Отправлено: 13.03.13 23:59. Заголовок: между нами была дверь; 19.11.2013 - [ОСТАНОВЛЕН]

...но и ее ты умудрилась сломать,

чтобы пробраться ко мне и остаться навсегда

Brendan Mahony & Carrie Marlow
место: улицы Вашингтона
описание: прощай альтернативный мир, эти двое вновь пришли покорять эту вселенную. только один не подозревает о присутствии другой. их пути, как параллель, тонкой ниткой чертила вдоль. но случилось пересечение, которое сломало все законы физики, химии.. в общем, природы в целом.

 Отправлено: 15.03.13 02:43. Заголовок: внешний вид: look ..

внешний вид: look

отношения между нами вряд ли кто-то называл раем,
мы отпустились, предварительно замотав наши сердца в бинты.
а я как обычно думаю, что воздух, который я так жадно глотаю,
где-нибудь по дороге домой медленно выдыхаешь ты.

Не было ничего грандиозного, все было совершенно не так, как я себе представляла. Где мои фанфары? Где красная ковровая дорожка? Где, в конце концов, памятник за опрометчивое и совершенно безрассудное самопожертвование во имя большой и светлой любви? Ну ладно, хорошо, я понимаю, что мои запросы слишком велики даже для кредитной системы Бога, но хоть саму любовь-то можно было мне одолжить, не находите? Неужели, цену, которую я прошу за целую свою жизнь – так непомерна в этом мире?! С тобой никогда не бывает одинаково, и я не могу понять: злит меня это, или наоборот только глубже запирает тебя за замком глубоко внутри меня. Дело в том, что, сколько бы я не пыталась тебя понять, хоть как-то раскусить, я не знаю что ты сделаешь в следующий момент. Если с большинством это еще как-то срабатывает, по крайней мере, я уверена в массовой реакции, то ты, Махоуни, заводишь меня на центрифугу, а дальше как Бог пошлет. В моменты, когда жизнь превращается в унылую серую волокиту однообразных, бездумно протекающих по заданной траектории дней, когда на помощь не приходит ни фантазия, ни спиртное, у меня есть ты, и ни как мальчик для случайной встречи, а как постоянное напоминание, о том, что эта серость – блеф. Эта серость не может быть правдой, потому что когда ты ближе, чем на километр, комната сама по себе начинает меняться, выуживая из меня хоть скудные, но чувства, и не важно, рада я им или нет. Ты же абсолютный, неисправимый нелогичный спонтанный человек! И почему только живот так сильно ноет при первой мысли о тебе? Черт меня дернул вообще тебя узнать. Хочется позвонить кому-нибудь очень умному и попросить подсказку, например Энштейну, или Ньютону, может Платону, хотя я сомневаюсь, что даже они дали бы однозначный ответ. Внутри все переворачивается, начинает жить отдельной от разума жизнью, анархия воцарилась на просторах всего одного человека – массовая разруха внутри меня. Нельзя судить человека по его поступкам, при этом самому не оказаться осужденным. Я прикусываю губу и пялюсь куда-то в пустоту. Как можно перестать тебя судить? Хотя, что же такого ты сделал? Ты просто бросил меня совершенно одну, оставил, сбежал. Ты просто отвернулся. Предал. Да я еще сотню вариаций твоего поступка могу найти! И даже не жди пощады, Махоуни. Твое счастье, что мы больше не встретились. Твое счастье – моя беда.

- Мам, я возьму машину? – кричит младшая Марлоу вниз, попутно напяливая на ходу ботильоны. – Оставь машину в покое и пройдись ногами, а то совсем забудешь, как это делается, - ворчит женщина с кухни. Кэрри обнимает её со спины. Кэрри всегда обнимает её, где-то даже немного про запас. Она так давно её не обнимала. – Буду поздно, не ждите, - Кэрри хлопает дверью за своей спиной и отправляется узнавать свою новую жизнь. Не опять, а снова. Прогулки вдоль переполненных улиц города, наперевес с музыкой и тяжелыми мыслями. Здравствуйте, воспоминания, мы с вами давно не танцевали танго.

