Отправлено: 16.02.13 18:52. Заголовок: daddy/daughter issues; 04.01.2013 - [ЗАВЕРШЕН]

Eden Huxley & Isadora Huxley
4-ое января, 2013 года;
квартира Идена, Вашингтон, США;

Обещание есть обещание, но это не значит, что держать своё слово просто. Иден не надеялся, что дочь так сильно захочет с ним жить, а Лорен ещё ещё вечером позвонила и потребовала чтоб он вернул Иззи обратно домой. Только вот Исадора никуда не собирается уходить...
Иными словами - второй день после переезда мини-Хаксли...

 Отправлено: 18.02.13 20:23. Заголовок: блин совсем комом &#..

Скрытый текст

блин совсем комом ><

внешний вид: серые джинсы с выцветшим ремнем levi's, черная футболка с v-образным вырезом.

Лорен Девор определенно умеет отстаивать свою точку зрения даже без использования аргументов. Одна ее настойчивость и талант без устали гнуть свою линию делают из нее просто мастера-ассасина, специализирующегося на превращении диалога в в собственный монолог с последующим признанием оппонента в полной его ничтожности и неподдельном идиотизме с последующим полным и безапелляционным поражением в так и несостоявшемся споре.
Эта удивительная женщина промывала Идену мозги до двух часов ночи, не обращая на его слабые и безнадежные попытки отправиться в постель никакого внимания, убеждая Хаксли в том, что ему немедленно следует посадить дочь в машину и вернуть матери. Никаких оправданий и никаких «но» Лорен слышать была не намеряна, посему потратила n-ное количество времени на повторение своей излюбленной речи «О, Иден, ты же знаешь, что ты не лучший родитель. Ты не был создан для того, чтобы быть отцом, так что просто верни ребенка домой в целости и сохранности, встретишься с ней на следующие выходные». Терпение мужчины было уже на пределе, ровно как и его способность сохранять отвратительное хладнокровие в подобном разговоре, когда острым «ты знаешь, что нужно сделать» Девор закончила и свою речь, и телефонный разговор.
Больше него такие тирады приходилось выслушивать, наверное, только его дочери, приехавшей вечером прошлого дня. С улыбкой, в которой Хаксли не без удовольствия узнал себя, она ответственно заявила, что остается тут жить, и не разбирая пары легких сумок удалилась в отведенную под ее использование комнату. Поэтому-то Иден и не особо серьезно отреагировал на эту фразу, пожав плечами, ведь эту улыбку Иззи он знал так же хорошо, как и талант ведения разговора ее матери: слишком легко растянулись губы и слишком просто произнесена была фраза. Он был готов поспорить на собственных котов, работу и даже любимую коллекцию пластинок, что после следующего обеда дочь уедет к матери.
Глядя всем фактам в глаза (честно и безэмоционально) он отлично понимал, что шансы, что в кои-то веки Хаксли будет проживать в своей берлоге не один, уверенно стремятся к нулю. Чего он не понимал, это рад он такому раскладу или нет. Да, если честно, не особо задумывался до этого самого вечера, когда ситуация заговорила о совершенно другой истине.
После трудового дня он, ожидая ничем не примечательного вечера в гордом и неприступном одиночестве, буднично открыл входную дверь студии, на ходу стягивая куртку с плеч, бросил ее вместе с ключами на ближайшую тумбочку, разувшись и захлопнув за собой дверь, вытащил из ушей наушники и только тогда обратил внимание, что что-то в его жилище не так. Это что-то не сразу бросалось в глаза, не сразу было заметно слуху, скорее чувствовалось кожей. Хаксли замер, на ощупь выключая музыкальный плеер и вслушиваясь в звуки движений в стороне кухни, дав волю способности, чтобы только убедиться в постороннем присутствии.
Первая мысль, скорее наивная, чем логичная – воры. Вторая – Эмма. Третья – снова воры. И пока он осторожно и медленно пересекал помещение в сторону студийной кухни, взгляд невольно зацепился за новые фотографии в незнакомых рамках на полке, стоявший у привычного дивана футляр от не его гитары, пара книг незнакомых авторов на кофейном столике, чужой плеер в купленной пару месяцев назад док-станции.. С облегчением выдохнув и совладав с выражением лица, Иден завернул за угол, войдя в кухонную зону, улыбнулся Исадоре.
- Я думал, ты уже уехала, - он подходит к холодильнику и достает из него бутылку воды. Если бы следующее осознание пришло пока Хакли не покончил с глотком, он бы непременно поперхнулся. Фотографии, гитара, книги, облюбованная док-станция.. Лорен, черт подери, правду говорила, и Иззи собирается совершенно серьезно жить с ним? Это же невозможно.
- Останешься на выходные? – вопрос скорее от противного, чем с догадкой. Даже учитывая повышенный уровень вредности в крови Идена и его хроническое (и часто безмолвное) несогласие с матерью его ребенка, в одном он был с ней (так же безмолвно) солидарен: он точно не лучший пример родителя «на полный день» 24/7.
Он переводит внимание со своих ладоней, закрутивших крышку на горлышке бутылки, на Исадору, нечитаемым взглядом изучая выражение ее лица.
А казалось, он уже привык к внезапным поворотам в своей жизни.

 Отправлено: 19.02.13 09:58. Заголовок: внешний вид: фиолето..

