Отправлено: 08.07.11 17:17. Заголовок: A Good Day to Die; 15.09.2012 - [ОСТАНОВЛЕН]

Sierra Pierce & Simon Penty; 15 сент. 2012
Место: одна из улиц недалеко от офиса Саймона


«Прошу, возьми меня за руку и больше никогда не отпускай»

 Отправлено: 08.07.11 18:55. Заголовок: внешний вид: белая р..

внешний вид: белая рубашка заправлена в брюки кремового цвета,
поверх нее надет темно-коричневый пиджак с подогнутыми рукавами,
в тон высоким сапогам на небольшом каблучке; волосы распущены.

21:04. Пора бы уже ехать домой, но я отчего-то продолжаю сидеть в своем кабинете. Появляется чувство, что в скором времени я полностью переберусь в здание Сейв и буду выбираться из него только на задания, которых, кстати, в последнее время все меньше и меньше выпадает на мою долю. Наверное, не стоило быть настолько трудолюбивой, ведь именно это, в конечном счете, привело меня в начальники отдела. Слишком много документов, ты только посмотри на мои руки, покрытые еле заметными тонкими порезами от бумаги. Ты когда-нибудь смог бы поверить в то, чтобы я по собственной воле превратилась в офисного работника? Да и мне самой не очень-то в это верится, но как не странно – это именно так. На столе чашка кофе, верхний свет выключен, потому что от него уже разболелась голова, да и глаза начинают слипаться от долгого сидения перед компьютером. Закрываю ладонями лицо и подавляю зевок, на сегодня пора заканчивать, иначе этот день станет последним днем моей жизни. В медицинской карте поставят заметку «смерть от переутомления», и каждый второй будет охать, и сочувственно качая головой, рассказывать моему незабвенному мужу о том, как просили меня немного передохнуть. Ну а ты, наверное, будешь и вовсе проклинать меня за это. Но перебираться из одной тишины в другую тоже нет смысла. Алексис сегодня ночевала у одной из своих подружек, а Рей должен был закончить свой очередной роман. Каждый занят своими делами, а мне останется только принять ванну и вновь погрузиться в свои мысли. И даже хорошо, если они будут о работе, потому что я стараюсь думать именно о ней, а не о том, что продолжает терзать мою душу вот уже несколько лет.
До меня доносится какая-то возня в приемной и повышенные голоса двоих мужчин, явно знакомых мне, но точно не узнанных, потому что голова переполнена совершенно другим. Я стараюсь не предавать этому значения, пускай думают, что я уже покинула свой рабочий пост, как и должна была сделать, вот уже около часа назад. Но их спор не прекращается, наоборот, становится все громче и отчетливее, до меня доносятся некоторые обрывки фраз, из которых я понимаю, что в их разговоре дело идет о работе, а не о чем-то личном. Делаю глоток кофе и закрываю глаза, откидываюсь на спинку кресла, подложив руки, скрепленные в замок себе под голову, стараясь игнорировать то, что происходит в соседнем помещении. …если Роджерс говорит правду, то лучше прекратить это как можно раньше… …но мы не знаем где его найти… …он дает им способности… …кто же такой этот Пенти, черт возьми… Резко распахиваю глаза и начинаю щуриться от яркого света, едва различая то, что на меня удивленно уставились двое агентов, и нахожусь я уже не в своем кабинете, а в прилегающей к нему приемной. Совершенно не помня того, как поднялась с кресла и пересекла свой кабинет, как распахнула дверь, напрочь позабыв о том, что претворялась, будто меня здесь нет, я выхватываю папку из рук одного из своих подчиненных и начинаю внимательно рассматривать её содержимое.
- Так в чем у вас тут дело, ребята? Вы так разорались, что мне даже интересно стало – бросаю будто невзначай, при этом умело скрывая своё взвинченное состояние. Мужчины вкратце излагают мне сложившуюся ситуацию, но я слушаю лишь вполуха, потому что мой пристальный взгляд остановился лишь на двух словах «Саймон Пенти». Где-то посреди рассказа, перебиваю их фразой «- я завтра посмотрю, что можно будет сделать» и вновь скрываюсь в своем кабинете, бесцеремонно захлопнув дверь прямо перед носом своих подчиненных. Вновь опускаюсь в кресло и внимательно пробегаю глазами по тексту, понимая, что единственная весомая проблема в этом деле, так это твое местонахождение. Осознание того, что данная информация мне известна, ставит меня в тупик. Как преданный работник, я уже должна была дать наводку, а может быть даже и выслать наряд, который тут же перехватит тебя – и проблема бы уже была устранена. Но я не могу. Перевожу взгляд на фоторамку, стоящую на столе, чуть правее монитора, на ней изображены Алексис и Рей. Беру её в руки и переворачиваю другой стороной, убираю пару задвижек и снимаю заднюю крышку, которая открывает мне вид на совершенно другую фотографию. Грустно улыбаюсь и провожу пальчиком по её поверхности. Она была сделана ещё в колледже, кажется, это был последний вечер, когда мы были счастливы, когда мы все ещё были вместе. Звонок телефона заставляет меня вздрогнуть и молниеносно запихнуть рамку в один из выдвижных ящиков стола, словно меня застукали за чем-то запретным или непристойным. Оказывается, это был всего лишь Рей, поинтересовавшийся скоро ли я буду дома. Я снова наплела ему о целой куче работы и о том, что должна разобрать её именно сегодня. К счастью он не огорчился, да и у него были другие планы на этот вечер.
21:19. Надеваю пиджак и по привычке загибаю рукава, но делаю это немного дергано и резко, сонливость как рукой сняло, словно до этого я проспала не менее суток, хотя заслуги нескольких чашек кофе в этом нет. Задерживаюсь на минуту и опускаю последний взгляд на ящичек стола, в который совсем недавно убрала единственное напоминание о тебе. Что же ты делаешь со мной, Саймон? Отчего–то у меня никак не получается вычеркнуть тебя из своей жизни, даже с твоей помощью. Поднимаю папку с делом со стола, чтобы по пути оставить её на рабочем столе своей ассистентки и наконец-то покидаю офис. Прохожу мимо лифта и предпочитаю сегодня спуститься по лестнице, выхожу на парковку и задумчиво, словно на автомате нахожу свой автомобиль и забираюсь в него. Ставлю телефон на привычное место на передней панели, кладу сумку на соседнее сиденье, и, заводя машину, включаю радио, чтобы хоть немного отвлечься от мыслей о тебе, потому что в моей голове их становится чересчур много. Как не странно, но дорога оказывается на удивление пустой, словно что-то или кто-то способствует нашей очередной встрече и хочет, чтобы она состоялась как можно скорее. Мысленно переживаю наше последнее свидание, если можно его так назвать. Прокручиваю в голове каждое слово, сказанное мной, вспоминаю твой запах, въевшийся в мою кожу и волосы. Словно вижу перед собой твои глаза, наполненные болью. Я не хотела разбивать твое сердце, но у меня не было другого выхода, даже не смотря на то, что этими словами, я собственноручно разрывала на кусочки и свое.
Останавливаю машину за несколько кварталов от твоего офиса и, выключая мотор, ещё несколько минут сижу в полной тишине, сопровождаемой редким миганием старого уличного фонаря. Что я делаю? Честно говоря, и сама не знаю. Либо собираюсь с мыслями и пытаюсь навести хоть какой-то порядок в голове, либо просто тяну время, пытаясь отдалить неизбежное. У меня в груди засело какое-то дурное предчувствие, и я никак не могу от него избавиться. Даже мне самой неизвестно, что именно я здесь делаю. Нужно найти тебя и помешать, но это мог сделать кто угодно, так почему же я занялась этим самостоятельно? Возможно, жалкое чувство надежды на то, что нам удастся просто поговорить, потому что не с кем другим, кроме меня ты разговаривать не будешь. А теперь нужно взять себя в руки и сделать то, зачем я сюда приехала. Открыла дверцу машины и выбралась наружу. Откуда-то взявшийся ветер растрепал мои волосы, подталкивая меня в спину и заставляя приподнимать воротничок пиджака. Звук каблуков еле слышно отдавался от асфальта до тех пор, пока я не заметила недалеко впереди какого-то мужчину и остановилась. Ещё через несколько секунд, перед моими глазами появился второй мужчина, которого я сразу узнала. Стоя в этом темном переулке, я смотрела прямо на тебя, а на моих губах застыло твое имя, Саймон.

 Отправлено: 08.07.11 21:59. Заголовок: внешний вид: темные ..

внешний вид: темные штаны, заправленные в невысокие ботинки с застежками; черный классический жилет, белая рубашка под ним, пиджак с заплатками на локтях. На груди висит цепь с часами, крупный пояс с множеством кармашков, внутри которых сигареты, телефон и другие мелочи. Кобура с револьвером под пиджаком (с виду ее не заметно) и под рукавом левой руки короткий кожаный наручь, в котором совершенно определенно прячется какой-нибудь острый предмет.

- Ахой, Саймон, я пробил того парня по своим источникам, тип он оказался пре мерзкий.
Шорох в телефонной трубке, немного хрипловатый, но высокий голос пробивается ко мне сквозь километры связующие нити.
- Ахой, Стенли, ты узнал, зачем ему способность?
- Тебе это не понравится, дружище. Он работает на одного политика и тот должен, во что бы то ни стало выиграть выборы, но его жена подала на развод. Кажется, она собирается обвинить его в том, что он бьет ее и их сына…им нужна телепатия, чтобы заставить ее передумать делать это.
- Сколько мальчику?
- Что?
- Сколько лет сыну того политика?
- Кажется, семь …

20:50. Встреча должна была состояться недалеко от офиса, в самой темной части квартала, именуемой Winter Bridge в честь белоснежного моста над небольшим прудом, температура воды в котором всегда уходила далеко в минус. Туда было хорошо сбрасывать трупы. Сам мост был бы совсем обыкновенным, если бы не выглядел заледеневшим из-за нанесенного на перила граффити, которые даже в летний зной, создавали впечатление холода.
Саймон любил назначать встречи именно здесь даже, несмотря на то, что парковая зона в этом районе меньше всего походила на парк, а сам пруд походил на обрезанную с двух сторон речку. На другом «берегу» располагался дом Стенли - лучшего друга Пенти, чья улица лишь немногим отличалась от Wall-street, а по сути, была такой же дырой.
В сентябре здесь было немного холоднее, и от воды всегда исходил пар из-за столкновения еще теплого воздуха с ледяной водой, которая редко нагревалась выше - 5 градусов. И все же здесь было приятно находиться, особенно после многочисленных пройденных баров и притонов, которые встречаются на пути любого, рискнувшего пойти посмотреть на странный мост. Вознаграждение же могло бы показаться кому-то сомнительным, но Саймон находил нечто удивительно и прекрасное в черных, как один рядах домов среди которых зажалась, как в тиски, крошечная лента пруда-речушки и перекинутый через нее белый мост. В этой части города практически все было черным и каким-то грязным, из грубо крашеного металла с множеством решеток, которые явно были у местного населения на пике своей моды.
Сегодня Саймон решил прийти немного пораньше, чтобы пройтись на ту сторону к дому Стенли, но совершив это нехитрое действие, он не стал заходить к другу. Он решил сделать круг вокруг воды и направился вдоль безымянного пруда, на ходу вытаскивая пачку «Lucky Strike» и закурил на ходу, обдумывая сегодняшнюю встречу.
Ему нужны были деньги, желательно как можно быстрее, чтобы уплатить аренду и проживание в офисе, срок которой подходит к концу. За последний месяц он почти не торговал, все из-за личных предубеждений против некоторых личностей, с которыми он не хотел иметь дело.
Например, как этот тип. Он собирается купить способность к телепатии, чтобы заставить жену своего начальника простить мужу избиение собственного ребенка, чтобы заставить ее улыбаться в камеры и принимать жестокое обращение с собой, как должное, вместо того, чтобы бороться.
Его мать тоже попала в подобную ситуацию. Она не могла защитить Саймона или его братьев, ее родная сестра позаботилась о том, чтобы она уже никому не могла помочь. А потом она сделала тоже самое с ним, с Саймоном, только он тогда сумел выбраться, но не смог вытащить маму. Она по-прежнему находиться в психиатрической лечебнице - может оно и к лучшему. Возможно, ей сейчас не так больно, как могло бы быть, если бы она узнала всю правду.
Обогнув пруд, мужчина ускорил шаг, сверившись с часами, которые на этот раз вытащил из-за пазухи куртки. У него было несколько различных вариантов слежения за временем и сейчас это были не слишком массивные часы с открытым механизмом, выставленным наружу и виднеющимся из-за стеклянного циферблата. Можете счесть это за чудачество, но Саймон любил занятные механизмы и частенько занимался тем, что претворял в жизнь безнадежные чертежи.
21:19. Он уже поравнялся с мостом, когда заметил остановившуюся неподалеку машину, из которой вышел высокий мужчина с рыжей шевелюрой, который разговаривал с ним в прошлую их встречу в офисе. В голове прозвучали настойчивые слова Стенли: «Разорви сделку по телефону, Саймон, это серьезные ребята». Если бы Пенти всегда слушался своего друга, то, наверное, бы спал спокойней, но не в его привычках разрывать сделки через аппараты связи. Он привык говорить все в лицо, к тому же я предупреждал его в тот, что разговор не окончен.
Тот тип заявил: «Дело в политике» и был уверен, что Саймону должно было этого хватить…как бы ни так.
- Добрый вечер, мистер Бейлиш - они пожали друг другу руки, впрочем, Саймон сделал это без особого удовольствия. После чего кивнул мужчине, стоящему позади рыжеволосого, в строгом костюме. Этот парень был явно из серьезных парней, про которых говорил Стенли, он был со своим боссом и прошлый раз, но Пенти не боялся его.
- Я же говорил, просто Питер…
Искусственная улыбка коснулась губ политического деятеля, и Саймон попытался ответить ему чем-то подобным, но получилось еще хуже, чем оригинал. После этого они перекинулись парой фраз, и Пенти решил перейти прямо к делу, ради которого они тут и собрались.
- Я знаю, зачем конкретно Вам нужна эта способность. Я обещал Вам, что узнаю, так вот я и узнал, а поэтому нашу сделку можно считать разорванной.
Мужчине это явно не понравилось.
- Что конкретно Вам известно, мистер Пенти?
21:30. Можно сказать, что Саймон сболтнул лишнего. Он никогда не умел юлить и действительно с презрением относился к подобным людям, поэтому спустя минут пять напряженного разговора, в течение которых Бейлиш пытался уговорить его сотрудничать, дело приняло серьезный оборот. В какой-то момент Пенти заметил, как дернулась рука безымянного телохранителя, держащегося позади рыжего, и вот он уже выходит вперед и нацеливает дуло своего пистолета прямо в лицо Саймону.
- Этой мой последний довод, Саймон…
«Ага, теперь уже Саймон, как мило…еще немного и мы точно подружимся»

Звездная дата 162385.01. дневник капитана.
Украденных и купленных способностей: 47.
Вероятность скорой смерти от перегруженности: 70%.
Показание энтроскопа: зерна образовали не слишком четкий узор.
Вероятность падения на голову кирпича: 30%.

 Отправлено: 11.07.11 21:50. Заголовок: За несколько часов д..

