец не вернется, то будь что будет. Плевать.

 Отправлено: 27.04.13 16:09. Заголовок: Он не тот человек, к..

Он не тот человек, который говорит мотивирующие речи или позволяет кому-то плакать у себя на плече. Не то чтобы Вайс это когда-то пробовал (как-то не случилось) но и никогда не собирался испытать на себе такую терапию сострадания, к которой, кажется, стремился каждый второй человек на планете, выставляя данный процесс как что-то большое, доброе и важное. Да и начинать что-то менять сейчас он, в принципе, не хотел, не смотря на то что такое состояние младшей Хаксли просто требовало какого-то вмешательства с его стороны.
Вайс брокирует ее мысли и эмоции, приняв равнодушие за лучшую систему обороны и не отвечает ни на одну из ее фраз, лишь наблюдая за перемещениями девушки по помещению.
Она терпела, долго и молчаливо, но теперь, когда, судя по всему, последние крохи хладнокровного принятия ситуации ее покинули, Иззи было уже не остановить. Ей была не важна опасность, которая совершенно точно нависнет над ничего не подозревающим Иденом, если Вайс только возьмется за поиск решения их назревшей проблемы. Что уж там говорить о самом решении или, даже подумать страшно, о том, что ждет его, привыкшего к тому, что кто-то принимает все удары на себя, после того, как он останется в одиночестве.
В лучшем случае, все обойдется парой моральных травм и Хаксли научится жить сам с собой заново, чтобы не повторить того, что произошло декаду назад. О худшем думать вовсе не хотелось, потому что широкая палитра опций не завораживает, а всерьез беспокоит.
Еще сильнее его волнует теряющая хватку реальности Исадора, отчаянно ищущая способ разрушить все то, чем последние годы жили все личности этого тела.
Стоит Вайсу отвести от нее взгляд, как происходит что-то непоправимое.
Он упускает несколько мгновений и снова приходит в себя, когда зажимая рану в животе лужащей на спине Иззи, прежде скомканной в кресле футболкой (любимой футболкой Идена) одной рукой, другой прижимает к уху телефон, в котором служба 911 уточняет их адрес.
- Смотри на меня, - этот тон не выдает ломанной паники и не допускает никаких «но». Роняя телефон на окровавленный ковер, Вайс кладет вторую руку на живот Исадоре, по мере возможности смягчая прикосновения к ножу, который ему сторого сказали не вынимать, - не закрывай глаза.
Стойкое ощущение, что на короткое время Иден выскользнул из своего сна, чтобы лицезреть весь этот тихий ужас не оставляет его, пока он отчаянно зовет по имени его глупую дочку, не давая ей провалиться во тьму.

Он не отходит от ее кровати, как только врачи разрешили ему зайти к ней.
Что взбрело ей в голову? Пускай ранение, при всей опасности, оказалось максимально безобидным, это, однако, не уменьшало значимости произошедшего.
Обвитая проводами о окруженная датчиками, бледная Иззи, так и не пришедшая в сознание после операции казалась слишком маленькой и слабой, чтобы Вайс смог осмелиться ее покинуть. Может быть она хочет увидеть вместо него своего отца, но Идену в ближайшее время предстоит достаточно потрясений, чтобы начинать их сейчас.
Это милосердие по Вайсу.
Он не может уснуть в жестком кресле, то проваливаясь в забытье, то выныривая из него каждые несколько минут. Он бы был нестерпимо раздражителен, если бы не чувствовал весь этот груз нечеловеческой усталости, разочарования и вины на своих плечах. Вместо этого он наблюдает за Исадорой, не замечая, как его самого снова накрывает сон.

