Отправлено: 24.03.13 00:26. Заголовок: Catch you; 10.08.2013 - [ОСТАНОВЛЕН]

 Отправлено: 24.03.13 00:37. Заголовок: Внешний вид - Это в..

Внешний вид

- Это все, что я должен знать? - монотонно проговорил мужчина, стоя у окна и разглядывая какой-то документ в своих руках.
- Практически. Сегодня Габриэлла Морган, в промежутке между пятью и пятью тридцатью, будет в западной части города по адресу, указанному в папке на последней странице. Какие-то бытовые хлопоты, - ответил другой мужчина с не запоминающейся внешностью.
- Хорошо. Спасибо за работу, Генри, - практически не отрываясь от бумаг, Маттиас подошел к рабочему столу, наспех открыл предпоследний ящик, ловко выудив из него плотно набитый конверт, и протянул его некому Генри. Тот, взяв вещь в руки и проверив содержимое, пулеметной очередью выпалил «приятно иметь с вами дело» и спешно покинул кабинет. Все было так, как будто бы этот разговор вовсе не имел места быть, и только таинственная папка свидетельствовала об обратном.
Закончив изучать документы, Делавер последний раз взглянул на фотографию темноволосой девушки, отпечатав в своей памяти ее портрет если же не на вечно, то на долгие годы вперед, как, впрочем, и всю информацию о ней, что имелась в папке, спрятал последнюю под двойным дном ящика, закрыл его на ключ и тоже покинул кабинет.
В этом день мужчина подарил выходной своему личному водителю и вместо узнаваемой рабочей машины, за которой частенько охотились папарацци, взял более дешевую и неприметную модель. Для него было важным остаться никем не узнанным и незамеченным, и хотя в случае провала он мог с легкостью воспользоваться своей способностью, стерев у вездесущих газетных шавок память, Маттиас относился к своему заданию с привычной серьезностью, заранее обдумывая все детали и возможные исходы. Перфекционист. Все должно было идти по плану, никаких осечек быть не должно было, иначе он вовсе не Делавер. Личная охрана также была распущена. На данном этапе своей политической карьеры мужчина мог наслаждаться как известностью, так и свободой перемещения. Его узнавали, но не так часто, чтобы он не мог себе позволить «выйти в люди», прогуливаясь по парку или же посещая кафе. В лицо его знали только те люди, кто серьезно изучал политику, его физиономия не мелькала по телевизору чаще, чем реклама, а по улицам не висели плакаты с его портретом во весь рост. Это обстоятельство гораздо упрощало ему предстоящую задачу, и Маттиас с легкостью мог побывать в шкуре кого угодно: от офисного работника до писателя фантаста. А в случае чего, всегда мог сказать, что известность его утомляет, и он любит побыть частью своего народа, уйти от постоянных вспышек камер и роскоши, как один из героев «Принца и нищего».
В положенное время политик, в обличье «простого смертного», оказался в указанном месте и начал свои поиски. Точного места нахождения своей цели он не знал, потому ему необходимо было отыскать ее в паутинах памяти прохожих, что он и сделал. Понадобилось не больше минуты, чтобы случайные люди, даже не подозревая об этом, выдали девушку с потрохами ее палачу. Не мешкая, он проследовал вверх по улице, остановившись достаточно близко от прачечной, где находилась девушка, и достаточно далеко, чтобы ни при каких обстоятельствах не попасть в ее поле зрения.
Некоторое время он просто следил за дверью, ожидая момента, когда она выйдет и он сможет увидеть ее вживую, а не чьими-то глазами. И в последствие так и произошло: молодая особа, точь-в-точь как на фотографии, толкнула от себя прозрачную дверь и вышла на улицу, держа в одной из рук термо-чашку с кофе. Она пошла направо, и буквально через несколько секунд, сохраняя дистанцию, мужчина двинулся следом, наблюдая издалека.
Габриэлла не могла знать, что уже тогда оказалась в ловушке, из которой невозможно выкарабкаться. Пока ее голова занята была насущными делами, пока она шла и делала глотки обжигающего кофе, Делавер уже подчинил ее себе, уже успел достаточно изучить, проникнув в ее воспоминания. И ему было достаточно заложить определенную мысль в ее голову, команду, сделав это совершенно безболезненно и быстро, чтобы все завершилось. Он бы завершил свою миссию, девушка бы жила также, как и до этой встречи, не подозревая о том, что в дальнейшем окажется «кротом», организация была бы довольна Маттиасом. Но Делавер не спешил. Слишком много интересного было в этой голове, слишком много интересного, что вызвало в нем безумный интерес садиста и определило безрадостное будущее для Габриэллы Морган...
