UNUSUAL

there's a niche in his chest where a heart would fit perfectly;
- and he thinks if he could just maneuver one into place.. well then, game over.

Общая информация о персонаже

Полное имя:
Reinhart Kass Ritter-Fairfax // Рейнхарт Касс Риттер-Фейрфакс.
Двойную фамилию считает излишеством, представляясь только второй - британской. Никаких сокращений от имени нет и быть не может.
По жизни обзавелся стольким количеством прозвищ, что мало не покажется. Самые часто используемые, естественно, связанные с «улыбкой Глазко». Из-за нее в Штатах его сравнивали с Джокером, а сослуживцы так и звали - Глазго.
Среди всадников Апокалипсиса «Божественной Комедии» Данте он - Война.

Дата рождения и возраст:
Родился 11 августа 1972 года
Сорок один полный год.

Позиция и должность:
» принципиально нейтрален.
» официальная должность - владелец кабаре 'Vices & Virtues' на Уолл_Стрит.
» неофициальная должность - владелец борделя 'Vices & Virtues' на Уолл_Стрит, прикрытием которому служит указанное выше кабаре.
» палач в «Divina Comedia». Участвует исключительно в казнях людей с именем, которые по его мнению «виновны» в тех или иных прегрешениях.

Семейное положение:
Холост.

Описание способности:
Адаптивная защита - способность организма автоматически подстраивается под любые внешние раздражители.
Механизм способности сложен в теории, но парадоксально прост на практике: тело удивительным образом подстраивается под внешние угрозы, защищая обладателя способности. Таким образом, организм находит способ выжить в самых разных условиях: под водой, в воздухе, в случае падения, физической атаки и даже в случае падения метеорита. Такого рода неуязвимость проявляется интуитивно, без какого-либо желания или вмешательства обладателя.
Действие адаптации приблизительно равно длительности тех условий, которые ее вызывают. То есть физические изменения прекращаются, как только опасность пропадает. Если же мутант находится под постоянным влиянием определенных раздражителей, возможны перманентные изменения в организме.
Что касается управления способностью все сложнее. На контроль чего-то настолько интуитивного уходит достаточно много времени и сил, после чего требуется длительный отдых. Однако в напряженных, стрессовых ситуациях, благодаря химическим процессам в теле, это удается гораздо проще, но и времени на восстановление требуется гораздо больше.
По большей части способность реагирует на физические раздражители, но в связи с различными ментальными угрозами предполагает генерацию временных суб-способностей при необходимости (например: щит от ментальных атак и проч.).
Действие способности не распространяется на естественные физические/биологические процессы.

Используемая внешность:
Tommy Flanagan, x2, x3.