внешний вид: фиолетовая рубашка с длинными рукавами; обыкновенные голубые джинсы; тапочки; волосы распущены;

Иногда казалось, что родители остались в шестнадцатилетнем возрасте, особенно мама, которая до сих пор пыталась доказать Идену, что она лучший родитель для Исадоры. Иногда девушка даже думала, что мать просто затаила слишком большую обиду на отца, и до сих пор не может простить его, а Иззи – единственное и главное связывающее звено, которым она могла время от времени давить на Идена. И наверное, именно поэтому она неосознанно давила и на свою дочь, которую так отчаянно пыталась изменить, ведь Исадора была слишком похожа на своего отца, и меняться не собиралась, что ещё сильнее злило женщину. А вчерашнюю выходку, Лорен, ну, никак не ожидала, хотя, если спросить Иззи, то это было очевидным, - она ведь сто раз повторила, что переедет жить с отцом, просто мама никогда не слышит того, чего не хочет слышать.
Это было похоже на соревнование, а в середине стояла Иззи. Лорен изо всех сил пыталась перетянуть дочь к себе, что заставляло девушку посильнее тянуться к отцу. Мама не понимала и не принимала связь Идена с Исадорой. Она просто отказывалась признавать тот факт, что они лучше понимали друг-друга, что возможно Иззи было лучше с ним, чем с ней, что она совсем не была похожа на неё. Женщина воспринимала это как поражение, что немного огорчало девушку, так как получалось, что она снова остается частью соревнования, что Лорен придумала ещё давным-давно. Она не понимала главного, а точнее не прощала Идену лишь то, что тот оставил её, но не дочь.
Мама, как и предполагалось, долго кричала в трубку, потом даже перешла на плачь, думая, что таким образом сможет вернуть Исадору домой. Лорен никак не смогла подействовать на решение дочери, поэтому повесила трубку, когда Иззи сказала, что устала и хочет спать. После этого она перешла на Идена, и кажется очень долго сверлила ему мозг. Исадора время от времени останавливалась у спальни отца и даже думала зайти к нему, но потом возвращалась в свою комнату и принималась разбирать свои вещи.
В спальне, которая уже долгие годы была предназначена лишь ей, в ту ночь спалось иначе. Исадора по-другому смотрела на стены, что в детстве они с отцом вместе разукрасили разноцветными красками, - где-то между цветочками можно было разглядеть опечаток её ладошки фиолетового цвета, а рядом была папина – синяя. На потолке висели гирлянды с лампочками-светлячками, которые чуть освещали комнату, и придавали ей немного сказочного вида. Иззи любила всё в этой комнате, а особенно – запах свободы, который она чувствовала только тут.
Проснулась Исадора достаточно поздно, а Иден, как предполагалось, был на работе. Как маленькая домохозяйка она начала прибираться, и разложила вещи по своим местам (как ей казалось), ведь папа был любителем беспорядка. Это никак не влияло на Иззи, она вполне могла убираться и за него. Закончив с комнатой, она направилась на кухню и сварила себе кофе. Немного порывшись в холодильнике, она нашла ветчину и сыр, что вполне могло сгодиться для бутерброда, на большее Иззи была не способна.
-О, привет, па! – обрадовавшись приходу Идена, Иззи быстро помахала ему бутербродом, откуда чуть не вывалился сыр, но она вовремя успела его поймать в воздухе и сунуть обратно. –Я проголодалась, а готовить я не умею, как ты знаешь, поэтому приходиться жевать это. – Полностью игнорируя первый вопрос отца ответила Исадора и снова принялась жевать.
Конечно она думала о том, что её план может пойти не так, и её переезд к отцу окажется не такой уж и простой задачей, если учесть старания матери вернуть её обратно, - видно, Лорен прекрасно поработала вчера, и поэтому Иден словно намекал ей, что она остается на выходные, что ли?
-Нет, - спокойно ответила она и мотнула головой, словно речь шла о чем-то совсем несерьезном, - я насовсем. – Ещё более спокойно произнесла Иззи и подняв глаза на отца, улыбнулась ему, после чего обхватила чашку с кофе руками.
-Кстати, ты не видел Майло? Я везде его искала с утра... – с беспокойством спросила девушка.
Майло – плюшевая собачка, от которой почти ничего не осталось, так как Иден подарил его Иззи когда ей было то ли пять, то ли шесть. Привез из Нью-Йорка, специально для неё, и с тех пор Хаксли с ним не расставалась. Но когда она чуть повзрослела, то мама почему-то попросила её избавиться от этой «грязной и потрепанной игрушки», поэтому Иззи оставила Майло у отца. Может он и правда был сильно потрепанным, и местами даже порванным и дважды сшитым, но Исадора всё равно его любила.

 Отправлено: 19.02.13 16:15. Заголовок: Иден почувствовал да..

