Отправлено: 05.10.12 15:52. Заголовок: Wisdom, Justice and Love; 08.03.2008 - [ОСТАНОВЛЕН]

Игроки квеста: Graham & Damien Mordanes
Место событий: дом семьи Мордейнов, комната Грэма
Краткое описание сюжета:

цитата:

I come to this magnificent house of worship tonight because my conscience leaves me no other choice. A true revolution of values will lay hands on the world order and say of war: «This way of settling differences is not just». ©

 Отправлено: 10.11.12 23:25. Заголовок: Как часто директору ..

Как часто директору Центрального разведывательного управления удается побывать дома?
Утро пятого марта выдалось напряженным.
Дамьен устало смотрел на ненормально большой циферблат своих наручных часов и отсчитывал обратно время. Два месяца. Два месяца назад он последний раз обнимал усыхавшую, укоротившуюся от беспощадного времени мать и наслаждался восхищением в глазах отца. Два месяца назад он давал напутствия своим уже так повзрослевшим близняшкам перед поступлением в колледж. Два месяца назад он внимательно наблюдал за хаотичными движениями своего брата и тревожно прислушивался к его беспорядочным, но прикрытым бескорыстным добродушием мыслям.

Вечер пятого марта прошел безупречно.
Меган приготовила свои коронные блинчики и любимый вишневый компот Дамьена, на темных антресолях ждавший своей участи еще с лета. Сильвия и Ронда приехали на вечер специально увидеть отца в живую, как недосягаемую звезду Голливуда, и Мордейн был несказанно рад узнать об их успехах и услышать, как сильно по нему здесь соскучились. Алекс даже разжег старый, уже давно превратившийся в банальную декорацию камин к приезду сына. «Чтобы как в старой классике, да, начальник?» – шутливо обратился он к Дамьену, и тот лишь обескуражено улыбнулся. Запах вкуснейшей домашней стряпни, разговоры по душам, семейное и огненное тепло – не происходи это в доме его детства, старший Мордейн выглядел бы со стороны нелепо, ибо не пристало взрослым ответственным мужчинам, хранящим государственные тайны, столь откровенно отдаваться такой трепетной неге.

Ночь пятого марта прошла ужасно.
Попрощавшись с девочками и отдав им полагающиеся напутствия, Дамьен был перехвачен у ванной матерью. Меган была взволнованна и все норовила сорваться на плач, что после столь чудесно проведенного вечера заставило Мордейна растеряться. Из рваных звуков он уловил лишь то, что речь шла о Грэхеме. Впрочем, он ожидал этого. За ужином младший брат часто касался этой темы, и Дамьена поразило, как бегло отец и мать находят новую тему для разговора, лишь бы за столом не звучало слово «мутация». А Грэм словно не слышал. Каждая пауза заполнялась его непрестанным говором, и каждое третье слово принадлежало родителям на совершенно отвлеченную тему. Сложно было не заметить.

Утром шестого марта Дамьен понял.
Дамьен не спал, Дамьен пришел к единому решению. К единому возможному на данный момент и единственно верному. Мужчина не спал всю ночь; он редко так волновался даже на своей работе. С работой было проще. Понятнее, чем мировоззрение младшего брата.
От Грэхема за милю несло одиночеством. Только он и его любимые мутации – как много Дамьен с тревожной скукой выслушивал о них с каждый приездом в любимое семейное гнездышко! И с каждым разом все больше; иной раз казалось, Грэму больше и нечего рассказать. Несчастный – даже близкие не воспринимали его всерьез и норовили, если не обидеть, то всячески намекнуть на глупости в его доводах. Может хоть это поможет? Но увы.
Однако, Меган и Александр не отпускали младшего сына; на вопросы Дамьена – почему? – лишь рассеянно пожимали плечами. «Пусть остается здесь, здесь он в безопасности», – с привычной твердостью говорил обычно чрезвычайно строгий отец, но его старший сын, как старая опытная ищейка, чувствовал оттенки лжи в столь уверенной фразе.
Грэхем был им в тягость.
Вот что понял Дамьен. Он и сам, оставаясь ночевать в комнате для гостей, часто слышал непонятные звуки из комнаты брата (отчего и не ночевал на своей старой детской кровати – Грэхем стянул с нее матрас, заложил досками и использовал как лабораторный стол; одного ему было мало). «Грэм, все твои идиотские мутации – это необоснованно, бессмысленно и ты просто, просто кретин!» – кричал в сердцах на него старший брат, когда два месяца назад его утро в отчем доме закончилось пожаром, начавшимся с его (с их!) детской комнаты. Это был высший пилотаж. Дамьен не стал выяснять, в чем причина (в Грэме, разумеется, но мы о деталях), и уехал как только убедился, что его семья цела и невредима.
Но три дня назад слезы матери сказали, что в присутствии Грэма невредимость - иллюзорна.