Вайс сбивается со счета беспокойных пробуждений, когда его будит слабое «пап».
Он открывает покрасневшие от бессонной ночи глаза, бросая растерянный взгляд сначала на часы (ну да, он провалился в сон всего на час, не больше), а затем на Иззи.
- Нет, - голос Вайса не громче шепота и он качает головой, поспешно поднимаясь на ноги, чтобы вжав небольшую кпопку у изголовья кровати, вызвать врача.
Появившаяся в дверях сестра быстро осматривает Исадору, отправив ее родителя заполнять многочисленные бумаги на стойке ресепшена, и как только он наконец возвращается в палату, Иззи снова спит, что дает ему еще некоторое время на то, чтобы признать свое полное поражение. Повернувшись к окну, где на горизонте небо заметно зарумянилось перед рассветом, Вайс опустил взгляд на свои ладони. Не смотря на то, что следы крови остались только на его одежде, его не отпускало ощущение, что он никогда не сможет отмыть свои руки от последствий произошедшего.
Он слышит движение на кровати и ему совершенно не нужно поворачиваться, чтобы осознать, что Исадора пришла в себя. Он глубоко вздыхвает, проводя рукой по своему лицу и прочищает горло, что не помогает ему избавиться от предательской хрипотцы.
- Ты знаешь, его его бы сильно расстроило все это, будь он на моем месте, - Вайс опускает ту часть истории, в которой, скорее всего, Иден и правда был на его месте, зажимал рану своей дочери, набирал номер скорой, терялся в бесконечных догадках, которые просто не могли не ввести его в состояние праведного ужаса. Об этом она узнает сама, когда он придет к однозначному решению, что ему делать со всем этим кошмаром, в который превратилась их жизнь, - и еще расстроит. Даже, наверное, сильнее чем новость о его безумии.
Он мрачно усмехается, впервые в жизни принимая себя, как плод чьего-то больного разума, от чего никому не становится легче. Он поворачивается к Исадоре и опираясь бедром о подоконник, скрещивает руки на груди, все еще не поднимая на нее утомленного взгляда, зная, что сейчас он напоминает скорее загнанного зверя, чем тень человека, которым он не является.
- Будем надеятся, что природа моего происхождения имеет под собой не только психиатрические корни. Иначе избавиться от меня вы сможете только медицинским путем, - он начинает разговор об исполнении ее гребаного желания совершенно буднично, словно не придает этому никакого значения, что только отражает обратное. Вайс еще раз прочищает горло, - а это сложно, поверь мне, в свое время нас тут было четверо, - горько улыбнувшись, он поднимает глаза на Исадору, - но тебе об этом рано волноваться.
Он медленно подходит к тумбочке и наливает в воды из высокого графина, заботливо принесенного персоналом больницы, в пузатый стакан и опускает туда пластиковую трубочку. Присаживаясь на край кровати и поворачивая соломинку к губам девушки, Вайс отдает себе полный отчет в том, что Иззи не в том состоянии, чтобы отказываться от воды или стремиться к губительной самостоятельности, что и сама должна понимать.
- Пей. По чуть-чуть.

 Отправлено: 29.04.13 10:08. Заголовок: А она хотела закрыть..

А она хотела закрыть глаза, хотела умереть, правда хотела, и сама себя ненавидела за подобное желание, подобную мысль. Исадора всегда была позитивно настроена, всегда верила в лучшее, всегда хваталась за надежду, даже в самые тёмные времена, но сейчас она чувствовала, что просто исчезает, теряет саму себя. Она всегда знала, что отец одна из главных частей её жизни, но никогда не думала, что его существование, такого, каким он был, могло оказаться для неё настолько решающим. Её жизнь почти разрушилась после расставания с Альфредо, потом после Эллара, опять Альфредо, и казалось, что она сможет пережить всё... кроме этого. И это было настолько ясно, как тот нож, который она вонзила себе в живот и не хотела чтоб кто-нибудь спасал её. Она и правда не хотела быть спасенной, не хотела, и поэтому только плакала и мотала головой, когда Вайс держал её за плечо и повторял, чтоб она не закрывала глаза, так как больше всего ей хотелось закрыть глаз и больше не открывать их, если уж в этом мире не будет Идена, не будет и её самой, так как она не могла, просто не могла существовать без него. Не было её мира без него. И пусть, это было ненормально, пусть в ней до сих пор живет, та маленькая девочка, которая цепляется своей маленькой ладошкой за палец отца, пусть, она не могла принять мир, где не было Идена. Не могла. Поэтому ей было всё равно, и в какой-то момент она отключилась, слыша лишь чьи-то чужие голоса, и пытаясь высвободиться от них. Она повторяла и повторяла, что сама, сама всё сделала, что сама...