Иден почувствовал давно позабытые нотки беспокойства.
Казалось бы его уже мало что может напугать, выбить из колеи, смутить и заставить просчитывать ситуацию, рассматривая ее под разными углами, потому что слишком давно не случалось чего-то такого, что будило сомнения в его душе. Но это..
Задумчиво покивав на слова Исадоры о том, что она остается насовсем (насовсем это же насовсем. навсегда. вы не понимаете насколько это серьезно!) таким голосом, словно сообщала о погоде или из вежливости поддержала беседу на безразличную тему, Хаксли с нечитаемым выражением лица прислонился бедром к кухонной тумбе, не в силах найти подобающий ответ.
По правде говоря, Лорен почти всегда была права в том, что касается факта его отцовства. И пускай он скорее откусит себе язык, чем признается в этом вслух, но Иден не был дураком и никогда не дурил голову самому себе, выдумывая сомнительные оправдания и иллюзорные отговорки. Слишком уж своеобразно он умел заботиться, слишком сильно стирал родительские границы в общении с дочерью, слишком мало понимал в тонкостях воспитания и, что уж тут говорить, Иззи, как порой кажется, психологически старше своего отца хотя бы в бытовых моментах. И, мысленно кривясь, Хаксли отдавал себе полный отчет в том, что у него были все шансы получить премию «хреновый папаша года» двадцать лет подряд.
Пару раз растерянно моргнув, при упоминании Майло, он сфокусировал взгляд на дочери, неопределенно махнув рукой в сторону ванной.
- Я планировал отнести его в химчистку, - голос звучал уж слишком хрипло, и Хаксли вынужденно прочистил горло, едва заметно нахмурившись, - завтра завезу его туда. Через дня три будет, как новенький.
Конечно, старик Майло никогда не будет, как новенький, просто он явно не переживет «купания» в стиральной машинке. Забавно, как эта игрушка стала своеобразным символом взаимоотношений между отцом и дочерью, превратившись из сентиментально выбранного подарка в своего рода доказательство их связи. Только вот никогда Хаксли не думал, что теперь этот щенок станет свидетелем таких крупных перемен.
Собрав все паззлы хваленой силы воли в кулак, Иден поставил на тумбу все так же сжимаемую в пальцах бутылку с водой и задумчиво открыл один из ящиков, чтобы извлечь от туда упаковку макарон и консервированный томатный соус – комплект предназначенный как раз на такой ленивый и голодный вечер. Жестом попросив Иззи присесть за высокий барный стул напротив, тем самым освободив место у плиты, он неторопливо достал небольшую кастрюлю и наполнил ее водой.
- Ты уверена, что останешься тут насовсем? – он бросает на Исадору взгляд из-за плеча, включая газ и щелкая кухонной зажигалкой над конфоркой, - я имею в виду.. ну, я давно не жил с кем-то. Последний раз - лет пятнадцать назад, - поставив кастрюлю на плиту, он вскрыл упаковку с макаронами и приготовил широкий дуршлаг, сполоснув его под струей воды, - и то не потому, что я хороший сосед или классный парень, ты понимаешь.
Сухие факты, не как способ отговорить, а, скорее, как легкое предупреждение. Приезжать на выходные пару раз в месяц, чтобы заниматься решительно ни чем, возможно, казалось для Иззи «прикольным», тем более что тут она могла спокойно заниматься всем, что дома было строго запрещенным. Но вот жить тут на постоянной основе – совсем другое дело. И даже если отмести тот факт, что Иден явно не лучший человек на роль отца, остается ряд разнокалиберных «но», начиная от его образа жизни и заканчивая непростым характером. И все это только подтверждает, что все это не лучшая затея.
Дожидаясь, пока вода в кастрюле закипит, Хаксли поворачивается к дочери, разводя руками, имея в виде ни то, что на магию готовки уходит время, ни то, что он находится в растерянности по поводу ее переезда. Несколько мгновений он молча наблюдает за ней, в попытке правильно построить и объяснить свою мысль.
Потому что это даже не беспокойство, а легкое подобие глухой паники. Он честно совершенно не представляет, как им удастся ужиться в месте на постоянной основе и сколько времени пройдет, прежде чем Исадора придет к полному согласию с родителями в «родительском» же вопросе.

 Отправлено: 19.02.13 17:09. Заголовок: -Фух! – с облегчение..