Кэрри уже несколько часов слонялась по городу, когда вдруг любимая музыка сменилась песнью, заставившей девушку аж на месте замереть и укрыться от нахлынувших воспоминаний в первой попавшейся кафешке, где столы стояли на улице. Было больно. Эта боль проскальзывает сквозь щели в окнах, скользит по стаканам на узком столе. Боль пододвигает себе табурет, и садиться рядом с Кэрри Марлоу. Это почему-то приходит ко мне обязательно не вовремя - все эти песни, которые двадцать миллионов тысяч сотен раз я не слышала, и которые раньше я понимала не так, как сейчас. Вместе с песнями приходит желание купить Машину Времени и перенестись хотя бы в тот момент, когда я еще чувствовала всю планету так остро, как будто бы у меня была не кожа, а сенсорная поверхность. Все казалось нормальным. Когда ты был рядом. И когда с утра наливала себе чай и сыпала три ложки сахара все казалось нормальным, но таким пустым, и такая пустота мне доставляла только словесное удовлетворение, и ничто более. Мне очень хочется что-то модифицировать и перестать разговаривать, мыслить образами. Твоими, мать твою, Брендан, образами! Я хочу помолчать - честно, открыто и чтобы всем было ясно. Стереть бы все наслоения мыслей. Обнулить бы словарный запас. Вычеркнуть все фразы и уничтожить бы все повествования. Переродиться бы. Но все самое худшее еще впереди: среди толпы она замечает похожую репоголовую физиономию. Будь она Хельгой Патаки, затесалась бы в массу, тихонечко вздыхая над фотографией возлюбленного. Но нет же, вы не с той связались. – Брендан, мать твою Махоуни! – кричит Кэрри, совершенно не обращая внимания на изумленные взгляды прохожих. Как бы потактичнее сказать, что все эти взгляды ей были совсем ни к чему. Нужен был только один взгляд. Один из миллиона. Мимолетно. – Брендан! – кричит Марлоу в пустоту. Он даже ухом не повел. – Брендан! – громче кричит Марлоу, хотя куда уж громче- только одному Богу известно. Секундное решение: берет со стола яблоко, некогда так красиво уложенное в корзину, и бросает прямо в спину мнимому Брендану. Мнимому ли? Боль стоит между этими двумя, наслаждаясь тишиной. Глаза в глаза. Они только смотрят друг на друга. Карие против Голубых. Почему это яблоко не могло сразу его прибить? Почему я бросила яблоко, а не кирпич?! Молчание. Это их личная беседа. Глаза в глаза, они разъедают свои ощущения. Кэрри хаотично ищет ответы на незаданные вопросы, у нее пересохло горло. Не чувствует. Только в родных глазах ищет что-то, намек на ощущения, на хотя бы тлеющий, но огонь. Их мир на тонком волоске воспоминаний. Им отвели слишком мало времени. А там, в прошлом свистит ветер словами - " Я понял, что часть своей жизни оставил в другом мире. И мне надо ее забрать, чтобы воссоединиться." Так шепчет умирающий, которому дают надежду. Так шепчу я в данный момент где-то глубоко внутри себя. – Брендан, мне за тобой сейчас еще бежать придется?! – они стоят друг напротив друга, но Кэрри до сих пор не верит, что он здесь. Всего лишь несколько шагов.

актуально к прослушиванию: queen - love of my life

 Отправлено: 19.03.13 00:45. Заголовок: внешний вид + красны..