За несколько часов до этого. 15:07.
Невысокий мужчина выбегает из отеля через черный ход, быстро пересекает парковку, садится в автомобиль и уезжает по направлению на север. Мы пытались поймать его несколько последних недель, но каждый раз ему удавалось улизнуть прямо из-под нашего носа. Я бегу следом за ним, но прекрасно понимаю, что это бесполезно. При этом слегка задеваю проходящую мимо женщину своим плечом, быстро извиняюсь и спешу к своей машине, потому что не могу упустить его и сейчас, но при этом понимаю, что незнакомка, которую я так опрометчиво коснулась, спешит за мной и хватает меня за руку, пытаясь развернуть к себе. Она оказывается слишком сильной для своих лет и довольно хрупкого телосложения, я чувствую острую боль, оттого что костяшки её пальцев сжимают моё запястье. На вид ей лет шестьдесят пять, да и весит она от силы килограмм пятьдесят, но отчего-то я не могу освободиться от её рук. Она кричит что-то на французском и пугает меня всем своим видом. Выпученные глаза и скривленные губы, все лицо незнакомки исказилось гримасой ужаса, она начала тянуть меня куда-то в сторону, сквозь французские слова, срывающиеся с её губ, я расслышала только несколько, смысл которых стал понятен мне даже без перевода. Незнакомка говорила о смерти, а её пальцы тем временем все сильнее сдавливали моё запястье. У меня не было другого выбора, как только с силой оттолкнуть эту женщину от себя, она потеряла равновесие и ослабила хватку, позволив мне высвободиться из её рук. В сердце все ещё была надежда, что я смогу догнать беглеца. Захлопнув дверцу, я вставила ключ в зажигание и завела машину, вдавив педаль газа в пол, но тут же отпустила её и резко притормозила. Странная женщина перегородила мне дорогу, уперев свои ладони в капот моего автомобиля. Сейчас она выглядела словно одержимая, хотя я и не верю во всю подобную мистику, не смотря на то, что имею работу, связанную со сверхъестественными способностями. Её голос стал хриплым, она уже не говорила, а почти кричала, да и французский сменился ломанным английским. Пойдешь – потеряешь навсегда себя. Жизнь оборваться и любовь будет ненавистью. Кровь на его лицо, ты станешь мертва.
Я решила, что она сумасшедшая, по крайней мере, она выглядела так безумно, что у меня не осталось не единого сомнения в этом. После нескольких угроз, она оставалась стоять на месте и лишь громче повторяла эти самые слова. Я не привыкла иметь дело с умалишенными, они всегда пугали меня и вызывали чувство отвращения в душе. Однажды я даже попросила свою кузину, чтобы в случае чего, если я вдруг превращусь в неадекватную или психически больную, без сожаления сделать так, чтобы это закончилось как можно скорее. Почему-то смерть представлялась мне более привлекательной, по сравнению с безумием. Мужчина, являющийся моей целью, уже перестал занимать мои мысли, я знала, что мне вновь не посчастливилось запереть ещё одного мутанта в одной из камер Сейв, но меня это сейчас не беспокоило. Единственное, чего мы сейчас действительно хотелось, так это оказаться как можно дальше отсюда и от этой полоумной дамочки. Моя рука скользнула к кобуре, во всей этой суматохе, я позабыла, что обронила свой пустой пистолет в коридоре гостиницы и набегу попросила Дельту забрать его как можно скорее. Вопящая женщина начала выводить меня из себя, и наклонившись в сторону пассажирского сиденья, я принялась обшаривать бардачок, в котором должно было лежать ещё одно оружие. Пальцы сомкнулись на стволе Беретты, я распахнула дверцу машины и, переложив пистолет в другую руку, направила его прямо на незнакомку, которая немного отшатнулась и мгновенно замолчала.
– Отойдите от машины! – я произнесла это медленно и отчетливо, чтобы женщина смогла понять мои слова. Я никогда в жизни не направляла оружие на человека, без видимых на то причин, но сейчас моя рука даже не дрогнула и была тверда, как никогда. Кажется, она поняла меня или её просто напугал сам вид оружия, потому что женщина отошла от капота в сторону, еле слышно повторив все ту же самую фразу «ты станешь мертва». Глубоко вздохнув, я вновь опустилась на водительское сиденье и, отложив Беретту в сторону, вцепилась пальцами в руль и поспешила убраться отсюда. Одного взгляда на зеркало заднего вида хватило, дабы убедиться в том, что незнакомка провожает меня жалостливым взглядом, обычно так выглядят врачи и медсестры, смотря на больных обреченных на смерть.
21:30. Я слушала разговор двух мужчин, убеждаясь в том, что все неподтвержденные данные о тебе, в действительности оказались правдой. И ты все это время зарабатывал на жизнь тем, что я должна предотвращать и искоренять. Люди опасны по своей натуре, в большинстве случаев, они думают только о себе, иногда еще и о своих близких. Но этот круг, на самом деле, оказывается слишком маленькой толикой из всего обилия нашего общества. Повторюсь - люди опасны, а когда у них появляется нечто, способное возвысить его над остальными, какая-то отличительная способность, которая делает его необычным, исключительным – это может оказаться разрушительным. Ты можешь перестать различать черное и белое и станешь делать только то, чего хочешь именно ты, но ведь так нельзя, это не правильно.
Мужчина по фамилии Бейлиш, если я правильно её расслышала, показался мне знакомым, словно я где-то видела его прежде, но никак не могла вспомнить, где именно. Но сейчас не это имело значение, а то, что он начинал выходить из себя. Твоя непреклонность была ему не по нраву, сразу было видно, что он не привык довольствоваться отказом. Зная тебя, я была уверена, что причина по которой ты передумал продавать ему способность, было довольно веской, но мы оба прекрасно понимали, что эта встреча не закончится ничем хорошим. Моя рука, заведенная за спину, скользнула под пиджак, и я осознала всю ироничность моей сегодняшней рассеянности. Странная незнакомка выбила меня сегодня из колеи. Кажется, что я прямо чувствовала напряжение, застывшее в воздухе, не смотря на то, что стояла в нескольких метрах от места основных событий. Выйти из своего укрытия безоружной, было бы довольно глупо, потому что те двое мужчин, которые стояли рядом с тобой, непременно должны быть вооружены, это заметно по их внешнему виду и по самой обстановке этой встречи. Мне нужно было вернуться к машине, но я почему-то не могла сдвинуться с места, пристально наблюдая за происходящим и тобой в частности. Тянуть время дальше не представлялось возможным. Я сделала шаг назад и развернулась, в тот самый момент, когда двое мужчин одновременно возвели курок.
- Привет, красавица. Далеко собралась? – мужчина, стоящий передо мной улыбался, тем временем, как дуло его пистолета уперлось мне в ребра. Краем глаза, я заметила, что ты тоже оказался под прицелом, не самая выгодная ситуация, согласись? До сих пор не могу понять, как я умудрилась не заметить ещё один автомобиль, стоящий на противоположной стороне дороги. Возможно, меня подвело тусклое освещение улицы, а интуиция и вовсе приказала долго жить. Но такими темпами я боюсь, что не смогу выполнить это обещание. Мужчина, стоящий рядом со мной, кивнул мне в вашу сторону, тем самым давая понять, чтобы я проследовала туда. У меня не осталось выбора и я начала медленно шагать вперед, слегка приподняв руки в воздухе.
- Интересно, интересно… - расплываясь в недоброй улыбке, проговорил Питер Бейлиш, как только заметил меня, в обществе своего очередного подручного. – Кто твоя подружка, Саймон? Ещё пара шагов и я сравнялась с тобой. Теперь мы оказались на одной линии и я, собрав всю волю в кулак, взглянула тебе в глаза. Нужно было как-то выкручиваться, находясь по одну сторону баррикад, против троих мужчин и двух пуль, готовых вот-вот сорваться с места и положить конец нашим с тобой жизням. В голове вдруг всплыла одна моя фраза, произнесенная несколько лет назад, когда мы ещё учились в колледже: «пообещай, что мы будем жить долго и счастливо, и умрем в один день». Её первая часть так и не сбылась, а значит, и второй не суждено было сбыться.

 Отправлено: 13.07.11 14:02. Заголовок: Simon Penty

Что-то подсказывало, что Саймона не убедил и этот последний довод. Он даже не моргнул, когда увидел прямо перед собой дуло пистолета, нацеленное ему прямо в лицо, и только вызывающе чуть вскинул голову, пронзая Питера Бейлиша взглядом. Хотелось бы ему пронзить его шпагой или хотя лезвием ножа, держащегося на креплении под левым рукавом его пиджака. Короткую долю секунды, растянувшуюся в его сознании, Саймон прикидывал, успеет ли он вытащить его и метнуть в охранника прежде, чем тот спустит курок. И он решил, что сможет, потому что он был левшой, и ему даже не нужно было тянуться туда правой рукой. Достаточно было просто незаметно встряхнуть ей, чтобы расслабить крепление и высвободить нож. Всего около трех секунд, а затем можно будет уйти немного в сторону, чтобы избежать шальной пули…
Кстати, о ней. Неплохо бы свериться с энтроскопом, но на это времени у него точно не будет, если только Создатель не заставит мир остановиться, дабы предоставить ему эту возможность. Увы, легкий сквозняк, вечно гуляющей по этой улице, продолжал морозить пальцы рук, пар продолжал подниматься от воды, и только огромная черная вороны, сидящая на мосту оставалась без движения, повернув к ним голову, а ее черные глаза внимательно смотрели на них.
Если бы только подать какой-нибудь знак Стенли. Он живет по ту сторону Winter Bridge , а окна всех домов левой стороны, как раз выходят на эту сторону. И он, кстати, был неплохим снайпером, мог бы помочь снять хотя бы здоровяка или, черт его знает, кого еще притащил с собой Бейлиш в качестве веского аргумента в пользу завершения их сделки.
В голове снова промелькнули слова: «Разорви сделку по телефону, Саймон, это серьезные ребята». Сейчас это предложение звучало убедительней, чем тогда в офисе, когда они на двоих распивали купленную Стеном бутылку «Glen Wolf». Впрочем, сейчас он тоже не жалел о содеянном, ведь он был человеком принципа и за свой принцип готов был умереть. Но до этого не дойдет, Саймон попадал и не в такие передряги и точно знал, что всегда есть выход, из любой ситуации, надо только хорошенько подумать, чтобы его найти, или просто выйти через окно.
Как бы то ни было, сейчас он был готов рискнуть и попытаться убить телохранителя Бейлиша, даже невзирая на то, что он не видел показаний энтроскопа. Но едва только он вынул левую руку из кармана, и собрался уж было доставать нож, как приближающиеся шаги и звуки чужих голосов отвлекли его внимание на себя. Слегка повернув голову, Саймон всего на мгновение прикрыл глаза, понимая, что теперь из его плана ничего не выйдет…
Сиерра Росен, а сейчас уже Пирс (о чем Пенти старался вообще не думать и что он никогда не учитывал, предпочитая вообще забыть об этом факте) шла по направлению к ним в компании еще одного здоровяка в костюме, который держал ее под дулом пистолета.
Одетая в светлые кремовые брюки, идеально очерчивающие мягкие изгибы ее бедер, легкую белоснежную рубашку, заправленную в них и темном пиджаке, с закатанными рукавами, демонстрирующими хрупкие и тонкие запястья почти идеальной женской руки, она была совершенно идеальная для него. Мягкие матовые локоны, точно сплетенные из жидкого золота, волнами падали на плечи и слегка колыхались от ветра, когда она двигалась. Стойкий запах вишни, окружавший ее еще со школы (во всем виноват шампунь и гель для душа CherryBomb, да-да), моментально донесся до него сквозняком и, проникнув внутрь с воздухом, коснулся заледеневшего, казалось сердца, корка льда которого тут же дала трещину. Идеальна во всем. Идеальная для него, она олицетворяла собой все то, что Саймон когда-либо хотел получить.
Ему пришлось сделать над собой усилие и перевести взгляд на Бейлиша. Предстояло сделать «морду_кирпичом», чтобы ничем не выдать собственных эмоций, а мутный взгляд рыжеволосого секретаря нечестного политика лучше всего провоцировал на это.
Сейчас Саймона даже не слишком сильно волновало, что тут вообще делает Сиерра, ему был важнее тот факт, что она тут и значит, он уже рискует не только собой.
— Я вообще ее в первый раз вижу — бросил он в ответ Бейлишу с совершенно равнодушным выражением лица, но тот лишь оскалился.
— Может, нам тогда стоит избавиться от лишнего свидетеля? — спросил он. — Ну, перед тем, как мы продолжим решать нашу маленькую проблемку.
Стараться ничем не выдать того, как подпрыгнул желудок при этих словах. Скрестить руки на груди и слегка повести бровью, сохраняя полную невозмутимость.
— Как хочешь, мне-то все равно умирать
Лучше бы не видеть при этом лица Сиерры, но Саймон и так не смотрел на нее, потому что иначе он бы прокололся. Бейлиш дал кивок, и его второй телохранитель взвел курок, но Пенти оставался невозмутим. Рыжеволосый пилил его взглядом, явно прикидывая, стоит ли идти на случайное убийство. Winter Bridge был хорош тем, что убийства здесь проходили чуть ли не каждый день, но плох тем, что несмотря на то, что далеко не все они были раскрыты, чуть ли не каждый житель этой улицы прекрасно знал кто был убийцей. К своим они относились снисходительно и считали жертв самоубийцами, если те вздумали шататься тут ночью, но вряд ли они не воспользуются возможностью сыграть на том, что в этот раз убийство совершит представитель политического деятеля. Наконец, он подал знак своему человеку и тот толкнул Сиерру к Саймону, который ловко удержал ее от падения на мостовую.
— Я убью вас обоих – заявил Питер Бейлиш, но Саймон только и ждал того момента, когда Росен окажется рядом с ним, чтобы начать действовать.
Тот тип, что целился сейчас в него подошел к ним совсем близко и, отстранив женщину немного за себя, он резко сделал выпад рукой, ударил его в нос, перехватывая запястье руки мужчины, которой он держал пистолет. Развернув его силой, Саймон на ходу правой рукой вытащил свой собственный револьвер. Прогремело три выстрела. Первая пуля попала во второго телохранителя, но перед смертью он успел выстрелить в Пенти, но тот прикрылся тем парнем, которого держал. Третья пуля, выпущенная самим Саймоном, попала в плечо Бейлишу, который от силы удара завалился на каменную кладку набережной.
— Быстрее — крикнул Пенти.
Отбросив уже ставшего трупом «помощника», он развернулся, чтобы схватить Сиерру за руку и потащил ее на мост, рассчитывая успеть перебраться на другую сторону и оказаться возле дома Стенли, который сможет помочь им укрыться.
«Только бы повезло, и Бейлиш был один, без компании».
Энтроскоп показывал уже вполне себе четкий узор из зерен.

 Отправлено: 15.07.11 20:10. Заголовок: Сделать вид, что ты ..