-Фух! – с облегчением выдохнула Иззи и покрутилась на стуле, - А я испугалась, что он потерялся! Значит его почистят, и он будет старым-новеньким Майло! – Лорен никогда не смогла бы понять почему эта собачка была настолько дорога дочери, а вот Исадора не представляла себе жизнь без него. И пусть он был потрепанным, стареньким, грязным, и даже порванным, сшитым в нескольких местах, - он всё равно был самым любимым, и ничто не могло это изменить, даже мама, которая «выгнала» Майло из дома, и «попросила», чтоб «отныне он проживал у твоего милого папаши». Вначале Исадора была против, и даже заплакала, хотела спрятать любимого щенка под кроватью, но потом подумала, что Майло заслуживает лучшего обращения и когда в очередной раз поехала к отцу на выходные, то оставила его там. И она знала, что когда-нибудь они снова будут жить под одной крышей.
Девушка послушно пересела на барный стул и наконец-то доела свой бутерброд. Она наблюдала за каждым движением Идена и понимала к чему шел весь этот разговор. Иззи может и было двадцать лет, и со стороны казалась легкомысленной особой, но она явно не являлась таковой. Она прекрасно знала характер своего отца, как и знала его образ жизни, но это не мешало ей быть уверенной в том, что они смогут ужиться, хотя бы потому, что они были очень похожи. Это с мамой жить становилось невыносимо, особенно сейчас, когда Иззи успела повзрослеть и уже напрочь отказывалась слушаться всех её прихотей. Но дело было не только в том, что с Иденом ей было лучше, нет. Дело было совсем в другом, и она не до конца признавалась в этом, даже самой себе, и уж тем более не говорила об этом маме.
Иден поставил кастрюлю, Исадора смотрела на воду, что начала кипеть. Она молчала, хотя отлично слышала слова отца, и понимала к чему он вел этот разговор. Она была готова к этому, неправда? Несмотря на все свои ожидания и надежды, Иззи была готова к тому, что это будет не так просто. Ни для одного из родителей. Мама не сможет так просто отпустить её и признать, что дочери с ней тяжело жить, а отцу наоборот – сложно будет принять её, и наконец-то стать ответственнее за кого-то ещё, кроме себя. Но не этого Иззи требовала от него. Не этого хотела, и сейчас, наблюдая как вода кипит, а папа готовит спагетти, Исадора почему-то не могла выдавить и слова то ли от обиды, то ли от разочарования.
-Знаешь, я начала играть на гитаре из-за тебя. Хотя, думаю, ты это и так знал. Мама была против, даже не хотела нанимать мне преподавателя, но потом сдалась. А я хотела играть на гитаре. Даже не знаю почему. Я просто скучала по тебе. Очень сильно скучала, и хотела каким-то образом быть с тобой ближе, и... когда я играла на гитаре, то почему-то думала, что стоишь за моей спиной, делаешь мне замечания, или наоборот – хвалишь. – Исадора расплылась в улыбке и опустила голову, чуть нервно убрав за ухо выбившуюся прядь волос, - Глупо правда, па? – как-то совсем по-детски спросила она и подняла на него взгляд.
Она не хотела чтоб он неправильно всё понял. Не хотела чтоб слова Лорен заставили его поверить в то, что Исадора переехала к нему только потому, что хотела освободиться от вечного давления матери. Она не хотела чтоб он поверил, что для Иззи это способ быть свободной. Да, она была свободной рядом с ним, но она хотела жить с ним. С ним. Таким, какой он был. Пусть он был одиночкой по жизни, пусть не убирался в своей квартире, пусть часто пропадал не там, где надо, пусть. Иден был её отцом, и она любила его таким, какой он был. Любила всем сердцем, и поэтому хотела жить с ним. Иметь возможность заботиться о нём, разговаривать каждый день, просыпаясь по ночам от кошмара идти в его спальню и поплакать пару минут, и чтоб именно он успокоил её.
-Мой дом здесь, па, - как-то очень уверенно произнесла Хаксли и посмотрела на отца, - не потому, что я вижу себя здесь более свободной. Я знаю, что мама считает тебя не самым лучшим родителем. Может так оно и есть. Но ты мой отец. Ты мой папа. И для меня ты самый лучший. Мой дом там, где ты, поэтому да, я остаюсь тут насовсем. – Они могли продолжать спорить на эту тему. Иден мог долго и упорно доказывать ей, почему ей не стоит жить с ним, и что он не самый лучший пример для подражания, но менять своё решения Иззи не собиралась.
-Ты обещал мне. Помнишь? Ты всегда держишь обещание данное мне, неправда? – и в этих словах не было ни доли хитрости, наоборот – она искренне спрашивала. Исадора привыкла к тому, что Иден мог нарушить слово данное любому, но только не ей.

 Отправлено: 21.02.13 15:42. Заголовок: Иден знал, что такое..

Иден знал, что такое жить без одного из родителей.
Уже к семи годам он мог с нескрываемой горечью сказать, что черты лица матери слегка смазались в его памяти, к десяти годам он понял, что никогда не сможет определить ее голос в толпе, к четырнадцати он был готов признаться, что не знает, каким человеком она была, а в шестнадцать лет он и не хотел узнавать. Спросите же Хаксли сейчас, он сухо сообщит, что рос без матери, и вопросов больше не останется просто потому, что все его тело сообщит о том, что ее фигура в его жизни не сыграла практически никакой роли и нету ни одного слова, которое может описать чувство безразличия (вовсе не ненависти и/или обиды) к этой незнакомой и совсем чужой женщине.
Наверное такой детский опыт заставил его возвращаться к Исадоре хоть несколько раз в год, чтобы не забыть ее, как когда-то забыл Тесс, и чтобы она не забывала, что может быть ее отец не живет в соседнем доме и не является тем героем, который научит ее кататься на велосипеде или устроит допрос ее первому молодому человеку, но он любит ее и всегда будет в ее жизни. Что бы не случилось.
И вот, если бы его сердце могло разбиться или хотя бы треснуть, сейчас первые следы бы обязательно отразились на этом неутомимом и уродливом органе. Хаксли внимательно смотрит на Исадору, прекрасно понимая, к чему ведет ее рассказ, начавшийся с увлечения музыкой. Понимает не потому, что сам когда-то делал что-то подобное (нет-нет, никогда и ни за что, слишком бы это выдало его простое детское желание «чтобы дома была мама»), а как раз потому, что не делал, понимая всю безнадежность ситуации. Он позволяет себе короткую, неуверенную улыбку, наклонив голову, уперевшись взглядом в свои босые ступни.
- Нет, Из, совсем не глупо, - Иден усмехается, потирая шею ладонью. Ему всегда нравилась мысль, что его дочь занимается музыкой. И пускай она, как и он, никогда не соберет стадионы, это не мешало ему гордиться ей.
Хаксли избегает возможности ответить несколько невозможно долгих минут, занимаясь погружением спагетти в воду, шумным поиском соли и кулинарных щипцов, повторяя слова Иззи в своей голове раз за разом, все сильнее разочаровываясь в самом себе.
Он никогда не предполагал, что Исадора может даже рассматривать идею жизни с ним, чего уж там говорить о самом переезде. Это как-то сохраняло шаткий баланс в его отношениях с Лорен и поддерживало его роль, как приглашенного гостя в жизнь дочери, что, в принципе, не умаляло этой роли ни разу. Более того, это давало ему возможность разделять свою жизнь и не пускать тот мусор, которым она так или иначе заполнялась в отношения с маленькой Хаксли, оставляя для нее больше солнечных дней, а не мрачных будней. Но теперь, когда жизнь сделала настолько лихой поворот, Иден спасовал. Меньше всего ему хотелось отталкивать Иззи, как и разочароывать ее в том, что папа вовсе не такой безоблачный и классный, как ей могло думаться, ведь обе такие ситауции могли просто разорвать их отношения.
- Помню, - наконец он оборачивается, встречаясь вглядом с Исадорой, оставляя за спиной готовящуюся пасту, - и я имел в виду каждое слово.
Несколько иррациональный страх Хаксли перед одиночеством, особенно, если учесть то, что большую часть своего свободного времени он уже много лет проводит один, добавить недавний разрыв с Эммой, и скрепить с количеством потерь в жизни, уж кого-кого, а дочь он потерять никак не мог себе позволить. Все же она – единственный представитель кровной семьи, с которым он относительно тесно поддерживает отношения, а семья для Хаксли значит намного больше, чем он готов показать. Но дело не в этом, а в том, что он любит ее не за то, что она является его дочерью, а за то, что она является собой.
- Я всегда хотел для тебя самого лучшего. И делал для этого все возможное, - он инстинктивно складывает руки на груди, глубоко вздыхая и слегка качая головой. Нет ни одного шанса, что он сможет красиво преподнести то, что он должен сказать, - но сейчас я не уверен, что это для тебя лучшее.
Он говорит честно и искренне, надеясь на понимаение Иззи, на то, что он не разбудит какую-то тонкую обиду или не разобьет ее мечту своими словами. Однако Хаксли никогда не знал, как можно объяснить другому человеку, пускай даже близкому и родному, то, что он сам понимал лишь на клеточном уровне, не желая смотреть в глаза ряду вещей, который затрагивали самые потаенные его сомнения, способные лишь на разрушение и хаос. Не самая лучшая комбинация.
- Ты можешь остаться. Насовсем. Как и тогда, так и сейчас я не буду против, потому что это твое решение, - фразы даются Идену слишком просто. Они значат так много, что могут облачиться в самые легкие слова и звучать так непринужденно, - но я не хочу, чтобы вся эта затея плохо обернулась для тебя.
Даже «оставь надежду всяк сюда входящий» звучало бы стройнее.