Потолок совсем белый, интересно, почему? Наверное, потому чтоб каждый умирающий тут человек думал, что попадет в белизну, в рай, где спокойно. Иззи с полуоткрытыми глазами смотрела в потолок и чувствовала боль, но не от ранения, и даже не от того, что она вся была в шнурах, капельница стояла рядом, и ей явно переливали чужую кровь. Она не двигалась, не смотрела в сторону, хотя и чувствовала, что Вайс стоит рядом. Да-да, Вайс, а не Иден, который, возможно, никогда больше не вернется, и ей придется смириться с этим, как и с тем, что её обязательно отправят к психиатру, проверят её психику, и скажут, что у девочки поехала крыша. Плевать. На всё плевать.
Потолок был слишком белым, а потом стемнело, и на неё начали появляться тени от проезжающих мимо машин, фар, света. Мсадора думала о том, что если умрет сейчас, то наверное попадет в ад, хотя, верила ли она в ад? Ад был здесь. В этом мире. Мире, который казался ей таким прекрасным, таким родным, мир, где был Иден. Когда-то. И почему мама не сделала аборт, когда забеременела?
Странные мысли путались в голове у молодой девушки, и она то погружалась в сон, то приходила в себя, но не смотрела в сторону Вайса. Когда он подошел к её кровати, она отвела взгляд в сторону и закрыла глаза, с которых невольно потекли слезы. Боже, какой же она была слабой сейчас, и спасения нигде не было. Даже умереть она нормально не смогла, даже в этом оказалась слабачкой. Но как же сильно хотелось видеть папу, поговорить с ним, просто обнять его, ведь к Вайсу она не прикасалась с того самого дня, так как знала – он не её отец, а совсем чужой ей человек. Но почему-то он всё равно спас её, и не дал умереть, и всю ночь сидел у её кровати... так бы поступил папа, только Вайс не был её папой.
Она не видела снов. Не видела ничего. Не чувствовала. Казалось, что она не чувствовала даже закон притяжения, и что ничто не срабатывало, что наоборот – она становилась слишком легкой, и почти витала в воздухе. Не двигаясь, не шевелясь, она всё равно посмотрела в сторону Вайса, уставившись ему в спину, и не желая говорить о том, что тот сказал. Она знала, что отец расстроился бы, может не простил бы ей такого поступка, но отца не было, так что не за чем Вайсу волноваться, если только...
Исадора не отказалась от воды, и тихонько выпила её. Рот был настолько сухим, что казалось она задохнется, но несколько глотков воды, и Иззи чувствовала себя чуть лучше. Лучше настолько, насколько это было возможно в её состоянии.
-Где Майло? – внезапно, нарушив молчание спросила Исадора и посмотрела на Вайса, который так был похож на её отца, но не был им, даже если где-то внутри него всё ещё билась душа Идена. Майло был единственным, что связывало его с отцом. С настоящим отцом, который и подарил ей его, когда она была совсем малышкой, а потом... потом был Вайс, который порой менялся местами с Иденом.
-Он не вернется, да? – снова поднимая глаза в потолок спросила Иззи, совсем хриплым голосом и почувствовала, как слезы скатились по её щекам. Она не смотрела на него, не смотрела, и не могла смотреть. Не хотела слушать его слов о том, что даже если Иден вернется, то вернется не тем, что будет безумным, ненормальным, не хотела.
-Почему ты спас меня? – через какие-то пять минут молчания спросила она и повернула голову в сторону Вайса, - Я не хотела чтоб ты спасал меня, не хотела... – тихо шепчет она понимая, насколько эгоистично, и даже безумно это звучит.
Она почему-то хватается за его ладонь. Впервые, с тех самых пор, как она узнала правду. Держит его руку в своими беспомощными и ослабленными пальцами, и смотрит на его ладонь.
-Такая же. – Шепчет она. – Почти такая же... просто не его душа, а твоя... – тихо произносит она, как в бреду, и может это и есть бред. –Почему ты не оставил меня умирать? – уже настойчивее спрашивает Исадора, и поднимает на него глаза.

 Отправлено: 11.05.13 19:27. Заголовок: Все должно быть не ..

