UNUSUAL

(c)

Общая информация о персонаже

Полное имя:
Ezekiel Craven| Иезекииль Крэйвен
В годы своей юности и лет до 25 пользовался исключительно прозвищем «Зак», так как терпеть своё полное имя не мог, считая его несуразным, старомодным и вообще глупым. Но пять лет назад всё изменилось, и это сокращение больше никогда не приходило ему в голову.

Дата рождения и возраст:
30 лет, 8 февраля 1984 года.

Позиция и должность:
Revolt; преподаватель, также состоит в резерве группы защиты;
Пожарный. Пять лет назад, после потери памяти обнаружив, что у него нет никакой работы ~~(и вообще всё очень плохо)~~ устроился на первое время кассиром в какой-то местный супермаркет, чтобы было, на что жить. Однако вскоре после этого он во второй раз в жизни открыл в себе способность и как-то решил, что грех пропадать такому добру. Почему бы не направить себя и свои умения в более полезное русло? К тому же, существенно помогать людям – это как раз то, чего ему не хватало, и то, к чему он стремился. Для того, чтобы стать членом пожарной команды, не нужно было иметь высшего образования. Однако прежде чем приступить к работе, пришлось пройти специальное обучение.

Семейное положение:
Холост.

Описание способности:
Мимикрия феникса – создание и управление огнём, исцеление с его помощью себя и других.

Огонь в данном случае – энергия Иезекииля, его жизненная сила, поэтому в ситуации его создания он фактически использует свой собственный энергетический запас. Из этого следует, что он чисто физически без вреда для себя не сможет на протяжении слишком долгого времени и без перерыва использовать данный аспект своей способности. Будучи любопытным человеком, мужчина провёл однажды несколько экспериментов, чтобы узнать временной предел своих возможностей в плане генерации огня разной степени мощности. Приблизительно он обозначил три типа мощности:
а) слабый - например, небольшой огненный шар на ладони может продержаться, не погаснув, около полудня. Более точных границ Иезекииль не знает, так как у него просто-напросто не хватило терпения продолжать этот эксперимент дальше. И по прошествии его он не ощутил никаких сильных недомоганий;
б) средний - Крэйвен способен на протяжении примерно двух часов с очень незначительным перерывом во времени создавать средние по мощности огненные потоки. Однако ближе к концу установленного времени он будет явно ощущать упадок сил, постепенно нарастающую давящую головную боль, как при пониженном давлении, а также внезапно напавший голод;
в) сильный - если Иезекииль будет без значительных остановок создавать самые мощные огненные потоки, на которые способен, то уже через 20 минут голова будет нестерпимо раскалываться, а через 30 (т.е. ещё через десять) мужчина будет в таком состоянии, будто не ел, не пил и не спал уже как минимум двое суток подряд.
Восстановить силы помогает особенно калорийная пища и пассивный отдых на диване.

Управление огнём как таковым, т.е. возникшим из других источников. Сюда входит изменение силы, направления, формы. В данном случае Иезекииль тратит намного меньше своих сил, а соответственно может дольше использовать способность и медленнее уставать. Именно этому аспекту своей способности он отдаёт предпочтение и всегда носит с собой заправленную зажигалку, прибегая к возможности самолично создать огонь лишь при настоящей необходимости.

Самоисцеление с помощью огня. При ранениях лёгкой и средней степени тяжести его способность активируется автоматически, и заживление происходит путём самовозгорания. Не полного, конечно, огонь охватывает лишь повреждённый участок тела. Так что всякие царапины, ссадины, порезы и прочее в таком духе исчезают на его теле очень быстро. И, естественно, незначительные мелкие повреждения исчезают за считанные секунды, а на какой-нибудь глубокий порез может потребоваться от полминуты до минуты. На более серьёзные раны и травмы его собственных сил может не хватить, так как исцеление – более сложный процесс, чем просто создание огня. В этом случае придётся задействовать огонь из внешних источников.