Когда они прошли четверть квартала, мужчина совершил еще одну манипуляцию своей способностью, которая должна была положить начало их общей игры в «кошки-мышки». Выбрав человека из толпы, он навязал ему идею толкнуть Морган, неосознанно, точно это была обычная случайность, и жертва, как и другие до него, в точности исполнила приказ, задев девушку плечом, что повлекло за собой падение кофейного стакана. Сама же Габриэлла поступила предсказуемо, выполнив вторую часть плана, затеяв перебранку с не особо вежливым прохожим. А третью часть, появление не рыцаря на белом коне, но порядочного гражданина и джентльмена, выполнил сам мужчина, появившись в нужное время в нужном месте.
- Приятель, - решительно и достаточно жестко обратился к незнакомцу Маттиас, подходя к месту происшествия, - раскрой глаза и смотри, куда идешь.
Он остановился неподалеку от девушки и не сводил осуждающего взгляда с прохожего.
- Да идите к черту, - отмахнулся незнакомец и продолжил свой путь как ни в чем не бывало.
- Вот же ублюдок, - проследив за удаляющимся, высказался Маттиас, но затем резко повернулся к Габриэлле, - извините за грубость, но это чистейшая правда.
Он рассеяно улыбнулся, пожимая плечами.

 Отправлено: 29.03.13 00:19. Заголовок: Одета - Морган, име..

Одета

- Морган, имей ввиду, что цену на следующий разрушенный твоим чудным голоском купол, я вычту из твоего оклада, - меланхолично констатирует мужчина, рассматривая трещины в защитной конструкции, призванной уберечь всех наблюдателей, среди которых большая часть – тренируют способность Габриэллы, от пагубного воздействия ее дара, или проще говоря, не дает убить все живое в радиусе пятисот метров. Девушка как-то рассеяно озирается на говорящего и пожимает плечами, прикрывая рот в демонстративно сладком зевке. С тех пор, как она впервые появилась в тренировочном полигоне НЭШБ, замену оборудования здесь производили с завидной регулярностью, но это было заслугой Морган лишь отчасти, потому что толпы прочих одаренных приводили предметы неизвестного назначения в пыль гораздо охотнее в силу того, что большинство из них способностью совсем не владели, - Но он же даже не рухнул, - с изрядным возмущением в голосе бормочет Габриэлла и с придирчивым видом разглядывает таблицу своих показателей – слабее, чем обычно, но зато показатель отвечающий за точечное воздействие возрос, - В этот раз, - задумчиво добавляет Морган и ставит свою подпись на нескольких бумажках, подтверждая свое присутствие, согласие на испытания и сохранность, если страстное желание немедленно лечь в кровать и проспать как можно дольше не считалось за побочный эффект сомнительного мероприятия. Сомнительного лишь от того, что Габриэлла даже не будучи обученной, могла своим продолжительным криком положить все в округе, а уж теперь и вовсе справлялась с подобной задаче на «ура». Чего от нее хотели в главном штабе НЭШБ, Морган все равно не понимала, но, кажется, речь шла о том, что нужно научить ее работать в команде, что не было возможным в силу способности массового поражения, не проводящей различия между «своими» и «чужими». Что касалось самой девушки, то она, разумеется, не считала, что иной исход возможен, но ей упрямо твердили о другом, а неподчинение прямым приказам руководства могло грозить серьезными последствиями чего Морган, променявшая тюремное заключение на сравнительно свободную жизнь, разумеется, не желала и желать не могла, так что вынужденное присутствие на полигоне два раза в неделю помимо тренировочных заданий было хоть и не слишком приятным, но обязательным, - Я могу идти? – как ни в чем не бывало интересуется девушка, уже приближаясь к дверям, - До среды. И даже не вздумай сказаться больной – я обещал к маю сделать из тебя человека, - кричит ей вслед мужчина, которому Габи на ходу машет рукой, машинально кивая головой из опасений задержаться здесь еще хоть на мгновение. А затем несколько дежурных улыбок, автомобиль и город, который после десяти часов почти беспрерывной тренировки кажется нереальным.
Еще более нереальным на утро кажется возможность подняться с постели, принять душ и куда-то пойти. Желание до скончания своих дней проваляться под одеялом пересиливает даже пошлую бабью натуру, во весь голос кричащую о том, что нужно бы воспользоваться законным выходным и купить пару платьев, туфель, сумок и чего-то еще из числа того, что обычно покупают нормальные женщины с абсолютно нормальной жизнью, когда хотят развеяться, похвастаться обновками перед подружками и сделать что-то еще, что диктует им разум, или куда более низменный инстинкт Габриэлле чуждый по той причине, что на заданиях НЭШБ в платьях на каблуках не походишь. С куда больше охотой, Морган заставляет себя подняться с постели в момент, когда понимает, что в квартире такой бардак, что уже и находиться в ней неприличной и отвергая первую мысль о том, что гораздо проще сжечь здесь все и купить новую, вызывает службу по уборке. За час ожидания успевает принять ванную и выбрать наряд, что кажется девушке довольно нелепым в рамках того, что до прачечной она могла доехать пусть даже в ночной рубашке, ведь соседи и люди из ближайших кварталов за последние два года успели повидать странную соседку в самых различных своих видах и вряд ли могли удивиться хоть чему-нибудь, с неискренними улыбками на неприлично счастливых лицах кивая ей, когда Морган наконец-то выезжала с парковки, подкрепляя свою поразительную утреннюю решимость глотками кофе из термокружки.