Все должно быть не так, нет, совершенно иначе.
Он не должен теряться в глупых догадках, не зная что сказать, настойчиво заставляя себя не отводить взгляд от глаз этой разбитой девочки, отчаянно желающей, чтобы все было как раньше. До того, как она узнала, что кроме Идена есть еще и он.
А ведь, наверное, она и не помнит своего отца без Вайса и его незаметного для нее прежде присутствия. Ей было сколько.. девять? Десять лет? До этого возраста она видела Хаксли только по редким праздникам и на те редкие, особенные дни, когда он находил свободное время, чтобы вырваться из большого яблока в столицу.
Этот факт особенно колет Вайса, крутящего полупустой стакан в нервных пальцах. Он пожимает плечами не имея ни малейшего понятия где находится игрушка Иззи и не хочет занимать свою зудящую голову еще и ее пропажей. Пускай поисками занимается Иден. У него будет слишком много свободного времени на посторонние мысли, и пускай он лучше потратит его на розыск Майло.
Не смотря на то, что Вайс всегда стремился к максимальной независимости от Хаксли, режущее различие их обоих в глазах Исадоры совершенно неожиданно досаждает. Ему хочется найти тысячу и одно оправдание своему присутствию, глупое и безнадежное, которое все равно ничего не изменит. Он отводит глаза в сторону, лишь на мгновение, шаря взглядом по чистейшей палате, которая при небольшом постороннем вмешательстве могла бы даже именоваться «уютной», в отчаянном поиске причины уйти от разговора, но беспомощно возвращает внимание младшей Хаксли, понимая, что такой роскоши у него просто нет.
- Он никогда не уходил, - просто отвечает Вайс, ни тени раздражения или обиды, - просто он не со всем справлялся. Надеюсь, теперь у него это будет получаться лучше и он примет постороннюю помощь, чтобы этого не повторилось.
«Это». Вот и все описание всей его жизни, этого инцидента, беспомощности Иззи и всего остального тихого ужаса, который Вайс хотел бы забыть. «Это» то, что пошло не так в жизни Идена Хаксли и весь ужас в том, что его альтернативное эго полностью отдает себе отчет в том, что оно, в той или иной мере, является этим неверным лихим поворотом, который привел их троих в эту отвратительно ухоженную палату. Забудьте про уют.
Он сдается, крепко сжав челюсти и разворачиваясь лицом к окну, не имея никакого желания отвечать на ее беспомощное «почему ты спас меня?». Он не знает, искренне не понимает этого сам и не хочет отмазываться нелепыми отговорками или пестреть клише. Она заслуживает достойного ответа, которого у него нет.
И тогда она хватается за его руку, словно только он, этот ненавистный (?) ей человек – последняя надежда на спасения из ледяной пучины страхов и сомнений. Он нерешительно поворачивается, с непониманием гляда на Иззи с легкой опаской.
Как будто ему не хватало ее слез.
- Если предположить, что у меня есть душа, - горько усмехается Вайс, однако, не испытывая ничего негативного, скорее своеобразно умиляясь словам девочки, которая даже не представляет, что она делает, - а это очень дерзкое предположение, Исадора.
Он хочет держаться от нее подальше в неопределенном стремлении защититься от ее шокирующей искренности и упрямства. Хотя ему давно следовало понять, что Иззи Хаксли всегда добивается того, чего страстно желает. Это у нее явно от отца.
И это ее главный промах. Потому что он не ее отец и совсем не собирается им становиться. Пускай это ничтожно и жалко и совершенно не убедительно.
Вайс не двигается, позволяя ей изучать его безвольную ладонь, прежде чем встретиться с ним взглядом.
- Потому что это было бы ошибкой. И я успел ее исправить, - его тон красноречиво дает понять, что иного ответа она не получит, даже не смотря на то, что он есть. Потому что она дочь Идена, а значит часть его, как и сам Вайс. Дать ей умереть, значит позволить умереть какой-то его изначальной доли, которой он, по сути, обязан всем. Но вдаваться в долгие рассуждения и запутывать самого себя в непонятных ему самому эмоциях вовсе не кажется приятной перспективой.
- Ему придется узнать о том что происходит. Идену. Он должен понимать, что происходит и подумать о том, что ему делать, если что-то пойдет не так, - Вайс сообщает это как бы «между прочим», считая что ему нужно держать Иззи в курсе происходящего, так как с этого момента она принимает не только непосредственное участие в этом, но и берет на себя ответственность за то, что Хаксли не будет делать ничего необдуманного. Хочет она этого или нет, - не дай ему делать глупостей. Мне бы хотелось чтобы все прошло гладко.
Он делает небольшой глоток воды из стакана Исадоры, буднично и обыденно, словно это он ее отец и делит с ней все, включая остатки воды на дне. Но это не так. Все в корне наоборот.

 Отправлено: 13.05.13 15:09. Заголовок: Наверное это всё лек..

