Отправлено: 28.04.12 20:22. Заголовок: Cruel Games; 09.06.2014 - [ОСТАНОВЛЕН]

Игроки квеста: Anna Letova, Silas Scorzak.
Место событий: парк аттракционов.

 Отправлено: 29.04.12 02:36. Заголовок: внешний вид:click Э..

внешний вид:click

Это был странный знойный июньский вечер выходного дня, когда все истинные американцы по давно сложившейся традиции забывали о работе и других насущных проблемах, когда они отключали телефоны и выезжали за город или же устраивали барбекю вместе с соседями, готовя на фритюре котлеты для бургеров и сладко потягивали колу, лежа на гамаке в своем дворе. Это было нормой для подавляющего большинства, это было заложено в их генетическом коде, независимо от того, рождались они в этой стране или становились ее гражданами по иным причинам. Подобный образ жизни был приятен для всех...почти для всех.
Горячий кофе обжигал подушечки пальцев через стенки бумажного стаканчика, отчего Анне то и дело приходилось менять руки, пока она в молчаливом ожидании ждала прихода Сайласа и Екатерины. Ее одиночество скрашивала очередная металл-группа, вопли солиста которой доносились из на всю громкость включенных динамиков новенькой спортивной машины Скорцака. И несмотря на окружающую обстановку, на ритмы, которые обычно действовали на юную бунтарку похлеще любого энергетика, она была необычно тиха и задумчива, глядя сквозь прозрачные стекла на свою суетливую мать, которая все время возвращалась в дом, наверное, за очередной забытой вещью — Екатерина порою была слишком рассеяна — и Сайласа, который курил стоя на крыльце, кажется, уже вторую сигарету.
Еще утром согласившись на безумную идею своей матери о возможности им всем вместе, якобы дружной семьей — надежды и оптимизма миссис Скорцак было не занимать — провести вечер выходного дня в центральном парке отдыха и развлечений, Анна повергла в шок обоих своих «родителей», потому как прежде подобного не случалось. Наверное, Летову было легче уговорить съесть дохлую мышь, чем провести хотя бы пять минут в обществе Екатерины и Сайласа, но тут она неожиданно быстро и без пререканий дала свое согласие, чем, несомненно, обрадовала мать, которая узрела в этом жесте надежду.
Наконец, дверца пассажирского сидения, находившегося впереди, отворилась, и его заняла мать Ани, моментально выключившая динамики и сделав замечание своей дочери о том, какую же ужасную музыку она слушает, и что именно из-за таких предпочтений все в ее жизни идет наперекосяк. Впрочем, именно сегодня и именно сейчас в этих словах не ощущалось привычного давления и желания изменить нерадивую бунтарку, а Анна, что тоже было чрезвычайно странно, смолчала, лишь устало покачала головой и, ничего не сказав, устремила свой сосредоточенный взгляд куда-то вдаль. К счастью Анны, «общение» с матерью закончилось сразу же, как к машине подоспел еще один член их «дружной» компании. Екатерина начала что-то увлеченно говорить Сайласу о том, какой чудесный вечер их всех ожидает, а Летова в это время успела отгородиться от раздражающей суеты любимой музыкой, доносившейся из колонок теперь уже ее личного плеера.
Уже через пару минут машина плавно двинулась вперед, пейзаж за окном стремительно менялся от соседних домов и двориков до совершенно незнакомых улиц, а девушка сомкнула свои очи и крепко задумалась под убаюкивающее «мурклыканье» мотора о том, что же все-таки происходило сейчас в ее жизни, и никак не могла найти тому объяснения. Что же началось в тот злополучный вечер, когда после длительного отсутствия она вернулась домой, и продолжалось до сих пор...То, что стало общим секретом девчонки без будущего и бывшего десантника, которым приходилось делить один дом.
Неожиданная встряска вернула Летову из размышлений в реальность, и первое, что предстало перед ее глазами было нечаянно пойманное проявление нежности ее матери к своему мужу: легкое касание его руки и плавное сплетение пальцев. В этот момент девушка почувствовала двойственность своих ощущений, вызвавшее массу противоречий в ее душе. С одной стороны, это было кислое как сок лайма чувства вины, слабое для того, чтобы прекратить всю порочность отношений, каким-то неведомым образом завязавшихся у них с Сайласом, но достаточное для того, чтобы хоть иногда почувствовать не любовь, не раскаяние, но сожаление по отношению к своей недалекой матери, которая не замечала, а может и вовсе не хотела замечать очевидных вещей. С другой же стороны, Анну буквально выворачивало от подобных приторных, как кленовый сироп, сцен. Был ли это укол ревности или же просто насмешка над столь профессиональной игрой мужчины, сказать сложно, но Анна действительно чувствовала, как к горлу подступал неприятный комок, и каждый раз она пыталась поскорее избавить себя от лицезрения подобных нежностей.
Вот и сейчас девушка спрятала свое отвращение за глотком обжигающего кофе и только потом увидела пристальный взгляд серо-голубых глаз, смотрящих на нее через зеркало заднего вида...