Сделать вид, что ты не знаешь меня – было самым лучшим решением в этой ситуации. Показать своё безразличие к незнакомой тебе девушке, обозначив тот факт, что от её смерти, для тебя ничего не изменится. Надежда Бейлиша на то, что обычная человеческая жалость возьмет верх над упорной практичностью, буквально разбилась вдребезги, и это можно было прекрасно увидеть в его глазах. Продолжая ухмыляться, мужчина сам того не понимая, подтолкнул тебя к действиям. Возведенный курок, направленного на меня пистолета, заставил нервно напрячься меня всем телом. Мне кажется, это довольно-таки распространенная реакция организма, отвечающего на подобные действия со стороны. В голове промелькнуло несколько мыслей, одна за другой, словно варианты действий, в какой-то интеллектуальной игре. Наступает стоп-кадр и игрок должен выбрать один из ответов, загоревшихся на табло и отвечающих на вопрос: что же будет дальше. Вот и мне сейчас предстояло сделать свой выбор: а) использовать эффект неожиданности и попытаться завладеть пистолетом в одиночку; б) привлечь к себе твоё внимание и постараться воспроизвести первую версию, но уже вдвоем; или в) ничего не делать, а полностью положится на тебя. Но поскольку, во-первых, было проблематично соперничать с двоими вооруженными мужчинами, даже не смотря на то, что ты подхватишь, а во-вторых, ты старался вовсе не смотреть на меня, то поэтому мне оставалось только последнее, всецело доверить свою жизнь тебе.
Мужчина, стоявший рядом, на мгновение отвел дуло пистолета в сторону и коснулся моего плеча, подталкивая к тебе, с такой силой, будто бы я на мгновение оказалась пушинкой, а не человеком. Если бы ты не поймал меня в свои объятья, я бы уже, наверное, оказалась на земле. Ну а дальше, все произошло слишком быстро. Оказавшись у тебя за спиной, я слегка коснулась пальчиками твоих плеч и непроизвольно пригнулась. Приступ паники, грозившийся начаться несколько секунд назад, отступил. Одно только осознание того, что ты оказался рядом, успокаивало меня. Но вдруг я услышала несколько выстрелов, прозвучавших один за другим, и вновь испугалась, но на этот раз за тебя. Я буквально чувствовала, как пули разрезают прохладный вечерний воздух и заставляют его трепетать под своим давлением. Звуки выстрелов отдались от стен соседних зданий гулким эхом и последний из них, показался мне слишком ощутимым, словно кто-то невидимый только что дал мне поддых, заставляя немного прогнуться под тяжестью удара. Безумно захотелось сделать глубокий вдох, будто из моих легких только что был выбит весь воздух. Но я не успела оправиться от случившегося и, сделав лишь короткий глоток воздуха, который еле успела поймать ртом, сорвалась с места. Ты быстро схватил мою руку и потянул за собой, потому что единственное, что нам оставалось сделать, так это – бежать.
Несколько секунд прошло, прежде чем я почувствовала острую боль в боку. Это было странно, потому что я бегала каждое утро, и делала это довольно быстро, но никогда скорость бега или резкие движения не вызывали у меня подобного дискомфорта. А теперь, с каждым шагом боль становилась все отчетливее и резче. Хотелось остановиться, прямо сейчас, прямо здесь, не смотря на то, что мы успели пробежать от силы только одну треть моста, а Бейлиш уже мог позвать себе на подмогу ещё нескольких вооруженных мужчин. Поэтому, оставалось только надеяться на то, что на встречу, он пришел только с двумя своими подручными. Продолжая бежать следом за тобой и сжимать твою руку в своей ладони, я чувствовала, как силы покидают мое тело, слишком быстротечно, словно песок сквозь пальцы. Умудрилась запнуться несколько раз, потому что ноги начали заплетаться сами собой. Как же хотелось прямо сейчас оказаться дома, на своем любимом мягком диванчике в уголке гостиной, но ощущение того, кто сейчас находится рядом, перебивает все подобные мысли. Потому что, даже целый год, проведенный в самом прекрасном месте на земле, не идет ни в какое сравнение с коротким отрезком времени, проведенным рядом с тобой, в любом из наиболее отвратительных мест Вашингтона.
Если быть совсем откровенной, то порой я просто ненавижу сама себя. За то, что не могу поступиться собственными принципами, за то, что столько лет мучаю сама себя и ещё двух мужчин, которые мне дороги. Ненавижу нас, потому что мы не смогли удержать то, что было между нами, и самое главное - сделали это по глупости, впоследствии изменившей нас навсегда. Ненавижу тебя, твой уход и пьяное безрассудство. Если бы ты просто попытался со мной поговорить, посмотрел мне в глаза и прижал к себе, то все было бы совершенно иначе. Я бы закрыла на все глаза, пережила ту боль, которую ты заставил меня почувствовать, выплакалась, уткнувшись в твое плечо и простила, но ты… Мысли уходят на второй план, по сравнению с той адской болью, которую я чувствую сейчас. Прикладываю свободную ладонь к левому боку и сквозь рубашку чувствую теплую субстанцию, покидающую моё тело. Тонкая ткань, насквозь пропитанная кровью, прилипает к животу и, опуская взгляд, я ужасаюсь увиденному. Состояние аффекта настолько сбило меня с толку, что я умудрилась списать пулевое ранение на тривиальную боль в боку. Ноги уже почти перестают меня слушаться и в попытке схватиться за перила моста, по которому ты продолжаешь тянуть меня за собой, я просто скольжу окровавленными пальцами по холодному металлу и хватаюсь за пустоту.
- Саймон, остановись! – но ты будто не хочешь меня слышать, продолжая спешить куда-то туда, вперед, к намеченной цели, где мы точно окажемся в безопасности. Но для меня, это уже кажется поздно. – Постой, Саймон! Белоснежная рубашка, внутренняя сторона пиджака и кремовые брюки оказываются испачканными в моей крови, наверное, я потеряла её достаточно, для того, чтобы остановится. Пытаюсь выдернуть свою руку из твоей ладони, но ты сжал её слишком крепко, словно боишься разжать пальцы, потому что можешь меня потерять. Понимаю, что у меня больше нет сил бежать, у меня вообще больше не на что не осталось сил, и я успеваю только в очередной раз выкрикнуть твоё имя, прежде чем вновь запинаюсь об собственные ноги и начинаю падать. Все происходит словно в замедленной съемке. Ты оборачиваешься и, отпуская мою руку, кидаешься вперед, пытаясь меня поймать. Падаю в твои объятья за долю секунды до того, как мои ноги согнутые в коленях опускаются на асфальт. На мгновенье мы оказываемся лицом к лицу, я успеваю взглянуть в твои глаза, и коснутся ладонью щеки, оставляя на твоем лице собственную кровь. Кажется, только теперь я начинаю смутно понимать слова той странной женщины, которую я повстречала сегодняшним днем. Получается, что она и правда говорила о смерти, моей смерти.
- Привеееет – шепотом растягиваю это слово и грустно улыбаюсь тебе, пока моё лицо искажается гримасой боли. Я не хочу умирать, но если по-другому не получится, то встретить смерть на твоих руках – это самое лучшее, что когда-либо могло со мной случиться.

 Отправлено: 17.07.11 16:28. Заголовок: Саймон Пенти всегда ..

Саймон Пенти всегда жил по принципу: «Риск — дело благое, кто не рискует — тот не живет». В каком-то смысле это был его девиз, который служил ему ответом на все вопросы, возникающие с течением времени. Все немного изменилось, когда Саймон Пенти впитал в себя сломанную способность управления случайностями и теперь ему постоянно приходиться носить с собой странное приспособление, им же и изобретенное, под названием энтроскоп, и постоянно сверяться с его показателем, чтобы процент риска не увеличился вместе с процентом случайности, настроенной против Саймона. Кому-то покажется глупым искать смысл в перемешанных зернах разных сортов, но когда, встряхивая коробочку, ты получаешь четкий спиралевидный узор из чечевицы, начинаешь задумываться над тем, какие силы позволили такому получиться и что произойдет в следующий момент. При таком раскладе даже упавшая с неба корова будет вполне себе логично объяснена странной аномалией случайностей.
Сейчас ему повезло, чертовски повезло в том, что он сумел обезвредить сразу двоих телохранителей Бейлина, а его самого лишить возможности передвигаться в ближайшие две недели, но показания энтроскопа сулили беду, а не удачу, чего, увы, Саймон не знал.
Мысленно он был уже далеко от Моста Зимы, он был даже не у Стенли в квартире, а у себя в офисе, далеко от опасности, зато с Сиеррой, которой больше ничего не грозит. Он даже не задумывался сейчас над тем, что она делает здесь посреди ночи, его сердце сначала было слишком взволновано, а сейчас пребывало в эйфории, и если вспомнить их в колледже, именно в подобной переделке они в первый раз поцеловались и открылись друг другу. Потому что именно в подобных ситуациях это и стоит делать, чтобы быть уверенным в том, что ты говоришь.

Безумец видит то, во что верит и не видит того, чего боится. Они успели пробежать половину моста, прежде чем Сиерра запнулась и остановилась. Она звала его, но Саймон не слышал, он только упорно тянул ее вперед и подгонял словами, не придав сильного значения тому, почему она звала его. «Уберемся с этой улицы» — твердил он себе — «и тогда поговорим обо всем». Сомнение в том, что им так легко удалось выкрутиться из этой ситуации, не давало ему покоя, но он больше ожидал появления подкрепления Питера Бейлиша. Он не знал, что плохое уже случилось.
— Не сейчас, Сойка моя, мы должны спешить. Потом поблагодаришь меня или ударишь…тут недалеко, Стенли…он… — ее резкий крик заставила Саймона остановиться, хотя они были уже совсем близко к тому, чтобы оказаться на другой сторону моста, возле самого дома Стенли, который обязательно дал бы им приют у себя в квартире.
Надрыв, с которым Сиерра в последний раз выкрикнула его имя, заставил Пенти оглянуться. А потом он, казалось, вечность смотрел на расплывающееся по белоснежной рубашке алое пятно крови. Его пальцы выпустили ее ладонь, и она неловко как-то и бессильно скользнула вниз. Саймон очнулся в то мгновение, когда поняла, что Сиерра падает и рванул с места, чтобы подхватить ее до того момента, как она упадет, но его собственные ноги слегка подкашиваются и приходиться опуститься на каменную кладку моста вместе с ней.
— Росен!
Как он мог упустить тот момент, когда ее ранили? Как он мог допустить, чтобы прошедшая навылет пуля, задела именно ее, миновав его? Саймон был уверен, что рассчитал все, что он стоял на пути пули перед Сиеррой, но роковая случайность, ветер или еще что-то, все это заставило пулю войти в ее грудь, а не в его. Как такое могло случиться?
Удерживая в руках безвольно упавшую Сиерру, Саймон как мог, попытался уложить ее на камни, чтобы осмотреть рану, но дрожащие руки слушались его довольно плохо, к тому же, сама Росен вдруг обратилась к нему, коснулась ладонями лица и ее закатывающиеся серые глаза пронзили его точно ледяные копья. Он словно увидел, как из них уходит жизнь, но, не собираясь сдаваться, он строгими движениями отнял ее руки от своего лица и уложил ее на камни.
— Ничего не говори, ты теряешь много крови
Сквозь зубы выговорил Саймон, разрывая на ней рубашку. Отверстие от пули кровоточило. Более темная, венозная, кровь пузырилась. Скривившись от боли при виде этого, Пенти пощупал пальцами живот и его сердце сжалось. Он не хотел плакать, он не собирался сдаваться, но пуля прошла глубоко и судя по всему задела внутренние органы, Саймон нащупал кровоизлияние внутри живота, там, где сидела пуля, а от крика, которым Сиерра откликнулась на его прикосновения, ему стало немного дурно. Пуля была еще внутри, но вытащить ее без операции казалось невозможным. Кровь. Ее слишком много. Она пропитала рубашку, залило штаны и ладони Сиерры. Она была на руках и одежде Саймона, она стекала вниз по мосту на левый берег, ее запах был силен, она пахла смертью, и Пенти стало немного подташнивать.
Лицо Сиерры побледнело, когда она попытался поднять ее, чтобы прижать к себе, уже слыша, как сзади раздаются голоса людей. Кажется, кто-то из них — Бейлиш — отдает команду, в то время как остальные выбираются из машин на другой, ближней к ним, стороне моста. Но Саймону уже как-то все равно на это. Эта оглушительная боль внутри уничтожает все прочие чувства, когда он видит, как становиться стеклянным взгляд Сиерры. Как невидящими глазами уже смотрит она не него и безвольно роняет руку, которую тянет к нему, себе на живот.
Саймону не хочется плакать, он старается всеми силами удержать собравшиеся в глазах слезы, поэтому сильно морщиться, утыкается в плечо Сиерры, чтобы удержать ненавистную влагу. Не обращая внимания ни на кого, Пенти собирается с духом, запрокидывает голову назад, делая глубокий вдох и, снова прижимаясь к Сиерре, касается губами его виска. Слеза все-таки вырывается на свободу, когда он прикрывает глаза и выкатывается из-под ресниц, но это уже неважно. Легкое свечение вокруг ее виска ознаменует то, что он передал ей способность. Одну из тех, что он украл, способность к бессмертию, после чего он отпускает ее и укладывает обратно на камни, беря ее руку в свою.
— Ты должна открыть глаза, моя Сойка — он шепчет это, целуя костяшки ее пальцев, надеясь, что сейчас еще не совсем поздно. — Вернись ко мне, Сиерра!
Крепко сжимая ее пальцами, Саймон закрывает глаза, кажется, в первый раз обращаясь к Богу. Сейчас он должен понять его, и он должен вернуть ему ее, он должен позволить ему забрать ее назад. Еще не время, совсем еще не время расставаться.

 Отправлено: 19.07.11 00:21. Заголовок: кто-то за меня, обещ..

