Отправлено: 08.02.13 17:01. Заголовок: Rising from ashes - 12.09.2009 - [ЗАВЕРШЕН]

Игроки квеста:
Louis-Ronan Duval and Gabriella Morgan;

Место событий:
США, Нью-Йорк, дом Морганов;

Краткое описание сюжета:
Между разумом и безумием, подчинением и волей, силой и слабостью, совестью и выгодой всегда есть выбор. Просто иногда для того, чтобы сделать правильный, нужно слишком много времени.

 Отправлено: 08.02.13 21:25. Заголовок: внешний вид: черная ..

внешний вид: черная водолазка; брюки; ботинки;

Это было довольно банально, и сказать по правде, очень даже скучно. Дюваль редко принимал участие в подобных процедурах, но в этот раз у него не было другого выхода. Во-первых потому, что доверенные лица были не настолько обученными чтобы применять данный препарат, а во-вторых заказчик был слишком «крупной рыбой» чтоб разочаровать его последствиями, да и платил в два раза больше. Может по натуре своей Дюваль и был немного ленивым, и не любил сам пачкать руки, всегда оставаясь чистым, но в этом случае у него просто не было выбора, так как Морган не просто так обратился к нему, и он это знал.
Вообще, подобные процедуры всегда проходили одинаково, безболезненно и что самое важное – никак не касались самого Луи-Ронана. Его дело – доставить препарат, точнее доставить через своего подчиненного, а для чего именно используется лекарство – не его дело, и поверьте, француза это совсем не волновало. Он знал всё, что необходимо знать главе компании, которая также торгует запрещенными медикаментами. Знал всех своих клиентов, и запоминал не только номера их кредитных карточек, но и купленное количество лекарств. Для чего именно использовались эти медикаменты Дюваля не касалось, и он не намеревался становиться моралистом в этом мире, хотя бы потому, что торговал всякой мерзостью (так чиновники называют запрещенные препараты) на чёрном рынке. Иными словами, француза всё устраивало до тех пор, пока ему не приходилось входить в тесный контакт со своими клиентами.
Клиенты, конечно же, делились на категории. Были те, кем он вообще не интересовался, и ими полностью занимались его подопечные. Но были такие как Морган, с которыми нельзя было шутить. Глава мафиозного клана был редчайшей скотиной, но кто сказал, что Луи-Ронан лучше? Впрочем, это не его проблема, и уж точно не его забота. Дюваль, как и следовало ожидать, навел некие справки на Моргана, как и на ту, для кого требовалась инъекция. Навел справки, и не более того. Он вообще пытался не слишком интересоваться людьми, особенно своими клиентами, так как всегда была вероятность, что в будущем пути с ними обязательно пересекутся.
Этот случай отличался не только тем, что препарат был сложным по свойству, и его крайне редко использовали, так как он стоил немало денег. Но и тем, что в этой процедуре участие принимал сам Луи-Ронан, что было своего рода исключением из правил. Он многому научился у Фредерика, и прекрасно разбирался в подобных препаратах, и без специального обучения, но всё равно редко принимал участие в таких делах. Для этого у него были подчиненные...
В принципе, дело было простенькое, ведь он уже который раз приезжал в знакомый дом Морганов, в который раз их дворецкий провожал его в комнату (точнее палату) миссис Морган, которая всегда спала. Он вводил препарат, смотрел на часы, расхаживал по комнате, убеждался, что никаких побочных эффектов нет, и покидал дом Морганов до поры, до времени. Благо, в Нью-Йорке у него был собственный пентхауз, и в случае чего можно было оставаться там, ну, а если нет, то самолеты всё ещё летали из Бостона в Нью-Йорк.
И в этот раз его машина остановилась у входной лестницы. Луи-Ронан был уверен, что процедура пройдет очень быстро, и ему не придется задерживаться. Достав нужную коробку со всем необходимым, он кивнул дворецкому, который ждал его у входа и прошел по холлу, а потом вниз по лестнице. Кажется, мистера Моргана не было дома, так как вокруг было слишком тихо.
Луи закрыл за собой дверь, глянул на спящую молодую девушку, и про себя подумал, что наверное ей круто не повезло в этой жизни, если она стала игрушкой Моргана. Иначе не назовешь то, что он делал с ней, ведь Дювалю приходилось возвращаться сюда если не три раза в неделю, то уж точно два. Он ввел предназначенную дозу в вену девушки, и ещё раз посмотрел на её лицо, - жизнь всё же несправедливая штука.
Француз сделал пару шагов назад и опустился в предназначенное кресло, откинувшись назад на спинку, он уставился в потолок и подумал, что не отказался бы покурить...

 Отправлено: 08.02.13 21:46. Заголовок: Желания человека, ег..