внешний вид + красные кроссовки с синими шнурками

Почесывая свою щетину, приходит в голову мысль, что надо бы побриться. Уже, как неделю здесь, а он все никак не может оправиться после своей неудачи. Чайник на столе со свистом, напоминает не только о том, что его надо выключить, но и кричит, что жизнь исчерпала себя. Где же ты так ошибся, Брендан Махоуни? Ведь тебе приходится сидеть одному в этой огромной квартире, которая не принадлежит тебе. Она твоего двойника. Казалось бы, он украл у тебя жизнь. Каждый встречный, постоянно сравнивает тебя с ним. Видит в твоем лице того, другого, чья жизнь оборвалась давно, но будто бы, недавно. Ты постоянно жил с его мыслями, делил с ним его девушку. Не мог надышаться от любви к ней. А потом, в один момент, все рухнуло, как карточный домик. Потому что.. потому. И сейчас, восседая на огромной кровати, Брендан уткнулся в свои ладони, боясь смотреть в зеркало, так как лицо было не его. Чужое. Мертвенно бледное. Не живое. Глаза красные, будто бы не спал двое суток. Но, в принципе, все так и было. Парень заглушал свое горе в полных бокалах спиртного. Впервые, почувствовал вкус клуба не со стороны правительства, а со стороны обычного жителя этого огромного, серого города. Тучи сгущались над его головой и выпускали в его мысли разряд молний. Все перемешалось. Стало однотонным в один момент и Махоуни теряет сознание. Просыпается дома, один. Выпивает чашку кофе. Одевается и уходит бродить по улицам в поисках приключений. Лучше умереть, думалось ему. Зачем жить именно ТАК? Никчемно и в чужом мире. Шанс попасть домой пропал ровно тогда, когда он сделал прыжок в обратную сторону. О том, что совершить скачок в другую сторону уже невозможно, узнал недавно. Вернулся домой. Запил и понял, что потерял две вселенные одновременно. Растратил все свои жизни. Бросил любящих женщин. Если одна – ждала его до последнего и, не выдержав томления, попросила больше не возвращаться. С другой, дела обстоят иначе. Он просто кратко выказал ей свои чувства, мысли и скрылся в неизвестном направлении. Кэрри. Его милая Кэрри. Школьная подруга и та, с которой просто хорошо. Когда Брендан вернулся домой, он все свое свободное время проводил на любимой работе, а потом и дома у той, что была указана раньше. Они могли заснуть на мягком диване в обнимку. В одежде. И проспать так всю ночь, периодически просыпаясь, и толкая друг друга в бок. Иногда, согревая руки или же жалуясь, что у кого-то холодные ноги и надо бы надеть носки. Простая забота. Обычные разговоры. И минимум секса. Дружба? Кажется, что это определение давно потеряло свой особый смысл. Все перешло на новый уровень. Ступенька чего-то нового. Ступенька того, что было невиданно, этим двоим. Хотя, о чем речь? Брендан никогда не скрывал своей симпатии к Кэрри. Намекал. Приглашал на свидания. Но она обращала все в шутку, особенно когда из гадкого утенка превратилась в прекрасного лебедя. Она сближалась со всеми, но не с ним. Держала на расстоянии. Кричала, что любит, но как друга, брата. Не иначе. А он не обижался. Хотя, нет, наступал себе на горло, душил свои чувства и выживал. Карабкался наверх, к новой жизни. К своей работе, что стала частью его жизни. Месть за убийство родителей. Все, что было так важно для него. А потом, он пропал. Оказался в мире, где кто-то его любил, ждал и нуждался в нем. Любили так, как никто, казалось бы, не любил. И оттенки серого сменялись радужными, более приятными цветами. Кто-то поменял Брендану очки. Снял розовые и надел, совершенно другие. В его голову долго закрадывались мысли о том, что здесь, должно быть, хорошо. Он просился домой. В другую вселенную. Альтернативную (как это здесь называлось). Но попасть туда, было что-то из раздела – мечты. И с каждым днем, Махоуни терял все больше и больше интереса туда вернуться, оказываясь самым нужным именно здесь, а не там. И когда он уже отвык от мысли посетить свой мир, кто-то там наверху, распорядился иначе. Выбросил его туда, где пустовало его место. При этом, навсегда разделив его с той, которую, кажется, любил. И она носила его ребенка под сердцем.
Вернувшись в свой мир, Брендан окунулся, будто в другую реальность. Люди, которые его не замечали – скучали. А которые не любили так, как он хотел – стали ближе. Кэрри стала ближе. Милашка Марлоу. Безобразница. Шутница. Самая лучшая девушка на свете. Его подруга. В ее глазах он читал то, к чему так долго стремился, но приходилось терпеть неудачи. Не ее типаж. Слишком хилый. Да и хорошие мальчики, нынче, были не в моде. Конечно, кому нужен парень коп? Ну, агент ФБР! Вот и Брендан думал, что никому. Поэтому, на все нежности со стороны Кэрри, он отвечал холодно или с усмешкой. Если она говорит, что обожает, то в ответ он ей говорит; ну как друга. Они оба смеются. Кэрри отрицательно качает головой. Но Брендан ей не верит. Поэтому, он вновь здесь. Вновь там, откуда хотел сбежать! Только то, что он так долго искал и, вроде бы нашел, навсегда потерял. Белль просто не пустила его на порог. Напомнив о том обещании, что он ей дал. Никогда не появляться в ее жизни. И, кажется, ему пришлось выполнить свое обещание. Встав спиной к закрытой двери, сделал шаг вперед и понял, что назад нельзя оборачиваться. Смотреть только вперед! И он смотрел.
Дома находиться было невозможно. Поэтому, было принято решение освежиться в ближайшей кафешке, что находилось недалеко от дома Брендана. Он снова возьмет самый крепкий кофе, пару пончиков и укутается в углу. Чтобы не выделяться из толпы, он стал искать одежду в коробках своего двойника. Самое интересное, что не выделяться, будет очень сложно. Этот тип любил кричащие вещи. Ярких цветов! Поэтому, пришлось взору упасть на самое скромное, что только нашлось. Ядовито-желтая спортивная кофта с капюшоном, синие спортивные штаны, серая кепка и поверх всего этого, красная куртка. Петрушка, скажите вы? Да, нет! Взглянув на себя в зеркало, последний раз, провел указательным пальцем по своим усам и повторил про себя; надо все-таки побриться! С этими мыслями, он вышел из дома и направился прямиком в забитое кафе. Вроде, не выходные, а людей много. Может, это и хорошо, никто не заметит парня в одежде, кричащего цвета. Но ошибался, когда что-то внезапно ударилось о его спину. Повернулся. Посмотрел под ноги и увидел, как зеленое яблоко подкатилось к его ноге. Наклонившись, Брендан поднял его и повертел в руках. А потом стал искать глазами того, кто это сделал. Но «тот самый» сам себя обнаружил, когда выкрикнул его имя. Будто бы загипнотизированный этим, Махоуни сделал парочку шагов вперед, приближаясь к знакомой фигуре. Их взгляды встретились. И, кажется, лоб парня взмок от неожиданности. Выронив яблоко, он снял кепку и вытер лоб тыльной стороной ладони. Этого не может быть. Ее здесь нет. Никак нет!
— Нет, — спокойным голосом ответил Брендан и нахлобучил кепку себе обратно на голову. — Галлюцинации не умеют бегать, они постоянно в голове. И трудиться не надо..
Брендан Махоуни, ты сошел с ума. Но сердце заколотилось с самой мощной силой. Будто бы кто-то заменил старый механизм более новым. У него всегда так, при виде Марлоу. И пускай – это бред!