кто-то за меня, обещает быть собой, умирать в твоих руках.
обещает быть с тобой, открывать сердце лишь для тебя.
Это чувство, когда земля уходит из-под ног. Оно совсем не прекрасное, как считают некоторые личности нашей современности. Это чувство кошмарно, потому что ты постепенно перестаешь осознавать, что происходит вокруг, и уже никак не можешь этим управлять. Я слышу свою собственную девичью фамилию, словно кто-то зовет меня издалека, хотя краешком своего разума понимаю, что её выкрикнул именно ты, кинувшись ко мне на встречу. Подушечки пальцев скользят по твоим щекам, оставляя на них кровавые отпечатки моих рук, но я не осознаю, что это противоестественно, я просто пытаюсь запечатлеть в своем сознании каждую черту твоего лица, прежде тем, как я… Я чувствовала, как по моей коже струится кровь, её поток был слишком сильным для того, чтобы продолжать питать глупые надежды на то, что я смогу выжить. Перед глазами мелькают лица дорогих мне людей, но я не думаю о том, как им будет житься без меня, мне просто немного грустно оттого, что я больше никогда их не увижу. Начинает кружиться голова и путаться мысли, поток образов сливается в твоё обеспокоенное лицо, в тот момент, когда мой затылок и спина касаются каменистой кладки моста, по которой мы бежали, держась за руки всего несколько секунд назад. Кажется, я перестала чувствовать собственные ноги. Становится трудно дышать, я хватаю ртом воздух, но он кажется слишком недоступным. Губы продолжают шевелиться, издаваемые звуки, выливаясь в бессвязный поток разорванных на части слов, противоречат твоему «ничего не говори». Ведь я должна.
Чего на самом деле хочет тот или иной человек? Никто всецело не осознает свои желания, потому что каждый вокруг норовит высказать свое мнение, попытаться переубедить тебя, надавить и буквально соскрести их с подкорки твоей черепной коробки, бережно заменяя своими, ну или хотя бы чем-то совершенно другим, пусть и делая это не совсем осмысленно. Поэтому, истинные желания не всегда находятся где-то на поверхности, а прячутся слишком глубоко внутри, там, куда никто не сможет пробраться. Последние несколько лет, я думала, что моим самым главным желанием было благополучие моей семьи. Все это время я смотрела на Алексис и Рея, пытаясь убедить саму себя, что они являются единственным смыслом моей жизни. Но теперь, мои глаза словно открылись в первый раз за очень долгий промежуток времени, и я поняла - чего хочу на самом деле. Все эти годы я пыталась подавить в себе одно из самых настоящих и всепоглощающих чувств. И наверняка, если бы поддалась им хоть на минуту, то навсегда затерялась в тебе. Одного «да» было бы достаточно, чтобы сделать этот мир лучше. Каждое утро, я бы просыпалась с улыбкой на твоем плече и будила тебя нежным поцелуем в висок. Стоя перед плитой нашей маленькой квартирки в одной только твоей рубашке, напевала себе под нос глупую песенку о любви, пока готовила что-нибудь вкусное на завтрак. Встречала бы рассвет на мостовой, грея свои холодные пальчики в твоих теплых ладонях, а потом уворачиваясь от поливательных приспособлений, босыми ногами бегала бы от тебя по мокрому газону, там, где при свете дня и вовсе запрещено появляться. Я смогла бы стать миссис Саймон Пенти, по-моему, красиво звучит: Сиерра Пенти, ты так не думаешь? Я бы долго выбирала крошечные пинетки в детском магазине, морща носик в глубокой задумчивости, а ты со счастливой улыбкой наблюдал бы за мной со стороны. Я, наверное, могла бы… нет, я обязательно родила бы тебе дочку. И во время беременности, выбирая имя будущей малышке, держала бы свою руку на тыльной стороне твоей ладони, прижатой к моему животу. Чтобы ты мог почувствовать, как под моим сердцем шевелится твой ребенок.
Но вместо этого, я лежу на твердой поверхности моста, истекая кровью и срывая голос в оглушительном крике. Боль пронзает все мое тело и, не смотря на то, что я привыкла держать свои чувства при себе, я ощущаю, как из краешка моего глаза скатывается слеза. Мне больно, действительно больно, так, как никогда ещё не было. Во рту появляется солоноватый привкус крови. Я сказала «да», но не тебе. Где-то вдалеке послышался раскат грома, я смотрела в небо ничего не видящими глазами и дрожащими пальцами пыталась нащупать твою руку, отрывисто цепляясь за твоё запястье и снова выпуская его. Я смутно понимаю, что ты прижимаешь меня к себе. Больше не осталось сил, все вокруг внезапно потемнело, словно над нами в одно мгновение нависла огромная черная туча. Я перестала различать твои смутные очертания, почти перестала чувствовать тепло твоего тела, сжимающего меня в объятиях. Вокруг меня остался только холод и темнота. Но я так не хотела тебя отпускать, если бы хватило сил, то я вновь позвала тебя по имени, только бы ты снова вернулся ко мне. Шевелю губами, но не могу произнести ничего кроме короткого «я». Повторяю это несколько раз вслух, еле слышным шепотом, а где-то внутри, разрываюсь громким криком о том, что люблю тебя. Подаюсь вперед, навстречу тебе. Я знаю, что ты рядом, хотя уже перестала чувствовать твои прикосновения, превратившись в сгусток душераздирающей боли. – Сай… - мон. Не успеваю произнести твоё имя, до конца. Закрываю глаза и окончательно погружаюсь в тишину. Наверное, это конец.
Внезапно слышу, как пуля ударяется об каменную кладку моста. Я вновь слышу твой голос, но пока ещё не совсем воспринимаю слова. Этого просто не может быть, но я чувствую, что ты держишь меня за руку и собираюсь вот-вот, в самые ближайшие сроки – окончательно сойти с ума. Боль отступает, а вместе с ней исчезает и темнота. Несколько мужских голосов разрывают воздух. Неужели жизнь после смерти все же существует? Очередной раскат грома отвечает на все мои вопросы в один миг. Делая резкий глубокий вздох, я умудряюсь поперхнуться собственной кровью и после того, как в очередной раз произношу твоё имя, начинаю громко откашливаться, до сих пор не до конца осознавая, что здесь случилось.

 Отправлено: 31.07.11 20:06. Заголовок: — Любить значит стра..

— Любить значит страдать. В любви должно быть много мрачной страсти.
Зеркальные осколки разбитого сердца медленно собирались в единую композицию, правда, уже несколько неправильной формы, но самое главное, что правильно функционирующим. Воистину один гормон в человеческом организме отвечает и за состояние влюбленности и за навязчивое состояние, называемое манией и успешно излечимое в специальных клиниках. Жаль только от любви никто так и не лечит, хотя, по сути, она довольна схожа с безумием, как на биологическом, так и на психологическом уровне. Гребанный серотонин. Гребанная мания. Если бы не эта странная и патологическая зависимость от Сиерры, Саймон был бы самым счастливым человеком на планете Земля, но видимо, суждено ему было испытывать чувства именно к этой жестокой и склонной к внезапным уходам из жизни женщине. Второй раз за жизнь она разбивает его сердце, второй раз пытается уйти, на этот раз навсегда в пустыню Бесконечности, чтобы оставить его одного в темноте Одиночества. Ох, как хитро! Погибнуть на его руках, умереть мученицей с его именем на устах, точно всегда она любила только одного Саймона, а он мучил ее и вел кривой дорожкой к деревянному ящику и металлическим гвоздям. Как гениально уйти сейчас, чтобы влюбленный и потерянный взгляд навсегда отпечатался на ее лице, чтобы никто никогда не мог упрекнуть Сиерру в том, что она не любила. Что ж…у нее ничего не выйдет.
Саймон никогда бы не позволил ей умереть, даже если бы пришлось двигать Луну и Солнце, гасить звезды Млечного пути и поджигать Черные дыры Вселенной. Сиерра мучила его изо дня в день своей правильностью, своим умом, начитанностью, практичность. Она была идеальная во всем и всегда, даже уходя, она оставляла его с этим отвратительным склизким комом вины в горле. Но только не в этот раз. В этот раз Саймон не позволит ей вот так бросить его. Он подарит ей возможность жить и тогда, возможно, ее жизнь снова будет принадлежать ему.
Навязчивое состояние…мания…паранойя…зависимость. «Ты — моя личный сорт самогона» — мог бы сказать Саймон, а Сиерра могла бы ответить: «а ты — мой личный вид бабуина». Немного юмора ведь никогда не повредит? Особенно когда напряжение столь сильное, что впору мозгам через уши вытекать, а сердцу прорывать грудную клеть и взрываться сырыми красными ошметками где-то в верхних слоях стратосферы.
Созерцая жадными и пытливыми глазами пробуждение Белоснежки от яблочной смерти, НЕОЧЕНЬпрекрасный Принц совсем выпустил из виду злую мачеху и ее приспешников, которые уже успели подобраться к ним с другой стороны моста. Питер Бейлиш человек очень практичный, об этом Саймона так же предупреждал Стенли, и он никогда бы не пошел на подобную встречу, не имея в голове запасного плана B, а может даже и плана C и так далее по алфавиту. Имея одного охранника подле своего хитрожопого тела, одного в переулке, еще троих он поставил по ту другую сторону Моста Зимы, где жил Стенли. Разумно предположив, что если Пенти и удастся каким-то образом избежать пули от первых двух, оставшиеся встретят его прямо на углу дома его друга и покончат все контрольным выстрелом в голову. А может даже двумя и не сразу в голову. В идеальном представлении исхода сегодняшнего вечера Питера Бейлиша, Саймон должен был, истекая кровью ползти по мосту, оставляя за собой на каменной белоснежной кладке темно-бурый след, чтобы издохнуть лишь спустя длительный период предсмертных конвульсий и агонии. Увы, ничего этого не случилась, единственная попавшая в цель пуля угодила в Сиерру, но такой расклад был даже более выгоден с точки зрения закоренелого садиста Бейлиша.
Сейчас он даже умудрился подняться и стоял посередине моста, еле волоча подстреленную Саймоном ногу. Тот же точно и не видел его, взгляд был прикован к лицу Сиерры. На какое-то мгновение Пенти даже потерял возможность дышать, и первый раз вздохнул, а точнее сначала выдохнул остатки кислорода из легких вместе с Росен, когда она пришла в себя. Только потом он заметил Бейлиша. Точнее, сначала он заметил дуло пистолета упершееся ему в затылок, обдав холодной волной мурашек, и только после этого заметил прямо перед собой рыжеволосого помощника политика, который с довольной миной проковылял мимо них, чтобы спрятаться среди своих громил. Сколько их было, Саймон не мог сказать точно. Судя по шагам не меньше троих, а в его арсенале только пушка, брошенная им же самим на приличное расстояние, когда он пытался поймать Сиерру, да только-только приходящая в себя безоружная девушка.
Что-то подсказывало ему, что на данный момент показания энтроскопа будут на его стороне. Обычно, после одной роковой случайности наступало затишье. В любом случае, посмотреть и проверить это он никак не мог, поэтому приходилось полагаться на удачу.
Они с Сиеррой понимали друг друга с полуслова. Конечно, ей приходилось, ведь долго слушать Саймона было невозможно, даже у самых стойких слушателей отмирали слуховые органы. Девушка достаточно пришла в себя, чтобы двигаться, но она еще смутно осознавала тот факт, почему не очнулась на облаке в компании архангелов Михаила и Гавриила, а все на том же грязном мосту с Пенти. Но она посмотрела на него, заглянула ему в глаза и кажется тоже осознала по многозначительному выражению ассиметричных глаз Саймона, что им по-прежнему грозит опасность. Осторожно поднимая руки вверх, по приказу Бейлиша, Пенти скосил взгляд на свой пояс, где в одном из многочисленных карманах явственно прощупывалось нечто круглое. Его первая работа, в шутку прозванная «блестящая Сиерра», с красивой гравировкой, могла выглядеть как какое-то карманное зеркальце в форме бомбочки, но на самом деле содержала в себе вспышку световых лучей, которая могла ослепить половину улицы. Если Росен правильно сообразит и воспользуется шансом, они будут спасены. В слепую бежать не так-то удобно, зато компания Бейлиша еще минут на тридцать будет обезврежена. У них появиться шанс добежать до Wall-street, а там его офис, адреса которого Питер не знает, где можно будет перевести дух.
— Я люблю тебя, малышка — в полголоса проговорил Саймон все еще внимательно смотря в глаза Сиерре, от которой зависело сейчас все.

 Отправлено: 09.08.11 20:10. Заголовок: Знаешь, мне по-прежн..

Знаешь, мне по-прежнему больно. Но это уже далеко не физическая боль от пулевого ранения, а скорее моральная. Каждый раз, когда я оказываюсь рядом с тобой, что-то ломается внутри меня. Каждая встреча знаменуется нестерпимой болью, от которой хочется громко кричать. Но видимо, я становлюсь мазохистской, потому что отчасти мне это нравится. Что мешало мне откинуть папку с твоим делом в сторону, подумать об этом завтра и выбрать кого-нибудь из своих подчиненных. Я преспокойно могла послать к тебе кого угодно, написать адрес или хотя бы примерное место, где ты можешь быть. А потом, удобно расположившись в кресле собственного кабинета, попивать горячий кофе и не спеша, занимаясь своими остальными делами, ожидать, когда появятся какие-то новости, связанные с тобой. Но я этого не сделала, я даже не отложила это дело «на потом» или хотя бы на завтра. Я сорвалась с места и помчалась в твоем направлении, но скорее не потому, что это было нужно для благополучия Сейв и всех её сотрудников, а потому что захотела вновь увидеть тебя. Не на старой фотографии, а вживую, рядом со мной.
Ну, увидела, и что дальше? Получила пулю под ребра, больно. Физически. Поняла, что до сих пор тебя люблю, но простить действительно сложно. Снова больно. Морально. Где-то между этими двумя «больно» - вернулась к мысли о том, что проще и вовсе не любить, не помнить, не знать. Пускай мучаются другие, а не я. Со своими всепоглощающими, безответными, жестокими и запутанными чувствами. Корчатся от боли, ноющей где-то внутри, в собственных постелях по ночам, вгрызаясь в подушку зубами, со слезами на глазах, потому что больше не могут терпеть. Пусть лучше будет кто-то другой, склеенный из обид и неправильных поступков, опустошенный и чего-то ждущий. Но почему же так сложно отпустить своё прошлое? Словно кто-то наверху, не дает нам второго шанса, но ведь это не так, потому что судьба вновь и вновь сталкивает нас, как будто хочет доказать мне обратное, сказать «прости», сделать так, чтобы мы снова были вместе. А значит, этот кто-то отвратительный и жестокий, стоящий на пути нашего счастья – не кто иной, как я сама. Осталось лишь схватить меня за загривок и как провинившегося котенка потыкать носом в те самые моменты, когда я была счастлива рядом с тобой. Но постой, в том, что происходит между нами, виновата не только я одна. Кто заварил всю эту кашу? Именно, вторая половина вины лежит на твоих плечах. Видишь, у нас все совместное и все разделено на двоих. Что же нам теперь делать? И стоит ли вообще что-либо менять, ведь у каждого теперь есть своя судьба, и они как две кардиограммы скачут вверх-вниз, отбивая ритмы наших сердец. Кто может дать гарантию, что они когда-либо смогут совпасть? Если только после смерти, соединившись в одну прямую линию, которая сможет означать только одно – нас больше нет.
Сквозь собственный кашель я слышу, как кто-то снова возводит курок, и, поднимая глаза, сталкиваюсь взглядом с ещё одним незнакомцем, который наводит дуло своего пистолета на тебя. Застываю на месте, опираясь локтем на каменную кладку моста и слегка на нем приподнимаясь. Чувствую слабость во всем теле, словно из меня только что выкачали довольно большое количество крови. Кажется, так оно и есть, потому что вся моя одежда сейчас испачкана в ней. Стараюсь не думать о том, что произошло и почему я до сих пор жива, потому что сейчас немного не время. Мы вновь оказываемся лицом к лицу с людьми, которые могут убить нас в любой момент, и даже глазом не моргнут. Тем более что тебе пришлось, застрелись парочку их коллег. В другой ситуации, я бы, наверное, закатила бы в собственной голове крупную истерику по этому поводу, а затем сделала бы тебе серьезный выговор о том, что нельзя убивать людей, но сейчас понимаю, что у нас просто не было другого выхода. И наверняка, на твоем месте я, да и любой другой, поступил бы так же.
Они больше ничего не говорили, видимо не было смысла и все что должно было быть произнесено, уже давно сказано. Но у них ещё оставалась попытка припугнуть тебя в последний раз, и в случае твоего отказа, просто пустить пулю в затылок, за не имением лучшего варианта. Теперь тем более, просто так они нас не отпустят, как не отпустили бы и до этого. Я пытаюсь восстановить равновесие и принять сидячее положение, вытираю тыльной стороной ладони оставшуюся на губах кровь и оказываюсь напротив тебя, в то время, как Бейлиш обходит вокруг и рассматривает нас, по всей видимости, пытаясь понять откуда на нашей одежде оказалось такое количество крови. Внимательно смотрю тебе в глаза, надеясь отыскать в них хоть какой-то намек на то, что нам ещё удастся спастись. Ты всегда был смышленым и поэтому, я знала, что ты не пропадешь. И я в тебе не ошиблась. Слегка подаюсь вперед и, хватаясь за живот, начинаю кашлять. Питер усмехается, наконец-то понимая, кто из нас двоих оказался ранен. Они не знают о нашей маленькой тайне, которая все ещё никак не может уложиться в моей голове, да им и не нужно знать. Кто-то из мужчин, стоящих позади тебя выдвигает идею о том, что было бы очень драматично застрелить нас одной и той же пулей, которая непременно должна пройти навылет сквозь тебя и окончательно добить меня. Какая замечательная идея, какая блистательная мысль, все сразу загораются этой задумкой и начинают её красочно представлять, словно находятся на каком-то реалити-шоу. Бейлиш неодобрительно наблюдает за ними со стороны, но при этом ничего не говорит. Я пользуюсь моментом и медленно приближаюсь к тебе, оказываясь лицом к лицу. Мои руки до сих пор опущены, но никто не напоминает раненной бледной девушке о том, что их стоит поднять. Наверно, я выгляжу так, словно вот-вот потеряю сознание и замертво рухну на мостовую кладку. Твое признание в любви заставляет меня невольно улыбнуться, но улыбка выглядит слишком грустной и измученной, как и я сама. Подаюсь вперед, почти касаясь своими губами твоих губ, и еле заметно произношу то, что услышать и понять должен только ты: - Один… Кажется, ты уловил мое маленькое послание, я заметила крошечное изменение в твоих глазах, наверное, ты тоже захотел ответить на мою улыбку своей. Пары секунд хватило на то, чтобы ты ответил мне так же тихо. Два. Моя ладонь скользнула под твой пиджак, и пальчики осторожно пробежали по поясу в нужном направлении. Теперь мы стояли слишком близко, чтобы Бейлиш, прикрикнувший на своих горе-охранников, смог что-либо заметить.
- Три! – сказала я уже чуть громче, достав из многочисленных кармашков какую-то вещицу, на которую ты мне указал. Я не знала, на что она способна, и поэтому поспешила зажмурить глаза и отправила эту вещицу в недолгий полет до компании мужчин, стоявших позади тебя. В тот же момент, ты слегка приобнял меня и повалив на землю, прикрыл своей ладонью мои глаза. Раздался небольшой хлопок. Через некоторое время, мы снова оказались на ногах, и держась за руки, бежали к противоположной стороне моста, как можно дальше от Питера Бейлиша и его приспешников.