Желания человека, его чаяния, его самые сокровенные надежды частенько поражали воображение тех, кто хотя бы однажды заглядывал в них и узнавал, чего в действительности хочет тот или иной человек, к чему он отчаянно стремится. Одни из этих желаний были чересчур примитивны, другие глупы, третьи слишком обыденны, а четвертые иногда могли удивить. Была и другая категория стремлений, стремлений которые ужасали, стремлений, которые сводили с ума, если не достигались в короткий определенный промежуток времени. Такие желания возникали у людей, чьи души были искалечены, сломаны и растоптаны чьей-то злой волей, будь то даже воля судьбы, фатума, злого рока или же самой жизни. Доселе Габриэлла не относила себя ни к одно из этих категорий. Она считала себя цельной личностью, считала себя почти счастливой молодой женщиной, чьи желания ограничивались довольно узким и простым кругом предсказуемых ее мыслей и не столь уж удивительных дум. Считала до определенного момента, считала до своей первой жертвы, до своего первого убийства, до своей первой фатальной ошибки, которую она допустила, кажется, осознанно. Теренс попросил ее об этом и Габриэлла сделала, не раздумывая, не сомневаясь, потому что… Она не знала почему. Не знала. Ее ужасала картина смерти, ее ужасало убийство, ее ужасал ее дар. Звук воспроизводимый Морган мог уничтожить кого угодно и не помогали ни зажатые уши, ни закрытые глаза из которых вскоре начинала идти кровь. Через несколько бесконечно длинных мгновений жертва теряла сознание, а еще через несколько секунд ее сердце переставало биться и наступала смерть. Столь отвратительной, мерзкой и противоестественной картины Габриэлла не наблюдала никогда в своей жизни и, видит Дьявол и видит Бог, не хотела бы наблюдать никогда. И она с трудом могла бы ответит на вопрос, почему делает это, почему подчиняется мужу так легко, так тихо и так беспрекословно. Она не спорит, ничего не говорит, а просто делает то, что должна делать, по мнению Теренса. А он стоит с нею рядом, держит ее за руку, защищенный куполом, полностью нейтрализующим пагубное влияние таланта своей молодой супруги. Иногда он улыбается, а иногда никак не реагирует и просто смотрит, как в адских муках умирают его враги. В эти моменты непонимание захлестывает Габриэллу, в душу закрадывается отвратительное противоречие и она чувствует ярость за то, что он заставил ее совершить. Ярость, не находящая выхода раз за разом накапливается и превращается в ненависть. Но эту ненависть Морган чувствует в коротких перерывах между очередными инъекциями, съедающими ее волю, подавляющими ее сущность, ее суть, ломающими ее попытки к сопротивлению. В большинстве случаев, когда приходит малознакомый ей человек – Габриэлла спит. То, что она делает, то, что совершает – отнимает у нее слишком много моральных сил, но еще больше – сил физических. Сон ее беспокоен, тяжел и нетипичен для девушки девятнадцати лет. Там она жестоко расправляется с самим супругом, со всей его проклятой группировкой, а затем приходит за отцом. И мстит. Кровь льется рекой, она убивает всех тех, кто довел ее до такой жизни, до жизни марионетки и покорной куклы. Она использует свой дар и свое проклятие, чтобы уничтожить тех, кто направленно и осознанно ломал ее саму. И лишь после того как все это случается – приходит облегчение. Она свободна. Она вновь может делать то, что хочет. Разочарование приносит пробуждение. Габриэлла понимает, что все происходящее лишь сон, а он все еще марионетка Теренса. У нее есть всего несколько мгновений прежде чем снова придет тот самый человек, прежде чем он вновь сделает ей укол и никакие думы больше не будут беспокоить новоявленную миссис Морган. Вновь покорная кукла, вновь просто марионетка своего супруга. Иногда в эти перерывы она думает о смерти, о том, что, возможно, следует взять у Теренса пушку и просто спустить курок себе в висок. Это окончит ее страдания и ее боль, а люди больше не будут погибать из-за таких как она. Но то ли решительности не хватает, то ли страх одолевает с такой силой, что перебивает даже позывы совести. А Габриэлле стыдно. Стыдно, больно, противно от себя самой. Она закрывает лицо руками, силясь спрятаться от болезненных переживаний. Но ничего не происходит. Она все та же. Она все там же. Переживания ее в скором времени блекнут и девушка, переутомленная использованием собственной способности снова засыпает, хотя клянется себе в том, что ни за что не будет спать, потому что у нее уже больше нет сил терпеть все то, что с нею происходит, и она должна хотя бы попытаться что-то изменить.

Габриэлла открывает глаза, явственно ощущая боль от инъекции. Все то время, что ей делали ее доселе – Морган не ощущала ровным счетом ничего, потому что сладко спала и мечтала о том, чтобы ее сон сменился вечностью. Сегодня по воле злого фатума, или жестокой судьбы, она сначала вздрогнула, а затем распахнула уставшие от всего пережитого глаза, безмолвно молящие «не надо». Она знает, что ее не услышат, не послушают, не станут ей подчиняться, потому что ее просьбы – ничто по сравнению с приказами Теренса. Девушка молча протягивает руку к месту укола и проводит пальчиками по тонкой коже, с грустью улыбаясь. Зачем? Почему они так с ней? Ей ведь всего девятнадцать, она ведь совсем еще ребенок и ничего не успела сделать ни самому Моргану, ни его людям. Габи поднимается на локтях и садится на кровати, притягивая колени к груди. Она буравит тяжелым взглядом малознакомого человека и с тяжестью выдыхает, зная, что скоро ее разум, ее собственное сознание покинет ее и на смену ему придет тишина и безвременье в ожидании нового приказа Теренса.
- Почему Вы здесь? И почему Вы это делаете?

 Отправлено: 09.02.13 08:31. Заголовок: Луи-Ронан редко вспо..