 Отправлено: 30.04.12 19:17. Заголовок: appearance Последнюю..

appearance

Последнюю пару месяцев Сайлас примерял на себя роль трудоголика света белого не видящего и, порой, не утруждал себя возвращением домой, сбитый с ног бесконечной вереницей запланированных и уже законченных дел, он садился в свое неизменно удобное кожаное кресло в кабинете и отключался. Хотел ли он отвлечься от произошедших накануне событий или действительно решил разгрести постоянно растущую кучу дел, австриец точно и сам не знал. Однако с тех пор как Екатерина вернулась из командировки, Сайлас стал все меньше смотреть ей в глаза, а если и заглядывал в ее темно-карие, то не мог задерживать взгляда, моментально переключаясь на ее мягкие черты лица или вовсе устремляя его вдаль. Со стороны это не выглядело странным, да и Сайлас как мог пытался бороться с острыми уколами совести, потому что что бы ни случилось тогда, тем вечером, оно должно было быть похоронено в памяти и никогда ни под каким предлогом не выйти наружу. Языку Анны он не доверял, отчего приходилось постоянно пребывать в нервном напряжении и следить за тем, чтобы девчонка не сморозила глупость, грозившую поставить решающую точку в отношениях супругов. Хотя, несмотря на свое «девиантное» поведение, Сайлас чувствовал в ней разумное зерно, на него постоянно и уповал.
На вечер уикенда «всей семьей» Скорцак соглашаться не хотел, но глазам его жены сложно было отказать. Ей уже порядком осточертело, что в последнее время Сайлас стал недосягаемым, поэтому австриец заранее знал, что здесь он уже не отвертится. Вопросы спокойствия и хорошего настроения Екатерины его, конечно же, волновали, поэтому не настаивая на своей воскресной программе «Спать и отдыхать», он одобряющей улыбкой дал понять, что у Екатерины родилась отличная идея.
Погода стояла великолепная и Сайлас, стоя на крыльце своего дома с нескрываемым удовольствием сделал еще один глубокий вдох. До его ушей уже пять минут доносились звуки молящих о пощаде колонок – Анна всегда ни во что не ставила имущество, принадлежащее Скорцаку, к чему мужчина крайне негативно относился лишь поначалу, а сейчас в 60 случаях из ста у него просто опускались руки. Такой проблемный подросток как Анна Летова и не только бывшего десантника сможет довести до ручки.
Екатерина показалась на крыльце, цокая небольшим, устойчивым каблуком своих новых туфель. На ее лице появилась извиняющаяся улыбка, подойдя к Сайласу, она отрывисто поцеловала его в губы и вслух попросила прощения за задержку.
- На вечерние сеансы в кино тебя лучше начинать собираться утром, - Скорцак тихо рассмеялся и, позволив взять себя под руку, проводил ее до переднего пассажирского сидения. Сам, пока обходил машину, ответил на один короткий звонок и сел за руль.
Всю дорогу Екатерина рассказывала Сайласу комичные командировочные истории, случавшиеся, в основном, с ее коллегами и Скорцак на них соответствующе реагировал, не активно, но с переменным успехом принимая участие в разговоре. Екатерина смотрела на него по-девичьи влюбленными глазами и постоянно касалась то его плеча, то светлых волос – это давало лишний повод для укола совести, смешенного с определенной неловкостью, поскольку все это спокойно могла видеть Анна... Он время от времени смотрел на нее в зеркало заднего вида. Смотрел пристально. Пытался проникнуть в ее голову и узнать, о чем она думает, потупляя взгляд голубых глаз и наслаждаясь ломаными ритмами, звучавшими из наушников...
Через 20 минут Сайлас заехал на платную парковку и едва смог найти свободное место: многие американцы любят проводить уикенды на природе, в парке аттракционов, где можно накормить своих спиногрызов сладкой ватой и получить неплохой выброс адреналина в кровь. Так или иначе, Сайлас заглушил мотор и снова взглянул на Анну через стекло – она задремала. Полушепотом попросив Екатерину подойти к охранной будке и оплатить два часа, Тед отдал жене стодолларовую купюру и поцеловал в губы. Пока дама его сердца пошла выполнять небольшую просьбу Скорцака, австриец вышел из машины и открыл заднюю дверцу со стороны пассажирского сидения Анны.
Несколько секунд он наблюдал за ней, не совершив ни единого движения, впервые за все время, что Сай был с ней знаком, он видел ее настолько умиротворенной и спокойной. Острые, казавшиеся агрессивными черты лица моментально приобрели мягкость и какую-то юношескую чистоту и невинность, что никогда не замечалось на лице Анны прежде. Он поймал себя на пугающей мысли, что она невероятно хороша. А следующая мысль, тем временем, оказалась еще более пугающей – ему захотелось ее поцеловать. Но быстро закрыв глаза и убедив себя не думать об этом, Сайлас поступил иначе. Аккуратным движением, выдернув один наушник из ее уха, он положил руку на плечо девушки и произнес
- Просыпайся, рокерша, - на его лице отразилась добрая усмешка
- И чтоб напитков я в своей машине больше не видел, - добавил Сай, когда девушка медленно открыла свои глаза. С улыбкой добавил, конечно же, но по-прежнему твердым, стальным голосом.