Биографические данные персонажа

Место рождения:
Лейпциг, Германия.
Место жительства:
Вашингтон, США.
Родственники:
Касс Риттер. Отец. Мертв.
Долорес Риттер-Фейрфакс. Мать. Мертва.
Хайнрих Риттер-Фейрфакс. Брат-близнец. Мертворожденный.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - -» First Circle: Limbo;
Их должно было быть двое.
Прижимая к губам серебряное распятие, мать шепчет молитву о душе мертворожденного младенца, зная, что по законам католицизма он навсегда останется в лимбе, не страдая от адских мук, но и не зная благодати небесной. Она закрывает глаза, захлебываясь мольбами, на которые знает ответ, потому что все эти книги с Большими Правилами она знает почти наизусть.
Она винит себя в том, что слишком тянула с идеей завести детей, что не берегла себя во время беременности, что отпустила мужа в командировку, не позволив ему заботиться о себе, а теперь..
Ее мертворожденный сын остался наследником первородного греха, не смытого крещением, и проклят им. Второй сын, к счастью, живой, будет крещен в самое ближайшее время, унаследует всю любовь и всю боль за них двоих.
За будущее своего второго сына молодая мать благодарит всех святых.
Святые, по обыкновению, молчат.
» Second Circle: Lust;
Любовь британской дипломатки Долорес к своей родине можно сравнить только с ее любовью к мужу Кассу - немецкому солдату, его любовью к его родине и их любовью к Богу. Эти чувства в них неестественно велики, пугающи, всепоглощающи и практически материально-греховны. Они воспитывают в них своего единственного сына, оберегая его душу от ненависти и уныния, находя во всех неприятностях какие-то божественные истоки, суля всему завершиться только лучшим образом и только с Божьей помощью.
Мальчишка с ободранными коленями создает впечатление человека, уверенного в том, что он понимает все устройство мира, не смысля в этом ни черта. Он с одинаковой страстью читатет книги, играет с друзьями в «войнушку», заучивает молитвы и чтит все, что необходимо и даже больше.
Две страстные натуры породили третью и взрастили в ней все эти Любови в призме чего-то гораздо большего, чем он сам. И в этом их, только их вина.
» Third Circle: Gluttony;
Риттер-Фейрфакс переполнен впечатлениями. Он ненасытно рассказывает своему лучшему другу обо всех увиденных мелочах, о услышанных историях и легендах. Перед его глазами все еще стоит холмистая земля Шотландии, которая видится ему вовсе не серым дождливым миром, а вселенной, наполненной самыми желанными и самыми невероятными вещами, не то что внезапно ставший неинтересным Лейпциг.
Он хочет вернуться туда, остаться там жить, стать частью того совершенно невероятного пейзажа, который не перестанет вспоминать ни-ког-да. Он впервые понимает неосознанное ранее слово Родина, не справляясь со словами и прибегая к поддержке жестикуляции.
Каждый вечер его кормят обещаниями об исполнении желаний, каждый вечер он засыпает с мыслями о том, что когда-нибудь он войдет в историю, попадет в эти рассказы о рыцарях, даже если для этого ему придется собрать свой собственный круглый стол.
Он бесконечно и окончательно влюблен в ту далекую землю и ее близкий ему дух.
» Fourth Circle: Greed;
Он мечется между родиной тут и родиной там, то оказываясь на кажущейся чужой земле в окружении друзей и близких, то с привычным умиротворением обнаруживая себя в полной гармонии с самим собой за узким проливом Ла Манш. Рейнхарт бы с радостью разорвался надвое, чтобы поровну поделить свои желания на две судьбы, но не может. Он одинаково стремится к обеим сторонам своей жизни и, не получая необходимого, вновь и вновь корит себя за жадность, ранее незамеченную им.
Порой он задумывается о том, как бы все было, будь у него часто вспоминаемый в разговорах с отцом брат, не проживший на земле ни минуты. Что бы было иначе? Каким бы был он сам? Может быть тогда бы ему не требовалось оказываться в двух мирах одновременно, в отчаянном поиске самого себя?
В любом случае, этого он никогда не узнает. Опускаясь с небес на землю, Риттер-Фейрфакс находит в себе силы сделать выбор, кажущийся невероятным.
» Fifth Circle: Anger;
Никому не нужно приезжать, не случилось ничего смертельного, совершенно ничего.
Рейнхарт шутит, что теперь он никогда не будет казаться слишком хмурым. Это был просто выход юношеской агрессии, ничего такого. Зажимая телефонную трубку между ухом и плечом, он смотрит на свое лицо в зеркале на стене, не испытывая ни жгучего гнева, ни обещанного уныния. Он относится к случившемуся с покоянием буддиста, сетуя только на то, что его пожизненная улыбка, растянувшаяся от уголков рта, не получилась хотя бы приблизительно симметричной, а выглядит, как кривая усмешка.