Луи-Ронан редко вспоминал детство. Особенно после того, как переехал жить в штаты и вовсе решил забыть о жизни, что была до этого. Он не сменил себе имя, оставил прежнюю фамилию (словно назло), и оставался французом, но во Францию не ездил. Даже в аэропорте, ожидая пересадки, он чувствовал себя неуютно, и порой, это необъяснимое, даже глупое волнение, его смешило.
Он не вспоминал своё детство. Не вспоминал тот первый случай, когда тьма встала на его сторону, и подобно купленному щенку, привязалась к нему и сразу же подчинилась. Но он прекрасно помнил те дни, когда его самого запирали в разных комнатах, читали молитвы, обливали святой водой и надеялись «исцелить» его. Сказать по правде, в какой-то момент Луи даже надеялся, что Бог окажется милостив, и исцелит его. Не потому, что он боялся собственного дара, а потому, что окружающие воспринимали его как проклятье, как воплощение дьявола. И бывало, он тоже думал, что бес в него вселился, иначе зачем тьме так тянуться к нему...
Француз как-то устало прикрыл глаза рукой, словно отгоняя нежеланные воспоминания, и только тогда заметил, что девушка в сознании, и уже сидит в кровати, притянув колени к груди. Несколько мгновений он просто смотрел на неё и видел себя, совсем ребенка, в зеленой пижаме (кажется на ней были изображены самолетики), который наблюдал как отец смотрит на него с разочарованием, выслушивая очередного священника, что изгнать беса не удалось. Что он чувствовал тогда? Наверное, считал себя немного монстром, немного проклятым, немного не тем...
Слишком много времени утекло с тех пор, и Луи не следовало становиться сентиментальным, даже если девушка, что сидела перед ним была очень молода, и уж точно не по своей воли находилась во власти Моргана. Это всё не должно было волновать Дюваля, - не его забота, ведь жизнь вообще не справедлива, и каждый выживает так, как может, как умеет, как пожелает.
-Ничего не болит? – Луи привстал со своего места и подошел чуть ближе к девушке, словно бы желая осмотреть её. Препарат был достаточно сильным, и он каждый раз боялся, что появятся побочные эффекты. Впрочем, один явно уж появился, если привычной дозы не хватило, и девушка проснулась чуть раньше обычного, притом явно находятся в сознании.
Она такими отчаянными глазами смотрела на него, что Дювалю стало не по себе. Он отвернулся от неё, сам не понимая, что именно так подействовало на него. То, что девушка явно страдала, и её насильно использовали как марионетку, или то, что он принимал участие в этом. Француз редко задумывался о своих клиентах, редко волновался за них, чего уж там, в этом мире было всего несколько людей, чья судьба по-настоящему его заботила, и одного из них уже не было в живых. Но глаза миссис Морган напомнили ему ту безысходность, что он сам когда-то испытывал, когда-то очень давно, когда надежда на спасение ещё была, когда жизнь не была просто чередой событий, а носила в себе что-то гораздо ценное, важное...
-Потому, что это моя работа. – Коротко отозвался Луи-Ронан и повернулся к девушке. В этот раз он смог посмотреть ей в глаза без доли сожаления. Что не говори, а француз всегда считал, что каждый проходит тот путь, который сам же выбирает, и даже миссис Морган смогла бы освободиться, еслиб захотела. То ли она была слишком слаба, то ли... то ли и правда любила своего мужа, но не Луи её судить.
-А вам лучше отдохнуть. Поспать немного. Вы и так истощены... – почему Луи сказал последнюю фразу, он и сам не знал. Да, он заметил, что девушка и правда походила на неживую куклу, на привидение, что вот-вот исчезнет, но это его не должно было заботить, и что важнее – он не должен был в это вмешиваться.
-Подождите чуть-чуть, и полегчает... – Луи-Ронан снова отвернулся к окну, и про себя подумал, что возможно, жить в придуманном, иллюзорном мире гораздо лучше, чем в том, в котором они живут. Возможно, отключать свой мозг хотя бы на какое-то время, не так уж и плохо, и может быть это поможет пережить ещё один день, без ненужных, болезненных мыслей. Возможно, так было бы гораздо легче. Но с чего это Дюваль задумался о таких вещах? Он уже давным-давно похоронил чувства вместе с Фредериком...

 Отправлено: 09.02.13 19:47. Заголовок: - Душа болит, - тихо..