 Отправлено: 01.05.12 14:52. Заголовок: Всю следующую часть ..

Всю следующую часть пути машина шла так плавно и спокойно, не совершая никаких резких поворотов и остановок, не преодолевая случайно возникших препятствий, и тихо «помурлыкивала», не создавая лишнего шума, что очень скоро Анну поглотило состояние приятной усталости. Ее веки поддались тяжести дремоты, и она сама не помнила, как провалилась в безмятежный сон под оглушительные басы, доносившиеся из ее наушников. Чуть сползая вниз по спинке кожаного кресла, девушка интуитивно повернула голову в бок, приняв удобное положение, и провела так все время до конечной остановки. Одним лишь чудом ее рука не выпустила из крепкой хватки стаканчик с кофе, который, непременно, весьма подпортил бы интерьер новенькой машины и вызвал праведный гнев Скорцака. Впрочем, сволочная натура вполне могла позволить русской сделать это нарочно.
Из временного забытья ее вернул в реальность знакомый голос и ощутимое прикосновение ладони к плечу. Лениво разлепив свои сонные глаза, Анна потерла их тыльной стороной ладони и посмотрела на того, кто посмел нарушить ее сладкий сон. Узнав в бесстрашном нарушителе Сайласа, вопреки всему своему желанию крепко выругаться и наградить его весьма не лестным комплиментом, она невольно заострила внимание на его лице и улыбке. В ней это вызвало странные и непривычные ощущения, и ввело в состояние некой растерянности. Кажется, она не могла вспомнить ни одной улыбки, подаренной ей за очень долгое время.
- Да пошел ты, - тут же собравшись, ответила она в своей привычной хамоватой манере, слегка толкнув мужчину в грудь, чтобы выбраться из машины. Тем не менее, в ее голосе не было враждебности, и она не преследовала цели оскорбить немца, а уже после, сделав пару шагов от машины, и вовсе утопила призрачную ухмылку в стакане с кофе, который, к несчастью, оказался до ужаса противным. За время пути он успел полностью остыть.
За отсутствием в радиусе пяти метров урны, девушка бесцеремонно поставила свой стаканчик с кофе на капот близстоящей машины, совершенно не стесняясь того, что за ее действиями все это время вполне мог наблюдать Скорцак, а затем сладко потянулась, осматриваясь. Стоянка, на которой они припарковались, была полностью забита машинами и людьми, сновавшими тут и там. По большей части это были многочисленные семьи с маленькими детьми лет семи-десяти, которые весело смеялись или недовольно кричали, требуя у родителей каких-то развлечений. В этот момент Анна почувствовала себя не меньше чем героем фильма ужасов, который по иронии судьбы оказался в эпицентре скопления разлагающихся зомби. И не то, чтобы она так люто ненавидела детей, просто такие шаблонные и показные радость и веселье вызывали в ней рвотные рефлексы.
- Чтоб я сдохла..., - недовольно буркнула Летова по-русски, прогнувшись в спине и разминая затекшие суставы.
Когда русская окончательно проснулась, в ней сразу же возникло резкое желание закурить. Она порылась в своем небольшом темном рюкзачке с изображением логотипа группы «Iron Maiden» и выудила оттуда пачку «Winston Lights». В следующие несколько секунд она ловко вставила сигарету в зубы, обхватив губами фильтр, подожгла серебристой зажигалкой и сделала глубокую затяжку, чувствуя как терпкий дым опускается вниз к легким. Выдохнув, она обернулась в сторону немца, чуть сощурив взгляд. Некоторое время она просто смотрела на него, но затем не выдержала и спросила:
- Что? - Анна поспешно сделала еще одну затяжку, чувствуя, как от пристального взгляда Сайласа и его молчания в ней просыпается раздражение.
Спустя некоторое время на горизонте замелькал стройный и благородный силуэт Екатерины, которая по-девичьи искренне и радостно улыбалась своему мужу, медленно приближаясь. Кажется, она даже была окутана призрачным светом от нескрываемой радости, и не шла, а точно плыла по воздуху окрыленная своими чувствами. Анна же всегда в подобные моменты чувствовала отвращение, а иногда и презрение, не имея возможности не думать о том, как ее мать быстро забыла своего первого мужа и, кажется, даже не переживала по поводу его смерти. Но теперь вместе с этим ощущением всплывало и другое, не испытываемое ранее русской, отчего она не могла распознать его.
Наспех затушив сигарету о подошву своего кеда, Летова кинула окурок под чужую машину, мысленно приготавливаясь к очередным наставлениям своей заботливой матушки, которая к тому времени успела скосить недовольный взгляд в ее сторону.
Сперва объяснившись с мужчиной и нежно приобняв его, Екатерина обратилась к дочери:
- Ты можешь не вести себя так... хотя бы один вечер? Если тебе наплевать на свое здоровье — хорошо, я устала убеждать тебя в обратном, но ты понимаешь, что то, что ты сейчас делаешь, незаконно? - в ее голосе Анна почувствовала не только упрек, но и разочарование, что вызвало у девушки усмешку.
- Так — это как? - внутри все забурлило, русская почувствовала как в мгновение ока ее настроение от «жить можно» изменилось до «гори все адским пламенем», но прежде чем мать успела ей ответить и втянуть в спор свою дочь, обернув «семейную» вылазку в очередную ссору, Анна сдержала себя, едва ли не скрипя зубами, и продолжила, — к черту, мы приехали сделать вид, что мы дружная и веселая семья? Отлично, давайте сделаем это! Может кто медаль вручит...
С поддельным энтузиазмом и кривой улыбкой на устах, Анна помахала руками над головой и прошла мимо супругов, отправившись прямиком ко входу на территорию парка.