 Отправлено: 25.03.13 17:16. Заголовок: я тебя помню до слад..

я тебя помню до сладкой жути; память-то жжет углем.
знал б ты, какие сюжеты крутят на потолке моем
каждую ночь; как глаза закрою; хлеще — когда не сплю.
боже, дай света моим героям; мне подари петлю.

Эта дыра здесь поселилась. Размером с вулканический кратер, да и в глубину такая же, она раздербанила всю грудную клетку: выкинула желудок, после чего так не хочется есть, селезенку, поджелудочную, остальные внутренности – все выкинула на помойку, разорвала, взорвала, испепелила. Их больше не осталось. Сердце эта черная дыра, несомненно, пожалела и оставила, приобщив к своей темноте этот непокорный орган. Сердце так и осталось суровой реальностью – насосом, то туда, то сюда качающим кровь. Одинокий боец, готовый до последнего бороться за твое существование. И все бы ничего, и с этой неимоверной дырой мы бы хорошо поладили. Если бы только она так не болела. Если бы только она так не морозила.
Кэрри Марлоу стоит посреди улицы, где посетители кафе еще с удивлением рассматривают девушку. -Брендан... Кэрри Марлоу стоит посреди улицы и её губа начинает потихоньку ходить ходуном. Если бы эта чертова дыра так не болела. Если бы она только не морозила так. Такое чувство, будто именно над её головой вдруг появилась туча, из которой, словно оголтелый, посыпал снег. И, кажется, совсем скоро, эта брюнетка превратится из хрупкой Кэрри в замороженный айсберг. Губа по прежнему ходила ходуном, а Кэрри не могла и пошевелиться, не то что сказать хоть слово. Казалось этот снег заметает ужасную пургу, Кэрри морщится, потому что этот совершенно выдуманный снег бьет её прямо в лицо и заснеженные глаза вот-вот заслезятся. Вот-вот посинеют пальцы. Робкий шаг навстречу, как будто он бесконечно много решит, но эта метель задувает все сильнее, тонкими пальцами холода проникая под одежду. Мурашка, кстати, были совсем не выдуманными, и совсем не безболезненными. Посреди города, где люди постоянно куда-то спешат, время остановилось в зиме. Этот город стал моей тюрьмой, где каждый мой день проходит в попытках выжить, не сойдя с ума. Меня должна была постигнуть другая участь. Например, я должна была остаться там, дома, зарыться носом в подушку, прорыдать пару лет, ослепнуть и незряче родить троих детей от человека, которого я никогда не полюблю. Или, например, я должна была остаться в пространственно-временной дыре, схожей с той брешью, что красовалась у меня в животе. Такие же дыры бывают? И если бывают, то почему они отказались со мной знакомиться? Однако, я до сих пор жива. И если верить моему отцу, то все в нашей жизни не случайно. Не зря же я пытаюсь продрать глаза, чтобы сквозь непроглядную бурю выцепить тебя. Выродком мои противоречия начинают ходить от одного плеча к другому. Сердце стучится и рвется. Я хочу к тебе. Просто забери меня себе, спрячь куда-нибудь и время от времени проверяй. Мама не говорила мне, что такое любовь, и как можно впустить в свое сердце человека раз и навсегда. Что не бывает преград, когда ты действительно чего-то хочешь. В нашем случае великой китайской стеной встанет даже неровно лежащий тапочек. Воздух бьет в висок, надо же, с одного вздоха нокдаун, еще немного и от хмеля я упаду. Кто бы мог быть так пьян от одного взгляда, кроме меня?
Если вы помните историю про мальчика, который кричал «волки», то вы вполне осведомлены об истории любви Кэрри и Брендана. Вы знаете даже больше, чем нужно знать простому смертному. Авада Кедавра на всех вас, неверующие. В большом городе ты обязан умереть, чтобы сохранить малюсенький секрет. Маленький мальчик кричал о волках, даже когда тех и в помине не было. Так же Марлоу кричала о своей любви к Махоуни, по поводу и без повода. И это должно было отразиться на каждом заборе и столбе. Брендан Махоуни и её безмерная любовь к нему, как к другу и брату, и может быть, даже чуточку как к отцу. Когда пришли волки, мальчику никто не поверил и в итоге его съели. Когда это бескомпромиссное чувство постучалось в дом Марлоу, и она впервые расхотела о нем кричать, Кэрри Марлоу уже никто не верил. Все жили в этой обманутой жизни, где Брендан Махоуни – просто друг, который мог видеть её не то что без макияжа, но и в любом неподобающем на то виде. Все, кроме самой Марлоу, которую эта тоска выедала похлеще волков. Осознание ценности каждого произнесенного слова чувствуется на коже слишком поздно. И впервые, когда тебе не хочется кричать, а хочется подлезть под бок и тихонько нашептать, чтобы не дай Бог никто не услышал и не разрушил вашу вселенную – тебе больше никто не верит. А с утра тебе ничего не останется, потому что даже если он и сбудется в твоей жизни, то только самым грустным сном.