- С Вас двенадцать семьдесят пять, - монотонный голос скучающей девицы из прачечной, минутой ранее принявшей одежду Габриэллы, выводит Морган из секундного ступора, в который она успела разглядеть на другой стороне улицы книжный и теперь имела четкое и недвусмысленное намерение его посетить. Девушка протягивает деньги, прячет квитанцию в маленьком кармашке сумочки и переступает порог, сворачивая направо – к переходу. Редкие прохожие, в большинстве своем также сонные и не вполне соображающие, снуют мимо Морган, чья координация достаточно хороша для того, чтобы ненароком не вписаться в чье-нибудь неспешно бредущее бренное тело. На ходу она успевает пить кофе, уверенно перешагивает через несущуюся на нее машинку на пульте управления, но когда откуда-то сбоку на девушку наскакивает непонятно откуда взявшийся мужчина и Габриэлла роняет кружку с кофе, тут же обрызгавшем ее новехонькие туфельки, Морган все же ощущает раздражение. Незнакомец не удосуживается даже повернуться в сторону девушки и смело шагает дальше, прежде чем Габи успевает сделать возмущенный жест рукой, - Мужчина, скажите, Вас роняли в детстве, или Вы с рождения идиот? – с неприкрытым интересом в голосе вопрошает Морган, поднимая кружку и доставая из сумочки салфетку. Пока чертов засранец успевает вернуться к месту происшествия, девушка уже протирает туфли и гневно взирает на мужчину, не менее возмущенно отвечающим на оскорбление Габи, - …а Вам следовало бы поучиться хорошим манерам, чтобы не было больше желания разговаривать подобным образом со случайными прохожими, - она закатывает глаза и думает озвучить очередную гадость, когда на маленький спектакль посреди улицы обращает внимание третий участник и девушка оказывается вынужденной придержать язык, позволяя за себя вступиться. Когда же хамоватый мужчина убегает поджав хвост, Морган вздыхает – почти разочарованно, снимает с глаз солнцезащитные очки и коротким, но внимательным взглядом окидывает отчего-то знакомого молодого человека. Приветливо, мягко улыбается и протягивает незнакомцу ладонь, - Спасибо, - Габи кивает без намека на кокетство, - Габриэлла Морган, очень приятно.

 Отправлено: 02.04.13 22:19. Заголовок: «Попалась». Мужчина ..

«Попалась».
Мужчина аккуратно перехватил протянутую ему ладонь и вместо ожидаемого рукопожатия чуть склонился, едва коснувшись тыльной стороны губами. А затем обворожительно улыбнулся, светясь изнутри, как влюбленный мальчишка, которому бы сражаться с ветряными мельницами, великанами и спасать прекрасных принцесс из башен драконов. Этот образ Маттиасу отлично удавался, возможно отчасти и потому, что если отбросить серьезность, которая вечно присутствовала на его лице, то он выглядел несколько моложе своих лет, и при определенных обстоятельствах это вводило в замешательство, и люди начинали видеть в нем то, чего и в помине не было.
- Рад познакомиться, Габриэлла, - слегка щурясь, изучает он ее плавные черты лица, - значит, «Мужественная»? А с виду так и не скажешь. Выжидает определенную паузу и нужную ему эмоцию на ее лице, чтобы продолжить весь этот фарс, притворяясь мечтателем и романтиком, от которых самого тошнит. Все идет по плану, и тогда он вновь продолжает нести бесполезную чушь, но играть с ней ему нравится, ведь пока это только прелюдия, предисловие к началу ее мучений. - Не подумайте, Габриэлла, я не сумасшедший, разве что много болтаю попусту сегодня. Я имел ввиду значение Вашего прекрасного имени: Габриэлла с испанского - «мужественная». Хотя Вы, наверное, и так знаете.
Рассеянно улыбается, тихо смеется и продолжает гипнотизировать ее своими темными глазами, в которых переход между зрачком и роговицей практически незаметен, отчего они кажутся неестественными, дьявольскими, смотрящими прямо в душу.
- Послушайте, - неуверенно начинает он, глядя так, словно размышляя о том, какой реакцией его одарит девушка после того, что он собирается предложить, - этот «гражданин» разлил Вам кофе, а я вряд ли уже смогу заставить его купить Вам новый. И все бы ничего, но меня гложет, - он театрально приложил левую ладонь к сердцу, - чувство вины за это. Все же, у меня был шанс. Потому...может быть, Вы облегчите мне муки совести и согласитесь на то, чтобы пойти в ближайшую кофейню и там распить чашку-другую кофе вместе со мной? За мой счет, конечно.