 Отправлено: 02.05.12 16:28. Заголовок: То, с каким пугающим..

То, с каким пугающим постоянством Анна пускала в ход гонор и злобу начало ставить под сомнение даже тот факт, что эта девчонка на любую добродетель сможет среагировать с улыбкой. Но чем больше Сайлас стал узнавать это исчадие Ада, тем больше он начал убеждаться в том, что Летова – актриса, перепутавшая местами сцену и жизнь.
На фееричное «пошел ты» Сайлас лишь рассмеялся, опустив голову вниз. Ожидание чего-то иного в данной ситуации выглядело бы глупым, Анна не изменяя своим привычкам, методично посылала мужчину то к чертям, то пророчила ему путь еще дальше. Поддаваясь легкому толчку в грудь, Сайлас выпрямился и дал девушке выйти из машины. После чего буквально пару секунд провожал ее взглядом, а затем захлопнул дверцу и поставил машину на сигнализацию. Погода стояла воодушевляющая, в воздухе, даже на стоянке витал запах сладкой ваты, а хорошим лейтмотивом к этому навивающему воспоминания о детстве, вечеру, стал непрекращающийся ни на минуту визг и радостные возгласы детей. Любой бы на месте мужчины окунулся в воспоминания своего давно забытого детства, но не Скорцак. Австрийцу вообще подобные сентиментальности не свойственны, поэтому убедившись, что его черный, агрессивно переливающийся под солнечными лучами, «мустанг», находится в безопасности, он обратил свой взгляд на Анну. То, как она бесцеремонно поставила пластиковый стаканчик на запыленный капот одной из машин, вызвало на лице Скорцака тень недовольства. Сокрушенно покачав головой, он в тысячный раз убедился, какой она еще ребенок. Нахальный, пакостный ребенок. Сложив руки на груди и отойдя от машины, австриец продолжил за ней наблюдать и уж его-то тяжелый, пристальный взгляд она должна была на себе почувствовать. Благо, Сайлас был достаточно терпелив и толерантен при виде подобных выходок, но его жена могла спокойно раздуть из этого скандал, перечеркнув все впечатления от вечера к чертям собачьим. Поэтому увидев, как в следующую секунду Анна вытаскивает из своей сумки пачку сигарет, Скорцак оглянулся в сторону, откуда должна была подойти Екатерина и, к счастью, она только заканчивала разговор с охранником, а значит у мужчины оставалось время, чтобы намекнуть нерадивой дочери о ее ошибке. Пару секунд он смотрел на нее пристальным, строгим взглядом, но та, казалось, намеренно игнорировала его немую просьбу. Тогда пропустив мимо ушей ее раздраженный вопрос, Скорцак пошел к ней с твердым намерением заставить ее проглотить эту чертову сигарету, но Екатерина достигла блондина раньше.