А пока Кэрри стоит, и по прежнему дрожит губой, то ли от холода несуществующей зимы, то ли от собственной дурости. А метель все никак не угомонится, и Марлоу только и может. Что время от времени поводить плечами и пялиться на Махоуни. Её ли Брендана? Марлоу подходит вплотную и осторожно сгребает в кулачок подол его куртки. Боясь обжечься, она уже твердо уверена, что никто другой не может её избавить от этих странных галлюцинаций. Не поднимая глаз, как можно более аккуратно, словно каждый взмах ресниц может обернуться утратой самой главной иллюзии. Если с ней кто-то играет, то он выбрал очень плохую шутку. Я устала; я иду уже сорок пять тысяч лет - именно столько нужно идти, чтобы забыть тебя, чтобы выбросить все, с тобой связанное, из головы. Марлоу наконец поднимает глаза, и чувствует теплоту. Швы на моем больном сердце гноятся и рвутся, как на собаке. Твои глаза были задним фоном моей долгой комы. Я открываю глаза – зима, сплю, открываю глаза – зима. Зима не кончается. Ощущение, что не кончится никогда. С каждым днем кровь все медленнее будет бежать по венам. И некому делить морозный воздух. И некому наперегонки по-собачьи дышать, чтобы выдохнуть клубок пара. Не с кем летать с крыш. Нет бледных губ, которые так хочется целовать перед уходом. Бессильно. Целовать перед полетом. Стягивать кожу с выщербленных ключиц. Хочется курить. Очень. Хватит этих глухих и безлюдных улиц. Вооруженных. Выстуженных. И переполненных улиц тоже хватит, я не могу больше биться об этих людей. Мне бы твою руку. Твое плечо. Хватать воздух ртом. Задыхаться. Тросы из хромированной стали – мои нервы, не выдерживают. Рвутся один за одним. Весна не настала. У нас больше не будет весны.

Марлоу пытается отыскать в этих глазах что-то, что напомнило бы дом. – Только не смей говорить, что ты не настоящий, - она зажмуривает глаза и снова их распахивает, шмыгая носом. Если это сон, то я хочу остаться. Если это сон, я хочу впасть в кому. Если на планете есть супермен, то он прямо сейчас сбросит на меня наковальню. – Только не смей говорить, что ты не он. Ты не можешь быть не им! Марлоу трепетно выуживает из затуманенных глаз что-то, что хоть капельку бы напоминало Брендана, но глаза в это, к сожалению совсем не верят. Одно сердце еще стучится в ребрах. И эта чертова – чертова – чертова черная дыра, холодом разросшаяся по всему организму, как раковая опухоль, болит как никогда. Спаси меня. Залечи меня. Закрой меня. Вскрой меня. Сделай уже хоть что-нибудь пока я выть не начала, пока способна еще собрать слова в хоть малейший адекватный набор. Мы не виделись уже сколько? Всю жизнь? Если и меньше, то я совсем этого не замечу, для меня ты перестал быть близко слишком недавно, чтобы я вспомнила, как пахнет твоя джинсовка, когда я её одеваю.
Мы больше не те, какими встретились в первый раз. Мы, конечно, все еще остались вдребезги разбитыми, это теперь наше с тобой кредо до самого логического конца, но, не смотря на это все, мы больше не исковерканы, не грязные, не исписанные. По крайней мере, я хочу в это верить. Заставь меня открыть глаза. Мы с тобой – двое постоянно потерянных, и эта отрешенность в твоем взгляде, я не хочу её видеть. Нет, смотри на меня, как смотрел еще совсем недавно. Сегодня от меня опять отлетел огромный кусок, а никто кроме тебя моих трещин не залечивает. Просто не буди меня, пока у меня есть куртка, сжатая в кулачке, и твой взгляд, который я искала столько минут. Никогда меня не буди.