Важно отметить, что как при самоисцелении, так и при обычном контакте с огнём, Иезекииль не чувствует дискомфорта и не получает ожогов, так что он спокойно может войти в горящий дом, например. Другое дело, что, в отличие от его тела, его одежда совсем не защищена от разрушительных свойств этой стихии. А сам мужчина не защищён от едкого дыма, который является неизменным спутником того же пожара в помещении.

Способность исцелять других. Однако для обычных людей огонь, даже тот, что создал сам Иезекииль, представляет угрозу – он обжигает их, как и любое пламя. Так что мужчина производит своего рода обратный процесс – преобразует свой внутренний огонь в энергию и передаёт её человеку. Иными словами, делится своими жизненными силами, из чего следует, что не всякую чужую травму он в состоянии полностью излечить. Хоть он был бы и рад отдать хоть все свои силы, чтобы помочь человеку, но, увы, существует некая граница, которую он даже при всём своём желании не может пока что преступить. Его организм, чувствуя, что силы на исходе, самостоятельно «перекрывает» доступ к оставшемуся запасу энергии.

Ещё один немаловажным фактом является то, что несмотря на возможность самоицеления даже серьёзных повреждений, Иезекииль не бессмертен. Если он получит смертельную рану, то максимум, на что можно рассчитывать с его способностью, - это протянуть до неизбежной кончины чуть дольше с помощью огня.

Единственное, что его способность так и не смогла исцелить, – это полученную им до пробуждения способности травму, повлекшую за собой нарушение восприятия звуковой речи. Вероятно, то состояние, в котором Крэйвен был в момент первой активизации дара, взялось за основу как нормальное.

Используемая внешность:
Misha Collins

Биографические данные персонажа

Место рождения:
Ноксвилл, Айова

Место жительства:
Вашингтон, округ Колумбия, США

Родственники:
Henry Craven | Генри Крэйвен – отец, 70 лет;
Amber Craven (Dale) | Эмбер Крэйвен (Дейл) – мать, 67 лет;
Alice Pastilakis (Craven) | Элис Пастилакис (Крэйвен) – старшая сестра, 46 лет;
Chelsea Pastilakis | Челси Пастилакис – племянница, 25 лет.

Иезекииль хоть и не был первенцем, однако это не помешало ему быть самым долгожданным. Родители, ещё после рождения Элис, не захотели ограничиваться одним ребёнком, но если в этом желании они сходились, то вот причины, по которым каждый с нетерпением ожидал ещё одного пополнения в семье, были различны. Эмбер просто любила детей и всегда стремилась иметь большую и дружную семью: целая орава детей, а затем и внуков. Генри же мечтал о сыне. Почему-то это было ему очень важно. Впрочем, это вовсе не значит, что он не любил свою дочь, однако почти что шестнадцатилетнее ожидание (по какой-то необъяснимой причине за всё это время у Эмбер никак не получалось забеременеть) только обострило желание Генри получить наследника. Причём ему было очень важно, чтобы это был его родной сын, именно поэтому он наотрез отказывался брать детей из приюта, как неоднократно предлагала начинавшая отчаиваться супруга. Так что появлению в их жизни Иезекииля оба родителя были непередаваемо рады и восприняли это событие как чудо. Отсюда, в общем-то, и соответствующее отношение к сыну. С самых своих первых дней, Крэйвен-младший находился под гипертрофированной опекой, его холили и лелеяли со всех сторон и за редким исключением что-то запрещали. Элис, его старшая шестнадцатилетняя сестра, поначалу восприняла братишку с искренней радостью, но довольно скоро, когда она заметила явную разницу в отношении родителей к своим детям, в ней начала постепенно просыпаться ревность. Хотя девушка и пыталась себя как-то осадить – мол, это нормально, он ведь ещё совсем маленький, ему нужна забота родителей больше, чем мне. Элис определённо была куда более разумной в свои годы, чем её брат в этом же возрасте. Да и в дальнейшем тоже. Однако, даже благоразумие сестры не смогло ослепить её. Тот факт, что Иезекииль рос избалованным и нагловатым эгоистом, был очевиден, казалось, для всех. Для всех, кроме родителей, которые души в своём чаде не чаяли. А все попытки старшего ребёнка вразумить их и открыть им глаза заканчивались как минимум недоверчивым смехом и фразой «Вот будут свои дети - поймёшь» и как максимум - скандалом. Всё зависело от настроения матери или отца и от того, какие слова для выражения своих мыслей выбирала Элис. Вместе с тем нельзя было сказать, что отношения между братом и сестрой были плохие. Иезекииль, казалось, искренне тянулся к ней. И кто знает, будь у них разница в возрасте меньше или же если бы девушка не покинула родной дом так рано, она бы смогла оказать на младшего кое-какое положительное влияние. Увы, ещё до того, как Иезекиилю исполнилось шесть и он пошёл в школу, Элис успела уехать учиться в другой штат, а там позднее вышла замуж. И хотя они временами изредка виделись на семейных праздниках и торжествах, былую привязанность со стороны Иезекииля стёрло время.