- Все в порядке? Что-то ты задержалась, - Скорцак мягко улыбнулся и поцеловал ее в висок. На это Екатерина весело ответила, что охранники просто долго не могли отсчитать сдачу с той купюры, что австриец подал своей жене. Оказавшись в непосредственной близости от той злосчастной машиной, на которую девчонка установила стаканчик, Сайлас протянул руку и взял его, чтобы донести до ближайшей урны.
Далее внимание было переключено на дочь, за которую, как Скорцаку казалось, Екатерине было порой стыдно. Жена никогда не затрагивала эту тему при нем и то, насколько деликатной она становилась от нежелания женщины ее обсуждать, могло говорить лишь об одном – Екатерина стыдилась ее выходок и не хотела, чтобы Сайлас становился их свидетелем, а уж тем более – жертвой. Как только жена начала в спокойной форме делать Анне замечания, Скорцак предупреждающе положил руку на плечо женщине, но Летовой и такой пары безобидных фраз было достаточно, чтобы вспыхнуть ярким пламенем.
- Ну зачем ты ей это начала говорить, Екатерина? – сокрушенно произнес Сайлас, предсказавший этот момент «от» и «до» еще когда жена возвращалась, выполнив поручение, - ты ее уже 18 лет воспитываешь и должна знать, как она реагирует на подобные вещи, - Летова пошла вперед, поэтому Сайлас в полголоса не мог не сделать своей жене замечание. – Если ты хочешь, чтобы вечер прошел без истерик – просто не упрекай ее, - иногда Скорцак сам поражался тому, как он, мужчина, не имевший в семейной жизни никакого опыта и ни разу не державший даже годовалого ребенка на руках, должен объяснять уже опытной матери элементарные правила поведения с трудным подростком. Миссис Скорцак виновато улыбнулась своему мужу и кивнула в знак того, что поняла его просьбу.
Пока русская, практически переходя на спортивный шаг, совсем не скрылась из виду, Скорцак ускорился и довольно быстро ее догнал. Он воспользовался моментом, когда его жену отвлек, очевидно, долгожданный звонок – так она весело рассмеялась, услышав голос на другом конце провода.
- Анна, сбавь скорость, - настойчивым тоном сказал мужчина, метко кидая в ближайшую на входе урну стаканчик, - и послушай меня. Этот вечер важен для твоей матери, раз она рискнула собрать нас вместе, поэтому, если в тебе осталась хоть капля уважения к человеку, который девять месяцев тебя вынашивал и 18 лет тебя кормил и одевал, будь добра, прояви терпение и не истери, - резко остановившись и развернув ее к себе за руку, Сайлас посмотрел юной девушке в глаза, - в твоем возрасте уже жить самостоятельно начинают, а ты все из пятнадцати не выросла, - добавил австриец и вырвал зажигалку из ее тонких пальчиков, которую она забыла спрятать в свою сумку, взбешенная претензиями своей матери.
- А вот это, - Скорцак покрутил меж пальцев тонкую зажигалку, - я отдам тебе, когда мы вернемся домой.

 Отправлено: 13.05.12 05:44. Заголовок: У Анны зубы сводило ..