Он чуть склоняет голову в бок, хитро улыбаясь, а затем внезапно поднимает руки вверх, сдаваясь.
- Вы не подумайте, Габриэлла, это не свидание. Я бы не посмел, - улыбается уже шире, сверля ее взглядом так, что той остается лишь согласиться.
Еще одна победа.
- Черт, как же так, - уже по пути в кофейню, Маттиас искусно изображает, будто случайно забыл представиться девушке, прикладывая ладонь ко лбу и чуть покачивает головой из стороны в сторону, - где же все мои манеры? Явно не мой день. Маттиас Делавер. На ходу оборачиваясь к своей спутнице, говорит он, а затем добавляет: - Можно просто Мэтт.
Он мог бы придумать себе любое имя, но говорит настоящее, потому что, по-большому счету, все, что он делал, было бессмысленным в плане сокрытия его личности. Совершенно неважно было, знает ли девушка сенатора или нет, слышала ли его имя. Он играет определенную роль не для того, чтобы стать для нее другим человеком, не чтобы очаровать, влюбить или же, наоборот, отвратить от себя. Улыбчивый и многословный Маттиас — это лишь начало к ее разрушению, чтобы после, спустя время, разочарование, испуг, злость, ненависть были во сто крат сильнее и чувственнее, чтобы эмоции были накалены до предела, чтобы весь ее чертов мир перевернулся вверх дном и обрушился на нее, погребая заживо. А он бы смотрел, как она пытается выбраться из обвала и наступал бы носками каблуков на ее ладони, заставляя падать, снова и снова, все глубже и глубже, раз за разом ощущая боль, боль и боль.
- Итак, - не дает он настигнуть их неловкому молчанию, - Вы не похожи на испанку. По крайней мере, акцента в голосе я не услышал. Так откуда же такое интересное имя?
Габриэлла не успевает ответить, потому что Делавер продолжает.
- Позвольте угадать. Наверное, кто-то из родственников родом из Испании? Угадал или нет? - с неподдельным интересом смотрит на Морган, идущую рядом, чуть приподняв брови.
К этому времени они успевают пройти мимо какого-то кафе, и Маттиас, больше не прерывая собеседницу, молча указывает рукой на заведение, приглашая зайти. Она соглашается, тогда он идет чуть вперед, в элегантном жесте открывая для нее дверь и идет следом.

 Отправлено: 06.04.13 01:06. Заголовок: Морган улыбается, ск..

Морган улыбается, склоняет голову к плечу и смотрит на молодого человека очень внимательно, как если бы это могло помочь ей познать его истинные мотивы, которых она, вопреки инстинктам, воспитанным службой в НЭШБ за легким флиртом с приятным мужчиной не видит и видеть не может, потому что никаких подозрений новый знакомый у нее не вызывает. В конечном счете, подозревать всех и каждого в чем бы то ни было, значило лишить себя нормальной жизни, к которой Габриэлла недальновидно и очень легкомысленно уже отнесла Делавера вопреки собственным убеждениям и банальной, но очень точной установке «не доверять никому». И кто знает, быть может, если девушка не решила бы именно в этот день побыть просто Габриэллой Морган, а не агентом специального подразделения правительства – ситуация разрешилась бы совсем иначе?..
- Не свидание? – с интересом вопрошает девушка, разбавляя разговор тихим мягким смехом и по-прежнему не сводя очень внимательного изучающего взгляда с мужчины, - А я уж было, напрасно понадеялась. Но я все равно соглашусь. Вдруг Вы передумаете? – никакого излишнего жеманства и манерности. Морган чувствует интерес и абсолютно никакой тревоги, или опасений за себя. Ситуация кажется ей естественной и предельно ясной, где-то даже банальной и чересчур предсказуемой. Без долгосрочной перспективы, но достаточно непринужденной, чтобы заинтересовать Габриэллу на предстоящие выходные дни. В конце концов, никто не говорил ей, что служба в НЭШБ подразумевает, что случайный знакомый на улице может быть серьезной угрозой, даже если один твой достаточно продолжительный вскрик способен заставить его корчиться в страшных предсмертных конвульсиях, прежде чем его мозг вытечет через уши. Способности Морган нередко играли с нею злые, иногда чудовищные шутки, они же давали ей возможность всегда чувствовать себя достаточно уверенно, чтобы не бояться случайных встреч, знакомств на улицах и даже столкновений с агрессивно настроенными безумцами. И именно в настоящий момент даже на подкорке сознания Габи не было подозрений, которые могли бы сказать что-то о том, что кто-то способен не только сравниться с нею по силе разрушительного воздействия, но просто лишить ее таланта, благодаря которому единственным человеком, вызывающим в Морган страх была она сама.