Крэйвен-младший был отрадой для матери и гордостью для отца. И во всех скверных сторонах его характера родители умудрялись видеть лишь плюсы. В приказном тоне требует купить что-то? Или для достижения этой же цели выбирает шантаж? Отлично, значит - далеко пойдёт, значит – целеустремлённый и знает, чего хочет. Даже в многочисленных жалобах от школьных учителей на поведение сына они не усматривали вины Иезекииля, каждый раз находя ему оправдания. А если оправдание найти не получалось, то тогда в ход вступал аргумент о том, что их сыночка просто «не понимают», он слишком «особенный и уникальный». Не обходилось, конечно же, и без участия самого юноши, который ещё с ранних лет научился с честными и ангельски-чистыми глазами нагло врать и исхитряться подстроить ситуацию себе в выгоду.

Да, человеком он был не самым хорошим, что особенно стало заметно в подростковом возрасте. И, тем не менее, он был популярен среди своих одноклассников и в принципе в школе. Сыграли на руку приятная внешность, заносчивый нрав, то, что в своё время он выбрал «правильных друзей», эдакую местную элиту, и его спортивные успехи в школе. К слову, спорт, а именно футбол – это, пожалуй, единственное, что его по-настоящему привлекало. А так его нельзя было назвать успешным учеником, и уж точно не примером для подражания. По большей части ему было просто-напросто лень что-то делать, выезжал на более или менее приличные оценки лишь благодаря удаче, списыванию и эксплуатации более слабых и не умеющих за себя постоять зубрил. Однако иногда на него будто находило какое-то озарение, и он, налету схватывая информацию, прекрасно понимал порой даже сложные новые темы на занятиях. Так что безмозглым дураком его вряд ли можно было назвать. У него были мозги, причём очень даже неплохие. Другое дело, что частенько предпочитал ими не пользоваться, отдавая предпочтение лени и слепой уверенности в том, что он и так превосходит всех и вся. Тоже самое, к слову, относится к его совести. Каким бы порой засранцем ни казался Крэйвен, как бы мерзко себя не вёл, всё-таки иногда, очень-очень редко какой-то внутренний тихий голосок у него в голове начинал возмущаться и призывать его к благоразумию. Особенно это стало проявляться позднее, когда в Заке чуть поубавилось спеси, когда его жизнь, откровенно говоря, пошла под откос.

Футбол был для него всем, и он действительно считался одним из лучших игроков. Иезекииль возлагал большие надежды на свой последний год в школе, уделяя тренировкам почти всё своё время, чтобы получить возможность стать обладателем спортивной стипендии, которая бы не только покрыла его обучение в колледже, но и выделила на фоне остальных перед нужными людьми. Но его планам не суждено было сбыться. И вовсе не потому, что из-за возникших непредвиденных обстоятельств они вдруг стали неосуществимыми. А потому, что, как бы это ни тяжело было признавать, Крэйвен оказался недостаточно сильным духом, чтобы справиться с тем, что так внезапно на него свалилось, значительно изменив его жизнь.