Ранним утром восьмого марта Дамьена встретила удивленная мать, так непривычно несобранная – зеленый халат и зеленые теплые тапочки при всей своей аккуратности не шли к ее привычному образу зажиточной женщины. «Все в порядке, – обозначил Дамьен текущее положение дел и, чувствуя, что кривит душой, тут же исправился: – все будет в порядке». Казалось, Меган поняла; возможно, слезы в ее глазах появились от морозного ветра – она ведь в такой легкой одежде стояла на крыльце дома. Но скорее глаза женщины наполнялись слезами от сцены за спиной своего высоко взлетевшего сына. Взлетевшего на второй этаж их большого дома.
Дамьен остановился возле двери, которую открывал уже сотни, тысячи, а казалось что и сотни тысяч раз. Обычно его никогда не волновал вопрос – стучаться или войти так (забавно было в юношестве заставать младшего за разными непотребствами вроде своих странных экспериментов и не только), но щемящее, очень редкое и оттого дикое чувство долга перед братом одержало верх. Дамьен постучался – уверенно, три раза. Но привычка взяла свое, и старший Мордейн без колебаний покрутил дверную ручку.
– Грэм. Ты здесь? Ты ведь не спишь.
Он окинул открывшуюся часть комнаты внимательным взглядом. Привычный хаос – таким он видел беспорядок в голове младшенького. Это было черное пятно, зияющая дыра в гармоничном и упорядоченном доме Мордейнов. Дэм не любил беспорядок. Дэм не любил, когда что-то было не так с его семьей. Тем больнее давалось ему это тягостное решение – как ни крути, а по семейным узам Грэхем был ближе, чем кто-либо.
Но ранним утром восьмого марта, волей пасьянса судьбы, самовольно разложенного Дамьеном, Грэхем должен был быть гораздо, гораздо-гораздо дальше.

 Отправлено: 03.12.12 17:41. Заголовок: Сон для слабаков, дл..

Сон для слабаков, для тех, кому духу не хватит заниматься любимым делом ночь на пролет, а потом ещё весь день и так до глубокой ночи. Окна в этой комнате никогда не гаснут – разве что когда отключат электричество во всем особняке. Раньше это была самая спокойная и дисциплинированная комната – пока не съехал Дамьен, а Грэхема не поглотили его исследования.
Привычный беспорядок, который был тут годами – словно он был тут всю жизнь. Словно здесь и не жили два мальчика, которым каждое воскресенье делали перед походом в церковь ровный проборчик, и они не ложились спать ровно в десять. А теперь это была личная лаборатория второго сына Мордейнов, который превратил все это в бастион знаний и своих исследований.
Мало кому это нравилось – здесь он себя ощущал как в средневековой Франции или Италии, когда за каждым твоим шагом неустанно наблюдают отцы церкви, желая уличить в потаканиях дьявольским желаниям. Словно его семья была сущей инквизицией. Но это его пусть, путь науки, который долог и тернист, проходящий через сотни неудачный экспериментов и упреков с непониманием сути его научных изысканий. А он просто человек науки, это как быть творческой личностью, только ты пишешь свои «картины» числами и формулами, а не красками.
Но сейчас его волновало совсем другое. Он бегал по лаборатории как ошпаренный – слишком многое нужно было сделать. Точнее избавится оттого, что было сделано. Любое знание – ключ, любое знание – это оружие. Вот и сейчас в его импровизированной лаборатории, можно сказать, был настоящий оружейный склад.
- Нет-нет-нет-нет-нет-НЕТ! – он выхватил какой-то листок бумаги, быстро разрывая в клочья. Его взор был болезненно безумным, словно он был машинистом поезда, единственным человеком, который знает, что поезд сейчас полетит с обрыва, пока все пассажиры ничего не подозревают и едят второе в вагоне-ресторане.
Со столов летело все, что, так или иначе, относилось к его работе. На полу было мелкое крошево из склянок и пробирок, валялись кусочки бумаги с кучей формул. Он бегал по всей комнате, поднимая все это в воздух с пылью и чем-то ещё. При этом сам Грэм периодически повторял себе под нос, что он совершает ошибку. Наверное самую роковую, что перечеркнет ему всю жизнь одним жирным крестом красного цвета – его же кровью.
В этот момент отворилась дверь и на пороге появилась его копия – разве что взгляд не такой затравленный, вид не такой болезненный, нет мешков под глазами от недосыпа, плечи расправлены, спина прямая. Совсем иное воплощение Мордейна, его полная противоположность и вторая половина одновременно.
- Демиан? – брат поправил очки, смотря на старшего с удивлением. Из всей семьи он единственный называл его на английский манер, Демиан, а не как все остальные, по-французски. Обычно на его чудачество никто не обращал внимания – лишь бы никому не мешал – Что ты делаешь тут, в столь поздний час?
Он загляну ему за плечо. Обычно такие визиты вежливости были с подачи отца и матери, что постоянно дежурили за спиной у старшего в такие моменты. Но сейчас их тут не было, а значит или произошло что-то серьезное, или он пришел по доброй воле. Грэхем пару мгновений просто смотрел на брата, после чего втянул его в комнату, захлопнул за ним дверь.
- Нужно серьезно поговорить. Это… – Грэм облизнул губы и нервно посмотрел по сторонам, словно тут за ними мог кто-то следить. Наконец он вновь посмотрел на брата и заговорщицким голосом произнес – Ты должен мне помочь – нужно избавится от результатов моей работы. Срочно.
Говорил он куда как серьезней. Это через жуткие пять лет и сотни сеансов терапии он будет путать серьезность и шутку, а сейчас его разум был чист и не затуманен медикаментами.
- То что я создал, моя работа…Если это попадет не в те руки – они могут использовать это как оружие…