 Отправлено: 12.08.11 00:41. Заголовок: I'm breathing bu..

I'm breathing but why? In silence I hold on to you and I

Это пошло и непристойно — испытывать приятное покалывание в нервном центре, вырабатывать допамин и ощущать желание прямо сейчас и именно к ней, лишь минуту назад вернувшуюся с того света. Любой человек сказал бы, что это слишком, но Саймон жил именно такими моментами, такими пограничными ситуациями, когда стоишь между двух зеркал. Он испытывал возбуждение и чувствовал невероятную активность. Сиерра действительно все еще читала его мысли, она по-прежнему понимала его без слов и эта связь, вновь воскресшая между ними, заряжала его энергией, как разряд молнии Франкенштейна, возвращала его к жизни.
Снова живой, снова погрязший по уши в неприятностях.
Вспышка на долю секунды озарила берег, отразившись в темных окнах мрачных построек. Саймон толкнул Сиерру вовремя, чтобы закрыть ей глаза ладонью и не дать ослепнуть. Люди позади издали странный вопль и, должно быть, схватились за глаза, но Пенти не оглядывался. Он не поднимал век и не убирал ладонь с глаз Сиерры, помогая ей подняться на ноги не меняя положения рук. Подталкивая ее вперед, он на память потащил ее через мост назад, туда откуда они пришли. Сквозь резиновую подошву ботинок он все же ощущал каменную кладку моста и двигался торопливо, но вместе с тем осторожно, чтобы не дать Сиерре упасть. Он отпустил ее всего на мгновение уже, когда они оказались на другой стороне, но почти сразу же, взял ее за руку. Вот тогда они побежали. В темноту переулка, в сторону Wall-street.
По дороге им попалась машина Сиерры, и она на мгновение остановилась и попыталась потянуть Саймона туда, но он считал, что это дохлый номер. Машину надо бросать.
— Утром! Вернешься за ней утром!
Он почему-то был уверен, что ей уже успели спустить шины. Даже не обязательно, что это были люди Бейлиша. Квартал, в котором жил и существовал Саймон Пенти, был не тем местом, где чужак может спокойно оставить дорогую иномарку и, вернувшись, обнаружить ее в том же состоянии, в котором он ее оставил. Сами жители предпочитали передвигаться на такси, которое тоже было местным, ведь из центра редко кто решался заехать сюда. Те же, кто хотел разъезжать на собственных тачках, должны были являть собой образ, с которым не захочется связываться. Сиерра такой образ создать не могла. Она не жила здесь и никто не знал ее.
Рисковать, чтобы тормозить возле машины и проверять, не спустили ли ей колеса или не разбили стекла, было лишним. Сейчас надо было убраться как можно дальше от моста и не показываться здесь, по крайней мере, до утра. «Блестящая (я бы даже сказал ослепительная) Сиерра хорошо справилась со своим делом». Вряд ли Бейлиш сможет теперь кого-нибудь опознать, а ведь именно он связывался с Саймоном и вел с ним дела, не вмешивая своего босса.
Но сейчас не время думать и об этом тоже.
Сейчас в мыслях все сплошь воспоминания, давно забытые ощущения, охватывающие разум и мешающие соображать трезво. Пенти точно опьянел от адреналина, выброшенного в кровь.
Вместе с Сиеррой они выбежали, наконец, из переулка на Wall-street. Знакомый парад неоновых вывесок и ярких цветов ослепил его на мгновение, после черноты и темноты Winter Bridge. Приглушенные и не слишком звуки музыки, доносящиеся из открывающихся и закрывающихся дверей баров и кафе круглосуточного графика, сливались с шумом проезжающих мимо машин. Какой-то мутный возле раздолбанного раритета отечественного автопрома включил на полную мощность свою магнитолу. Сам он был с красочным фингалом под глазом, в грязной кепи и спортивных штанах, и несло от него алкоголем, зато в динамиках пела Наталия Орейро и пьяный голос пытался вторить ей:
— Tuve tu veneno
Tuve tu amor y tambien tu fuego
Tuve tu veneno
Саймона передернуло, он крепче сжал руку Сиерры и вместе они перебежали улицу на красный свет. Прошли мимо Интим-магазина и свернули немного за угол, где располагалась чайная «У Шляпника», над которой он жил. Никто не обращал ровно никакого внимания на окровавленную рубашку женщины, на потрепанный вид Саймона. Мимо проходили люди, стену на углу подпирали две девицы явно легкого поведения, но Пенти уверенно шел сквозь все это царящее безобразие и быстро обогнул здание чайной и подошел к пожарной лестнице. Ему потребовалось подпрыгнуть, чтобы ухватиться руками за нижние ступени и спустить ее вниз. Уходя из дома, он имел привычку поднимать нижний «пролет», чтобы создать сильное затруднение возможным любителям залезать в чужие окна. Конечно, основной защитой служил хозяин чайной, хранящий под прилавком дробовик, но лишняя мера предосторожности никогда не повредит. По крайней мере, будешь знать, заходил ли к тебе кто в твое отсутствие.
Закончив с лестницей, Саймон повернулся к Сиерре. Та молчала, и собиралась было уже так же молча пройти мимо него и забраться наверх, но Пенти не дал ей этого сделать. Он преградил ей дорогу и поцеловал в губы. Неожиданно, но так естественно и спокойной, как будто так и должно быть. Как будто у нее нет мужа и они не расстались много лет назад. Ладонью одной руки коснулся затылка, мешая ей вырваться сразу, второй обнял за талию. Ему не хватало этого. Не хватало возможности дышать с ней одним воздухом и ощущать на коже мягкость ее волос.

 Отправлено: 16.09.11 21:34. Заголовок: Все как в старые доб..

Все как в старые добрые времена. Мы снова убегаем от неприятностей, чтобы оказаться в объятиях друг друга, в каком-нибудь темном уголке нашей личной вселенной, там, где никто не сможет нас отыскать, как бы ни старался. Я быстро передвигаюсь в неизвестность, твоя ладонь закрывает мои глаза, и словно повинуясь тебе, я ещё крепче зажмуриваюсь, и продолжаю двигаться наугад, туда – куда ты меня направляешь. Я никогда не числилась в рядах доверчивых людей нашего мира. Я не могу расслабиться и начать падать назад, даже когда знаю, что за моей спиной стоит человек, который обязан меня поймать, и никакие уговоры, угрозы или даже приказы, не смогут заставить меня это сделать. Но сейчас, я по каким-то неведомым причинам, безоговорочно верю тебе. И не потому, что у меня нет другого выбора, он у меня есть и всегда будет. Не оттого что ты, только что, кажется… спас мне жизнь. Я доверяю тебе, потому что ты уже предал меня один раз, и знаешь какого это.
Убираешь ладонь с моих глаз, и я понимаю, что снова могу их открыть. Оглядываюсь назад и вижу Бейлиша в компании нескольких парней. Все до единого корчатся на мосту, но не это привлекает моё внимание, а огромное кровавое пятно, окрасившее некогда белоснежные камни в темно-алый цвет. Мне стало не по себе, и к горлу подступил тошнотворный комок. Ты вновь взял меня за руку и потащил за собой. Только сейчас я поняла, что мы вернулись обратно. Туда, где все это начиналось. Увидев свою машину, я попыталась рвануться к ней и потащить тебя за собой, но ты меня остановил. В голове продолжала пульсировать мысль, что отсюда нужно убираться и желательно сделать это как можно быстрее. Моя машина казалась мне наилучшим вариантом, хотя бы потому, что в ней до сих пор лежит мой пистолет и мобильник, но спорить с тобой у меня просто не было ни сил, ни желания. Поэтому, я проследовала мимо неё, даже не задумавшись над тем, что может ждать меня впереди. А впереди маячило мутное представление о том, что мне ещё предстоит дождаться этого самого утра, проводя остаток ночи в твоей компании.
Я сразу осознала тот факт, что мы очутились на Wall-street. Огромное скопление народа, яркие флуоресцентные вывески, разнообразная музыка, доносящаяся со всех сторон. После тусклого безмолвного переулка и окрестностей моста, все вокруг казалось слишком выразительным и привлекающим к себе внимание. Мне захотелось вновь зажмурить глаза, для моей психики это было уже слишком, но вместо этого я нервно оглядывалась вокруг, в надежде, что больше никогда не увижу лица тех, кто остался позади. Голова, как будто сейчас взорвется, как нагретый до предела градусник. Я продолжала следовать за тобой. Казалось немного странным, что никто из встречающихся на нашем пути людей, даже не проводил взглядом эту странную парочку, которую мы с тобой представляли. Одежда и руки обоих были в крови, из-под моего пиджака небрежно торчали края разорванной рубашки, но никому до этого не было дело, словно все это было здесь в порядке вещей. В сердце до сих пор пульсировало предчувствие опасности и ослабло оно, только когда мы свернули и оказались в очередном проулке. Ты отпустил мою руку, а значит – теперь мы в безопасности, насколько в этой части города такое вообще возможно.
Это было странно. Но теперь, когда все вроде бы, наконец-то закончилось, мне стало не по себе оттого, что мы остались вдвоем. Чтобы не столкнуться взглядами, я опустила глаза. В моей голове не возникло не единой мысли о том, что нужно сказать хоть что-нибудь, даже не смотря на то, что я оказалась здесь именно для этого, чтобы поговорить. А сама, как нерешительная девчонка, молча потупив взгляд, попыталась проследовать мимо тебя. Ключевое слово – попыталась. Ты остановил меня. Вроде бы так обычно, немного склонился к моему лицу… Я сразу поняла, что ты хочешь сделать, но почему-то не остановила тебя. Может быть, после всего случившегося сегодня, мне самой требовалось нечто подобное. Небольшая капелька нежности, способная вернуть все моё сознание в его первоначальное состояние. Но я не ожидала, что твой поцелуй заставит меня ослабить все цепи в моей душе, которые столько лет кряду удерживали под запретом мои прежние чувства. Нужно было оттолкнуть тебя, послать к черту, накричать, ударить, обвинить во всех смертных грехах, даже в тех, в которых ты не повинен. Я даже собрала всю свою силу воли в кулак и вцепилась пальчиками в ворот твоего пиджака, но вместо того, чтобы отпихнуть этого самоуверенного кретина, коим ты являешься, я на несколько секунд неосознанно притянула тебя к себе.
Мне всегда было интересно, насколько похожи наши чувства. Что видишь, когда смотришь на меня. Что чувствуешь, когда держишь меня в своих объятиях или целуешь. Похоже ли это на то, что в подобных случаях испытываю я. Так трудно оторваться от губ, о которых бредишь во сне. Так невозможно вырваться из рук, которые сводят тебя с ума. Приятное безумие, становится наплевать на все - что было, есть и будет. Хочется лишь одного, всегда быть рядом с тобой. Словно невидимые сердечные шрамы затягиваются прямо сейчас, наполняясь волшебством этих мгновений. Но что-то вновь ломается внутри. Воспоминания, которые никогда не дают мне покоя. В голове вспыхивает мысль «я замужем» и хрупкая хрустальная надежда на что-то мечтательное, но несбыточное, рушится как карточный домик, обдавая тебя мелкими острыми осколками реальности.
- Прекрати! Хватит! Нет! – я отрываюсь от невозможно_любимых губ и пытаюсь вырваться. Моё нервное состояние сейчас находиться где-то на грани между истерикой и буйным сумасшествием. Хлоп! Звонкая пощечина. Вроде бы, это я влепила её тебе. Но откуда это чувство, словно я ударила саму себя, пытаясь вернуть себе здравый рассудок.
– Да как ты смеешь! Я замужем! И верна своему мужу! – делаю несколько шагов назад. Мне хочется убежать отсюда. Но я знаю, что если побегу – ты побежишь следом, потому что научен горьким опытом в отношении этой ситуации. Нам просто нужно успокоиться и остыть. Стараюсь не смотреть тебе в глаза и прохожу мимо. Нужно сделать вид, что этого поцелуя никогда не было. Так будет легче для нас обоих. Вру сама себе. Никому от этого не станет легче и забыть это будет чертовски трудно, потому что я до сих пор чувствую вкус твоих губ. Разрываюсь между желанием подняться наверх и тонким голоском разума, который умоляет меня этого не делать. Но куда я сейчас ещё могу пойти в таком виде? Вся в грязи и крови. Кстати, о крови. Невольно меняю тему разговора. Но зато как никогда вовремя.
– Что это было? Там, на мосту – теперь мы стоим спиной друг к другу. Кажется, так немного проще держать себя в руках.

 Отправлено: 22.09.11 17:01. Заголовок: Как много имен, собы..