- Что касается моего имени, то его мне дала моя мать и мне неизвестно какими мотивами она руководствовалась, - искренне и незамысловато отвечает девушка, пожимая плечами. Мать Морган была странным человеком и часто совершала поступки, которые не находили разумного и логичного объяснения, даже с учетом того что она была женой сенатора и каждый ее день проходил на виду и под прицелом десятков фотокамер. Мнится, отец говорил, что Габриэлла неделю в этом мире провела не названной, потому что Беатрис размышляла над тем какое имя она хочет дать своему первому и, возможно, единственному ребенку. Откуда в ее голове взялся именно этот вариант, известно также никому не было, но Джеймс уже измученный тысячей вариаций дал свое согласие, не интересуясь причинами и следствиями, но просто желая, чтобы у дочери было имя. Так новорожденная Рочестер стала Габриэллой. Но рассказывать об этом Делаверу не стоило, потому что мастером нудных и длинных рассказов Морган никогда не была, а случайный знакомый на улице вряд ли желал услышать историю жизни девушки от рождения и до самого конца, особенно с учетом того, что большая ее часть была похожа на глупую выдумку пьяного в хлам драматурга. Она куда более охотно поговорила бы о чем-то менее замысловатом, или узнала что-то о личности самого своего нового знакомого. Но после того как девушка услышала его имя – нужда спрашивать что-то еще отпала сама собой, просто потому что имя и фамилия Матиаса Делавера если не были на слуху, то уж точно были знакомы девушке в чьих жилах текла кровь вчерашнего сенатора и чей нездоровый интерес к политическим деятелям диктовался странной паранойей, как если бы Морган не была уверена в том, что ее обожаемый папочка сгинул в пучинах своей собственной непроходимой глупости и тщеславия. Так или иначе, но всех нынешних политиков ранга выше среднего Габриэлла знала если не в лицо, то поименно уж точно. И нельзя сказать, что они вызывали у нее глубокую симпатию по воспоминаниям прошлого и восприятию политики как искусства в настоящем. Впрочем, для случайной встречи на улице это не имело основополагающего значения и Морган продолжала улыбаться, между делом размышляя над тем, стоит ли ей озвучивать свою осведомленность. Падать ниц она не собиралась, а для восхищения профессией Матиаса девушке не хватало природного лицемерия, которого она – даром, что дочь сенатора – была лишена напрочь.
- Так значит, политик? – внимательно взглянув на мужчину с притворной серьезностью, поинтересовалась Габриэлла, продолжая неспешно шествовать рядом с Матиасом.
«Ненавижу политиков».
- Какая… Интересная профессия. Неужто оставляет время на случайные знакомства посреди улицы, м? – Морган двусмысленно улыбается, переступая порог кафе, подходит к стойке и облокачивается на нее, спиной разглядывая мужчину с неподдельным интересом, - Ванильный фраппучино с карамельным сиропом, - машинально отвечает девушка на любезный вопрос кассира, не сводя глаз с Делавера. Габриэлла борется со смешанными чувствами. С одной стороны – она обещала себе никогда не иметь дела с теми, кто имеет хотя бы косвенное отношение к политической деятельности в этой и любой другой стране, с другой стороны – заведомо знает, что это знакомство не продлится слишком долго, даже если Матиас не владеет информацией о том, что такое НЭШБ. Это было бы почти интересно, если бы не было так удивительно противно. И хотя Морган часто старалась убедить себя в том, что не всех людей можно поравнять с ее дражайшим отцом, она была предвзята. Предвзята и эта предвзятость мешала жить ей прямо сейчас.
«Ненавижу политиков».
- Мой отец – Джеймс Рочестер – в свое время занимал место сенатора от штата Нью-Йорк. Должности он лишился, но неподдельный интерес к государственному устройству мне передал, а потому о Вашей деятельности я осведомлена больше, чем мне хотелось бы, - присаживаясь за столик возле окна легко, не придавая лишнего значения своим словам, констатирует Морган, - Итак. Служба стране и гражданам США или желание оставить свое имя в веках? Патриотизм, или тщеславие? – мягкая улыбка, легкий интерес в глазах.
«Ненавижу политиков».

 Отправлено: 12.04.13 04:53. Заголовок: - Как все прозаично,..

- Как все прозаично, - шутливо-огорченно произносит мужчина, пожимая плечами, - я то надеялся на длительную историю, которая позволит мне без зазрения совести любоваться неприлично красивой девушкой с достаточно редким именем, но теперь мне придется расстараться, чтобы привлечь Ваш интерес.