- Душа болит, - тихо, чуть слышно отозвалась девушка и поднялась с постели. Сна не было, как не было и желания делать что-либо. После всего свершенного, после всего увиденного и сделанного, Габриэлла не чувствовала усталости, боли, не чувствовала надлома, который неизменно появился в ней, неизменно стал разрастаться и грозился совсем разрушить юную девушку. Последние месяцы Морган находилась в такой глубокой апатии, в состоянии такого глубокого безразличия к самой себе и окружающим ее людям, что она даже Теренса не находила сил ненавидеть. Редкие-редкие моменты, когда эмоции хлестали через край, сменялись абсолютной тишиной в душе, в разуме и сердце. Ничего. Ничего не слышала. Ни о чем не думала. Ничего не чувствовала. Только приказы. Только воля ненавистного мужа, которого она желала бы увидеть мертвым больше всего на свете. Но сил не хватало. Этот проклятый препарат сводил ее с ума, или вовсе подавлял разум – Габриэлла с трудом могла бы сказать с точностью. И вот теперь перед нею тот самый человек. Тот самый человек, по вине которого случилось с ней помимо других бед то, что случилось. Она понимала, она очень хорошо понимала, что за то, что он делает – он получал немалые деньги, она понимала, что это была его работа. Вопреки лекарству, вопреки тому, что разум отказывался подчиняться и противился мыслительным процессам – она все равно все понимала. Как знала и то, что ей отсюда не выбраться. Как с тяжестью принимала ту мысль, что она просто игрушка в руках Теренса и будет выброшена за ненадобностью как только ее силы истощат ее настолько, что она не сможет их использовать. А она хотела жить. Она хотела быть собой. Она хотела вести нормальную для девятнадцатилетней девушки жизнь. Но рассказывать об этом тому, кто по своей воле, осознанно помогал ее мужу – было как минимум не слишком-то дальновидно. Он бы не понял, он бы не принял ее, а в худшем случае рассказал бы обо всем Моргану, чтобы дать ему еще один повод, еще одну причину насмехаться над девчонкой, которую он сумел сделать своей пленницей, сумел сделать своим персональным оружием. Понимал ли этот мужчина каково это? Понимал ли вообще кто-нибудь, что значит беспрекословно подчиняться чужой воле? А кому в сущности было до этого хоть какое-то дело? Ее продал ее собственный отец. Продал за свою жизнь, за свою безопасность, за свою карьеру. И если родитель мог поступить так со своим ребенком, то что говорить о малознакомых людях, о тех, кто просто делал то, что умел? Нет, Габриэлла не винила этого мужчину, Габриэлла вообще никого кроме себя самой не винила. Она знала, что ей следовало убить Моргана задолго до этого, задолго до того как он довел ситуацию до критического пика. И это была ее проблема, ее недосмотр, ее ошибка, ее и только ее. Она с грустью, но без сожаления смотрела на высохшие запястья, впалые щеки и посеревшее от усталости и физического истощения лицо. Морган почти ничего не ела, редко пила и постоянно использовала свой дар, который забирал столько физических сил, сколько это только было возможно. Но Теренс никогда об это не заботился. Ему нужна была власть – абсолютная и неограниченная и он получал ее, получал ее любой ценой, чего бы только это ему ни стоило. Кем для него была Габриэлла? Не женой, нет. Просто оружием. Просто куклой. Если она умрет, он ничего не потеряет. И Морган знала это. Морган знала это точно также, как знала, что в данной ситуации, в этом форменном безумии власть спасти ее имел и еще один человек, человек, который получает деньги за то, чтобы ее погубить. Но в конечном счете Габриэлла понимала, что если не он – то никто. И ей не хватало сил, не хватало возможности подойти к этому вопросу с хитростью, с изобретательностью настоящей женщины, потому что она уже чувствовала, что через несколько десятков минут ее мозг вновь подведет ее, вновь откажется делать то, что ему следует делать. Она переминалась с ноги на ногу, стоя босиком на ледяном мраморном полу и в упор смотрела на Луи, взглядом в котором мольба сочеталась с сомнением и очевидным страхом.
- Я знаю, клянусь, я знаю, что это Ваша работа и каждый зарабатывает так, как может. Но посмотрите на меня, прошу Вас, посмотрите на меня, - она слабо дергается и берет его руку в свою ледяную ладонь, заставляя обернуться, заставляя смотреть прямо на себя. Сердце бешено колотится, потому что Габриэлла знает, что сделает с ней Теренс если узнает о том, что она себе позволяет. Она отдана Моргану, он имеет над ней полную, абсолютную власть и она не может никому жаловаться, не может никого и ни о чем просить. У нее нет на это права, но есть желание, есть стремление выбраться из этого ада, - Пожалуйста. Пожалуйста. Остановите это. Моими руками он убивает сотни людей. Каждый день. Мужчин, женщин, с ними гибнут дети. Я знаю, что для Вас это может ничего не значить, но я прошу Вас, пожалуйста, пожалуйста помогите мне. Я не могу больше. Я сама не справлюсь, - отчаянный шепот срывается с губ, Габриэлла в страхе кусает губы и смотрит на мужчину тяжелым, почти требовательным взглядом. Ей нужна его помощь. Ей нужно, чтобы он сделал хоть что-то, или не делал ничего, что было бы не менее значимо. И она не примет отказа. Она не сможет его принять.

 Отправлено: 09.02.13 20:41. Заголовок: -Папа, прости меня, ..

-Папа, прости меня, папа! Папа, я исправлюсь, правда исправлюсь, папа!
Но Леон не слушает его, не смотрит на него, словно он исчадие ада. Леон стоит на коленях перед Всевышним и молится Богу о спасении, о чуде, ведь Леону так сейчас необходимо чудо. Его первенец, сын, которого он обожал, лелеял, обучал всему, что знал сам, вдруг сошел с истинного пути. Внезапно, как молния, что разрывает дерево на две части, тьма ворвалась в семью Дюваля, и стала лучшим другом Луи-Ронана, мальчика, что до этого служил Богу, как мог, как умеют дети, в его возрасте.
Дьявол - жестокий, злобный, гнусный, решил наказать честного Божьего человека, и в наказание отобрал у него сына, отобрал самое драгоценное, и Луи сам того не осознавая впитал в себе ту тьму, которую следовало бы изгонять из себя, и никогда не впускать. Было время, когда Леон думал, что сын просто слаб, потому что мал. Думал, что дьявол именно поэтому и смог с ним справиться, так как тот был ещё неопытен и беззащитен. Но со временем, чем больше он убеждался в том, что ни святая вода, ни великие молитвы священных людей, не помогали его сыну, то начал винить во всём самого Луи-Ронана. Он был уверен, что еслиб тот захотел изгнать из себя тьму, то обязательно смог бы это сделать.
Всё закончилось тогда. В тот вечер, когда ненависть к собственному сыну стала настолько велика, что он обозвал его «монстром», и наверное, именно тогда он и потерял Луи-Ронана. Потерял своего старшего сына, который не просто сбежал из дома, не просто покинул родителей, но и отвернулся от Бога...