Всего за несколько месяцев до финальной игры Иезекииль попал с друзьями в автомобильную аварию. К счастью, все выжили, отделавшись лишь увечьями разной степени тяжести. Заку повезло меньше всего, так как вследствие тяжёлой черепно-мозговой травмы у него развилась сенсорная афазия*. Скрывать подобный дефект, по крайней мере поначалу, было невозможно. К тому же, это стало большим ударом по нервам молодого человека. Порой ему начинало казаться, что он сходит с ума. Речь окружающих сливалась для него в один неразборчивый поток, он не понимал ни единого услышанного слова. У него опускались руки, он стал вспыльчивым и до жути нервным. А те, кого он считал своими друзьями, постепенно отдалялись. Крэйвен видел главную причину этого в себе. Сколько времени он провёл, копаясь в собственных размышлениях, мучая себя вопросами и попытками понять, насколько сильно изменилась его собственная речь. Кажется ли он, например, со стороны теперь каким-нибудь глухонемым. Сказать, что это его волновало, значит ничего не сказать. Этот период он заработал себе массу комплексов и обзавёлся чем-то вроде мании – ему мерещилось, будто многие вокруг, завидев его, либо думают что-то плохое, либо прямо вслух насмехаются над ним, зная, что он всё равно ничего не поймёт. Вероятно, все эти его страхи и подозрения разрастались на той почве, что где-то в глубине души Зак понимал, что он сам с большой вероятностью тоже бы посмеивался над таким человеком, как он. Других по себе судят, как говорится…
*- нарушение фонематического слуха, различение звукового состава слов. Человек всё слышит, но содержания слов не понимает, они не вызывают у него ассоциаций; родной язык звучит для него, как иностранный. Из-за сенсорной афазии человек не может выделять и различать речевые звуки(с)

Родители, продолжая чрезмерно заботиться о единственном сыне, настояли на том, чтобы забрать его из школы. А выпускные экзамены он сдавал отдельно, якобы по состоянию здоровья. Генри и Эмбер немало потратились на врачей и различные терапии, однако нормальное восприятие речи у сына так и не восстановилось. А он тем временем всё сильнее уходил в себя. Будучи всю жизнь полноценным человеком и не испытывая никаких трудностей в, казалось бы, повседневных и столь простых вещах как общение, теперь же, утратив к этому способность, он ощущал себя как никогда ущербным. Врачи, работавшие с ним, с улыбками на лицах клялись и божились и родителям, и своему пациенту, что со временем всё пройдёт, всё восстановится, что их «чудо-методики» ещё никогда не подводили. Но всё оставалось неизменным. И, в конце концов, когда юноша понял, что он быстрее научился понимать собеседников, читая по губам и по их мимике, чем в реальность воплотились все обещания врачей, злость, до этого охватывавшая его лишь порывами, полностью овладела им. Он ненавидел свою слабость и всё больше начал искать утешение в алкоголе, который и до этого помогал ему временно забыться. Немногим позднее он плавно перешёл на лёгкие наркотики, последовав мудрому совету одного своего знакомого. И это действительно помогало. Порой, если в минуты дурманящего забвения случалось оказаться в чьей-нибудь компании, ему в самом деле казалось, что общение с этим человеком или этими людьми происходит так, как надо. Так, как прежде. Было ли это плодом его воображения, галлюцинациями или нет – его это не волновало. Главное заключалось в том, что он получал желаемое. То, чего ему так не доставало. И он не слишком заботился о том, что подумают родители, если узнают. Ему было всё равно. А вот Генри и Эмбер нет. Они, разумеется, в один прекрасный день обо всём узнали.