У Анны зубы сводило от невысказанных слов, которые так и крутились на ее остром языке. Чувство раздражения, смешанное с глубокой обидой, которая зародилась в ее душе не в этот вечер и не в несколько прошлых, а в течение многих лет, мешали ей сосредоточиться на чем-то отвлеченном, чтобы поскорее остыть от едва не случившейся ссоры. Русская чувствовала себя сейчас не меньше, чем корридским быком, которого методично выводили из себя на протяжении нескольких часов, взывая к его агрессии, а затем просто не выпустили на арену, оставив в загоне наедине со своей невымещенной злостью.
Она сжала ладони, скрестив пальцы, пытаясь успокоиться, но то, как стремительно она удалялась от своей семьи, как чуть ссутулилась в спине и опустила взгляд, внимательно разглядывая равномерный пласт асфальта, говорило о том, что она вот-вот готова сорваться на любого случайного прохожего, облив накопившейся внутри нее желчью с ног до головы.
За восемнадцать лет, прожитые бок о бок с матерью, которая искренне считала своего ребенка отбросом общества, Анна научилась не принимать близко к сердцу ее критику, особенно когда упреки в той или иной степени были оправданы. Она пропускала мимо ушей ругань и наставления, «камни» в свою сторону, которые вызвала своим развязным поведением, в очередной раз распив бутылку спиртного или потратив деньги, отложенные на какие-то важные нужды, на дешевые развлечения, она не особо переживала, когда мать, с присущей ей одной интонацией учительницы русской словесности отчитывала нерадивую дочь за ужасный вкус, как в музыке так и выборе одежды, ей было совершенно наплевать, когда, сгорая от стыда за свою дочь, Екатерина стучала в дверь ее комнаты, пытаясь пробудить в ней совесть и не мешать своей игрой на гитаре Сайласу спать. Но были редкие моменты, когда мнение матери для Ани все же имело значение, и упреки, по ее мнению совершенно не заслуженные, вызывали в ней злость и обиду.
Услышав спешные шаги позади себя, Летова обернулась, бегло взглянув на Скорцака, а затем тихо чертыхнулась в сторону, заведомо предчувствуя дальнейшее развитие событий. Его старания быть примерным отчимом и мужем всегда вызывали в Анне отвращение и насмешку, она считала их глупыми и абсолютно лживыми, но в этот момент ее чувства отчего-то накалились до предела. Что-то с недавних пор заставляло принимать все его слова намного острее, чем прежде, они буквально застревали в ее памяти, независимо от желания.
- По тебе олимпийские игры плачут, - с широкой, но подлой улыбкой произнесла девчонка, приподняв одну бровь, - спринтерский забег, метание диска, например. Я вообще не понимаю, как они без тебя обходятся до сих пор... Подобные замечание были естественной реакцией Летовой на внешние раздражители. Казалось, она вовсе не задумывалась над тем, о чем говорит, а слова сами слетали с ее острого язычка. Словно бы это был ее природный дар, точно такой же как стихосложение и подобные ему.
Стоило Сайласу только до середины договорить свою претензию, как в голове юной бунтарки запестрели не самые красивые слова, складываясь в грубый и развернутый ответ, грозивший стать триумфальным завершением их провального семейного вечера, который должен был поставить жирную точку на сегодня в нелегкой попытке русской держать себя в руках. Но все моментально вылетело из ее головы, как только мужчина бесцеремонно перехватил ее руку, заставив остановиться, и отобрал зажигалку, чью крышку она нервно то открывала, то закрывала большим пальцем.
Острый, прищуренный взгляд зеленых глаз впился в вещицу. Несколько секунд Анна не моргала, а затем перевела немигающий взгляд на лицо Скорцака, но с ответом она, кажется, не спешила. Ее относительно затяжное молчание казалось чересчур странным для той, кто всегда находил, что ответить.
- Да что ты так беспокоишься? - с издевательской усмешкой ответила она, сделав шаг навстречу немцу и на мгновение приподнявшись на носки, чтобы дальнейшие слова, произнесенные ею полушепотом, были ему понятны, - можешь сбавить обороты и стараться не так усердно, она тебе все равно даст...
Похлопав раскрытой ладонью по его груди, Анна как ни в чем не бывало продолжила свой путь, проскользнув через пропускной вход и оказавшись на территории парка аттракционов. Прежде чем отставшая мать присоединилась к ним, закончив разговор, девушка еще раз обернулась, чтобы взглянуть на отчима, и обратилась к нему в своей привычной издевательско-несерьезной манере:
- Ну, что? По сахарной вате и айда кататься на пони? - не особо стараясь, девушка изобразила восторг, какой бывает на лицах маленьких детей, и вновь повернулась к мужчине спиной, когда заметила, что извечный ее раздражитель легкой походкой подкрадывается к своему мужу. Ей совершенно не хотелось становиться свидетельницей очередных нежностей и "стариковских" шуток, от которых ее уши начинали кровить.

 Отправлено: 23.05.12 17:50. Заголовок: Физическая боль еще ..