Она встала с кровати, и сделала пару неуверенных шагов в его сторону. Несчастная, хрупкая как фарфоровая кукла, которая может разбиться вдребезги при малейшем неуверенном прикосновении. Она была бледна как мраморная статуэтка, и так отчаянно нуждалась в его помощи, что в кои-то веки Луи почувствовал некую жалость к ней. Сочувствие, что он редко испытывал к людям, так как по его мнению люди попросту не заслуживали его. Большинство из них были такими же подонками и насильниками как Морган, но ведь были и жертвы... жертвы, как эта молодая девушка, у которой возможно, вся жизнь была впереди, а такими темпами её сила иссякнет через пару лет, и её тело просто не выдержит такого давления.
Он не любил прикосновения. К прикосновениям привязываешься, особенно если рядом такая хрупкая, беззащитная, почти что мертвая девушка, которая нуждается в твоей помощи. Но он не отдернул руку, которая была ледяной, впрочем, как и её ноги, так как девушка стояла босая перед ним. Взгляд Луи внезапно опустился к её ногам, и он как-то недовольно выдохнул понимая, что эта встреча непростая, и...
-Я не герой, мадам, - спокойным голосом ответил француз и снова посмотрел в глаза девушки. Он и правда не был героем, и вообще считал, что в этом мире быть героем крайне глупо. Ничего не изменится, и хоть бейся головой об стену. Каждый герой рано или поздно умирает, оставляя за собой лишь имя, и ничего более. Жизнь не настолько ценная штука, особенно чужая, чтоб защищать собственной, чуть более важной.
-Вы простудитесь. – Тихо произнес Дюваль и не давая девушке произнести и слова взял её на руки. Она была легкой, как перышко, и от этого сердце у Луи чуть сильнее сдавило, - бедная, наверное у неё и силенок совсем не осталось. Может счет идет не на годы, а месяцы? Он прекрасно знал, что чем сильнее дар, тем больше энергий он отнимает у обладателя. Сам Дюваль не до конца контролировал свои порывы, и не раз терял сознание, когда полностью впускал темноту.
-С вами, или без вас, люди всё равно будут погибать. – Скорее про себя произнес француз и опустил хрупкую девушку на кровать, при этом накинув на неё одеяло, - Но думаю, лучше уж без вашего участия? – Странно, но Луи-Ронан просто не мог отказать этой беззащитной девушке. Странно, но он искренне хотел спасти её. Странно, но он был готов рискнуть, лишь бы она не умерла. Не до конца. Ведь эта черноволосая особа уже еле-еле дышала, а душа... жива ли ещё её душа?
-Как вы оказались здесь? – Почему-то спросил Луи. Ему и правда было интересно каким образом она стала пленницей Моргана. Было это по собственному желанию, наваждением, необъяснимой страстью, или же просто платой за чьи-то грехи. Он не понимал как она могла оказаться в руках этого урода по своему желанию, хотя кто знает. Может она влюбилась в него, думала, что он другой, а потом поняла, что ему от неё нужно, и не смогла от неё сбежать... кто знает.

 Отправлено: 10.02.13 20:02. Заголовок: Иногда тихой по свое..