актуально к прослушиванию: cергей бабкин – больно (акустическая версия)

 Отправлено: 23.04.13 13:34. Заголовок: Если это действитель..

Если это действительно не сон, то в реальности я сожжен..
Брендан стоял напротив Кэрри и смотрел в ее серые, как сгустившиеся тучи перед дождем, глаза. Ему казалось, что он должен что-то разглядеть там, что непременно оттолкнет Махоуни от всего, чем он занимается сейчас. Если это действительно галлюцинация, то он непременно бросает выпивать. Но, что бы узнать, настоящая ли перед ним Марлоу или нет, ему нужно до нее дотронуться. Но он не мог на это решиться. Словно, боялся. Если дотронется, то она исчезнет. Растворится в воздухе, словно пыль и будет унесена ветром в другую сторону. И Брендан снова останется один на один со своими мыслями и переживаниями. Хотя, он и ушел от своей подруги, только чтобы не сближаться и не быть обманутым ложными чувствами, ему все равно не хватало ее улыбки. Она все равно была для Махоуни что-то вроде наркотика. Развлечения. Человеком, который всегда навеселе и не дает скучать остальным. Он любил, после тяжелой работы, приходить к ней в гости, только для того, чтобы завалиться на диван и.. помолчать. В жизни любого человека должен быть тот, с кем не нужно притворяться и думать, что ты сидишь не так и ешь как-то неправильно. В жизни должен присутствовать тот, кто будет любить все твои недостатки так, словно это достоинства. И будет молчать с тобой, не ссылаясь на то, что между вами нет общих тем для разговора. С Кэрри все было именно так. Хотя, бывали моменты, когда Брендан приходил и был вынужден выслушивать о том, какие ужасные ухажеры, нынче пошли. Никто не хочет ухаживать, и всем только одно подавай. На все эти капризы, Брендан обнимал свою любимую подругу, тихо посмеивался и в шутку говорил, что лучше него для Кэрри нет никого. И он соглашалась. Молча, но соглашалась. Но Махоуни не воспринимал эти слова всерьез. В плане, он не рассматривал вариант, что придет момент, и они будут вместе, как пара, а может и муж и жена. Если бы не Белль, которая внезапно ворвалась в жизнь этого несчастного парня, он бы до сих пор жил бы иллюзиями. И жил тем, что все-таки добьется правильного расположения к себе у Кэрри. А сейчас, смотря на нее и не зная, настоящая или нет, у него было двоякое чувство. Возможно, присутствовала толика ненависти, какой-то обиды. Полное разочарование. Поэтому, когда Марлоу, прямо сейчас, просила Брендана объясниться и подтвердить, что он настоящий, тот не спешил оправдаться. Он отвечал вопросом на вопрос, все больше путая общение и свой разум. Вся эта ситуация, словно спутанный клубок нитей, который хочется распутать, но не получается. Ты опускаешь руки только, потому что считаешь, что эти нити надо резать. И другого выхода нет. А если их изрезать, то они будут непригодными. Может, не все потеряно?
— А настоящая ли ты, Кэрри Марлоу? Может, ты плод моего воображения. Что не очень хорошо. Если я поймал белочку, то это говорит о том, что моя жизнь никчемная и я.. ничтожный!
Он достал из-за пазухи своей куртки, маленькую бутылочку с виски и подлил ее содержимое к себе в кофе. А затем, поспешил пригубить этот энергетический коктейль. Крепкий кофе. Виски. Отвратительный вкус, который выжигал горло Махоуни и заставлял его постоянно кашлять. Но он справлялся. Положив бутылочку обратно, он поспешил сделать еще один ободряющий глоток и не взирая на то, что в стакане что-то осталось, выбросил в урну. Он вытер рукавом свои мокрые губы и вновь вернулся к своей галлюцинации, которая, как ему показалось, стала еще ближе. Теперь, чтобы до нее дотронуться, не надо делать каких-то лишних шагов. Остается только поднять руку и просто схватиться за плечо. Понять, Кэрри Марлоу перед ним или все-таки что-то невидимое и прозрачное, которое замечает только Махоуни. Если даже она настоящая, то ему непонятно, почему она пришла за ним вновь. Ведь он ее, фактически, бросил. Заставил вновь остаться одной. Один раз, он уже пропадал. Надолго. И девушка никак не хотела мириться с этой потерей, поэтому, бросила на поиски Махоуни, все свои силы и силы своего отца. И они нашли. Нашли в другой вселенной. Вытащили его оттуда, лишив Брендана возможности видеться с сыном. Но об этом, Брендан пытался рассказать своей подруге. Но та лишь посмеивалась, говоря, что слишком шустро он все поспел сделать. Это звучало глупо, но это так. А когда он собирался вернуться обратно, все врачи были уверены, что парня обычная депрессия. Синдром. Они пичкали его успокоительными препаратами. Но даже эти лекарства не давали ему забыть Белль. Они наоборот, будто бы учащали воспоминания, делая их, чуть ли не реальными. Поэтому, он сорвался с места. Хотя, до безумия любил Кэрри. Она была для него больше, чем девушка. Кажется, название для такой сумасшедшей любви еще не придумали какого-то определенного названия. Это что-то за гранью вселенной. За гранью земли. Неземное сильное чувство, которое видано только парню и больше никому. Даже Кэрри, до конца не понимала, как теперь к ней относится Брендан. Может, поэтому она и здесь. Чтобы решить, что на самом деле их связывает и связывает ли? Это такой деликатный вопрос, на который сложно найти ответ. Особенно сейчас, когда не знаешь точно, отвечать или просто промолчать. Но молчать, значит не дать шанса мыслям выбраться на волю. Поэтому, Брендан делает шаг. Поднимает руку и дотрагивается до щеки Кэрри. Сначала неуверенно, а потом уже полностью, мог прочувствовать, как нежна ее кожа. У галлюцинаций такого нет. А значит, она.. настоящая.
— Ты вернулась за мной? — это был риторический вопрос, ведь она выкрикивала только его имя и хотела видеть в своем поле зрения только Махоуни. — Но зачем? Я же предал тебя..