Когда он вернется в училище, его моментально прозовут ‘Глазго’, проникнутся ни то страхом, ни то жалостью, ни то уважением, но никогда не будут относиться так, как прежде. Отныне индивидуальность Риттер-Фейрфакса заключается не в двойной фамилии, которая даже ему кажется нелепой, и не в его внутреннем мире, который все как-то отказываются замечать.
Что ж, теперь он никогда не перестанет улыбаться. Если серьезно, это даже забавно.
» Sixth Circle: Heresy;
Оказавшись в Германии сразу после начала службы в полку Колдстримских Гвардейцев, он не может не оценить иронию судьбы. Служа названной родине, он не теряет возможности видеться с друзьями, оставленными на материке, пока не оказывается в Боснии.
Он ждал страха, ждал нетерпеливости, ждал чего-то большего, чем простое ощущение причастности и пародоксального принятия своей жизни такой, какой она и является. Ему искренне непонятны душевные терзания однополчан (которых презрительно зовет еретиками), которые то и дело ворчат на приказы свыше, словно снисходя до их выполнения со своей надуманной высоты.
Что касается Рейнхарта, он не испытывает ничего постыдного, крепко сжимая в руках оружие, не теряя чести перед долгом. Он знает, что он на своем месте, не требуя и не желая чего-то большего, наконец ощущая свою причастность к чему-то большему, чем собственные желания и потребности.
Вернувшись в Шотландию, он ощущает непривычную для него нехватку чего-то необъяснимого на любимой им земле. Он отчаянно ищет эту утерянную частицу, силясь влюбиться в прекрасную женщину, но, чувствуя обман в собственных действиях, признается себе, что на любовь к кому-то его может просто не хватить. Запас исчерпан. Все давно роздано.
» Seventh Circle: Violence;
В начале тысячелетия Колдстримский полк отправляют в Ирак.
Там, в горячей точке, всего слишком много. Слишком много боли, слишком много жестокости, слишком много плача. Он старается не обращать внимания на этот уродливый переизбыток, чтобы не замечать зияющую дыру недостаточности в понимании своего предназначения.
Потому что впервые, засомневавшись в истинности и правильности войны, сержант «Глазго» задается вопросами названных им еретиков, сетующих на неправильность приказов и переоцененное значение их Большой Цели.
Он бы задал тем, правящим, вопросы, много вопросов, потребовал бы ответы, но.. но ему никто не ответит. На самом деле, даже получи Рейнхарт такую возможность, он бы не стал ничего спрашивать, в очередной положившись на свою несокрушимую веру в его страну, не смотря на все факты, на которые вновь и вновь наталкивался его взгляд.
А потом его перебрасывают в Афганистан.
» Eighth Circle: Fraud;
Говорят, надежда умирает последней.
Сбившись со счету утекающих месяцев, Фейрфакс сбился и со своего пути. Не понимая ни слова в иностранной речи своих захватчиков, он чувствует себя слишком усталым, чтобы продолжать цепляться за надежду о спасении. Даже не зная точно, что о нем забыли, он может предположить, что в военной суете его фамилия просто пополнила списки пропавших без вести.
Заново проходя все круги ада, он силится вспомнить хотя бы одну из своих нерушимых истин, на которых строится весь его мир, но, увы, не может, ощущая себя окончательно и бесповоротно разбитым. И он зол, он чертовски зол на всю планету, на свою родину, на Бога, на самого себя, и он продолжает плевать в лицо своей судьбе, держась разве что за чистоту своего рассудка и несокрушимую ярость, которые затмевают накатывающую удушливыми волнами боль.
Вся его жизнь была обманом, фальшивкой, ложью.. называйте как хотите, Рейнхарт согласится и подпишется под любым определением.
И только когда он потерял свою надежду на долгожданное спасение, судьба преподносит ему неожиданный подарок - собственное тело, измучившись терпеть все эти испытания, красноречиво показало своему обладателю, что пора брать дело в свои руки.
» Ninth Circle: Treachery;
Он помнит все, но не любит ни о чем вспоминать.
За время в плену слишком многое потерялось, слишком многое обесценилось, слишком многое просто умерло. Он признает себя виновным в излишнем доверии всему миру, якобы пропитанному самыми высшими понятиями и готовому к спасению. Выбравшись из плена прямо в руки солдат соединенных штатов, Фейрфакс был вынужден выучить жесточайший жизненный урок: у него больше нет решительно ничего.
Добровольно идя на «предательство» родины, он отказывается от обоих гражданств, перебираясь в Америку, землю больших возможностей и новый дом своих ближайших людей.
Построив кособокую, грубую лачугу на руинах иллюзорной вселенной, он не оставляет старой веры, проклиная Спасителя, не оправдавшего свое имя. Забытый когда-то солдат тяжело хромает на левую ногу, нося звание судьи и палача истинно по-королевски, не без удовольствия казня таких же лжецов, как и те, что отняли у него все и оставили на растерзание судьбе.
Такова его нынешняя Война.