 Отправлено: 21.02.13 16:22. Заголовок: Исадора сидела на вы..

Исадора сидела на высоком стуле и упорно пыталась вспомнить те маленькие детали своего детства, что уже потом, спустя годы, становятся настолько важными, ценными. Она смотрела в пол и пыталась вспомнить какого было видеть знакомую фигуру из окна, утром, когда она никак не ожидала увидеть отца у порога своего дома, который был совсем не домом без него. Лорен изо всех сил пыталась быть идеальной матерью, и Роберт был хорошим, добрым отчим, который из-за любви к жене, всегда был внимателен и к Иззи. Он давал ей самое лучшее. Ничего для неё не жалел, и Исадора этого видела, но... она не хотела этого от него. Не от него. И наверное поэтому она не подпускала Роберта слишком близко, никогда не называла «папой», хоть многие на её месте так и поступили бы, ведь он был замечательным человеком. Но для Исадоры был единственный отец, и это был Иден. Другого не существовало, и не могло существовать.
Девушка смотрела в пол и вспоминала, как хваталась своей маленькой ладошкой за руку папы, который сам тогда был ребенком. Вспоминала как они кормили уток в парке, и как она никогда не рассказывала ему о том, что часто представляет жизнь с ним. Чего таить, как-то само сложилось, что Исадора никогда не думала сводить своих родителей вместе. Не надеялась, что однажды они помирятся и у них будет семья, о которой мечтает каждый ребенок. Она не о том мечтала, и наверное поэтому и была странной. Иззи просто хотела быть с отцом. Быть с ним. Жить с ним. Видеть его каждый день. Выходя из спальню натыкаться на него в кухне, пить кофе из его чашки, засыпать у него на плече по вечерам – и чтоб это было естественно, нормально и не только по выходным, когда приезд в этот дом казался чем-то вроде школьных каникул.
Она любила маму. Любила Арчи. Любила Роберта. Она любила их, но она также любила Идена, и порой казалось, что любила его сильнее не только из-за сходства, а из-за его вечной нехватки в её ежедневной жизни. Ей не хватало его, когда она впервые пошла в школу, хоть он и прислал ей открытку. Ей не хватало его, когда она впервые получила пятерку по сочинению, что потом целый год был прикреплен магнитом к холодильнику. Ей просто не хватало его... именно его, и пусть у него была запутанная жизнь, очень сложный характер, и бардак в квартире. Ей не хватало его именно такого, каким он был.
Вода в кастрюле кипит, а Иззи не поднимает глаз на отца. В какой-то степени она даже боится его взгляда. Боится в нём разочароваться, хотя, знает, что будет любить его всякого. Даже если он сам соберет все её вещи и заставит вернуться к матери, - она всё равно будет любить его, и всё равно сможет понять, но как же ей хотелось сейчас объяснить ему то, что она испытывала. Что держала в себе все эти годы. Что не говорила и таила под фразой «па, я скучаю», что звучала так просто, так по-детски.
-Я знаю, - наконец-то произнесла Исадора и всё же посмотрела на отца, который внезапно и правда стал похожим на отца, которыми были родители её друзей. Это заставило её грустно улыбнуться. – Я знаю, что ты всегда желал для меня самого лучшего, и что делал для этого всё возможное, па, - Иззи знала, она прекрасно знала, и никогда не винила его, в отличии от своей матери. Она понимала, что в шестнадцать лет сложно быть родителем, даже невозможно. Особенно если ты Иден Хаксли, который в принципе ни к чему, и ни к кому не привязывается. И возможно, легче было бы винить отца во всём и даже возненавидеть за отсутствие в её жизни, но Иззи не могла, и всегда была на его стороне. Может быть потому, что между ними была другая связь, а может потому, что они были так похожи.
-Сказать тебе правду? – в глазах Исадоры заблестели слезы, - Ты никогда не будешь знать, что для меня лучше. Ни ты, ни мама. Никто. Никто не знает как лучше для другого человека, даже если он частичка тебя. Я тоже не знаю как для тебя лучше. Может для тебя лучше чтоб я жила с мамой, приезжала к тебе на выходные, и снова возвращалась в тот мир, который никак не пересекается с твоим. Может так лучше. Но не для меня, па, - слезы сами покатились по щекам, и Иззи даже не заметила их, она продолжала говорить, - Я никого не обвиняю. Правда не обвиняю, пап. Ни тебя, ни маму. Никогда не винила в чем-то и наоборот – была благодарна за всё то, что у меня было и есть. Я никого не принуждаю к чему-то, и не требую чего-либо потому, что ты знаешь, я не такая. Если ты хочешь, я могу вернуться к маме, и к черту обещание, потому что я не хочу чтоб ты чувствовал себя обязанным выполнить своё слово. Я здесь потому, что я хочу быть здесь. Я хочу жить с тобой потому, что жизнь с тобой для меня лучше, чем то, что у меня было и есть... и дело не в маме, дело даже не в Роберте, и уж тем более в Арчи, дело во мне! – Исадора положила руки себе на грудь, словно боялась, что сердце выскочит, - Во мне, и только во мне, пап. Для меня «лучшее» с тобой... и нет, это не детский вздор или прихоть. Это правда так. Я здесь потому, что здесь мой дом. И это не изменилось бы даже еслиб ты жил в коробке в каком-нибудь парке... как же ты не понимаешь... – Иззи опустила голову, вытирая ладонями слезы, что никак не останавливались и скатывались по щекам.

