Отправлено: 16.10.12 20:44. Заголовок: настанет день, и мы разобьемся каплями; 08.11.2037 - [ОСТАНОВЛЕН]

Раз два три
Мама я кажется жив
Хотя она очень старается это исправить
Мама я кажется даже счастлив
Сколько кстати до мая не знаешь?
Мама она сказала
Что в мае умрёт
Мама знаешь она никогда не врёт
А я перевёл все стрелки перепутал календари
У нас сейчас лето
Только ты ей пожалуйста не говори
Мама ей снится море
Я ревную мама страшно подумать – к морю
Я мечтаю стать с морем вровень
А она не умеет плавать, знаешь
И она во мне тонет-тонет
Бог смотрит за этим и, кажется, даже тронут
Ма я совсем забыл но она сказала
Что эти строки без адресата
Что они не дойдут ни до одного дома,
ни до одного вокзала
на них не ответят ни лаской, ни матом
И что-то ещё про смерть и кому
В общем не важно. Я пишу тебе сотни ночей кряду
Про неё, про себя, про море.
Люблю, целую, подпись, число и дата

Мам ты только не отвечай не надо.
© азимова. спасибо, оно нас выбило.

 Отправлено: 26.10.12 23:30. Заголовок: моё море - моя судьб..

• моё море - моя судьба.
  замороченные ночами, с моряками, кораблями,
  в портах, в заливах - приливы-отливы,
  я из глины - ты из песка:
  нас разлучить может лишь морская вода.
  © алёна бабий

Отпечатки маленьких ладоней на всех четырех стенках, сложенных в коробочку под названием_ дом, коробочка, которую может снегом заметать по самые окна – это кто-то сыпет лопатами сверху, чтобы было где строить снежные крепости, в которых вели бы войнушку разливающиеся особым смехом детские голоса, смехом, который растапливает кусочки льда, застрявшие микроскопически между молекулами воздуха, и белый пар из открытых ртов валит кубами, извивается и стучится все выше и выше, смешивается с ветром и убегает куда-то далеко_далеко. А еще каждый маленький знает наперед из отрывков слов и снов, что под покровом холода, у самой-самой земли спрятано самое согревающее тепло – чувством или мурлычущим пушистым комочком. Чувство_ прижав к груди, можно нести долгое время, сквозь температуры рекордно низкие, и теряя клетки, разъедаемые белыми осадками, ощущать как жжется под детской курточкой, не замечая, что снегопады меняются градами, а грады дождями, а после дождей солнце печет по асфальту радиацией, и как много прошло ночей и дней, месяцев и лет вперемешку, воспоминаниями-образами, воспоминаниями из того самого белого пара, застывшего на сердечной оболочке вместе с сотней других рисунков, сигнальных ракет в небо и взрывами фейерверков в черно-белую ночь. Меняются черточки, заменяются переменные_ где-то в сердцевине все прежнее. Вот только почти не узнать, если не присмотреться, постарайся взгляд уловить и задержать перекрестно больше чем на пять секунд. И увидишь. Легко.

/как можно выносить друг друга так долго - / вопрос глупый, вопрос от чужих. /- всю жизнь./ понимаешь, тут дело даже не в привычке. Это особый вид притирания, когда общие ниточки сделаны не из шерсти или ситца, а из венок и аорт, из камня и стали. Из зажженных кем-то давно ярких бумажных фонариков, из высеченного руками нежными под холодными волнами хрустального ледника, из провалов в бессонницы и всплывов у песчаных берегов. Не отправленные письма, это даже незаписанные послания, а так, обращения и все чаще мысленные – чтобы не думали, что за океаном связанные родным узелки под натяжением сразу лопнут или развяжутся_ у нас все нормально, у нас все весело_ и ни один из древних богов развлечения и смеха не сможет разрешить, у кого же веселей. Здесь сущий кавардак меняется на расфасованность всего по полочкам за минимальный промежуток времени, а что творится с мыслями – они были бы на кардиограмме дерганными, от плюса к минусу, от широких улыбок до отключенного молчания. Это одно сердце и оно шальное, оно перепрыгивает с газа на тормоз, с тормоза на газ и где-то посередине позволяет пульсу уйти в ноль, пройтись по кювету крышей вверх. Иногда оно устает и засыпает, слушая мурлыкание колыбельных – оно просто их запомнило, откуда-то из тех вечеров, когда оно было еще таким детским.

