Отправлено: 13.05.12 15:30. Заголовок: The Crash; 11.04.2012 - [ОСТАНОВЛЕН]

Игроки квеста: Hannibal Blaze & Mary Coulson
Место событий: квартира Блейза
Краткое описание сюжета: переутомление, трансформированное ДНК и красивая женщина подарят Вам 20 минут незабываемых впечатлений и оставят огромный счет за ремонт квартиры.

 Отправлено: 24.06.12 02:24. Заголовок: Внешний вид: черные ..

Скрытый текст

Внешний вид: черные закрытые туфли на высоком каблуке, черные плотные колготы, серая облегающая юбка до колен, темно-синяя блузка с длинными рукавами, серый пиджак; большая серая сумка с женским хламом; распущенные волосы.

Серый тяжелый Вашингтон прекратил эстафету гнета у изгнавшего ее Нью-Йорка. Мэри Коулсон приехала в столицу в скверном отчаянии от тяжелого развода. Но то ли у ее невинной натуры был в компенсацию дар недельного везения, то ли она просто притягивала людей утонченной простотой своего милого естества – вашингтонские туземцы были не прочь развеять ее серые будни хотя бы своим существованием и влить в жизнь немножко свежей краски. Одним из таких людей стал Ганнибал Блейз. Мэрилин удостоилась (или лучше сказать – угораздило) познакомиться с ним еще в первую неделю своего пребывания в Вашингтоне. Ганнибал оказался на удивление понятливым человеком, и Мэри находила невероятной удачей, что капитан очутился в одном с ней отделении, и хотя бы верха полицейских архивов оказались в ее руках (за что полагалась премия, которую Коулсон разделила потом в кафе с Ганнибалом). Вопреки своей внимательности, Мэрилин упустила момент, когда отношения журналистки второго сорта и капитана полиции перешли с официального уровня на бытовой, где она могла проводить свободное время с его шустрой дочерью, а он – ненавязчиво предлагать ей помощь, если в таковой возникнет необходимость. Чем в один из не самых благополучных моментов и воспользовалась женщина.
Мэри, в пятый раз поправив прическу, все быстрее приближаясь к двери квартиры Блейза, сортировала в голове вопросы, предложения и вообще идеи, с чего бы начать, и оставила привычную сортировку в покое лишь когда молча уставилась на распахнутую почти настежь дверь.
– Ганнибал? – позвала Мэрилин, прикрывая за собой дверь и вслушиваясь в тишину, так и не разнообразившуюся звуками после того, как в замках лязгнули засовы. – Хлоя? Ганнибал, было открыто и я…
Мэрилин, с облегчением спустившись на пол с туфель на высоком каблуке, еще раз придирчиво осмотрела прихожую и, прогнав волну беспокойства, расслабилась: тактичный Блейз навряд ли забыл о ее приходе (тем более, что еще утром она ненавязчиво позвонила напомнить), но мог просто выйти куда-нибудь к соседям. Почему бы нет?
Коулсон прошла в гостиную, мысленно укоряя себя за беспардонность, и что нехорошо заваливаться в квартиру, даже если там гостеприимно открыта почти настежь дверь, но тут же ахнула, увидев лежащего на диване хозяина.
– Ох, Ганнибал, – смущенно начала она, улыбаясь и показывая куда-то в сторону двери, – прошу прощения, там было не заперто и…
Она во второй раз запнулась, когда поняла, что никто ее на самом деле не слушает. Или слушает, но не реагирует. Волнение уже другого рода охватило журналистку, и она присела на тихо хрипнувший диван рядом с офицером, рассматривая его лицо. Глаза его были закрыты, но Коулсон была готова поклясться, что он не спит – люди не спят в таком напряжении, какое от него исходило. Мэрилин накрыла рукой его лоб, но через пару секунд отдернула ее с ужасом – Ганнибал был ужасно горячим, и что еще больше всполошило женщину – при этом на нем не было и следа испарины.
Коулсон, кинув на пол сумку, инстинктивно дернулась на кухню, где, хмуря от увиденного брови, смочила под краном первое попавшееся под руку полотенце. Сердечный приступ? Возраст не тот, но его напряженная работа вполне могла довести беднягу до нервного срыва.
Мэрилин вернулась обратно в комнату, застав Ганнибала в том же коматозном состоянии, и приложила холодное влажное полотенце к его разгоряченному лбу. Она села на пол, уткнувшись спиной в диван, порывшись в сумочке и достав дрожащей рукой мобильный, чтобы как можно скорее вызвать скорую.