Как много имен, событий и дат проноситься хороводом перед глазами. Как много времени прошло с тех самых лет беззаботной юности, когда кажется, что будущее не наступит никогда, и ты навеки затерян в моменте необузданной и такой мучительной молодости. Так странно осознавать, что годы идут, планета движется, Вселенная не расширяется, а отвратительным образом круга сужается вокруг тебя на подобии ошейника, готового сомкнуться на твоей шее.
Пэрис, отец, Синтия, Николь, Клара, Рей … Рей_гард? Рей_тонд?
Может, он даже вообще какой-то Руфус или Роберт, совсем не обязательно, что Саймон запомнил правильно…главное, что на «Р» и главное, что он писатель. А чего он кстати пишет? Многочисленные иронические детективы, вроде Дарьи Донцовой или очередную трилогию о вампирах? Пенти никогда не читал его книг и никогда про них даже и не слышал, поэтому про мужа Сиерры говорить сейчас бес толку. Главное, что он муж и имеет печать в паспорте, которая свидетельствует о том, что она принадлежит ему по законам, если не неба (уж не знаю, венчались ли они), то хотя бы законам земли и США в частности.
Но мы сейчас не о нем, мы о многочисленном количестве людей, которые присутствовали в жизни Сиерры и Саймона, которые разделяли их берлинской стеной — эти две половины одного целого, не могущего существовать поодиночке. Очень сложно игнорировать друг друга, когда между вами притяжение способное гасить звезды в небе, концентрируя всю энергию планет в одном лишь узком промежутке между вашими губами, который остается перед самым поцелуем. Когда ты пытаешься закрыть глаза, чтобы не теряться в омуте чужих глаз, но вместо этого падаешь в черную бездну чувств вспыхивающих от одного лишь ощущения, что где-то неподалеку от тебя стоит еще один источник столь же колоссальных чувств. В случае Саймона и Сиерры лучше не закрывать глаз — в темноте реальность теряет остатки своих нетвердых очертаний, и контролировать себя становиться совершенно невозможно. Поможет только если бежать, куда угодно, на другой конец света, но тоже самое притяжение кожаным ошейником соединяет вас. Непроизвольно начинаешь двигать следом, боясь пропустить момент, когда они действительно понадобятся друг другу, чтобы сойтись вновь под предлогом необходимости и иронии судьбы.
Они действительно неплохо обманывают окружающих, да и самих себя тоже. Могут говорить о любви с другими, улыбаться в чужие лица и даже не оборачиваться назад, но неизменно возвращаться друг к другу. Не через день, так через два, не через два, так через месяц….или даже год или еще больше. Это одни из тех отношений, которые могут закончиться только со смертью, как минимум одного, а то и двух, участников истории.
Сейчас все снова очень странно. Сейчас снова родилась новая Вселенная от большого взрыва энергии скакнувшей между ними, но в аппарате «Саймерра» уже включен саморазрушающийся механизм. Зеленые цифры на черном фоне уже начинают отсчитывать последние часы.
— Твой Рональд идиот, если отпускает тебя так поздно одну из дома! Он вообще хотя бы раз за вечер тебе позвонил поинтересоваться, где ты? — даже не знаю с чего, но Саймон довольно сильно разгорячился, получив пощечину в нелепой попытке вернуться к поцелую, невзирая на возражения Сиерры. Ему казалось, что она хочет, чтобы ее остановили, чтобы ее уверенность разрушили убедительные доводы, но она была такой правильной…ее было так сложно понять. Она уже не бежит, а стоит на месте, это дает Саймону какую-то невнятную надежду, хотя мало кто мог бы вообще придать этому значение.
После всего что было, так привычно чувствовать как колотиться сердце, но так не привычно и неприятно думать о ком-то кроме Сиерры и чувств к ней…а думать приходиться. В какой-то совершенно детской и нелепой вспышке Саймон хотел сказать ей, что вообще тоже кое с кем встречается. Он даже готов был назвать имя Синтии или Николь, но это было бы неправдой. Сиерра раскусила бы его и только посмеялась над его ребячеством.
— Поговорим в офисе…. — Пенти замялся. Он не знал, о чем конкретно спрашивает Сиерра, о той бомбе, Бейлише или же о том, как она сумела выжить после пули. Говоря откровенно, Саймон никогда не говорил ей о своей способности, они никогда ее не обсуждали, да и в те годы он не так активно ее использовал и приторговывал совершенно другими вещами. Способности он начал продавать уже после, когда исчез, а та короткая, но долгожданная встреча в ее доме через несколько месяцев после ее свадьбы с …( Рупертом?)… как-то не располагала для обсуждений подобных тем. Саймону как всегда было о чем поговорить с Сиеррой или чем заняться…и рассуждение о торговле способностями в этот список не входит.
А вот сейчас все подвелось именно к тому, что пришло время конкретно поговорить об этом. Но не на улице, же это делать, в конце концов!
Пенти помог девушке аккуратно подняться по лестнице на площадку, догнал ее там и вытащил из кармана куртки ключи, которыми быстренько отворил дверь. Пропуская Сиерру в свой офис, Саймон постарался довольно оперативно просочиться следом и молниеносно пройтись по комнате, выпуская Соера на стопки книг, смахивая со стола пакетик с травкой на пол, чтобы его было не так заметно, и, наконец, опуская фотографию с той гангстерской вечеринке в честь нового года, куда они явились еще парой. Пенти не хотелось, чтобы она думала о том, что он страдал по ней все эти годы. Поэтому он вынул так же из розетки и проектор, чтобы он случайно не включился на демонстрации старых видео, которые он снимал, пока они встречались.
Жалкое зрелище — думал про себя Саймон. — у меня каждая вещь говорит о ней.
Музыкальная шкатулка с голограммой, кулоны, фотографии, мысли…
— Ты чуть не погибла,…хочешь выпить? — взяв со стола уже полупустую бутылку виски, Пенти вопросительно посмотрел на Сиерру. Интересно было узнать, как много она поняла из того, что увидела тогда, и что она вообще знает о мутантах.

 Отправлено: 02.10.11 23:15. Заголовок: Мне тебя обещали. Ка..

Мне тебя обещали. Как детям обещают, что солнышко вернётся утром, а эта серая тарелка под названием луна на темном небе снова исчезнет. Как родитель, уходящий на работу, говорит «я скоро вернусь, не скучай, малыш». Как любящий человек у алтаря, дает слово, что всегда будет рядом, что бы ни случилось. Когда ты ушел, я сидела у окна, в объятиях своей мамы. Мне ничего не хотелось, ни есть, ни спать, ни жить. Я почти превратилась в комнатный цветок, которому не дают загнуться, то и дело, подкармливая его по заведенному расписанию. Отец сочувственно качал головой, проходя мимо, и только в соседней комнате, думая, что я не услышу, припоминал «а я ведь её предупреждал». Но я слышала. Омертвевшие внутренние чувства компенсировались внешними. Через какое-то время, мне уже перестало быть больно, стало вроде как все равно. Нет смысла горевать по тому, что навсегда осталось в прошлом. Это ничего не изменит. Теперь все будет по-другому. Я убеждала себя в этом и вскоре свыклась. Сломалась только один раз. В ночь перед собственной свадьбой, когда алкоголя в организме стало раз в пять больше положенной нормы после таких мероприятий, я сидела на кровати, заваленной нашими совместными фотографиями. Смеялась и улыбалась, пока по моим щекам скатывались соленые слезы. Мне обещали тебя, но я сделала что-то не так и испортила все. Я не винила тебя, я винила себя, срывающимся голосом, что-то доказывая твоему изображению на фотографиях. Рвалась куда-то бежать, искать твой номер, попытаться найти тебя до утра, чтобы просто взглянуть в глаза. Если бы мне это удалось, и я увидела в твоем взгляде то, что ты меня любишь, то свадьбы не было бы. На тот момент, мне не нужны были слова, одного взгляда было бы достаточно, чтобы я тебя простила. Меня смогли угомонить только под утро. Засыпая в крепких объятиях брата, которому кое-как удалось со мной совладать, я тихонько напевала себе под нос ту самую детскую песенку, которую ты напевал мне, когда я не могла заснуть. Она меня успокаивала и не давала окончательно забыться.
Не знаю почему, но сейчас, поднимаясь по пожарной лестнице, я вспомнила ту самую ночь, когда готова была забыть и все простить. Пытаюсь найти объяснения тому, чем эта ночь хуже той. Свадьба и смерть, не совсем соизмеримые критерии, но в моем случае, они вполне подходят под пункты одной и той же категории. Я была свободна и пьяна от алкоголя. Теперь я замужем и пьяна от твоего поцелуя и присутствия рядом. Это сложно объяснить и трудно понять. Внутри борются между собой сразу несколько чувств: в голове правильность и гордость твердят, что я должна тебя презирать и обходить стороной; а в сердце колотится целый хитросплетенный клубок, отбивающий такт на раз_два-раз_два-про_сти-про_сти.
Когда мысли о чем-то или ком-то навязчиво крутятся в твоей голове уже несколько лет, то это становиться чем-то вроде части тебя. Но часть себя - ты чувствуешь, а это, как наваждение начинает бежать по твоим венам вместе с кровью. И ты об этом уже даже не думаешь, ты этим живешь. Вот и я теперь, живу надеждами на то, что однажды утром я проснусь и перед тем, как открыть глаза не вспомню о тебе. Перестану быть одержимой. Задаюсь вопросом, имею ли я право любить и одновременно с этим мучить нас, тебя, меня, Рея? Это оказывается так трудно, перестать думать о тех, кого любишь ты, и начать думать о тех, кто любит тебя. Но я вроде бы даже справилась, процентов на восемьдесят или чуть больше. Но все равно, сложно. Потому что сама для себя все усложняю. С тобой быть не могу, всецело принадлежать мужу не могу, и быть между вами, как между двумя огнями – тоже не вариант. Нужно собраться, припереть себя к стенке и заставить выбирать, но не с позиции эгоистки «сегодня я хочу вот так», а вдумчиво и обстоятельно. Эта чертова правильность не дает мне дышать полной грудью. И в кого это я такая уродилась?
Слежу за твоими перемещениями по комнате, словно пытаюсь понять, что именно ты хочешь от меня спрятать. До этого момента, я даже не задумывалась о том, что у тебя может быть девушка. Мысль проскользнула в голове в тот самый миг, когда ты ловко опрокинул стоящую на столе фотографию. Я бы хотела увидеть её, но кто я такая, чтобы лезть в твою личную жизнь. Опускаю взгляд на белоснежного крысеныша, которого ты только что выпустил на книги и краем глаза замечаю, что ты вновь разворачиваешься ко мне. Протягиваю руку к грызуну, но тот сначала опасливо пятиться назад, шевелит усиками и принюхивается, но потом все же позволяет мне осторожно погладить его по голове.
- Да, это так, но ведь ты меня спас – начинаю медленно идти к тебе. Мне нечего скрывать от тебя, ведь именно этот разговор оказался причиной, по которой я изначально оказалась здесь. Не спеша расстегиваю пуговицы пиджака и, стягивая его с себя, кидаю на пол позади.
- В меня попала пуля одного из прихвостней этого политического выскочки. Прямо вот сюда – приподнимаю рубашку, или точнее, - то, что от неё осталось и демонстративно показываю тебе, то самое место, где должно было остаться пулевое ранение. – Давай, я начну. А ты поправь меня, если что. Смотрю в твои глаза, пытаясь понять, придумал ли ты для меня какую-нибудь правдоподобную байку про то, что случилось на мосту.
- Я знаю, чем ты занимаешь, Саймон. Продавать способности всегда так весело? – не дожидаясь ответа, беру бутылку из твоих рук, делаю глоток. Виски обжигает горло изнутри, но я даже не поморщилась. Останавливаюсь почти впритык и возвращаю бутылку, резко толкнув тебя ею в грудь.
- Я умерла, ведь так? Там на мосту, в твоих руках. Ты наделил меня какой-то способностью, и я снова ожила. Мне не важно, для чего ты это сделал и чем руководствовался – я не хочу этого знать. А теперь, забери обратно эту дрянь из меня. Прямо сейчас. В голове всё случившееся сложилось в картинки. Начиная этот разговор, я ещё не понимала до конца, что же там произошло. Полноценное осознание ситуации приходило в голову по мере того, как я говорила. Ты не позволил мне умереть – за это я тебе несказанно благодарна, но тот путь, который ты для этого избрал – оказался для меня ещё хуже самой смерти. Ведь теперь я превратилась в того, кого презираю и ненавижу. А на такие жертвы, я увы - не согласна.

 Отправлено: 03.10.11 20:33. Заголовок: В ее словах всегда б..

В ее словах всегда было слишком много логики. На взгляд Саймона даже чересчур, так и хотелось хорошенько встряхнуть ее, чтобы восстановить естественный баланс эмоциональности и рационализма. Этим они отличались друг от друга. Пенти жил исключительно эмоциями, он думал много, но говорил одновременно с полетом мысли, поэтому его речи были живыми, временами сумбурными и нелогичными, рожденными под влиянием минуты, а потому настоящими, несущими в себе правду столь кристально чистую, что ей хотелось верить слепо. Сиерра никогда не поддавалась минутным порывам, не на словах, даже умирая несколько минут назад она все равно не сказала того главного, о чем был готов орать Саймон. Она взвешивала свои слова, много думала над тем, что и когда нужно говорить, логично строила предложение и всем остальным предпочитала деловой стиль общения, в котором обсуждалось только непосредственно важное, что имело смысл в данный момент. Такие люди, как Сиерра умели врать, но не любили. Они предпочитали молчать, держать язык за зубами, чтобы не попасть в неловкую ситуацию.
Сейчас она даже не обратила внимания на то, что Саймон назвал ее мужа Рупертом. Она вообще оставила без внимания само упоминание о нем, предпочитая сконцентрироваться на насущной проблеме, которая не давала ей покоя прямо сейчас. Хотя сам факт того, что после чудесного исцеления воскрешенная дама еще начинает возмущаться и выражать свое недовольство методу спасения, уже говорит о том, что за человек перед тобой. А перед тобой стоит Сиерра Росен, слишком правильная для этого мира, слишком принципиальная и прагматичная, чтобы с радостью, не задавая вопросов, принять подарок и порадоваться ему.
Ее глубокие познания в плане способностей довольно сильно удивили Саймона, но он молча проглотил горькую пилюлю и даже попытался улыбнуться. После соприкосновения он мог твердо сказать, что своей собственной силой Сиерра похвастаться не могла, что означало, что она слышала об этом по телевизору (представить ее работающей в Save он как-то не додумался). Ему сразу резко не понравилось ее отрицательное отношение ко всей этой теме и то, как она говорила это слово… «дрянь». Саймон мог похвастаться буквально династией мутантов, он только не был уверен на счет своего отца, братья же его и сестра абсолютно точно сверкали своими особенностями. Даже его тетка была мутантом. Он вырос в отношении этого довольно просвещенным. Не имея активного дара, он насмотрелся на чужие, видел все плюсы и минусы подобных генных изменений, но никогда не брался судить, что хорошо, а что плохо. А тут такое странно резкое отрицательное отношение. Честно говоря, не смеха ради, Пенти знал нескольких представителей семьи Росен, которые так же обладали способностью, так чем же это так не угадило Сиерре, что она не может даже порадоваться тому, что не умерла благодаря этому.
— Могла бы и сказать мне спасибо — Пенти отхлебнул из бутылки, едва она только снова оказалась у него в руках. Сегодня он пережил достаточно много потрясений, чтобы позволить себе немного расслабиться, тем более, что Сиерра продолжает изводить его.
— Твои глубочайшие познания фактов моей биографии несказанно поражают меня, красотка — свистнув, он заставил Соера отскочить от женской руки и спрятаться под листами бумаги с чертежами. Очень скоро оттуда послышался обиженный писк, но Саймон никак не прореагировал на возмущение грызуна. У него с Соером разговор был всегда короткий, когда дело касалось вмешательства в личные беседы его хозяина с кем-то.
— Держала руку на пульсе все это время? Что же раньше-то не объявилась? Меня не первый раз пытаются убить «за прилавком».— он решил так же игнорировать некоторые ее слова, поэтому отошел от нее и оперся на стол, свободной рукой роясь по карманам в поисках сигарет или самокрутки. Сейчас бы подошло что угодно.
— Не понимаешь, почему я это сделал? Правда? правда, Сиерра? — Пенти посмотрел на нее. — Я сделал это, чтобы спасти твою жизнь, представляешь? Саймону Пенти не все равно жива ты или мертва, чтобы ты там обо мне не думала.
На самом деле он даже не знал почему, но ему не хотелось забирать способность у Сиерры назад. Конечно, он отдал ей совершенно бесплатно буквально золотой самородок, который было так трудно найти (а кто бы хотел добровольно расстаться с такой силой?) и который можно было продать по завышенному тарифу. Желающий победить смерть было бессчетное количество, но он отдал буквально золотую жилу Сиерре и почему-то не хотел возвращать ее себе обратно. Не потому, что он боялся последствий для ее здоровья — эта способность была в нем уже около трех месяцев, и он смог детально изучить все ее побочные эффекты. И не потому, что он боялся перегрузки и радовался возможности скинуть балласт (для этого он бы выбрал какую-нибудь более незначительную силу). Просто ему вдруг захотелось приобщить Сиерру к «своим». Сделать так, чтобы у них снова было что-то общее.
По ощущениям теперь в ней что-то изменилось. Теперь в ней чувствовалась уже ставшая «родной» сила, которая буквально была пропитана энергией Саймона и ему доставляла удовольствие мысль о том, что Сиерра буквально «носит его метку». К тому же она так сильно хотелась избавиться от дара…а ведь как там бывает в фильмах? Тот, кто меньше всего подходит для получения таких подарков оказывается как раз тем, кто их и получает.
— И я не могу забрать силу назад — соврал Саймон. — Она одна поддерживает в тебе жизнь, поэтому я не буду ничего менять…можешь не смотреть на меня так! Я бы с радостью вернул ее себе обратно! Бессмертие, знаешь ли, в наше время очень ценный товар, идет по двойному тарифу, а найти его ой-как сложно, никто не хочет расставаться с таким даром.