Иногда тихой по своей природе, почти незаметной Габриэлле хотелось кричать. Громко, во весь голос кричать, не используя своего дара, чтобы ее наконец-то услышали, чтобы на нее обратили внимание, чтобы ее поняли. Дело же в действительности было не в том, что ее не слышали, не видели и не замечали, дело было в том, что вокруг нее были не те люди, не те, которых она хотела бы видеть, не те, которые были нужны ей, не те, которые могли бы, а что важнее – хотели бы ее понять и помочь ей. Им было все равно, что ее душа разрывается на части, им было все равно, что каждое новое убийство, каждая новая смерть ее саму толкает к пропасти, несмотря на то, что она живая, несмотря на то, что она еще дышит. И чувствует боль. А боль эта была столь сильной, что Морган задыхалась, боль эта была столь сильной, что она едва не теряла сознание от своих переживаний, от своих сомнений, от своих слабостей, от самой себя. Тяжесть всего происходящего тяжелым грузом ложилась на сердце и Габриэлла с каждым новым днем все острее чувствовала, что она дальше так не может, что у нее больше нет сил терпеть, страдать и умирать за грехи других людей. Дважды она пыталась покончить со всем этим – дважды ее спасали. Насильно вытаскивали с того света, вдыхали жизнь, заставляли жить, заставляли ее сердце биться. Никто не спрашивал, хочет ли она этого. Никого не интересовали ее чувства, ее эмоции, ее бессилие. Она была куклой для них всех. Слабой, безвольной куклой в жестоком и беспощадном мире мужчин. И они знали ее предназначение, они знали, для чего она здесь и что делает. И знали, что как только потеряет свой дар, потеряет свой талант и не будет представлять ценности как дочь видного политика – ее выкинут также как сотни людей доселе. Живой или мертвой. А она была человеком. По природе своей Габриэлла была легкого нрава, инициативная и заинтересованная жизнью. Она любила жизнь во всей ее красоте, во всех ее проявлениях. И потому то, что с нею происходило было чудовищно, несправедливо и ужасно. Мать когда-то сказала ей, что гибель в неволе быстрая и легкая. Но сама Морган мучилась уже второй год и это все никак не заканчивалось, не находило своего логического завершения в смерти самой Габриэллы или ее мужа. А как ни страшно девушке было в этом признаться, она частенько молилась неизвестным богам по ночам, умоляя забрать этого ублюдка, забрать этого человека, которого она называла своим супругом, но который по сути никогда им не был. И ей не жаль. Будь у Габриэллы достаточно сил, она бы с радостью послала Моргана ко всем чертям в лучшем случае, а в худшем стрела бы его в порошок двумя минутами оглушающего крика. Но она не могла. И в какие-то моменты искренне и открыто ненавидела себя за это. Не других – прежде всего себя, потому что в конечном счете прежде всего сама Габриэлла была повинна в сложившейся ситуации. Глупо было бы это отрицать и она никогда не пыталась этого делать хотя бы потому что всегда очень ценила честность в отношениях с людьми, но прежде всего – в отношениях с самой собой, своим разумом и своей душой. Это было поразительно, но она сумела признаться самой себе, что умирает, что пройдет еще немного времени, прежде чем ее дар истощит ее настолько, что она не сможет больше этого выдерживать. А в том, что могла бы изменить ситуацию, могла бы отказаться от скоропостижной смерти признаться сама себе не могла. Не могла угадать в себе достаточной мощи, чтобы попытаться убить Теренса. Было ли это последствием препарата, вводимого ей столько времени, или дело было в чем-то еще, Морган не знала. Да и не хотела знать. У нее была надежда. Последняя надежда в лице Луи, пусть она не знала его имени, не знала о нем ничего, не знала какой он человек и чем все это обернется. Он не был жесток к ней. Он был жесток к ней, как были жестоки все остальные люди, Габриэллу окружавшие. И это заставляло ее довериться, довериться человеку, который предстал перед ней впервые, но чье негласное присутствие она ощущала все то время, что мозг беспрекословно подчинялся Моргану и его приказам. Наверное, ей следовало злиться на этого мужчину, но она не лгала – она действительно понимала причину того, что он делал. И он вовсе не был обязан искать в себе сочувствие и жалость к едва знакомой девчонке, а все же искал. Простуда. Как бы она хотела, чтобы это стало правдой, чтобы ее поразила какая-нибудь неизлечимая болезнь и все это закончилось. Но ад так просто не заканчивается. Все только начиналось и Морган звериным чутьем это чувствовала и с этим мирилась. А причины? Говорить об отце не хотелось, говорить об отце было тяжело. Предательство первого родного человека, а дальше все хуже и хуже. Разве так бывает? Разве так должно быть?
- Мой отец… Моя девичья фамилия – Рочестер. Я дочь сенатора США от штата Нью-Йорк, - раньше эти слова вызывали в ней глупое, детское бахвальство, а теперь заставляли стыдливо прятать глаза в пол, натягивая на себя одеяло. Холодно. А при разговоре об отце становилось еще холоднее, еще тяжелее, еще больнее, - Он… Продал меня, - Морган упрямо смотрит на свои колени, не зная как рассказывать о подобном тем, кто не был ей близок, тем, кого она дурно знала. Что он скажет? Как отреагирует? Расскажет ли Теренсу? Накажут ли ее за это? Пожалуй, ей уже все равно, - Продал меня Теренсу за поддержку, которую могут обеспечить его люди. Поэтому я здесь. Поэтому вот так.

 Отправлено: 11.02.13 14:14. Заголовок: Вообще, это не его д..