Какими бы банальными не казались его попытки флирта, какими бы избитыми не были комплименты, Маттиас имел необыкновенный навык подавать даже самую примитивную информацию по-особенному. Каждое, даже самое обыкновенное слово, произнесенное им, возрастало в цене, черный уголь он превращал в бриллианты, да и при всей претенциозности, чопорности и недоступности сегодняшних женщин, бьющих кулаками в грудь и кричащих о своей независимости, под оболочкой стальных леди они оставались, остаются и будут женщинами — хрупкими и нежными существами, требующими тепла, внимания и падкими на комплименты. Впрочем, Делавер совсем и не думал, точнее, он знал, что объект его интереса не будет очарован такой мелочью, потому и ход его в их маленькой игре (о которой, конечно, девушка и не подозревала) был незначительным. До конца разыгранной партии еще далеко.
- И чашку зеленого чая, будьте добры, - с улыбкой добавляет Маттиас, достает бумажник из кармана джинс и протягивает новенькую, хрустящую купюру кассиру, неторопливо возвращая свой взгляд к его спутнице, - тшшш. Вас могут услышать. Он щурится, улыбается уголками губ и говорит заговорщическим шепотом, бегло оглянувшись по сторонам, будто ему действительно есть дело до того, расслышал ли кто-то в этом кафе слова Морган. Впрочем, даже в роли мечтателя он не выказывал особого опасения, скорее ребячество, так несвойственное истинному Делаверу. - Любой каприз, но, умоляю, не выдавайте меня: сегодня я просто Маттиас, - он продолжает улыбаться, благодарит кассира, берет сдачу и прячет бумажник в карман, следуя за Габриэллой.
- Мне кажется, я слышу неодобрение в голосе, - ставит чашку, и прежде чем девушка успевает сесть, отодвигает ее стул, ожидая, пока та сядет.
- Без манер я никто, - поясняет он, чуть склоняясь к плечу девушки, когда задвигает стул, а после — занимает свое место, свободно расположившись на стуле и сделав небольшой глоток обжигающего напитка.
- Итак, - не прерывая зрительного контакта, глаза в глаза со своей собеседницей, продолжает мужчина, - Вы меня раскусили. Он картинно расставляет руки в стороны и пожимает плечами, сдаваясь своей спутнице и не собираясь переубеждать ее в обратном. - Я действительно политик, хотя надеялся, что этот факт всплывет...не так рано. Мы ведь даже и поговорить толком не успели, как же мне теперь убедить вас в том, что я вовсе не плохой человек? Иронично шутит, делая нарочито серьезное выражение лица. А в это время, мастерски замаскированный под всем этим фарсом моральный садист мерно вышагивает по дорогам ее воспоминаний, мыслей, считывая всю хранимую информацию в ее чудной головке, словно машина, и копируя ее на свой жесткий диск. Он внимательно изучает каждый уголок ее памяти, даже если добрая доля хранимого там материала — будничные, бесполезные мысли, растворяющиеся в вечности без следа. Читает ее, точно открытую книгу, только в этом случае нет предписания, как и с какой страницы ему начать. Даже если он начнет с конца, то в итоге все это сложиться в его голове в одну единую картину. Он жонглирует ее тайнами так легко и непринужденно, будто бы родился с этим даром, не потратив на приручение силы ни секунды.
- Я люблю свою работу, но от нее, как и от любой другой, временами устаешь, - его голос стал более серьезным, а улыбка более сдержанной, - и пока есть такая возможность — раствориться среди толпы — я ее использую. Да и разве не глупо представлять интересы народа и не иметь с ним связи?
Делает неопределенный взмах рукой, берет чашку и делает новый глоток, а затем добавляет, растворяя улыбку в чашке:
- Да и знакомиться с прекрасными девушками на улицах города — мой любимый досуг. Специально выделяю один день в неделю на это занятие. Чем не романтика? Он предусмотрительно не позволяет их беседе стать излишне серьезной, каждый раз разбавляя ее порцией шуток и ни к чему не обязывающего флирта. Увлекает ее разговорами, усыпляет бдительность, скользким ужом пробираясь внутрь сквозь брешь в ее обороне, прикасаясь к самому потаенному и интимному. Настоящее моральное насилие.
- Вот как, - кивает он на ее слова, точно только что узнал о том, что Морган - дочь Рочестера, - а я только хотел спросить, откуда же в такой очаровательной девушке такие познания в политической сфере. Но теперь понимаю, все встало на свои места. Не поймите меня неправильно, но реалии нашей жизни таковы, что мало кто так глубоко интересуется политикой. И если опросить хотя определенное количество людей, то дай Бог из десяти человек хотя бы один слышал, не знает, а слышал о Маттиасе Делавере. Подытожив, мужчина подался вперед, облокачиваясь на стол, и выдержал небольшую паузу, внимательно изучая лицо Габриэллы, точно испытывая ту на прочность.
- Я бы мог ответить, что патриотизм, а мог бы — что тщеславие, но оба варианта кажутся гиперболичными. Думаю, все вместе, - он усмехается, - чтобы не кривить душой, но отчаянно надеюсь, что первого больше. Я пошел в политику потому, что многие вещи меня не устраивали, а единственный, кажущийся мне логичным, способ что-то изменить — сделать это самому.