 Отправлено: 26.10.11 10:00. Заголовок: В груди что-то защем..

В груди что-то защемило, в глазах что-то защипало. Я знала, почему ты спас меня, но попытка лишний раз не вспоминать об этом буквально превратилась в вызов. Твой пытливый взгляд прошелся по мне статическим разрядом, заставляя в очередной раз отвести глаза.
- Я не приходила раньше, потому что… - запнулась. Не могу просто так, глядя тебе в лицо сказать, что я боялась этой встречи. О том, что надеялась, что она никогда не произойдет. Говорят, что прошлое всегда должно оставаться в прошлом, но оно по-прежнему со мной. Потому что я не могу его отпустить и навсегда с тобой расстаться. Ты часть моей жизни, о которой я хочу помнить вечно, даже если она каждый раз все равно будет приносить мне боль.
- На тебя открыли охоту, я подумала, что ты должен знать. Забираю бутылку из твоих рук, делая очередной глоток из горлышка, одновременно с этим подхватывая стакан со стола. Складываю губы трубочкой, выдыхаю воздух прямо в него в попытке прогнать опустившиеся на дно стакана пылинки. Из него пахнет все тем же виски, которым я заполняю его ровно на половину, вернув бутылку на законное место – в твои руки.
Зная тебя – понимаю, что бесполезно спорить. Ты пропустишь все мои доводы мимо ушей и в ответ на них припишешь ещё сотню, более увесистых и логичных. В этом весь ты. Идущий против системы, способный повести за собой толпы людей, но больше предпочитающий одиночество. Не вижу смысла переубеждать, да и умирать, честно говоря, тоже не горю желанием. Проглатываю своё «но это же не правильно» вместе с обжигающим глотком виски и отхожу к окну. Должна решить прямо здесь и сейчас. Выбрать между жизнью и тем, что должно было быть. Правильная Сиерра Пирс, конечно же, должна бить себя кулаком в грудь, кричать и доказывать, что её смерть не случайна, что она должна быть по сценарию насмешницы судьбы. Но сейчас, где-то внутри меня теплиться небольшой еле заметный огонек. Та самая Сиерра Росен, заваленная обломками сердечной мышцы и придавленная к полу лживостью фальшивого счастья и натянутых улыбок. Она тянется вперед, на свет, который излучает твоя душа. Она чувствует, что Саймон – её Саймон сейчас находиться где-то рядом и это придает ей сил.
Но к счастью, шизофренией и раздвоениями личности мы не страдаем. Мы просто боремся сами с собой, пытаясь выбрать между прошлым и настоящим проявлением себя любимой. Вернуться Росен и махнув на все временные неурядицы, радоваться жизни вместе с тобой. Или остаться Пирс, искать веский довод, чтобы заставить тебя вновь забрать эту чуждую мне способность. Пригрозить, что каждый день, да что уж там, каждый час – буду доставлять себе жуткую физическую боль, которая навсегда останется на твоей совесть. Превратившись в маниакальную мазохистку с суицидальным уклоном, перепробую все способы и развлекусь на всю катушку. Присылая тебе странные смс-ки, не давая спать и заставляя думать по ночам о себе. Вспоминать, что именно ты повинен в том, что сегодня я перепробовала ещё несколько способов самоубийства. Пуля в лоб, нож в сердце, веревка вокруг шеи. Вспоротая вереница темно-синих вен на моих изящных запястьях. Запах жженой вишни, исходящий от объятого пламенем тела. Я могла бы кидать тебе фотографии каждой минуты своего собственного ада и расписывать длинные мэйл’ы, где могла бы в мельчайших подробностях, красочно рассказывать, что я чувствовала. Не позволила бы и на час забыть о своем существовании, посвящая свою жизнь тебе одному, пускай и в такой странной и немного извращенной форме.
Медленно потягивая виски, я смотрела на темное небо, освещаемое лишь отдаленными яркими пятнами люминесцентных вывесок Wall-street. Еле заметно улыбаясь своим фантазиям. Я, наверное, смогла бы так жить, делая все для тебя. Ради тебя. Ты стал бы смыслом моей жизни, так же как я когда-то мечтала. Но это всего-навсего мои глупые вымыслы, которым нет места в нашей реальности. – Я не смогу так жить. Это не моё.
- Чужая способность, чужая судьба. Я не готова и не согласна. Разворачиваюсь к тебе. По-прежнему стоишь оперевшись на стол, исподлобья смотришь в_меня. А раньше ты просто меня читал. Раскладывал каждую строчку моего сознания по полочкам. Знал, что я скажу через секунду, и предугадывал любое мое желание. А может быть, ты и сейчас это можешь? И только я, глупая, совершенно этого не замечаю. Обманываю себя, строя красивые воздушные замки, в которых я сижу по правую руку от собственного мужа. Вдруг я и правда обманываю себя, навязывая собственному сознанию, что эта сказочная картинка является тем самым, чего я хочу. А сердце-то в действительности хочет, чтобы ты просто меня поцеловал. Назвал любимой. Назвал своей. И ты потакаешь ему, но в очередной раз получаешь оплеуху, совершенно не понимая за что.
- Я не хочу, не могу, не согласна жить вечно. Повторяю это снова, чтобы ты вслушался в эти слова и понял меня. - Ты не можешь обрекать меня на вечные бега в полном одиночестве. Ты не вправе отнять у меня тех, кого я люблю. Заставить смотреть на то, как они будут медленно стариться и умирать. Сначала родители, потом братья и сестры. Рей, Дафна и… ты. Я ставлю пустой стакан на стол, задевая рукой небольшую шкатулку, крышка которой слегка приподнимается. Она ещё не открыта, но одно мимолетное движение может привести в действие спрятанный внутри механизм. Вновь оказываюсь возле тебя, заглядывая в глаза. Пытаясь прочесть твою душу, твои мысли вновь, как тогда – на мосту.
- Я не хочу, не смогу жить в мире, в котором не будет их. Не будет тебя. И я говорю правду. Возможно, впервые за этот вечер я произношу вслух откровенную правду. Каждой клеточкой своего тела готовая в любой момент подтвердить эти слова. Мне не нужен мир, если ты не будешь делить его воздух со мной. Мои губы непроизвольно растягиваются в улыбке. Я слушаю собственные слова, и они показывают мне бессмысленность моих рассуждений. В противовес мне, ты можешь сказать лишь пару слов - «я тоже». И каждая фраза разлетится вдребезги, осыпая нас яркими осколками конфетти.
- Замкнутый круг… Отказываюсь от вечной жизни, чтобы не потерять тебя. А ты отказываешь – потому что не согласен жить без меня. Опасная дилемма, жонглирующая нашими судьбами, завязывающая нас в единый клубок жизни все крепче и ближе друг к другу. Все было бы действительно проще, если бы мы были вместе. Но это не так, и поэтому мы стараемся привыкнуть и приспособиться к сложности этого мироздания. Где мы не можем быть порознь, но и не в состоянии снова быть вместе.

 Отправлено: 18.01.12 21:45. Заголовок: — Охота…мне все равн..

— Охота…мне все равно, знаешь ли
Это была читая правда. Представить себе хотя бы на мгновение Саймона Пенти думающего о своей жизни или о последствиях того, что он делает, значит жестоко обмануться в нем и во всем что с ним связано. Его мало чего пугало в жизни до того момента, как это происходило, он предпочитал не думать о плохом, но даже когда и пытался, это все казалось таким далеким, собранным в одной короткой фразе: «это не со мной». И что остается сделать? Остается снова сделать глоток и смотреть в лицо упущенному златоволосому счастью, которое стоит прямо перед тобой. Казалось бы, стоит протянуть руку, что коснуться его, вернуть обратно, но такому грешнику как Саймон бесполезно тянуться своим неугасающим вожделением к святой Сиерре. С тем же успехом можно было бы пытаться поймать звезду детским сачком. Наверное, в этом и есть вожделение. В боли, без которой это просто желание.
И вот мы подошли к вопросу о вечности жизни. В этом и есть весь Саймон. Весь его эгоизм, все его существо. Наделить бессмертием себя? О нет, это было бы слишком глупо, пожалуй, слишком банально. Даже не потому, что задумался бы над проблемой потерять кого-то из близких, как и в других моментах, он еще не испробовал сей горькой чаши, а потому и не думал этом. Конечно, была его мать, которая пребывала в ловушке мысли, но это было не то, что видеть гроб. Это казалось ему многим хуже. Он просто не хотел себе вечной жизни, он не считал себя достойным на нее. Это же как приз в лотерее, иметь возможность делать все, что тебе хочется не задумываясь о времени. Так ведь можно успеть все, достичь того самого совершенства, а там уже и судный день не за горами, а ты очищен и готов, исправлен и не запятнан. Пожалуй этого была достойна Сиерра – быть скульптурой в своем совершенстве сохраненная в веках, как величайшее произведение искусства. Но дело было не только в этом. Для эгоиста Саймона не только в этом.
Он даже не перебивает, просто выслушивает все, что она говорит, внимательно вслушиваясь в слова, принимая доводы, проглатывая упоминание этого Романа, с которым она теперь обвенчана и спит в одной кровати. Слышит и про самого себя, отмечая, что это было сказано в конце, как последний довод, как главный и заключительный, призванный окончательно убедить его. Кивает, будто бы действительно соглашается со всем сказанным, но в плотно сжатых губах и чуть нахмуренных бровях читается полное и упрямое «нет».
Приходит время сказать и Саймон собирается, почти открывает рот, но Сиерра толкает крышку шкатулки, стоящей на столе возле самой ее руки и она окончательно открывается. Раздается музыка, кажется какая-то песня из какого-то старого мультфильма. Что-то там про декабрь. Она ее любила когда-то, а Пенти пытался наиграть ее на пианино. Очень долго пытался и когда у него это получилось, то не смог устоять, чтобы добавить сюда. В эту шкатулку, где помимо музыки, вместо маленькой балерины в центре замерзшего пруда, находиться галлограма изображающая Сиерру, вырезанную из одного видео, которое они записывали когда-то. Помниться Саймон обещал ей такую шкатулку на день рождения, а она не верила, что он не сможет сам сделать такую галлограму, чтобы она смотрелась как в тех фильмах про космос. Потом они расстались, но Пенти выполнил свое обещание, только вот подарить его у него так и не получилось.
— Ты не будешь жить вечно, если не захочешь
Музыка стихла, Саймон захлопнул крышку, пожалуй, даже слишком резко, а затем немного нервно побарабанил по столу пальцами.
— Я заберу твою силу, когда буду готов умереть. Это мой залог того, что мы еще встретимся, что я не в последний раз тебя вижу сейчас. Твой этот…Рудольф…он заставил тебя надеть кольцо, а я заставляю тебя жить до тех пор, пока не умру я сам. Это будет честно, я думаю.
Ее глаза, устремленные сейчас на него, а может уже подействовавший на организм алкоголь, неважно что, но это заставило его сделать еще одну попытку. Подойти ближе, произнося все эти слова, откинуть волосы на спину, коснуться шеи, провести пальцем по линии цепочки для нательного креста. Это было правильно, черт возьми, совершенно правильно, иметь возможность быть рядом с ней, снова иметь возможность дотрагиваться до нее. В последний раз они виделись сколько? Год назад? Два? За долгий взгляд короткой встречи можно распрощаться и с головой, если это понадобиться.

 Отправлено: 14.03.12 23:04. Заголовок: в некоторые имена не..