Вообще, это не его дело, - подумал Луи- Ронан и отошел на пару шагов от кровати. Этот мир по сути своей несправедлив, и не ему исправлять его. Он слишком рано понял, что люди бывают крайне жестокими, и порой даже самые близкие придают, когда ты меньше всего этого ожидаешь. Но такова жизнь, и сожалениями ничего не изменить.
Француз не знал, какого это, когда ты – орудие смерти. Когда тебя вопреки твоей воле заставляют убивать невинных (по сути) людей. Когда ты стоишь, и мечтаешь прекратить всё это, но то ли сил у тебя не хватает, то ли смерть тебя просто не забирает. Луи и правда не знал какого это быть настолько несчастной и истощенной, так как даже если у него была губительная сила, то он редко использовал их на людей, и если использовал, то лишь по своему желанию, а ни по приказу кого-то.
Ему было чуждо многое, что испытывала миссис Морган, и что так сильно пугало её, но он знал какого это, когда твой дар берет вверх и управляет тобой полностью. Луи прекрасно помнил это чувство, до мельчайших подробностей, и до сих пор испытывал противный холод, когда вспоминал, как тьма полностью поглотила его разум, а он – Дюваль, остался где-то в глубине собственного тела, не в силах сделать даже один маленький шаг по своему желанию. Это был последний урок, что преподал ему Фредерик. Последнее испытание, которое он может и прошел, но всё равно пожертвовал самым дорогим – своим опекуном, что был его семьей.
Луи не хотел вспоминать ту ночь, поэтому на мгновение отвернулся от несчастной женщины, которая напоминала ему настоящего призрака. Нет, Дюваль не испытывал чувство вины за то, что с ней случилось. Он вообще редко испытывал какие-то острые эмоции, особенно когда дело касалось его работы. Но сейчас он жалел миссис Морган, он жалел эту несчастную девочку, да-да, девочку, которая ничего не могла поделать ни с собой, ни со своим даром, ни со своим мужем.
-Габриэлла, да? – тихо спросил француз, вспоминая семью Рочестер и отца девушки. Он прекрасно знал этого сенатора – жалкое подобие человека, трусливая тварь, которая всегда пряталась за кого-то. Луи не имел с ним дела, никогда не пересекался с ним, хотя среди его покупателей были и политики, но он был наслышан о Рочестере, как и о его дочери, которая внезапно испарилась для высшего общества.
Проклятье, он не должен испытывать жалость... не его это дело.
Будучи слишком противоречивым человеком, Дюваль не знал что делать. С одной стороны он понимал, что судьба девушки в его руках, и если он ей не поможет, то не поможет никто. Но он так же прекрасно понимал, что имел дело не с простым человеком, и что Морган не простит никому ошибки, а рисковать своей шкурой Луи не хотел. Но вместе с тем, как не странно, ему хотелось взять Габриэллу на руки и увезти куда-то подальше отсюда, защитить её и дать ей шанс на новую жизнь.
Впрочем, риск был не так уж велик. Морган не мог причинить вреда Луи, хотя бы потому, что последний владел очень сильным даром, и во-вторых у него тоже были хорошие связи, но...
-На что вы готовы чтоб обрести свободу? – обернувшись спросил Дюваль, хотя ответ был очевиден. Отчаявшийся человек готов пойти на любые жертвы, лишь бы обрести заветную свободу.
-Вы же понимаете, что живой он вас не отпустит, а значит... кто-то должен умереть... вы готовы на это?
Жаль, что Габриэлла была такой молодой, и уже такой несчастной. При других обстоятельствах она была бы совершенно невинна, чиста, и что самое главное, не гуляла бы на грани безумия. При других обстоятельствах они могли бы подружиться, и Луи пригласил бы её на чашечку кофе. При других обстоятельствах...
Француз приблизился к девушке, что в упор смотрела на свои колени и бережно дотронулся рукой её тёмных волос. Не в его привычке выражать подобную нежность, но Габриэллу он правда жалел сейчас.
-Я помогу вам.
Не спасу, нет, не мне вас спасать. Я не герой. И каждый спасает себя сам...
Но я помогу...
Помогу вам спасти себя...

 Отправлено: 12.02.13 10:57. Заголовок: Когда-то ей завидова..

Когда-то ей завидовали. Когда-то быть мисс Рочестер было почетно, было модно и было приятно, когда-то она гордо вскидывала голову, называя имя своего отца. Тогда она была простой пустоголовой девицей, не осознающей как много ее отцу приходится платить за власть, а значит, и как много ей самой придется заплатить если только что-то пойдет не так, если только ситуация изменится кардинальным образом и повернется так, что сам Рочестер пожалеет об этом и заставить пожалеть всех своих близких. Мать Габриэллы поняла это и признала в день, когда неизвестные явились в ее дом и жестоко расправились с нею на глазах у семнадцатилетней дочери. Если бы тогда девочка знала о своем таланте, если бы только она могла им управлять – несомненно бы поставила обидчиков своей бесконечно любимой матери на место, защитила бы ее. А теперь, обладая сильнейшим даром, она не могла защитить даже саму себя и просила о помощи тех, кто вовсе не обязан был ей помогать. Чего она ожидала? Почему посторонний человек должен оказывать ей помощь, тем самым ставя самого себя по удар? Габриэлла не могла бы ответить на этот вопрос однозначно, потому что с момента предательства своего отца, она очень редко надеялась на других людей, очень редко кому-то доверяла, очень редко к кому-то привязывалась. А здесь… Не то Луи производил такое впечатление, будто на него можно положиться, не то сама Габриэлла желала найти кого-то, кто согласился бы ей помочь, не то Морган просто хваталась за последнюю соломинку и молила о помощи, того, кого еще можно было молить, не опасаясь кары Теренса. Так или иначе, но она боялась того, что делала, она боялась самой себя, своих действий и своих решений. Что будет, если только Луи расскажет обо всем ее мужу? Что будет, если только он не пожелает ей помочь? Что будет? От прикосновения мужчины к волосам, девушка вздрогнула и на короткое мгновение, мнится, перестала дышать. Такой простой жест вызвал в ней непревзойденную бурю эмоций, чего сама Габриэлла никак не ожидала, думая, что у нее больше никаких сил нет на выражение простых человеческих чувств. Какое-то время она, молча прислушивалась к самой себе, а затем подняла глаза на Луи и слабо улыбнулась, ощущая как несколько крохотных слезинок катятся из глаз. Размазав их по щекам, девушка кивнула головой, подтверждая свою готовность. Видит Дьявол и видит Бог, она готова была абсолютно на все. Если Теренса нужно было убить – она была готова это сделать, потому что никто в этом мире не причинил столько зла и столько боли людям. Во всяком случае, Габриэлла не была знакома с человеком хуже, чем ее муж. Она страдала от его поступков, страдала от его решений, страдала от его слов и с какого-то времени даже просто от его присутствия. Он заслуживал смерти. Морган – не святая. Ей не чужда была жажда мести, жажда справедливой расправы, жажда справедливости, если о ней можно говорить при таких условиях. Теренс должен был умереть, чтобы Габриэлла стала свободной. Она знала это, она понимала это очень давно и слова Луи не стали для нее шоком, или откровением. В конечном счете, это была высокая цена, но цена, которую Морган готова была заплатить. Убить мужа? Убить его людей? Пусть так. Если это нужно, чтобы заставить их остановиться.
- Я знаю. Мне нужно будет убить его. Я… Я могу. Я сделаю это, - тихо-тихо, словно опасаясь, что их могут услышать произнесла Габриэлла, ощущая от этих слов небывалое облегчение, небывалую легкость, небывалый подъем. Если ее разум будет свободен он воздействия этих проклятых лекарств, она сможет, она обязательно сможет расправиться с Теренсом и всей его проклятой шайкой редкостных ублюдков. Ей нужно только, чтобы ее освободили, ей нужно только, чтобы это треклятое лекарство прекратило свое воздействие, потому что тогда Теренс ничего не сможет с нею сделать, никак не сможет ей противостоять. Сердце учащенно забилось, Морган поверить не могла в то, что ей действительно помогут, она действительно станет свободной и в самом деле сможет отомстить. Луи дал ей то, чего она была лишена уже очень-очень давно, несмотря даже, на ее совсем-совсем юный возраст. Надежду. Пусть где-то она была и несбыточной, где-то почти нереальной, но она была и это – важнее всего прочего.
- А Вы? Вы не пострадаете? – внимательно разглядывая лицо своего нового знакомого вопрошает девушка, искренне опасаясь за то, что Теренс может сделать с мужчиной за то, что он ослушался его настоятельной просьбы, - Или у Вас тоже… Тоже есть дар? – догадка посетила Габриэллу как-то случайно. Она не слишком много людей со способностями встречала за всю свою жизнь и никогда не встречала никого, у кого был бы такой же дар как у нее самой. Впервые Морган надеялась на то, что у Луи окажется талант, который сможет защитить его в случае чего. Сможет ли? Есть ли и в самом деле у него дар?