Застывшая тишина, разбросанные кусочки бумаги с запечатленным – нарисованным и сфотографированным, это кусочки большой разноцветной мозаики. Есть всего лишь одна секунда – и хочется сказать стоп. поставить на паузу лишь для того, что бы эта секунда дольше всех остальных жила во времени и в памяти, заполняла собой пустые выбоины. Цепляясь друг за друга, прошлое и будущее показывают, как любят каждого человечка, особенно если он еще совсем не вырос и только пару молочных зубиков радостно показывает, совсем как светловолосая близняшная на той фотографии, что попала в твои ладони совсем случайно – как много других из целого вороха, вытаскивай наугад. небольшой цветной квадратик в рамке полароида_ тут она будет всегда улыбаться, тут она всегда будет счастливой_ но что-то случается, и кадры размыто остаются где-то в списке давным_давно. или_ наоборот, скороскоро. начинай считать.

Повернуть ключ в замке на три оборота - /а мы там ведь так давно не были./- оставить разрисованные стеночки и погашенные лампы. - /если хочешь, то прямо сейчас. или завтра_ или прямо сейчас./ - по картам метеосводок передавали похолодания, они оставляют отпечатки инея глубоко в осенне-зимнем вечере, все ближе к зиме, все ближе к хрусту песка под ногами, через пересадки и лабиринт спутанных линий на карте к берегу. У морей всегда что-то происходит, правда же? волны уже столько историй могут рассказать, но сегодня они шумят напрасно, сегодня их очередь слушать и наблюдать. Запоминать. До каждого слова. Ты чувствуешь, как покалывает пальцы холодным и морским, разглядываешь границу между небом и его соленым отражением. – если я сейчас полезу в воду, ты меня сразу обзовешь при-и-и-идурком, обезьянкой. и тем, и тем сразу, да? оборачиваясь и бросая полуулыбательные и ехидные, ловишь глаза в глаза. зеркальные почти. здесь что-то общее между вами, морским и небесным – отражения. – а ведь меня это не остановит. с разбегу вдоль берега так, как будто это лужица весенняя, а не кусочек океана, наливая полные ботинки воды, брызги-брызги-брызги, совсем как в детстве. – шай, а ты так и будешь сохнуть там? еще больше брызг, прыжок. между вами шага два или три. перед тем как опустить сердце в серебряный песок и чувствам устроить перекличку с отражениями звезд, нужно хорошенько отсмеяться и пострадать тем, что взрослые люди зовут ерундой. И не упустить шанс улыбнуться ей – много, много раз.

 Отправлено: 29.10.12 19:59. Заголовок: маленькая фотография..

маленькая фотография, уголки небрежно загнуты,
слева снизу запачканная сливами.
все говорили "вы там такие красивые.."
она улыбалась, - мы там были мокрые и очень глупые, -
а после всегда шептала, - и
счастливые
.

птица каи.