Наверное это всё лекарства, или может Исадора просто слишком одиноко сейчас, но она не отпускает руки Вайса, полностью отдавая себе отчет в том, что это совсем другой человек, а не её любящий отец. Не тот, которым он ей казался, но ей жизненно необходимо держаться за него, так как она слишком слаба сейчас, слишком не в себе, слишком...
Исадора не только теряла отца, она теряла и себя. Последние месяцы ей казалось, что она уже полностью потеряла себя, и уже не знает кто она, поэтому всё в её жизни рушилось, подобно карточному домику. Рушилось всё, а она так и осталась лежать под руинами. Ничего не клеилось, не получалось как раньше болтать с Холлэнд, и поэтому она так часто не отвечала на её звонки. С Альфредо она рассталась, и это было правильно, честно, как и по-отношению к нему, так и к ней. Эллар хотел помочь, пытался, но и от него она не могла принять помощь потому, что просто скатывалась всё ниже и ниже, а сегодня вовсе решила покончить с собой, и со всем, что произошло. Она не думала о маме, об Арчи, ни о ком, она вообще не могла думать, так как находилась в полнейшей истерике, и только сейчас до Иззи начало доходить, что её поступок был слишком эгоистичным, и что она могла причинить боль всем тем, кого так сильно любила, поэтому в один момент, всё ещё держась за руку Вайса, она горько заплакала, настолько, насколько не плакала уже давным-давно. Казалось, что Хаксли хочет выпустить наружу все свои разочарования, всю боль, и чувство вины, что она несомненно испытывала.
-Прости меня, - всхлипывая произнесла девушка, глотая собственные слезы, которые не останавливались, - ты ни в чем не виноват, ты вообще не при чем, а я... я даже не подумала о последствиях, о маме, об Арчи, о Холлэнд... ни о ком не подумала... я же правда могла умереть! – Плачь перерос в рыдания, поэтому ей пришлось чуть приподняться дабы не захлебнуться слезами, - Но я правда хотела умереть, понимаешь? Я была готова на это, но я не подумала... я не... Боже мой! – кажется прежняя Исадора начинала возвращаться, так как девушка уже ясно осознавала то, что она сделала, и к чему это могло привести её. Она могла умереть, и мама этого бы точно не пережила, как и отец, который где-то всё равно был живым, внутри этого тела. А сама она? Она осталась жива, но ранения могут быть настолько серьезными, что она может и не сможет родить детей... Боже!
-У тебя есть душа, - уже более спокойно произнесла Хаксли, поднимая глаза на Вайса, и словно видела его насквозь, - еслиб у тебя не было собственной души, то ты бы не спас меня. Это было полностью твоим решением, иначе передо мной сейчас стоял бы папа, а не ты. Поэтому не говори, что у тебя нет души... у тебя она есть, и именно благодаря ей ты спас меня, хотя я не знаю почему... зачем надо было спасать такую глупую девочку? Зачем? У тебя было бы одной большой проблемой меньше, но ты это сделал... может из-за Идена, а может из-за себя. Ты спас меня...
Удивительно, но сейчас она сочувствовала Вайсу, хоть и ненавидела его все последние месяцы. Она сочувствовала ему, так как он тоже оказался жертвой, также как и она. Это случилось не по его вине, ни по чей вине, это просто случилось, и надо было как-то жить с этим... но как? Как жить? Как привыкнуть к мысли, что у тебя нет отца, когда он был самым любимым и дорогим тебе человеком?
-Не звони маме, ладно? – внезапно попросила его Иззи, и уставилась на его ладонь, - Не хочу её беспокоить, да и она заберет меня потом... – она не хотела возвращаться домой, не хотела бросать Вайса, и сама не понимала почему. Может потому, что он и был единственной надеждой на возвращение Идена.
-Я позабочусь о нём... и о тебе... если ты... позволишь... мне... Вайс... – она неловко посмотрела на него, и очень боялась, что он сейчас откажет ей, так как она едва цеплялась за всеми возможными лучами надежды. Но почему именно Вайс стал для неё надеждой? Наверное потому, что она увидела его с другой стороны. Это было правдой. Именно он спас её, а не Иден, так как еслиб это сделал её отец, то он бы вернулся и от Вайса не осталось бы и следа, но этого не случилось, а значит...
-Мы справимся... – почему-то произнесла она и попыталась улыбнуться мужчине. Они не были «мы», и вообще были чужими, но почему-то Исадоре он казался ближе всех сейчас, и она сама не понимала почему.
-Меня отправят в психушку теперь?

 Отправлено: 15.06.13 20:57. Заголовок: Он не хочет ей отвеч..