На тот момент Иезекиилю было девятнадцать лет. Судя по всему, к этому времени розовые очки родителей начали потихонечку темнеть. И пускай они по-прежнему безумно любили сына, тем не менее, уже сами находясь далеко не в самом молодом возрасте, понимали, что нужно срочно что-то предпринять, чтобы вернуть Зака в реальность и привести его в чувства. Правда, здесь инициатором всех поучительных бесед, нотаций, а позднее и крайне серьёзных разговоров, порой переходивших в ругань, в основном выступал отец, так как мать всё никак не могла увидеть в своём ребёнке уже взрослого человека, которому бы давно пора было начать думать о своём будущем. И женщина всё продолжала жалеть сына, оправдывать его состояние «нелёгким бременем, выпавшим на его долю». Сын, к слову, с одной стороны вполне бы мог взять себя в руки, так как к этому времени уже научился обходиться без того, чтобы слышать чужую речь. Но с другой стороны, поддавшись когда-то своим слабостям, он слишком себя запустил. Теперь в его окружении были всякие сомнительные личности, а сам он уже слишком привык быть оторванным от реальности – находиться в каком-то своём мире.
Отец пару раз заставлял его найти работу, где Иезекииль надолго не задерживался. И медленно, но верно из единственного наследника и гордости всей его жизни Крэйвен-младший превратился для Генри в разочарование. Как это ни прискорбно было признавать. «Ты мужчина, чёрт возьми, или тряпка какая-то?! - в конце концов не выдержал он. – С этим можно жить! С этим можно жить достойно и быть успешным, несмотря ни на что! А ты сломался! Посмотри, во что ты превратился… В овоща!.. В обузу!». Под аккомпанемент рыданий Эмбер отец и сын в тот вечер разругались не на шутку. И почему-то именно тогда Генри будто бы прозрел и, оглянувшись назад, припомнил Иезекиилю всё самое плохое, что мужчина отказывался видеть, слепо следуя каким-то своим убеждениям насчёт сына. Иезекииль выслушал, вернее – прочитал по губам отца достаточно, чтобы понять, насколько велико разочарование родителя. Это стало для него шокирующей оплеухой. Оскорблённая гордость толкнула его на отчаянный шаг – Крэйвен собрал вещи и покинул дом.

Как бы там ни было, отчасти уход из дома пошёл ему на пользу. Но лишь отчасти. Добавилось чуть больше самостоятельности. По крайней мере, Зак более или менее научился обходиться без постоянной опеки со стороны родителей. Перебираясь от одного знакомого к другому, молодой человек был вынужден вновь обрести чувство реальности. У него просто не оставалось другого выбора. Прежде всего потому, что были нужны деньги. Кое-как ему удалось обрести почву под ногами, но он всё равно продолжал искать приюта в своём тихом и мирном уголке где-то в дебрях сознания, подёрнутого туманной дымкой старых-добрых средств расслабления. Постепенно он обосновался в Вашингтоне, где смог себе позволить даже купить небольшую квартирку задешево. Впрочем, какая цена, такая и квартира. Мало того, что сам район далеко не самый безопасный, так ещё и в этих серых обшарпанных стенах не так давно, кажется, кого-то убили.

Иезекиилю 22 года. Проявление способности стало не только неожиданным, но и неприятным одновременно. Всё началось с того, что Иезекииль заметил, как стремительно сокращается время действия эффекта от наркотиков. Он было решил, что организм просто-напросто привык, что установленная доза стала недостаточной. Пробовал увеличить – не помогло. С некоторой опаской и после долгих размышлений, но он всё же перешёл на тяжёлые наркотические вещества. Однако вновь едва ли что-то изменилось. В недоумении Крэйвен пребывал вплоть до того момента, пока не проявилась «визуальная» сторона его способности. Вернее, одного из аспекта его способности, который проявился в самую первую очередь, а именно – исцеление. Зак просто случайно порезался ножом, как вдруг, не успел он отложить нож, порез охватило небольшим пламенем. Продлилось это лишь секунду, может - две. Пламя исчезло, а вместе с ним и порез. Ошарашенный молодой человек, желая проверить, не обманули ли его глаза и не сошёл ли он с ума, уже намеренно провёл ножом по внутренней стороне ладони, на сей раз оставляя более глубокую рану. И вновь тоже самое – по всей длине пореза вспыхнул огонь, а кожа начала стремительно затягиваться. Именно тогда всё стало ясно. Вот почему на него перестали действовать наркотики.