Он откидывается назад, опираясь на спинку кресла, обводит взглядом всех присутствующих, подмечает людей, отражающихся в витринах, чтобы неизменно возвратиться к брюнетке, в чьей голове он хозяйничает с тех пор, как только она попала в область покрытия его способностей.
- Как оказалось, обо мне Вы знаете очень много, а вот я о Вас — крайне мало, - ложь, с легкостью слетевшая с его губ, - приоткроете для меня завесу тайны? Например, чем же занимаются дочери сенаторов по жизни или же в свободное время? Чем увлекаются?

 Отправлено: 08.05.13 19:54. Заголовок: Морган старалась быт..

Морган старалась быть непредвзятой, искренне старалась быть непредвзятой несмотря на то, что когда-то политика и грязь ей сопутствующая сломали ей жизнь, стерли в порошок ее тогда еще невинное, наивное, почти детское восприятие окружающего мира, людей и событий и растворили ее сущность, суть, натуру в боли, крови и ненависти, которые все то время хлестали через край, доводя до безумия, грань которого стиралась с каждым днем. Габриэлла слишком много времени потратила на то, что избавиться от этого, избавиться от этих воспоминаний, избавиться от страха, сопровождающего ее каждый новый день, что она открывала глаза в ожидании того, что все вернется. Ничего не возвращалось, жизнь постепенно стабилизировалась и стала такой, какой ей, возможно, и не следовало бы быть, если бы только Морган когда-то не была предана и оставлена самым дорогим ей человеком – ее отцом. Постепенно обида, злость и горечь уступили место статичному спокойствию и Габриэлле вдруг показалось, что она совершенно обычный, совершенно нормальный человек, которому нет нужды раз за разом в страхе оборачиваться в опасениях за собственную безопасность. Хотя с учетом того, что она служила в НЭШБ, это было всего лишь глупой иллюзией, жестоким самообманом, которым она защищала саму себя, не желая страдать в порывах паранойи и беспричинных страхов. Так вот до настоящего момента, имея дела с людьми, Габриэлла могла с первых минут общения с точностью и безошибочно определить степень вероятной опасности для самой себя. Чаще всего эта вероятность была близка к нулю, потому что даже если человек и желал от Морган чего-то, чего она не желала сама, ей было достаточно одного продолжительного крика и очередной противник НЭШБ, будь то член Хэллионс или рядовой обыватель, в лучшем случае отключался на ближайшие несколько часов, а в худшем уже встречался с давно почившими друзьями, коллегами и родственниками. Ощущение защищенности редко покидало Морган, она чувствовала себя в достаточной степени уверенно почти всегда и что было странным конкретно в данной ситуации – самодовольная надменность, недвусмысленная вера в собственную неуязвимость улетучивались рядом с этим человеком и Габриэлла никак не могла понять, не то он и правда был опасен, не то ее предвзятость была чересчур сильной, не то она просто ошибалась и у нее не было настроения для случайных знакомств на улицах города. Так или иначе, но было в Делавере нечто отталкивающее. Игра его была столь безупречна, что против воли производила обратно впечатление просто потому что все было слишком хорошо, слишком идеально и оттого слишком неестественно. Морган знала политиков, знала их не из телевизионных передач и не из вырезок из газет – она знала многих из них лично и контраст между их поведением на публике и их поведением наедине был разительным, заметным, бросающимся в глаза. Идеалистами, которые не кривят душой и стараются быть как можно более откровенными и честными с людьми, которые в них верили, они были лишь на публике. А наедине все было совсем иначе. Открывались новые грани, опасные грани, острые углы, которые нельзя было скрыть, потому что заученных фраз не хватало, потому что выверенных временем и опытом жестов недоставало, потому что один на один было трудно сохранять лицо и рано или поздно, но маска безупречного честного человека начинала трескаться, а затем и осыпаться, открывая уродливую человеческую сущность, которая присутствовала в каждом из тех, кто намеренно и целенаправленно лез в политику, желал заниматься деятельностью, которая не по плечу была слишком многим. Делавер же сидел перед нею и казалось, что искренне и беззаботно увлекался ее обществом, его флиртом и их разговором, но это было не так. Морган знала это наверняка, чувствовала почти инстинктивно. Слишком. Все в нем было слишком, чересчур. Гротеск. Это против воли заставляло напрягаться, заставляло вслушиваться в слова и детали, заставляло искать изъян, которого не было просто потому что Делавер был ненастоящим. Это Морган могла бы сказать с безупречной уверенностью, потому что ей слишком много доводилось общаться со многими людьми и особенно с политиками. В подобных случаях она была непривычна к тому, чтобы мило улыбаться, кивать и даже тихо смеяться над его шутками. В стиле Морган было спросить все напрямую, поставить вопрос ребром, в лоб поинтересоваться о целях этого знакомства. Но какие цели могут быть у мужчины, который встретил ее на улице совершенно случайно? Если бы не глупый инцидент с кофе, то им вовсе не довелось бы познакомиться. Габриэлла даже спустя долгое время работы в НЭШБ не верила в то, что случайности очень редко бывают ими в полной мере. Она не видела во многих вещах того, что ей должно было бы видеть и чувствуя фальшь в разговоре с Матиасом, Морган поверить не могла и даже более того – мысли не допускала, что их встреча не просто случайность, а целенаправленная и продуманная акция. В этом была ее ошибка, в этом был ее бич, который не раз уже доводил до пагубных последствий. Но в сущности, что ей оставалось делать? Бежать из кафе, бежать от этого человека как можно скорее только потому что внутренний голос надрывается в попытках предостеречь? Да, возможно Делавер лгал, виртуозно недоговаривал и выкручивался, но Габриэлла была склонна к тому, чтобы рассматривать это как часть его натуры, натуры никогда не отступающей, несмотря на то, что сегодня он хотел быть «просто Матиасом». И все же она испытывала дискомфорт. Ощутимый и недвусмысленный. Говорящий что-то о том, что ей следовало бы поостеречься, следовало бы держаться подальше, следовало бы прервать милые разговоры и уйти.