Глаза небесным покрывалом накрывали кожу, а длинные ресницы на себе качали истончавшее тело от болей, на каждом сантиметре бумажной материи следы от игл и ранки не замоченные, заражение крови, а небо чувствует насколько плохо, отдает серой грустью свысока, у него бронхит и вниз ссыпаются маленькие капельки дождя, смешанные с грязью, снег как порох, а порох как пепел, все растает и разотрется на оконных стеклах, все стечет водою первым летом, мы начинаем путать лето с зимою. Задумайся, сколько времени осталось людям до погружения в вечную темень, запечетлевая последний момент горения солнца над землей, оно будет так близко, впервые близко настолько, что можно будет потянутся пальцами и обжечься, солнце в ладошках сохранить и накрыть, хотя бы на долю секунды почувствовав этот жар. И сквозь ладони внутрь, в межреберье, туда куда стремится своими течениями ручей, впадающий в океан безбожного спокойствия. В небе кричат чайки, неутомимо кричат, слышишь? Прислушайся и нарисуй тот уголок неба, откуда этот яркий звук раздается, разбивающий сознание от мыслей. Синие глаза полны синего моря, лениво направлены в сторону, вокруг белым бело, ты замечаешь как снег движется? Плавно, по ладоням и по кожаной куртке сползает вниз, он совсем не спешит упасть, снег ужасно боится смерти, снег ужасно боится растаять, перетекая в водопады родниковой воды. Вокруг нас миллионы кубометров моря, веришь? Видишь? Оно бесконечно, точно вселенная, во вселенной планеты тонут и отражаются, ну а в море тонет небо и море с небом сливается. Впрочем все это просто мысли, проплывающих мимо души котловин, погружаясь под воду все ниже, можно заметить как ярко сияют огоньки, целый подводный мир, в котором тонет упавшее солнце. Протянуть ладошку и испить воды, освященной гонимым по миру светилом и верить в то, что умирать совсем не больно. Вовсе.

я хочу до тебя, невозможно сильно, я хочу до тебя пробраться, хочу до тебя и в тебе остаться, я хочу до тебя проникнуть, через тернии к звездам твоего космоса, через планеты всех твоих галактик, сколько же ты в себя вместил, рыжий? сколько света в тебе, скажешь? расскажешь мне, ладонями покажешь? я нарисую нас возле небесных сводов океана, на память. ты знаешь, я ценю каждую секунду проведенную рядом с твоими глазами я в них утопаю, шепотом в голове раздаюсь и сама себе говорю_ у меня колени дрожат, когда твое море в моем разливается, так два моря друг друга ласкают волнами, спокойствием наслаждаются. ты видел? в моих глазах волна в прибое о твои скалистые камни ударяется, улыбнись мне, умоляю. ты ведь ещё не знаешь, но моя субмарина идет ко дну. секундами. не спасай.

На сетчатке пальчиков тонких отражается все самое ценное и тысячи небосводов, а в них солнце. Пальцы из хрусталя, настолько хрупки, что от неправильного прикосновения все небо может рухнуть, сможешь ли это допустить? Растворение солнца, как растворение кислоты в воде, разжижение по молекуле, по молекуле кожи будут отрывать тебе, представь? Это совсем не Рай, это даже хуже чем Ад, это что-то среднее между добром и злом, здесь все спутано и спутались локоны мокрых от снега и соли рыжих кудрей, спутанные лучи солнца между ветками ивы, да ивы_ склоняющейся к берегам водным. Такие тонкие исколотые и изрубленные топором руки, кто-то святое не резал, а просто рубил, отрубал отрекаясь, заточенный в ветках ивы сок разливался на бегущую вдаль водицу, ты не уследил, а жизнь утекла. Быстро. В этой истории нет интересного конца с осмыслением были небыли, и не будет, здесь за деревьями дуба человек наглотался свинца и умер. Просто умер.

помнишь, когда я ласкала пальцами твои кудрявые кончики? совсем ещё маленькие, я представляла что твои волосы волны, а мои пальцы - корабль. я, я наверное такой дурой была и с твоей стороны хитрых хрустальных глаз таковой казалась, но я свои прикрывала и просто плыла_ по течениям твоих плавных и мягких волос. смотри как снег падает, нежно покрывает теплую кожу, хочет согретое заморозить, а ты ведь не дашь? Хочу вспоминать только хорошее, обещай сегодня что расскажешь мне в стотысячный раз, как папа целовал маму у берегов большого озера.