Физическая боль еще с древних времен служила отличным инструментом «починки» человека, когда прикладывая толстый металлический прут, предварительно раскаленный в печи до красна, к предплечью раба, можно было через испытываемую боль приучить его терпеть. Когда кожа как тающее масло плавится на твоих глазах, липкими ошметками приставая к металлу, и все тело бьется в судорогах от невыносимой боли, ты стискиваешь зубы плотнее, до тех пор, пока они не начнут крошиться, и на глазах становишься волевым. Чем жесток и безжалостен прием, тем быстрее ты «обучаешься» этому искусству – выдержке, внутреннему балансу, какой достигает буддийский монах на закате своих дней. И иногда Сайласу казалось, что судьба продолжила кромсать его жизнь, как старую потрепанную куклу – то отпарывая ей конечности, то заново их пришивая, послав в его жизнь Летову младшую. Скорцак держался лишь потому, что понимал, насколько неразумно было бы ей потакать, хотя внутри закипал и бурлил не хуже Везувия. Он ведь и сам никогда не входил в число созерцателей, яро и настойчиво отстаивая свои интересы и свои позиции – этим и заслужил уважение многих, да и недоброжелателей себе приобрел все по тем же причинам. Но Анна была ему не соперница: слишком юна, слишком ранима, скрывая все это за маской напускного безразличия, пряча годами хранившуюся внутри обиду под ненавистью и злостью ко всему внешнему миру. И Сайлас бы этого не увидел, не произойди то, что навеки поставило немой вопрос над их отношениями тем вечером. А сейчас она вновь вернулась в свою звериную шкуру, по-волчьи скалилась, агрессивно смотрела – даже у Сайласа по рукам пробежали мурашки, стоило ей встать на носки, тем самым сократив расстояние между их лицами. Сайлас невольно отшатнулся назад, соблюдая дистанцию – чем больше запретов ты нарушил, тем тяжелее тебе будет снова возвращаться к воспоминаниям об этом. Мужчина винил себя за ту слабость и всякий раз с тяжестью смотрел, как его жена засыпает у него на груди, сладко улыбаясь ему сквозь охватившую ее тело дремоту. Хотел бы и он такого же спокойствия и безмятежности, а сейчас все что делал австриец – это скрупулезно и настойчиво стирал из памяти те события. Денно и нощно. Только весь этот процесс затянулся и напоминал усердное трение ластика об перманентные чернила на листке бумаги.
Мужчина сложил руки на груди, сцепляясь взглядом со своей падчерицей. Поджал губы и провел кончиком языка по нижней, яростно прикусив ее после всего сказанного Анной с внутренней стороны – горло пересохло, рука инстинктивно сжалась в кулак, отчего на тыльной стороне мощных мужских ладоней выступили жилы. В сердцах он не раз ударял по ее лицу, но разве он мог обидеть пускай и дрянную, но девчонку?
- Кто бы мог подумать, что мать станет конкуренткой? – сквозь зубы процедил Сайлас, и на лице появилась наглая ухмылка. Терпению, как и всему остальному, приходит конец. Скорцак и не предполагал, что девушку эта фраза хоть как-то сможет задеть – слишком уж толстокожа она ему казалась на восприимчивость негатива извне. Да и вряд ли последние события, ураганом пронесшиеся в их судьбах, оставили в ее девичьем сердце хоть какой-либо отпечаток.
This is just a game.
Но, так или иначе, попытку приложить к ее предплечью раскаленный кусок железа стоило воплотить в жизнь. И если она никак не заденет душевные струны Анны – Скорцак готов смело сдаться. Признать, что тот раненный, нещадно забитый стаей, волчонок с молящими и жаждущими тепла глазами, который показался наружу тем вечером, был не более чем роял-флэшем выброшенным бывшему десантнику в лицо карточным веером. Ее триумфом. Ее игрой. Ее победой.
Молча проводив Анну озлобленным взглядом, австриец поднял голову и обнаружил, что его жена весело порхая по аккуратно вымощенной тропинке приближалась к Сайласу и остановившейся неподалеку дочери. Знала бы Екатерина, что сейчас послужит инструментом отмщения, послала бы к чертовой матери и Скорцака и свою нерадивую дочь. Поймав идеальный момент, когда Анна развернулась к паре лицом, австриец сделал шаг навстречу к своей женщине и со словами, на одном дыхании выпаленными ей в губы едва различимым полушепотом «Она скоро из меня все соки выпьет», впился в губы жены сочным, ярким поцелуем. Руки властно смокнулись чуть выше ее талии.
Раз, два, три, четыре...
- Сахарной ваты хочешь, Анна? – Сайлас отстранился от лица жены, и, вопросительно приподняв бровь, обратил пристальный взгляд на девушку.
Больно?

 Отправлено: 26.05.12 00:52. Заголовок: Есть люди настолько ..