Он не хочет ей отвечать, совершенно не хочет.
Все это зашло слишком далеко во всех мыслимых и немыслимых планах и чем дольше говорит Исадора тем меньше ему хочется вслушиваться в ее слабый голос, уверяясь в том, что все это не какой-то дурной сон. Это кошмар. Самый страшный кошмар, который даже не осмелился прийти к нему ночью. Он происходит наяву.
Все кончено.
Вайс начинает понимать всю серьезность ситуации только сейчас, складывая все детали в общую картину, из-за чего ее масштаб не размывается, как должен, а, кажется, опускает температуру его крови далеко ниже нуля. Он никогда не давал слишком громких обещаний, которые был обязан выполнить, но это кажется именно таким. Пути назад нет, а путь вперед кажется слишком туманным и расплывчатым, как и его шансы на хваленый happy end. Видимо, его создавали не для таких, как он.
Он силится совладать со своим лицом, сменить нечитаемое выражение на хотя бы относительно напоминающее живого человека с его искренними эмоциями, вспоминая, как делает это Иден, но получается не слишком похоже, что неимоверно разочаровывает. Поэтому Вайс несколько раз кивает словам Иззи, не соглашаясь с ними, а просто избегая необходимости говорить, не имея ни малейшего желания затянуть спор на вопросы, на которые просто не придумали ответа.
Глупо, так невероятно глупо.
- Не переживай, - он внезапно для себя улыбается на упоминание Лорен, в очередной раз понимая, что это еще одна деталь, которая роднит их и Иденом Хаксли – они оба стараются пересекаться с матерью Исадоры как можно реже, прекрасно понимая, что ее безграничная обида душит в них обоих (то есть троих) любые позитивные эмоции, - если это потребуется, то я с радостью передам эстафету твоему отцу. Он, думаю, тоже с удовольствием откажется от этой миссии.
На самом деле Иден с удовольствием откажется от многого, тем более, когда узнает, что происходит. Вайс знает это наверняка, так как может без особого желания похвастсться, что знает его лучшего всех в этом мире. И если сможет, Иден забудет о том, что его тело предало его, поддавших психическим изменениям, что оно вне его ведома вершило неизвестные ему дела и что так жестоко сломало его девочку. Только он не сможет. И это Вайс тоже знает наверняка.
Но это никак не дает ему права рушить сейчас последние надежды Исадоры, которые крепнут в ней, отражаются в печальных глазах и дают ей совершенно невероятных сил. От этого Вайсу отчего-то становится легче, пускай он совсем не хочет этого признавать.
- Мне приятно думать, что я смогу справиться с этим один, раз по моей вине случилось.. то что случилось, - он избегает грубых и правдивых слов, стараясь не ранить Иззи еще сильнее. И это кажется самой идиотской попыткой сохранить те непонятные ему отношения, которые только что, внезапно для обоих, между ними сложились, - но если что я обязательно к тебе обращусь.
И даже улыбка Идена Хаксли не обманет Иззи: она, как и Вайс понимает, что он ни за что к ней не обратится. Он не хочет к ней привязаться. Она не хочет этого знать.
- Тебя отправят домой, - он не допустит психушки, ее жизнь и так слишком напоминает сумасшедший дом, - когда ты окрепнешь. Я все улажу.
И это, и самостоятельность ее отца и все, что сможет уладить. Это его цель на обозримое будущее, пускай слишком самоуверенная и громкая, но иначе ее в слова не уместить. Он улыбается Исадоре, несильно сжимая ее ладонь на мгновение, перед тем, как прочистив горло, поставить стакан на прикроватную тумбу и подняться на ноги.
- Ладно. Мне стоит позвонить на студию, никто сегодня на работу не поедет. И решить пару вопросов с твоим врачем. И переодеться, - он не смотрит на запятнанный кровью пуловер Хаксли, не отпуская и взгляда Иззи, - я заеду через несколько часов. Привезу Майло. И твой телефон, - эти мысли взялись бы в голове Идена Хаксли, думает Вайс, поэтому он произносит их вслух, наверное ожидая одобрения его дочери, стараясь не думать о том, что оно с чего-то остро ему необходимо, - отдыхай.
Ему кажется, что он старается сбежать от нее и это самая нелепая попытка сохранить себя.
На прощание он целует ее в лоб, как сделал бы ее отец и оставляет ее одну, как тот бы ни за что не сделал.