в некоторые имена неодолимо тянет окунуться.
с головой, словно в омут.
потерять от их рокота или ласкового тепла
голову.
отдать сердце трепетному сочетанию звуков.
и хозяину этого совершенства
свою руку
просто так – невзначай - без размышлений
и прочих мотивов.
за право произносить вслух или же думать это имя
вместо банального и безличного по своей сути
«любимый»

Киваешь головой, будто бы соглашаешься, но я же вижу, что это не так. В голове наверняка вновь подбираешь доводы, чтобы опровергнуть мой мир, мою жизнь и меня саму. Иногда мне кажется, словно ты хочешь меня сломать. Чтобы я больше никогда и никому не понадобилась, как разбитая фарфоровая кукла, у которой осталась лишь одна дорога – в мусорный бак. Ты словно ждешь, когда меня наконец-то выкинут эти нерадивые людишки, чтобы грациозно вывернуть из-за угла и забрать меня себе. Каждая минута, которую я провожу рядом с тобой – пускает по моему телу маленькие трещины, настолько микроскопические, что их никто и никогда не сможет увидеть. И лишь только один точный удар, будет способен разбить меня на кусочки, собирать которые захочешь только ты. Начинаю чувствовать себя паззлом, который люди собирают в свете дня, но как только наступает ночь, и они ложатся спать, появляешься ты. Рушишь все их дневные труды себе во благо, отрывая от меня по кусочку и смешивая их с остальными деталями, чтобы они не нашли, не сложили мою жизнь так, как хочется им.
Задеваю шкатулку, сама того не замечая и не сразу осознаю, что в комнате зазвучала эта старая мелодия. Прямиком из детства, любимый мультфильм, любимая песня, которую отец частенько напевал мне перед сном. Опускаю взгляд на шкатулку и вижу в ней собственное изображение. Позабытое обещание, которое ты все-таки реализовал, даже не смотря на то, что к тому времени мы уже расстались. Интересно, сколько времени ты потратил на воплощение моей мечты, которую я оставила с тобой, стараясь забыть обо всем, что хоть как-то напоминало мне о Саймоне Пенти. Наверное, много. Нам обоим понадобилось слишком много времени. А что в итоге? В итоге мы все равно стоим здесь, напротив друг друга и всерьез рассуждаем о том, чтобы умереть в один день. Я зачарованно смотрю на голограмму и буквально утопаю мыслями в этом искусственном заледенелом пруду. Вспоминаю о том, как мы снимали это видео. Я говорила, что это бессмысленно, но все-таки поддавалась тебе. Улыбаясь, смотрела в камеру и старалась сделать более серьезное выражение лица, ну а ты убеждал меня в обратном, повторяя, что сможешь это сделать ради меня. В душе внезапно становится так тепло от этих воспоминаний. Мы были совсем молоды, но безумно счастливы. Жаль, что все так быстротечно закончилось.
Ты закрываешь шкатулку слишком резко, тем самым заставляя меня вздрогнуть. Словно в один миг обрываешь все мои незримые связи с теми временами и я, стараясь удержать их в себе как можно дольше, опускаю свою ладонь поверх шкатулки. Туда, где только что была твоя рука. Больше не хочется говорить о событиях сегодняшней ночи, хочется просто снова включить эту прекрасную мелодию и окунутся в воспоминания, которые больше не приносят боли, а наоборот, согревают душу. Но ты продолжаешь говорить, и мне приходится поднять на тебя взгляд в надежде, что ты прочтешь в них немую мольбу. Просто побудешь рядом, без слов. Почувствуешь меня, как и раньше. Нет, постой. Что ты делаешь? В моих глазах должно быть что-то совершенно другое. Ты неправильно прочел мои призывы или это я перестала контролировать собственные мысли. Ответ на этот вопрос я попыталась найти в тебе. Устремив взгляд в твои глаза, я пыталась разглядеть твои порывы. Нужно просто учтиво увернуться от твоих рук, но почему-то я даже не шелохнулась, только продолжила смотреть вперед и отдалась другим чувствам. Вслушивалась в тембр твоего голоса, пыталась запомнить тепло твоих пальцев, скользящих по моей коже. Когда это ещё повторится. А вдруг, это последний раз, когда у меня ещё есть возможность испытывать эти приятные ощущения. Внезапно мне стало страшно. Я поняла, что не готова отказаться от всего этого навсегда. Я всего лишь убеждала себя в этом все эти годы и почти поверила собственным сказкам, а потом пришел ты и как прекрасный принц, разбудил меня от долгого сна моих иллюзий. И не важно, что ты далеко не принц, да и вообще ничего общего с ним не имеешь. Но одно мы с тобой знаем точно - если бы у меня был выбор, между идеальным сказочным принцем и до жути не_идеальным тобой, то я бы выбрала второй вариант, даже не раздумывая. Мы знаем это, только я боюсь признаться, а ты… боишься, что я никогда тебя не прощу, и от этого будет зависеть мой дальнейший выбор.
- Рей… его зовут Рей. – Впервые за эту ночь поправляю тебя, когда ты произносишь имя моего мужа. О Господи, что же ты творишь, ведь я замужняя женщина, я не должна быть здесь, я не должна говорить с тобой о нас, вспоминать о наших чувствах, о НАШЕЙ любви. Это слишком опасно, но я уже так глубоко увязла в этом «мы», что вскарабкаться назад уже не получается. Хватаюсь за тоненькую веточку, вспоминая о собственном муже, но понимаю, что делаю это слишком поздно.
– Тебе не должно быть все равно. Если тебя поймают, то ты больше никогда меня не увидишь. Больше никогда не посмотришь в эти глаза, не сможешь коснуться моей кожи, не почувствуешь вкус моих губ. Ловлю себя на том, что оказываюсь ещё ближе к тебе. Дышать становится тяжелее, и ты чувствуешь, как вздымается моя грудная клетка.
– Поклянись мне. Слышишь? Поклянись, что ты будешь осторожен. Одна из моих ладоней касается твоей щеки, а другая опускается поверх твоей руки, блуждающей по моей коже. Мы оказались слишком близко даже для того, чтобы остановится. Давай Саймон, поклянись мне всем, что было между нами. Поклянись и ещё раз сдержи своё обещание. Я с трудом проглатываю комок, вставший поперек горла. Наши губы замирают в нескольких миллиметрах друг от друга. Ты опасный мужчина, Пенти. Но именно это мне в тебе всегда и нравилось. И да… ещё то, какой я становлюсь рядом с тобой. Время словно застыло в ожидании твоего ответа, ну а я бы осталась в этом мгновении навсегда. А ты бы хотел провести рядом со мной целую…В.Е.Ч.Н.О.С.Т.Ь.?

 Отправлено: 20.05.12 20:40. Заголовок: - Ты… ты можешь забр..

- Ты… ты можешь забрать ее хочешь… я ведь делал это для тебя
Внезапно голос становиться каким-то хриплым, но уж лучше было заткнуть эту проклятую мелодию и запереть воспоминание под позолоченной крышкой. Если сейчас, через несколько минут, она решит уйти и оставит его одного в этой проклятой квартире, то пусть хотя бы не забирает его и без того потрепанную гордость. Конечно поздно, конечно и слепому зомби, лишь пару часов назад проснувшемуся от мертвецкого сна, было бы совершенно видно, что чувства никуда не ушли, что Саймон по-прежнему влюблен, наверное, еще даже сильнее, чем раньше, возможно, потому что уже осмысленно, уже по взрослому. И все равно он испытал какое-то дергающееся чувство обнаженности, когда шкатулка заиграла и выдала его с головой.
И все же он смотрел с вызовом. Его взгляд как будто говорил: «ну да, я все эти годы как идиот торчал в одиночестве в этой комнате и заполнял ее твоими образами. И что дальше? Я все равно брутален и зол, меня это нисколько не принижает».
Но это все было до того как она подалась ему навстречу и как посмотрела на него. В один момент сиеррорецепторы заработали со всех синапсах всех систем организма Саймона, усиленно начав пропускать импульсы, сопровождая их эффектами парасимпатики.
Наверное это называется передозировка, когда у тебя подкашиваются ноги и начинается отчаянно колотиться сердце, затмевая не только все лишние шумы, служившие теперь только фоном, но и мешая разобрать даже что стала говорить ему Сиерра.
- да к черту, как его там зовут, хоть Румпельштильцхен – слова слетели с языка не осознанно. Меньше всего Пенти сейчас хотелось говорить об этом ее Руди, ему не светилось даже просто вспоминать о нем, куда уж больше.
Сиерра сейчас вела себя очень неосмотрительно, ведь с тем же успехом можно было явиться в психиатрическую лечебницу и дразнить там буйно помешанных. Ведь черт возьми с каждой секундой, которую она проводила стоя так близко, Пенти терял способность держать себя в руках и постепенно лишался какого-либо желания обсуждать что-то, что не касалось бы того, как это замечательно, черт подери, ее кожа оттеняется голубоватым светом неоновой вывески, что висела за окном.
- я не боюсь твой Save, я уже потерял все, что у меня было и…
Он ведь действительно потерял все. Он уже потерял все, о чем сейчас говорила Сиерра, но сейчас она провоцировала его, поддразнивала и у него уже не хватало воздуха, чтобы продолжать говорить. А ведь он всегда нес какую-то чушь, так что не остановишь.
А тут вон как все повернулось.
Саймон, конечно, мог сказать ей, что и так потерял ее. Мог бы продолжить говорить о том, как страдает, что ему больше нечего терять, что он любит ее, Сиерру, до сих пор, и поэтому если только так он и может привлечь ее внимание и напроситься на встречу, что он будет не только попадаться на дороге Save, да он будет у них под окнами матершинные надписи рисовать по ночам, подписываясь.
Но Саймон боялся, что если откроет рот, то может как-нибудь осадить Сиерру и тогда она отпорхнет от него и все. Он упустит момент и уже точно никогда не сможет прикоснуться к ней так, как касается ее сейчас. Лучше молчать. Лучше позволять ей управлять собой, управлять разговором. Если это позволит ему еще немного побыть с ней рядом, она может хоть его хоть в унитаз головой макать.
Но Сиерра остановилась. Именно в тот момент, когда Пенти был уже готов к поцелую она внезапно остановилась, замерев всего в нескольких миллиметрах от его лица. Возможно, в каком-нибудь другом романтическом фильме за этим последовала бы неловкая пауза, неловкие взгляды, возможно возобновление диалога с целью порыдать о нелегкой судьбе друг другу еще некоторое время по истечении которого можно разойтись по разным углам и покончить жизнь самоубийством.
Саймон никогда бы не допустил всего вышеперечисленного. Его жизнь в ближайшем будущем намеревалась значительно улучшаться и он не собирался возвращаться обратно в темноту лишь слегка потоптавшись на пороге небес. Нет, сэр. Подавшись вперед, он второй раз за сегодняшний вечер поцеловал Сиерру, сжимая ее плечи в руках так, будто она может начать сопротивляться в любую минуту. Но она не сопротивлялась и тогда Саймон слегка ослабил хватку.
- я всегда осторожен, я даже улицу перехожу только на зеленый свет – продышал он в губы девушке.
Немного пошло думать о том, что она позволила этот поцелуй только для того, чтобы он пообещал ей вести себя осторожно. Скорее всего это был повод и этот повод Саймон собирался использовать по максимуму. Спустив руки на бедра Сиерры и быстрым движением поднял ее от земли и усадил на стол, возле которого они по счастливой случайности стояли.
- где мне полагается расписаться кровью за технику безопасности?
смысл разговора его не интересовал. Главным было то, что он пока еще мог целовать ее, пока еще мог касаться ее и все то время, что ему было предоставлено, он собирался пользоваться этими возможностями не переставая.

 Отправлено: 09.08.12 21:50. Заголовок: Всего несколько мину..

Всего несколько минут назад я могла бы поклясться, что ненавижу тебя. То чувство ярости, что возникло в моем сердце от твоих сегодняшних выходок, начинало опалять его изнутри. Каждая клеточка моего тела была в полной готовности отпрянуть от тебя, если бы ты вновь посмел меня коснуться. Я хотела верить в то, что начала ненавидеть. Это чувство казалось мне более привлекательным в нашей с тобой ситуации, но в итоге все осталось неизменным. Я так и не смогла сделать этот шаг, отделяющий любовь от ненависти. Ярость, набиравшая обороты в моей душе оказалась совсем не тем, чем я себе её представляла. Это чувство вырвалось из моей груди в тот самый момент, когда твои губы снова коснулись моих губ. В один миг меня словно захлестнуло с головой, и я начала растворяться в тебе.
Сил на сопротивление больше не осталось, словно меня выкачали до капли. Руки, сжимающие мои плечи - перестали быть преградой. Я поняла, что этим жестом ты пытаешься хотя бы ещё немного продлить то, что сейчас происходит между нами и как можно дальше оттеснить тот момент, в который я вновь начну вырываться. Ведь ты ещё не догадываешься, что этого момента не будет и вовсе. По крайней мере, сегодня.
На Уолл-стрит опустилась ночь, никто из нас двоих не подумал о том, чтобы включить свет в твоей квартире. Не потому что мы побоялись оказаться замеченными, нам просто нравилось оставаться в этом полумраке, который скрывал или хотя бы помогал нам скрывать свои истинные намерения. По крайней мере, я пришла к тебе лишь для того, чтобы поговорить. Стиль твоей жизни и остатки былых чувств заставили меня мчаться к тебе в такую даль, чтобы попытаться вразумить человека, которого я когда-то знала и любила. Но с тобой ведь никогда ничего не было так просто, а я уже успела об этом позабыть на свою беду.
Предполагаемый разговор обернулся нашим побегом от нескольких плохих парней. Я успела умереть и воскреснуть, получить сверхъестественные способности и проклясть всю вроде бы идеальную, но как оказалось на проверку – вполне никчемную жизнь. Да и ты тоже многое успел, начиная от признания в любви и заканчивая спасением моей жизни, длительность которой теперь всегда будет зависеть от тебя.
А теперь, я просто прошу тебя быть осторожнее. Сегодня мне удалось поучаствовать в одном из твоих обычных дней, и я поняла, что жизнь и смерть это слишком хрупкие материи, кто бы и что о них не говорил. И если по твоим словам – мне суждено продолжать жить, то я не хочу, чтобы это продлилось больше времени, чем отведено тебе. Этими словами ты будто бы намекал мне остаться с тобой.
Становиться немного не по себе от мысли, что одно неверное решение, принятое тобой, может навсегда превратить моё существование в настоящий ад. Только это сейчас пугает меня. Я боюсь, что ты вновь не сдержишь своё обещание и покинешь этот мир навсегда, оставив меня здесь на вечные муки. Эта вечность будет мне в тягость, если я буду знать, что в этом мире больше не будет тебя. Одна эта мысль сейчас толкает меня на необдуманные поступки. Находясь рядом с тобой, я перестаю осознавать что правильно, а что нет. Я совершаю глупости, которые рано или поздно обязательно напомнят о себе. И вдруг начинает казаться, что терять уже нечего, кроме одного, но это уже было потеряно несколько лет назад.
У тебя нет ни стыда, ни совести. Ты по-прежнему врешь мне. Выдыхаешь эту ложь мне в губы, только бы я перестала совершать попытки переубедить тебя. Ты не переходишь улицу на зеленый свет, ты никогда не делал этого раньше и не делаешь теперь. Ты любишь нарушать любые правила или же вовсе их не замечать. Я слегка улыбаюсь от безысходности, но не возражаю тебе вслух, вместо этого я лишь вновь касаюсь твоих губ поцелуем, пока твои ладони скользят по моим бедрам. Ещё мгновение и я оказываюсь сидящей на столе и слегка отстраняюсь, когда ты говоришь про кровь. Начинаю понимать, что уже успела привыкнуть к её запаху, и теперь она не так сильно заметна для моих обонятельных рецепторов.
- Мне кажется, что на сегодня уже хватит крови. - мой взгляд скользит по твоему лицу, я словно вновь вижу на нем ту гримасу боли, которую ты испытал, пока я истекала кровью в твоих руках. Внезапно мне хочется все о тебе узнать. Перебрать каждое из мгновений твоей жизни, которые ты прожил без меня. Но у нас совершенно нет на это времени, ведь у нас есть только эта ночь. Я убираю руки с твоих плеч, и пальчики пробегаются по лацкану того, что осталось от моей белоснежной рубашки, потому что хочу избавиться от всего, что может вернуть меня в реальность сегодняшнего дня. Пара движений и рубашка отправляется в недолгий полет до пола, следом за ней отправляется и стянутый с тебя пиджак. Многие бы удивились, сколько разного барахла все это время находилось под ним, но только не я и только не сейчас. Вместо этого я притягиваю тебя к себе как можно ближе, хотя для этого мне практически не приходиться прилагать никаких усилий, потому что ты сам тут же тянешься ко мне. И прежде чем снова поймать твой поцелуй, я делаю самую большую глупость, на которую только способна. Я закрываю глаза и, кажется, окончательно теряю рассудок – Скажи это ещё раз… скажи, что все ещё любишь меня.