 Отправлено: 19.05.13 11:06. Заголовок: когда уйду, запиши в..

когда уйду, запиши в дневник,
что мы теперь навсегда другие,
что изощрённей фильмов и книг
реальность в плане драматургии.

Когда ты ушел я думала «все, достаточно, большего не проси. Ни прощения, ни слез, ни горечи». Забыла только учесть, что этот горький привкус от кровоточащих всех органов живет на языке своей жизнью, и я совсем не могу заставить его исчезнуть. Хочется вгрызться зубами в собственные запястья, выкусить, вытянуть, вырвать с мясом провода, по которым, не переставая ни на мгновение, бежит ток. И каждый импульс, совпадающий с рваным дыханием не в унисон, больно обжигает, ранит холодные пальцы, насильно вкачивает тепло в остывающее тело, раздирает до крови ладони, расчесывает бледную кожу, уколом адреналина вонзается в сердце. Я так часто обжигалась, что не доверяю им. Борюсь с тем ядом, что медленно стекает в услужливо подставленную чашу моего терпения. Когда ты ушел, я думала «прекрати, ты же сильная», и в очередной раз убеждалась, что вся моя сила в тебе, в твоем присутствии, в твоем взгляде, в твоих таких всегда уместных словах. Когда ты появился, я думала «все, не проси меня больше приехать и ни в коем случае меня не жди», но ты сам приезжал. Приезжал, приходил, иногда вползал, и я послушно ждала, и я послушно впускала, как будто не было ни одной стены. Как будто стены были оружием против всех, кроме тебя одного. Как будто только тебя и надо было ждать, и как будто в этом вся суть. А теперь… Теперь я многое себя обещала. Снова. Опять. Клялась и божилась, что Брендан Махоуни – тема под запретом номер один, и не дай Бог кому-нибудь даже мельком о тебе вспомнить. И никто не вспоминал. Этот мир стал чужим уже тогда. Когда никто не помнил нас с тобой, таких счастливых и таких далеких, таких близких и вечных, какими мы были там, в нашей вселенной. Это был другой мир, заточение в котором я выбрала по собственной воле. Когда нас не стало, я думала, точно не переживу. Я снова ошибалась, смотри, какой взрослой и сильной я стала. Все девочки, которые еще хоть на пинту верят в розовые сказки, мечтают найти себе мужчину, с которым спокойно. С которым нет ощущения, что сидишь на тикающей бомбе, которая нет-нет, а взорвется, и ты понятия не имеешь, когда ей это приспичит: сегодня или лет через пять. Эти девочки свято верят, что если есть у тебя ОН, то будет совсем не больно. Падать и подниматься. А меня же смотри, с самых высоких этажей, и прямо об асфальт. Мне, конечно, не хотелось бы портить всего трагизма их неведения, и как говорится, последней умирает надежда, но Махоуни, ты разрушил весь мой розовый мир, и будь уверен, горько об этом пожалеешь. А пока, закрой уши. Ведь в нашей с тобой пропасшей неидеальности и родилась моя любовь. Только благодаря ей я еще и дышу.

