UNUSUAL

Внешний вид (без туфлей, сумки, платье порвано);

Джордан почувствовала что-то неприятное, холодное, что стекало вниз по виску. Очнувшись, она моментально ощутила тупую боль во всем теле, но наивысшая ее концентрация приходилась на нижнюю губу, живот и ребра. Медленно открыв глаза, Найтингейл обнаружила себя в подвале собственного дома, на полу, прикованной наручниками к батарее.
Голова раскалывалась как после большой пьянки и безмерного количества алкоголя. Когда она погрузила глаза в приятную темноту, память Джордан наводнили вспышки — отрывки из вчерашнего дня. Сначала она видела, как о чем-то смеется вместе с Иззи на приеме, поправляя туфли. В следующий момент Джо уже в машине с мужем: он что-то кричит, стучит кулаком по рулю и совершенно не смотрит на дорогу. Еще одна вспышка — грубая пощечина, по силе своей равная удару, сбивает женщину с ног.
Темнота.
И тут Джо все вспоминает, восстанавливая картину вчерашних событий: Чарльз приехал за ней на прием весь всклокоченный и злой, силой затолкал в машину и повез домой. По дороге он орал о том, что «я все знаю, чертова шлюха, я все про вас знаю». Только чудом они не разбились по пути к дому. Остановив машину, Найтингейл буквально вылетел на улицу и выволок за волосы свою жену. Он тащил ее, как хромую бродяжку до самой гостиной, где в последствие грубо кинул на диван. Он истошно кричал, крушил все вокруг, называл Джордан распутной девкой и божился убить ее и ее любовника с работы. В пылу скандала он позволил себе несколько пощечин наотмашь, а затем пнул ногой в живот, еще и еще... Найтингейл просила его остановиться, а затем все вдруг погрузилось во тьму.
Вспомнив все, она не смогла сдержать слез и охватившей ее мигом паники. Чарльз всегда был тираном, но таким разъяренным она видела его впервые, и, что самое ужасное, всем его обещаниям она поверила.
Ее муж и правда был готов на убийство. Видит Бог, он сгноит их обоих.
Женщина не сразу пришла в себя: мысли в ее голове крутились вокруг одного и того же, смешивались, переливались. Она мелко дрожала, оглядываясь по сторонам затравленной псиной, и точно не понимала, где находится. Взять себя в руки было непросто, страх перед мужем был велик как никогда.
Джордан пришлось закрыть глаза и в голос сосчитать до десяти, а затем сделать еще несколько глубоких вдохов и выдохов, позволивших усмирить панику. Взять верх над эмоциями и распланировать дальнейшие действия было не просто, но Найтингейл чувствовала, что если она продолжит тонуть в бездонной яме собственного отчаяния, то до следующего утра не доживет либо она, либо Иден, либо они вместе.
Джо знала — нужно бежать. Единственным препятствием к свободе были наручники, оцарапавшие правое запястье. Женщина понимала всю бесполезность того действия, но как и любой друг человек бессознательно дернула несколько раз рукой, словно бы надеялась так освободиться от оков. Приложив свободную руку к заплаканному, измученному лицу, женщина крепко зажмурилась, сосредоточившись на одной лишь мысли — как освободиться от наручников. Поначалу в голове была одна лишь пустота, будто все дельные мысли внезапно засосало в одну большую черную дыру, но потом, совершенно неожиданно, как это и бывает в форс-мажорных ситуациях, она вспомнила то, что благостно забылось с течением времени.
Это был один из эфиров на радиостанции, во время которого Найтингейл присутствовала в студии. Гостем был начинающий, но уже достигший популярности фокусник-иллюзионист. В прямом эфире, на глазах Хаксли и Джо, он продемонстрировал фокус с наручниками, а уже после, в коридоре, позволив себе пофлиртовать с женщиной, объяснил, как совладал с оковами.
Толстая проволока или ножницы с закругленными концами — вот что ей было нужно в этот критический момент. И на счастье пленницы собственного дома с противоположной стороны, в одной из многочисленных коробок, был клубок медной проволоки. Чтобы достать критически необходимую вещь, Найтингейл пришлось через силу подняться, протянуть ногу и зацепить пальцами моток. Не теряя ни секунды, женщина перехватила спасительное средство свободной рукой и стала с большим усердием шурудить проволокой в замочкой скважине наручников.
Первые попытки были неудачными — Джо слишком сильно волновалась, ее руки мелко дрожали. Но в итоге, сглатывая слезы и шепча давно забытые молитвы, она смогла высвободить затекшую и онемевшую руку.
Следущие свои действия Найтингейл производила в чрезвычайной спешке: поставив друг на друга несколько коробок, женщина взобралась на них и, дотянувшись до крохотного подвального окошка, максимально аккуратно и тихо, насколько то было возможно, разбила стекло, опасаясь того, что муж дома и услышит ее.
А дальше все как в тумане: страх гнал ее по вечерней улице, босяком, с порезами на руках и ногах во вчерашней одежде. И все. У нее не было ни телефона, ни денег — ничего. Убегая от мужа, она не думала ни о чем, желая лишь поскорее покинуть злосчастный дом, в котором никто и никогда не услышал бы ее криков о помощи. Найтингейл не помнит, как бежала вдоль трассы, не помнит, как наткнулась на одинокую телефонную будку, как сдавленным голосом попросила у оператора звонка за счет абонента.
Первым, что она запомнила после продолжительного бега, был знакомый голос на том конце провода.
- Он все знает, Иден, - она шепчет, ее голос дрожит, кажется, еще немного, и Джо захлестнет истерика, - Чарльз все знает. Он убьет меня, боже мой, он убьет меня и тебя.
Найтингейл тяжело дышит, железной хваткой вцепившись в трубку. Она замолкает, теряясь, теряя драгоценные минуты, утопая в потоке вопросов и собственных мыслей.
- Я сбежала, сбежала, но он может заметить, я, - слова никак не желают складываться в четкие, осмысленные предложения, - я на трассе по дороге к нашему загородному дому. Забери меня, я прошу тебя, забери меня, Иден...