Уже позднее он обнаружил и другие возможности своей способности, однако нисколько не был этому рад. Как, впрочем, не был рад и самому факту наличия у себя подобной сверхсилы. Из-за неё он потерял свою единственный способ забыться. Из-за неё он лишился возможности утолять свою потребность в этом. Он ненавидел эту никчёмную (а тогда она ему таковой и казалась) силу, а потому никак не занимался её развитием. И всё же однажды он сумел найти ей нужное применение. Изначальную идею ему подкинула Джезебел, и она заключалась в том, чтобы по максимуму израсходовать запас энергии, чтобы временно «притупить» действие способности. А дальше и сам Зак развил эту мысль, обнаружив, что можно совмещать приятное с полезным – порезы разной степени глубины и прочие увечья, которые нормальному человеку приносили бы боль и долго бы заживали, в случае Крэйвена и истощали его организм, давая проход действию наркотических веществ, и усиливали желаемые ощущения. И вот он вновь, не успев подняться на ноги, рухнул на дно жизни. Но ему было как-то всё равно. Единственное, о чём он сожалел в те редкие периоды, когда разум немного прояснялся, - так это то, что из-за всей этой истории он лишился Джезебел.

В 2009 году Зак умер, а Иезекииль получил второй шанс и совершенно чистый лист вместо всех пережитых им лет. О том, как так вышло, что он в один прекрасный день очнулся в неизвестном месте и в полнейшем беспамятстве, мужчина не знает до сих пор. Да и вряд ли когда-либо узнает. А случилось всё следующим образом: Крэйвен оказался очень некстати совсем неподалёку от мутанта, чья способность влияла на мозговую активность. Способность свою тот парнишка контролировал из рук вон плохо, а попав в крайне незавидное положение, когда его в буквальном смысле прижали к стенке два бугая, так и вовсе обезумел от страха. И хотя от нескольких ножевых ранений он всё же скончался, тем двум нападавшим, Иезекиилю, выплетавшемуся из бара, и спящему бомжу за углом очень не повезло. В разной степени, но всё же. Впрочем, не повезло – понятие относительное. Помимо шанса начать жизнь с чистого листа мужчина, пусть об этом и не догадывается, получил некоторый сдвиг в лучшую сторону относительно своего нарушенного восприятия звуковой речи. Теперь он понимал, что ему говорят, вновь различал слова. Но речь собеседника звучала теперь для него монотонно и безэмоционально. Он не различал интонации.

Наверное, у него были кое-какие догадки насчёт своего прошлого, когда он обнаружил, например, в каком запущенном состоянии его дом. Он действительно пришёл в настоящий ужас, когда его новый знакомый, Нолан Ортис, который, к слову, и обнаружил его в беспамятстве и помог на первых порах разобраться в самых важных нюансах, подвёз его до нужного адреса. И пусть он неохотно допускал в своей голове эти мысли, всё же, под впечатлением от увиденного, он решил незамедлительно разгрести этот кошмар. Так и началась новая глава в его жизни. С малого – с приведения в порядок квартиры. Параллельно с этим приводилась в порядок и сама жизнь. Постепенно, шаг за шагом, Иезекииль осторожно выкарабкался из прежней трясины, нашёл какую-то работу на первое время. А обнаружив (второй раз) в себе способность, он решил присоединиться к Револьту, где поначалу ему помогли овладеть даром, после чего он остался в организации, чтобы и самому быть полезным и помогать другим мутантам.

Что же касается последствий потери памяти. Ещё до того, как он кое-что узнал о своём прошлом, Иезекииль почему-то не слишком сильно старался докопаться до истины. Во-первых, то вязкое, неприятное чувство, которое возникало всякий раз, когда он пытался что-то вспомнить, пугало его, даже сердце начинало бешено колотиться в груди. А во-вторых, когда он обнаружил, в каком состоянии его квартира, когда узнал, что у него даже нет работы… Иными словами, когда он выяснил, что даже самые основные бытовые и повседневные вещи, которые сопровождают любого нормального человека постоянно, в его случае находятся в состоянии либо разрухи, либо полного отсутствия, он начал опасаться правды о своём прошлом. Боялся узнать нечто такое, что заставило бы его почувствовать глубокое разочарование в самом себе. Так что вместо этого он решил взять себя в руки и просто начать всё заново.