 Отправлено: 26.07.12 18:46. Заголовок: Вы знаете, что такое..

Вы знаете, что такое перенасыщение? Фраза «по самое горло» вам хорошо знакома? Словно вы какой-то бак, в который наливают воду, после чего она выливается через край. Словно вы чемодан, который уже не закрывается от такого количества вещей. Так бывает часто от простой человеческой жадности, но иногда что-то пихают в нас, заставляя пресытится и больше никогда не притрагиваться к этому.
Часто так бывало и со способностями. В комнате слышалось тяжело дыхание, напряженное и глубокое. Капитан лежал на кровати, не в силах пошевелится, словно после жуткого похмелья. Голова была такая же чугунная, в ней раздавались самые странные звуки: крики, обрывки слов, он был готов поклясться что там был скрежет. И голос. ЕГО голос.
Чего же ты боишься, Ганни? Высоты, темноты, молока и кладбищ? Детей, числа восемь, открытых пространств? Нет, ты боишься всего, потому что это их страхи. Потому что это они боятся, а ты это чувствуешь. Ты боишься меня, что я вырвусь и ты не справишься. Ты боишься себя. Потому что я – это ты.
Гонщик. Его самый страшный кошмар, если подумать. Казалось бы, просто персонаж какой-то старой городской байки. Про неё ещё фильм сняли, простая страшилка для детей. Пылающий скелет на мотоцикле. А ведь он привил этот страх тому эмпату в ту ночь. В ночь, когда он стал ИМ.
Тогда он чувствовал себя так же. Но что изменилось сейчас? Он ведь мог держать себя в руках. Он не помнил ничего, что было сегодня – совсем. Он был в чье-то крови, куртка пахла порохом. Наверное он кого-то убил. Или они себя убили, ведь переступить дорогу ему было равносильно самоубийству.
Он впитал их страхи, все до последнего. Это мучило Ганнибала, потому что он стал сам их чувствовать. Это было странное ощущение, словно кто-то говорит в твоей голове и переживает сотни мучений одновременно. Они прикрыл глаза, разум плыл перед глазами, не желая вставать на место. Он чувствовал как горит кожа, как вулкан разгорается под ней, заставляя плоть гореть и обнажать кость.
В этот момент через этот туман он услышал голос. Первая его мысль, которая не была связана с раскаленными иглами в его сознании была связана с Хлоей и тем, как он не хочет делать ей больно. Но он чувствовал чей-то страх, чей-то чужой и желал его заполучить своей второй частью, что превращала его в другого Ганибала, жутко похожего на Лектора, того самого.
Глаза он не открыл, и наконец понял по голосу, что это не его дочь. Но кто? И как? Наверное не закрыл дверь, когда зашел и рухнул на диван. Он почувствовал прикосновение – от этого жар чувствовался лучше. Шаги, в сторону кухни, если он ещё не потерялся в пространстве. Он задышал ещё тяжелее, словно у него уже не хватало воздуха.
Вновь касание – теперь чем-то мокрым, словно женщина – а по голосу это именно женщина – пытается сделать ему лучше. Но лучше будет, если она уйдет. Он задышал ещё глубже, чувствуя как Гонщик впитывает её страх за него, что что-то произошло. Как он становится сильнее. Пока наконец…
- Даже не думай, – прозвучало это глухо и злобно, давая понять, что и правда не стоило набирать какой-то номер. В довершение ко всему, он сжал с силой свои пальцы на её тонком запястье, заставив выпустить телефон из рук. Он чувствовал, как он сам теряет сознание, а его темная сущность выходит наружу. Часть тела уже стала покрываться пламенем, в частности лицо и друга рука. Все ещё держа Мэри за запястье, он стал с дивана и прорычал.
- Если сюда кто-то сунется – от руки ничего не останется.
Вы знаете что такое насыщение?
Это когда ты превращаешься в монстра.