 Отправлено: 24.02.13 21:00. Заголовок: Иден поворачивает го..

Иден поворачивает голову в сторону, инстинктивно уходя от разговора.
Он знает, он знает куда это все ведет и знает чем это закончится. И честно говоря ему сложно предположить насколько правильно он ведет себя в собственных глазах и глазах Исадоры в этом непростом разговоре. Еще сложнее ему сказать, положа руку на сердце, что он уверен в том, что говорит.
Наверное, девяносто процентов населения Земли (в остальные десять входят люди с отклонениями, неспособные высказать свою точку зрения и такие же безумцы, как и Хаксли) сказали бы, что Идену не стоит ввязываться во всю эту идею «жить вместе» хотя бы потому, что он ничерта не понимает в этом. Чего уж там говорить о заботе и постоянном общении с собственным ребенком. Не то чтобы он не был для этого создан или имел определенные противопоказания (на самом деле у него от природы были все предпосылки к повышению мастерства заботы и выполнения родительских обязанностей), просто ему никогда не приходилось делать ничего такого и он совершенно не мог предположить, чем все в итоге обернется.
Даже не глядя на Иззи, Хаксли слышит слезы в ее голосе и это разбивает ему сердце. Есть вещи, которые выбивают его из колеи только одним фактом их существования, и женские слезы занимают в этом списке первое место. А если это слезы твоей дочери, то пиши пропало и выноси Идена вперед ногами или выводи, завернув в смирительную рубашку.
В голосе маленькой Хаксли звучит обида и болезненная искренность, которые безотказно будят в Идене все то, что он бы предпочел никогда не трогать. Досада за упущенные возможности, сомнения в правильности своих поступков, бесконечные «но», которые то и дело мешали ему принимать те или иные решения, которые вели к случившимся последствиям. Все те точки над i, которые он расставлял скорее вынужденно, чем по собственному желанию.
- Подожди, Иззи, - но ее так просто не остановить. Он знает это потому, что сам такой же, и сам прекрасно понимает, что если ему что-то жизненно необходимо, проще остановить локомотив, несущийся на полном ходу, чем заставить Хаксли изменить точку зрения. Видимо, это семейное.
Он все еще не смотрит на Исадору, но мысленно уже приговаривает себя к полному поражению хотя бы потому, что Иззи уже не та маленькая девочка, которую было легче направить по нужному маршруту жизни (не то чтобы даже тогда это было просто, но Идену это удивительным образом удавалось), и ей можно позволить принимать самостоятельные решения и.
И правда, не может же совместная жизнь обернуться настолько неисправимо плохо?
Поджав губы и нахмурившись, Хаксли делает волевое решение прекратить слезы Иззи (и свою пытку), медленно проходя от плиты до задыхающейся в слезах дочери.
- Из, - тихо тянет Иден, осторожно, словно та рванет от него в сторону от неосторожного прикосновения, прижимая Исадору к груди, кладя подбородок ей на макушку, - Иззи, послушай меня.
Он терпеливо ждет, пока всхлипы слегка стихнут, прежде чем крепче обнять дочь. Улыбка невольно расцветает у него на губах при воспоминаниях о каждом, казалось бы, трагичном случае, когда Хаксли вот так обнимал Иззи, чтобы та успокоилась. Каждый раз это было связано с какой-то жуткой драмой в жизни Исадоры, которая едва ли не останавливала бесконечное вращение планеты или высушивала океаны, а потом, каким-то мифическим образом, сама собой разрешалась.
- Ты слушаешь меня? – ласково спрашивает Иден, перемещяя широкую ладонь с поясницы дочери на ее лопатки, слегка путаясь пальцами в длинных волосах, - в этом мире все еще нет ничего, что бы заслуживало твоих слез.
Эту фразу он говорит ей каждый раз. При потери любимой игрушки, что заменялась Майло, при ссоре с лучшей подругой, что обязательно подходила к концу, и перед тем, как мамино безапелляционное решение изменялось в пользу дочери, даже прежде чем парень, так упорно не замечающий ее, все же приглашал на школьные танцы. Каждый раз эта фраза была свидетельством тому, что все обязательно наладится.
- Ты слишком взрослая, чтобы я диктовал тебе, что делать. Теперь ты вольна совершать любые действия, даже ошибки, - он тихо смеется, - если это конечно не покраска волос в салатовый цвет, ты понимаешь?
Он глубоко вздыхает, делая полшага назад и приподнимая голову Иззи за подбородок, чтобы взглянуть в заплаканные глаза. Чуть вскинув брови и растянув губы в улыбке, он стирает нескончаемые трассы от слез с ее скул крайней фалангой большого пальца.
- Как только ты объяснишь маме, что ты всегда сможешь отсюда сбежать, если я приведу сюда жить цыганский табор, или чего она там боится, мы пригласим какого-нибудь талантливого засранца, чтобы он сделал что-то с твоей комнатой, - Иден кивает в подтверждение несколько раз, сощурив один глаз, - а то ты уже слегка выросла из обоев с щенятами.