Чувствовать тебя вовсе не кожей, как будто твои руки, они глубже, они не такие, они как родное впитываются внутрь, запирают, запоминают тебя там. Ты как будто вовсе и не щеки касаешься, и тело такой мелкой дробью/дрожью прохватывает, что невольно боишься: не лихорадит ли? Одним движением тебе удалось распороть то, что я так бережно сшивала, перекраивала, замазывала и всячески исправляла. Так просто. Твой взгляд чеканится на обратной стороне души. Выжигаешь меня, прожигаешь и заново на костер. А что мне теперь остается? Стоять и зажимать ладонью дыру где-то размером с ладонь между горлом и грудью. Она снова вырвалась на свободу. И я чувствую пустоту. Она уже смешалась с кровью. Она уже течет по венам. Не надо было. Сама виновата. Нужно перестать себя обманывать и во всем сознаться: я сама во всем виновата. Сама открылась, вжилась, вросла настолько, чтобы позволить ранить в самое уязвимое место. Это мои вечные грабли. Как просто, оказывается, сломать то, что кто-то с таким усердием строила. Я так долго старалась найти твои черты у всех прохожих, что теперь, когда, наконец, встретила тебя, совершенно не знаю что с тобой делать.
- Ты бросил меня там. Снова. Одну. Опять меня оставил. И думаешь, что я спущу тебе это с рук?! – внезапно решение приходит само собой, и разум Марлоу уходит в небытие, оставляя вместо себя только непережитую обиду. Доселе маленькая искорка разгорелась настолько, что превратилась в бездушное пепелище, а Кэрри, пользуясь случаем раз за разом толкает Брендана в грудь. Стоило ожидать, что как бы не хотелось, Марлоу просто не сможет мгновенно растаять и поставить крест на могиле всех своих невзгод. Она упирается ладонями ему в грудь, держит на расстоянии, после того, как энное количество раз до этого хаотично его ударила. Хоть силы в Кэрри всегда было ровно настолько, чтобы открыть уже открытую банку с солеными огурцами, в этот раз она раздавала ему тумаки с каким-то одичалым восторгом и упоением. Удивительно, и как прохожие не поспешили оттащить это чудовище от бедного Брендана? – Ты в своем уме вообще?! – наконец, выдохшись, Кэрри сворачивается пополам, тяжело дышит, и переводит дыхание. Как видимо, порция ненависти на сегодня закончилась, и теперь ждать до завтра. – Ты ушел! Ты просто ушел! Ты смог вот так просто оставить меня, как будто я никто! Как будто я та, которую ты всегда можешь оставить! Ты подумал обо мне?! Хоть раз ты обо мне подумал?! – я обещала быть сильной, но, увы. Слезы подступают к глазам, Кэрри бьет себя руками в грудь, кричит, растирает накатившие слезы по лицу. Я устала верить, а особенно ждать. Мои мечты упорно не желают сбываться. И если все идет наперекосяк, если вся вселенная противится и закрывает все возможные двери, может, пора поверить, что это не мое и не для меня? Но мое упрямство не позволяет мне отступить. Ты либо борешься до конца, либо выгораешь изнутри и превращаешься в ничто… И в конечном итоге просто обнимает его. Просто прижимается, не переставая дрожать. Он – единственное, что осталось у неё. Что осталось от нее. От той прежней Кэрри, которая была дома, у которой дом был. Он – связующее звено, не позволяющее ей навсегда исчезнуть. Не исчезай, Брендан. Если господь все-таки слышит меня, то мне больше всего нужно, чтобы он услышал меня именно сейчас. Не исчезай.

не привыкай ко мне, ибо свет,
что я дарю, понемногу тает.
счастливых нет и несчастных нет:
есть те, кто ими себя считает.