 Отправлено: 16.08.12 01:02. Заголовок: После веселой жизни ..

После веселой жизни на попечении у старшего брата, Мэрилин казалось, что в этой жизни она готова ко всему. Сначала – приобретение навыков юной сиделки (не многим дано успокоить капризного, неизвестно чего вымогающего младенца), а затем – веселые недельки в лесах дикой Амазонки или не менее неприветливой Сибири. И даже без учебного инструктора. О, Мэри Коулсон знала, как расставить силки на мелкую птицу, разжечь огонь с помощью сухого дерева и как по растущему на камнях мху определять направление, а по блуждающим в лесу теням – время суток. Конечно, не обходилось в таких путешествиях дикарями и курьезов – Мэрилин внезапно обнаруживала, что умеет ловко и быстро лазать по деревьям, когда внизу ворошит палатку медведь, что она необычайно способная пловчиха, когда вредный братец кричит с берега «Крокодил!», и что стрелок из дробовика из нее тоже весьма сносный, когда к открытому багажнику подбирается гепардовая пантера.
И ничто из этого не равнялось с животным ужасом, когда она увидела возрождающуюся перед ней мифическую небылицу, по всем законом феерии ужасов окаймленную белесым пламенем. Что, собственно, больше всего и напугало Мэрилин: первый инстинкт – отстраниться, чтобы не обжечься, но она даже не осознала, что панически дернулась в сторону.
Сквозь сжатые губы вырвались стоны – это должен был быть крик, но поддавшись животным инстинктам, у нее онемели даже голосовые связки. Ганнибал? Не может быть – отчаянный взгляд на диван, где только что лежал, изнемогая, ее уже давний друг, а затем снова на его лицо, объятое пламенем и обращенное в череп. Только что там было лицо… Ганнибал. Мэри не вникла в то, что сказал (прорычал!) этот огненный фантом, она лишь чувствовала его интонацию – враждебную, колючую и… непредсказуемую. Что он (оно?) собирался делать с ней? Навряд ли пантера, позволь ей молодая натуралистка взять из машины все, что хотелось, оставила бы ее, Мэри, в покое. Навряд ли Ганнибал, точнее, то, чем или кем он сейчас ни был, рад внезапной интервенции на его территорию. Видно, призрак, в отличие от Блэйза, совсем не в курсе, что милашке Мэри сегодня назначено.
Что-то зашуршало, словно затрепетали голубиные крылья: блокноты, материализовавшиеся около рук женщины, посыпались на пол – один, другой, третий. Чаще всего она проецировала именно их, и сейчас это был просто выстраданный в панике рефлекс. Но Мэри искала не эту привычную вещь. Коулсон пыталась вспомнить образ обычного, хотя бы кухонного, ножа, но стоя с приоткрытым ртом и полными ужаса глазами, наблюдающими, как пламя с одной руки фантома переливается на другую, поближе к ее запястью, это было весьма проблематично.
Мэрилин перехватила материализованный объект в непривычную ей, левше, правую руку и с размахом ударила Блейза в солнечное сплетение. Волна адреналина вновь обожгла ее вены, когда она почувствовала, что предмет не вошел в грудную клетку – провалился в нее, и что у нее в руке не охотничий нож, и даже не кухонный, а простая шариковая ручка. Благо, с железным корпусом.
– Нет!! – отчего-то истошно закричала в ужасе Мэрилин, предприняв еще одну попытку вырваться из крепкой хватки этого, не сказать иначе, чудовища.
Она уперлась ногами в пол и отчаянно, почти наотмашь, заколотила в грудь призрака оказавшейся весьма крепкой на поверку ручкой, даже не замечая, как с головы до ног ее трусит от страха, от паники и еще целой комбинации неизвестных ощущений, исходящих, вероятно, от Ганнибала. Если это он подразумевал под «гостеприимным приемом», как вежливо говорил неделю назад в телефонную трубку, то у Мэрилин был к нему целый список весьма обоснованных претензий.