 Отправлено: 12.02.13 13:42. Заголовок: Он редко кому-то пом..

Он редко кому-то помогал, редко вмешивался в дела других, крайне редко интересовался чужими проблемами, но с Габриэлль почему-то переступил черту, и он не собирался отказываться от своих слов. Француз мягко улыбнулся заплаканной девочке, да-да, девочке, которая выглядела слишком уж беспомощной сейчас, хоть и обладала губительной силой, не только для окружающих, но и для себя.
Луи знал что она ответит, поэтому и не удивился. Хотя, может и следовало удивляться тому, что настолько юная особа была готова убить человека, притом осознанно. Но Дюваль всегда считал, что человек рано или поздно доходит до какого-то края, до какой-то черты, где уже не обернуться, не сделать шага назад. Если дойти до самой грани безумия, то может произойти всё, что угодно, ведь в каждом человеке заложен инстинкт самосохранения, и даже эта хрупкая и нежная на вид девушка, могла стать убийцей по своей воле. Насильно её уже заставляли отправлять людей на тот свет и наблюдать, как те истекают кровью, корчатся от боли и даже не способны просить о пощаде.
-Не волнуйтесь. – Коротко произнес француз и направился к своему чемодану с медикаментами. Он сможет о себе позаботиться, его никто не тронет, ведь тьма на его стороне. Морган может и был опасным человеком, но у него не было никаких сверхъестественных способностей, а Дюваль мог по собственному желанию управлять тьмой. –Я смогу защититься. Он мне не навредит.
Темнота скрывалась в углу комнаты, а над ней висела видеокамера – как изобретательно, Теренс. Дюваль усмехнулся заметив это, и даже не поворачиваясь в сторону, заставил тьму превратиться в некую туманность, которая медленно поднялась к видеокамере и окружила со всех сторон.
Всего несколько секунд для того чтоб сделать задуманное, и чтоб туман не стал замечен охраной. Они подумают, что просто камера немного подпортилась, ничего более...
Луи стоял спиной к девушке, перебирая маленькие флакончики и ища нужную. Потом достал медицинский шприц, - приготовил всё, что нужно было. Раствор красного цвета напоминал клубничный джем, но увы, им не являлся. Луи-Ронан подумал ещё пару секунд, при этом покрутив в руках шприц и уже окончательно принимая решение – он отдает этой девушке право спасти себя. Времени оставалось мало...
-Доверьтесь мне. – Антидот сработал бы мгновенно, но лишь спустя полчаса Габриэлль почувствовала бы прилив силы и смогла бы полностью контролировать свой разум. Остановившись рядом с девушкой Луи ещё раз посмотрел ей в глаза, после чего коснулся её руки и впрыснул содержимое шприца в бледную вену Морган.
Девушка чуть скорчилась от боли, лекарство и правда было горькое, и должно быть на мгновение причинило сильную боль. Тем временем француз убрал все улики в карман, и даже позаботился о том чтоб оставить на столике, до этого раскрытую склянку с лекарством, что Габриэлль принимала благодаря своему мужу. Морган ничего бы не заметил, впрочем, как и охрана.
Туманность послушно сползла вниз по стене и растворилась в темноте, что до сих пор пряталась в углу.
-Отныне ваша судьба в ваших руках. Я очень надеюсь, что вы спасетесь. – Луи ещё раз прикоснулся рукой тёмных волос Габриэлль и мягко улыбнулся. – Через полчаса ваш разум будет подчиняться вам, и только вам. А до тех пор притворитесь спящей и очень усталой... – Дюваль отошел в сторону, закрыл свой чемодан и остановился в дверях.
-Удачи вам.
После чего вышел из комнаты, потом из дома Морганов, сел в свою машину и укатил далеко-далеко, при этом почему-то очень сильно желая чтоб девочка его не разочаровала и спаслась...
Не сказал ей даже своё имя, как благородно с его стороны.
Но она спасется...
Обязательно спасется...