Наши фотокарточки разрезали ножницами на тысячу маленьких кусочков, поймать бы их пальчиками каждый, если хоть один упадет не найти потом. Страх потери глобально заполняет легкие, дышать братом, мамой и папиным воздухом, своего здесь критически мало, разве можно дышать морозом? Хоть кто-нибудь пробовал, знаешь? Невозможно ведь вдыхать обледеневший воздух, мы не дышим зимами, отрубаем легкие до весенних тающих тайн, зима оставляет чувства теплые, зарытыми в сугробах и для каждого - разные, откроешь ларец, а там для тебя что-то особенное и пахнет осенью, пожелтевшие листья из прошлого на каждое слово расползаются улыбкой. Узнавать этот почерк с первой буквы и с первой неровной черточки, выводимой дрожащей рукой. Давно было, но воздух и море они не забыли ещё, как тепло было двум неполным сердечкам внутри друг друга. Не смей рассекать. Прочитай по губам неба, сколько ещё снега выпадет на ваши головы и как засыплет по горло, дышать холодом, глотать холод и разрезать гортань острыми концами снежинок-танцовщиц. Снежинки словно феи, а небо шальной мальчуган, который краснеет и боится признать, что влюбился, так и опускает их на землю умирать. Вот так отпустишь однажды нечаянно вниз голову, а ведь её уже с земли не поднять. Фатальное.

Все дверцы приоткрыты, кажется что все комнаты исследованы, все секреты раскрыты, все сокровища хранятся под теплой кроватью, под которой дети от страха прячутся, а ты - от боли. Рассматривать снова и снова потолок сквозь эти разноцветные стекляшки, здесь видно небо, здесь звезды, а на улице бесцеремонно заметает метель и бьет в окна снежками со всей силы, и эта кутерьма все веселит и веселит народ, тебя с ума сводит, пальцы протыкают виски, давно вытертые дыры симметричные друг другу. Как ты жива ещё? Девочка с болезненной чернотой под глазами, как он ещё ничего не понял? У тебя внутри скулит все при мысли о том, что ему предстоит рассказать, но и в тоже время легко, тебя безмерно и непреодолимо тянет под небеса, может оттого сейчас так внимательно в них смотришь, позабыв о том, что твой рыжий лис тебе улыбается. Господи, какие же у него яркие глаза, в них смешали взрывную волну и холодную осень, будто Бог оплакивает ни за что поникшие головы своих созданий. По подобию и образу. А между вами нет расстояний, их не бывает, вас сближает даже километровая дорога, ты не можешь без него рядом засыпать даже, сразу слезы градом, половина сердца без своей половины второй загнивает. Не дать. - ты больная до одури обезьянка, там же холодно. - у тебя глаза распахиваются, всматриваешься в его хитрые, у него папины хрустальные глаза, он ангел, смешанный с лисьим. Ты кажется улыбаешься, ты кажется хочешь смеяться громко, такая свобода внутри наполняет каплями воздуха, Господи, ты ведь слышишь сейчас? - рыжий, ты ненормальный или да? совсем бесстрашный стал? - ты подпрыгиваешь с места, между вами расстояния ещё меньше, а он уже плещется, он никогда не станет старше, ты веришь в это. Хитрый взгляд, наполненный слезами, но это от холода или_ - дурак, ты специально нарываешься_ - ты разгоняешься и на его мокрую от снега спину напрыгиваешь, тебе вроде тепло, а может и холодно, кожа уже дрогнет, но ты прикрываешь глаза и окунаешься в его рыжие волны. - потому что хочешь, чтобы я улыбалась - обнимая его локоточками и улыбаясь в затылок - сфотографируй нас_ на память, пожалуйста. - в ушко уткнувшись носом. Может быть это последний раз, когда море так близко. Оно действительно на расстояние вытянутой руки сейчас, хватаясь за кусочки_ начинать издалека. Начинать с неба, как при рождении. Начинать с начала. Всё.