- Вам нет нужды меня ни в чем убеждать, уверяю Вас. Я не навешиваю на людей ярлыки в зависимости от их профессиональной деятельности, взглядов и устремлений. Это кажется мне не излишне разумным, если Вы понимаете о чем я, - она нейтрально улыбается, делая глоток теплого напитка и внимательным изучающим взглядом скользит по лицу мужчины, пытаясь понять, что же не так в нем, в его словах, в его повадках. Но то ли опыта у Морган недоставало, то ли сама она была не слишком проницательна. Так или иначе, а разгадать Делавера ей не удавалось. И это против воли откладывало отпечаток на ее восприятии их легкого и непринужденного знакомства, которое она, как казалось, могла беспрепятственно прервать в любой момент.
- Связь с народом? Это слишком идеализированно, не находите? Прогулка по улицам города не даст Вам нужного представления о том, чем живут люди и как они живут, разве не так? Политик в большинстве своем существо одинокое, редко принимаемое в обычных кругах и оттого оторванное от общества как такового. Потому что общество его принимать как себе подобного несклонно. Хотя, быть может, за годы многое изменилось и я уже не так хорошо осведомлена о том чем и как живут нынешние политические деятели, - Габриэлла беззлобно и легко усмехается, внимательно слушая реплики Матиаса и между тем расслабленно потягивая напиток. Ей было бы комфортно в этих разговорах, ей было бы в них непременно легко, если бы только она знала и думала чуть меньше. Но девушку не оставляла мысль, что здесь что-то не так, здесь что-то нечисто. Предчувствие ли это было, или нечто иное и куда более прозаичное, но это не давало ей расслабиться в полной мере, хотя девушка и понимала, что возможно очень даже зря пытается найти подвох там, где его быть не должно.
- Что ж, похвально. Приятно видеть человека, пошедшего в политику не с целью лишь извлечь личную выгоду, но и изменить нечто, что ему не по духу. Это впечатляет, - Морган тихо смеется, поднимая кружку и не отводя внимательного взгляда от глаз мужчины, - А я… Пожалуй, в моей жизни долгое время не хватало статичности и теперь, когда я сумела ее обрести, провожу время в праздном безделии по большей части. Отдыхаю разумом и душой, что с некоторых пор для меня немаловажно. В общем и целом я могу рассказать о себе куда менее увлекательные вещи, чем можете Вы. Да и я, пожалуй, куда лучший слушатель, нежели собеседник, - легкость разговора начинает угнетать, Габриэлла с трудом держит язык за зубами, чтобы не построить следующую фразу в агрессивной манере. Она жаждет не подтвердить свои опасения, но опровергнуть их, а потому намеревается пойти на провокацию лишь с тем, чтобы понаблюдать за реакцией и никак иначе. Расчета на разоблачение нет. Лишь страховка. Лишь очередная попытка обезопасить себя.
- Матиас… - было начинает Морган, поглядывая на мужчину с налетом интереса, - Вы же позволите мне Вас так называть? – не дожидаясь ответа, Габриэлла продолжает, - Я, безусловно, могу ошибаться в своем предположении, на которое откладывает свой отпечаток мое несколько предвзятое отношение к политикам в целом, а значит, в какой-то мере и к Вам тоже, но мне отчего-то кажется, что Вы не вполне искренни со мной, - она ставит чашку на край стола и расфокусированным взглядом неторопливо разглядывает мужчину, - Я понимаю, что случайное знакомство посреди улицы не располагает к этому, но все же какого рожна Вам от меня надо, я же знаю, что все политики чертовы засранцы, как бы ни старались показать обратное, быть может у нашей встречи есть какие-то более конкретные цели, нежели, безусловно располагающая болтовня в кафе?