Есть люди настолько вжившиеся в определенную роль, будь то добрая старушка с улицы напротив, из окна дома которой всегда вкусно пахнет ежевичным пирогом, или же работник живодерни, у которого за много лет работы атрофировались какие-либо чувства, неуклонно выставляющие напоказ лишь одну сторону своей души, лишь один ее оттенок, что, со временем, любое отклонение от оного вызывает в окружающих когнитивный диссонанс. Все та же старушка с милой улыбкой кажется другим человеком, понося на чем свет стоит мальчишку, разбившего мячом окно ее гостиной, или же живодер, подобравший на улице озябшего котенка. Любое отклонение от навешанного ярлыка вносит смуту в ума людей, разрушая выстроенную до этого момента реальность вокруг них и вызывая недоверие. Анна не изменяла своим принципам, оставаясь для Сайласа той невыносимой девчонкой, что какое-то время назад даже не побоялась хорошенько вмазать ему по лицу, но что-то в самый последний момент, не имевшее место быть ранее терпение, заставило ее прикусить язык, промолчать и даже не обернуться в сторону отчима. Со спины казалось, что либо его слова остались ею неуслышанными, либо она просто пропустила их мимо ушей — походка была размеренной, в теле не чувствовалась особого напряжения, однако жаль, что Скорцак не видел ее до белизны сжатых губ и крепко зажмуренных глаз.
B8. Ранил.
Звонкий и веселый голос матери полоснул по уху нерадивой дочери не хуже острого лезвия. Для Анны это было сравнимо со скрежетом когтей, методично царапающих школьную доску и воспроизводящих невыносимый для любого слуха звук, когда тебя буквально ломает изнутри от таких частотных колебаний. И на свою беду она обернулась в ее сторону, попав как раз на момент пленительной близости двух влюбленных супругов, разве что один из них совершенно не догадывался об истинном значении этого поцелуя. Недобрая усмешка змейкой скользнула по губам девушки, не предвещая ничего хорошего, русская сложила руки на груди, пальцами впиваясь в собственную кофту.
Она потопит весь его флот, не оставив ни щепки.
- Да, сахарной ваты, - насмешливо ответила Анна, двинувшись в сторону Скорцака и матери, и когда она была в достаточной близости к ним, продолжила, - дай денег, пожалуйста, папочка. А то без них я тут подохну со скуки или застрелюсь. Ее слова, казалось, не сильно отличались своей экспрессивностью и несдержанностью, которые русская демонстрировала с завидным постоянством, от других ее высказываний, и только немец мог заметить в них особый подтекст. И она с превеликим удовольствием думала о том, как, должно быть, Сайласу тяжело чувствовать себя зависимым от одного случайно брошенного слова мстительной девчонки, а ведь ей было чем разрушить если не его жизнь, то брак точно.
- Анна! - Катерина возмутилась немедля, вмешиваясь в разговор. Кажется, она вновь хотела прочесть гневную тираду своей дочери, однако чуть задумавшись, без лишних слов порылась в сумочке и достала оттуда зеленую купюру, вручив Анне.
- Не начинай, - с укором произнесла Летова старшая.
- Молчу-молчу, - демонстративно поджав губы и изобразив некое подобие поклона в издевательской форме, Летова оставила своих «родителей», уверенной походкой, идя чуть впереди Скорцака и матери, отправившись в самое пекло резиденции дьявола на земле.
Чем глубже она погружалась в этот искаженный мир, наполненный красноносыми клоунами, рыдающими и смеющимися детьми, факирами и гадалками, тем сильнее к горлу подступало чувство тошноты и отчаяннее хотелось русской взять в руки огнемет и спалить тут все дотла. Все эмоции, которые она видела на лицах людей казались ей такими наигранными, что ей становилось тошно, а при виде детей, крепко сжимающих руку отца или сидящих у него на шее, звонко смеющихся и бесконечно счастливых, где-то под ребрами предательски кольнуло. Только у нее была определенная цель, от которой она не собиралась отступать ни при каких обстоятельствах.
К своему счастью отыскав свободную кассу на территории парка, Анна поспешила разменять деньги на символические билеты, которые позже она могла бы потратить на возможность пострелять в тире, прокатиться на американских горках или же любом другом аттракционе, а может и вовсе купить на них сахарную вату или яблоко в сахаре. Но коварная девчонка, жаждавшая отмщения, просто ждала подходящего момента, ситуации, когда сможет отплатить немцу той же монетой.
- Итак..., - неохотно вернувшись к своим спутникам, Летова довольно жестко швырнула пачку билетов в руки Сайласу, даже не посмотрев в его сторону, а сконцентрировав внимание на лице Екатерины, - предложения?