 Отправлено: 25.02.13 12:39. Заголовок: Они слишком похожи. ..

Они слишком похожи. Она слишком его дочь. Наверное, это и создавало те проблемы с которыми Иззи ежедневно сталкивалась. Она не была похожей на других, и не только из-за своих способностей, но и потому, что она никак не походила на дочерей подруг Лорен. Они были милыми, спокойными, очень послушными, и в целом их можно было назвать серыми мышками, а Исадора могла быть кем угодно, но только не серой мышкой. Она не была такой. У неё был свой характер, волевой, твердый, упорный. Она не подчинялась никаким ветрам и её было сложно убедить в чем-либо. Возможно, именно поэтому, именно из-за такого сходства с отцом, и отличии с другими детьми, Лорен неосознанно пыталась сломать ей позвоночник и сделать такой, какой она хотела видеть её. Каждая мать любит своего ребенка, и пусть она родила Иззи в шестнадцать лет, пусть ей одной пришлось растить её, то она всё равно любила её и никогда не сожалела о том решении, что приняла двадцать лет и девять месяцев тому назад. Она не сожалела о том, что Исадора появилась на свет и была в её жизни, хоть Лорен и пришлось от многого отказаться и её жизнь пошла не той дорогой, о которой она всегда мечтала. С появлением Роберта всё изменилось, и женщина наконец-то могла обрести ту желанную свободу, ведь у неё было всё – статус, свой дом, машина, кучу денег и круг людей, где ею восхищались. Лорен была красива и молода, была женой влиятельного человека, что могло быть лучше? Но дочь, словно напоминание из прошлого, не давало ей покоя. Она смотрела на Иззи и видела Идена. Она наблюдала, как она играет на гитаре и напевает какие-то песенки про себя, и видела того самого подростка, что также сидел на подоконнике в её старом доме и напевал песни, мечтая стать знаменитым музыкантом когда-нибудь. Она видела сходство дочери с отцом, и порой плакала в подушку с мыслями о том, что Иззи ничего от неё не досталось, совсем ничего, и эта мысль убивала Лорен, причиняла ей нестерпимую боль, и пожалуй, именно поэтому она так сильно пыталась изменить свою дочь. Вначале она отправила её в самую лучшую школу, потом пыталась сделать из её первую красавицу города, и что только не вытворяла, пытаясь выбить из неё всё то, что ей досталось от Идена, и что она так сильно ненавидела. Но Лорен не понимала, что в случае победы, то от Исадоры не останется ничего, потому что она и правда была слишком похожа на своего отца, и чем больше мать пыталась перевоспитать, изменить её, тем сильнее становился её характер и она всё упорнее отказывалась подчиняться ей.
Наверное, это больно, когда тебе шестнадцать, ты маленьким младенцем на руках перед огромной жизнью и понятия не имеешь, что же будет дальше. Приходится самой меняться, становится расчетливее и забыть о своих мечтах потому, что ты уже в ответе не только за себя, но и за другого человека. А спустя годы, столько лет, этот человек предпочитает тебе другого... Иззи пыталась не думать об этом, так как начинала чувствовать себя виноватой, но и измениться она не могла. Еслиб мама только попыталась, еслиб она разглядела её и приняла такой, какой она была, то может они смогли бы жить в гармонии и спокойствии. Может быть...
Малышка-Хаксли не слушала слов отца, пытаясь остановить поток слез и понимая, что она сказала лишнего. И пожалуй, повела себя как сущий ребенок. Иден не обязан выслушивать всё это от неё, но за эти годы столько всего накопилось в детском сердечке, что Иззи уже не могла это выдерживать. Она хотела сказать ему всё, хотела чтоб он понял почему она здесь, и не думал, что это очередной бунт против мамы. Она хотела чтоб он понял...
Исадора прижалась к отцу, вцепившись тонкими пальцами в его рубашку и утыкаясь носом ему в грудь. Она хотела бы чтоб всё было проще, правда хотела. Всю свою жизнь Исадора пыталась не усложнять жизнь Идена и Лорен, но что делать если она родилась когда им было по шестнадцать лет? Что делать, если они сами были детьми, когда ей нужны были родители? Это случилось, само произошло, и теперь надо было как-то с этим справляться. Все эти годы, каждый из родителей считал, что справляется, как и сама Иззи считала, что давно перешла тот возраст, когда плачут из-за отстутсвия отца, но это было не так. Даже сейчас, когда ей было двадцать, она чувствовала себя пятилетней девочкой, что цепляется за папу и ловит каждую секунду с ним, няходясь рядом с Иденом.
-Я подумывала о синем... – Иззи чуть отстраняется от отца и смеется, вглядываясь в его глаза и пытаясь разгадать его мысли. Она понимает, что отец боится этой совместной жизни, но вместе с тем она хочет быть уверенной в том, что не навязывается, что не заставляет его брать на себя эту ответственность, что он тоже этого хочет...
-Ну, маму я беру на себя, - ответила Исадора и улыбнулась. Она понимала, что Лорен не удастся убедить, но та не сможет силой вернуть её обратно и под конец поймет, что лучше уж согласиться с решением дочери и принять его. –А я ведь очень сильно люблю этих щенят! – закапризничала Иззи, но тут же улыбнулась, - но ты прав, надо что-то менять... я уже не маленькая... хочется много изменений, и очень много света. Предупреждаю, что гирлянды с лампочками останутся висеть на потолке!– казалось, что всё налаживается и поэтому Иззи снова прижалась к отцу, и очень тихо прошептала. – Спасибо, па.

 Отправлено: 09.03.13 23:55. Заголовок: Будь что будет. И мо..

Будь что будет.
И может быть все должно бы сложиться иначе, но если судьба есть (а это идея Идену сильно не нравится), то так тому и быть. А если нет, то все же только к лучшему.
Прижимая к себе Иззи, Хаксли решил, что если посмотреть на эту все же пугающую, но не такую безвыходную ситуацию под другим углом, то у него наконец появился второй шанс на то, чтобы стать-таки нормальным родителем, который будет занимать в жизни дочки не эпизодическую роль, а хотя бы постоянную.
Он же хотел этого, всегда хотел, пускай в глубине души, дабы не выпустить такую слабость на волю, ведь все мы знаем, на что способны такие слабости. Иден помнит, как еще тогда, в Нью-Йорке, когда жизнь казалась (а может и была?) веселее и увлекательнее, на какой-то неприлично богемной тусовке, где и он и Вивьен чувствовали себя эпичными революционерами в совершенно неподобающей одежде, его Венди сказала ему: «Тео, милый» - она всегда так его называла, чтобы привлечь внимание к острому вопросу, Тео – «если ты хочешь, то езжай в столицу и побудь с малышкой Из, а не торчи тут с кислой миной». Вив знала, как Хаксли тоскует по дочери даже тогда, когда сам он предпочитал не знать об этом. Так что, наверное, так было всегда.
И вот она, с ее решимостью жить с ним, с полной уверенностью, что здесь ей самое место, что здесь, рядом с ним, ей однозначно и безапелляционно лучше, чем с Лорен, а Иден чувствует очередной укол в области грудной клетки, не признаваясь себе в том, что он ждал этого момента слишком долго, не надеясь, а просто мечтая о таком «ах, если бы». Но ни за что не скажет ей об этом.
Лорен потребуется долгое время, чтобы свыкнуться с решением дочери, но она тоже рано или поздно найдет в себе силы признать, что Из уже пора принимать собственные решения, пускай они пугают обоих родителей. Тем более, каким бы «неправильным» отцом не был Иден, лучше уж она будет с ним, чем с какими-то сомнительными людьми непонятно где, верно? И может быть это глупое условие или слабая отговорка, чтобы не признавать простой истины, которая греет сердце, так уж и быть.
Впервые забывшись от ноющего чувства, поселившегося в Хаксли после расставания с Эммой, в которое до сих пор верилось с трудом, Иден подтверждает себе, что это и правда к лучшему, хотя с трудом представляет, какого это, делить пространство, которое всецело принадлежало ему долгое время с кем-то, пускай это даже Исадора. И он готов поспорить, поставив на кон обоих котов, свою студию, рабочее место и даже любимую гитару, что уже вечером они сцепятся за первую очередь в ванную или место на тумбочке у раковины, где Иззи постарается потеснить какую-нибудь глупость, которой, по мнению ее папы, там самое место. И такое, наверное, случится не раз и не два, ведь не может же совместная жизнь быть безоблачной.
Но это не имеет никакого значения.
- Хоть стены гирляндами обвешай, - он смеется, шутливо сводя брови на переносице, глядя на Исадору, словно открывая ее для себя впервые, - только не в моей комнате.
И, черт с ним, повторюсь, будь что будет.

“I’ve been rereading your story. I think it’s about me in a way that might not be flattering, but that’s okay. We dream and dream of being seen as we really are and then finally someone looks at us and sees us truly and we fail to measure up. Anyway: story received, story included. You looked at me long enough to see something mysterioso under all the gruff and bluster. Thanks.
Sometimes you get so close to someone you end up on the other side of them.”

— Richard Siken