Характеристика персонажа

Интересы, увлечения, пристрастия:
» обожает историю и философию: может похвастаться глубокими познаниями в обеих науках.
» является знатоком классической музыки. Любую другую, к слову, не понимает, а в принципе любой мелодии предпочтет тишину.
» вместо кофе пьет зеленый чай. Вегетарианец.
» от алкаголя пьянеет трудно, курит с двадцати лет. Шутит, что отсутствие табака - худшее, что случилось с ним в плену.
» огнестрельному оружию предпочитает холодное.
Навыки персонажа:
» как бывший военный, обладает всеми необходимыми профессиональными навыками и качествами: физической подготовкой, владением разными видами оружия, необходимой выдержкой, терпением и далее по списку.
» благодаря изложенному выше, может достаточно быстро сориентироваться на местности и выжить в сложнейших условиях.
» про таких говорят «золотые руки»: без проблем починит практически все, что может сломаться.
» водит автомобиль, лихачества на дороге не любит.
» знает два языка, как родные - английский и немецкий. По долгу службы имеет в своем словарном запасе простейшие выражения на нескольких других языках.
» умеет сгибать дистальные фаланги пальцев, не задействовав другие.
Дополнительно:
» обладает исключительной автобиографической памятью (гипертимезия, гипертиместический синдром) — способностью помнить и воспроизводить предельно высокое количество информации о собственной жизни. Помнит каждый день своей жизни в мельчайших подробностях с 1993 года (первая военная операция).
» однако, не страдая от сентиментальности, с радостью избавился бы от львиной доли своих воспоминаний.
» глуховат на правое ухо и хромает на левую ногу - «сувениры» из плена. От проблемы с ногой мог бы избавиться хирургическим путем, но принципиально не делает этого.
» вопреки расхожему мнению, «улыбку Глазго» (шрамы на лице) получил не на службе, а до этого, в уличной потасовке во время обучения в тренировочном пехотном центре в Каттерике.
» по-английски говорит с характерной смесью германо-шотландских акцентов.
» в деятельности «Комедии» принимает сравнительно пассивное участие: «наказывает» только видных деятелей за их грехи, предварительно устраивая что-то отдаленно напоминающее судебные слушания, в которых он судья и палач, а роль присяжных исполняют зрители. Оставляет «улыбку Глазго», как роспись, на всех признанных виновными «подсудимых». Остальное время является сторонним наблюдателем, не испытывая особого удовольствия от пыток и убийств.
» если спит, то ровно пять часов в сутки и просыпается без будильника. Регулярно мучается от бессонницы.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - -Эмоциональность и чувствительность являются своеобразными катализаторами всех процессов внутреннего мира. Это называется «легковозбудимостью», и в этом нет ничего сверхъестественного. Все мы привыкаем к определенным эмоциям, и каждое переживание, рождающее что-то новое в старой палитре, застав врасплох, с легкостью выбивает из колеи. Парализующий страх, беспредельная страсть, жгучая ярость и даже смущение из-за ерунды приблизительно равняются маленькой атомной бомбе под черепной коробкой.
А если это не так?
В «Sin City» кровь белая, словно извёстка или белила, в фильмах девяностых пришельцы истекают синей или зеленой жижей, как клей или вязкая краска, стоит лишь всадить в них пару пуль, потому это и не вызывает должных ассоциаций, только отвращение. Это называется «смещенным восприятием». Мы назовем это «иными ориентирами». Но, в любом случае, если для человека в черноте не кроется страх, а боль не окрашена в насыщенно-бардовый, то все это не играет никакой роли.
Ни одно из определений не подойдет для того, чтобы описать состояние отчужденности и равнодушия. Любые выдуманные безвестными псевдопсихологами варианты предполагают определённую степень заинтересованности диагностируемого в результате, а Рейнхарт вряд ли захочет пожертвовать хоть ничтожным фрагментом собственной души, чтобы получить какие-то профессиональные ответы на не заданные им вопросы. Ему вполне достаточно того ощущения, что возникло, когда он впервые увидел свой мир в призме жестокой реальности, лишенной всякой надежды: белый-белый, слишком бледный и, скорее всего, мёртвый.
Рейнхарт смотрит на мир глазами человека повидавшего решительно все, словно людские выходки его совершенно не удивляют, а скорее утомляют, лучшие годы давно позади, а все грядущие не сулят ничего хотя бы мало-мальски увлекательного. Он и правда знает значительно больше, чем хотел бы и за это знание заплатил непомерную цену, потеряв все, что когда-либо имело для него значение. Побывав в аду и вернувшись обратно, Фейрфакс сохранил не только свою нерушимую веру, но и жизненные принципы, а приняв факт того, что они более не ценятся в этом мире к сведению, он не лишился своего своеобразного благородства и уважения к самому себе, своей трезвости суждений и даже жизненных ориентиров.
К этому сводится весь его жизненный опыт, которым он делится не натянуто, но и не просто, рассказывая то, что по сравнению с которыми философские рассуждения кажутся просто детским лепетом. В принципе говорит редко, немного, но охотно, не выдавая чего-то большего, личного и лишнего для постороннего внимания. Не в его правилах жаловаться на жизнь или становиться жилеткой для тех, кто чувствует в этом необходимость. Он не любит читать нотации, давать советы и даже делать какие-то предположения по тем или иным вопросам, считая, что каждый сам в ответе за свои поступки и решения, веря в судьбу и Божий промысел, за что и ненавидит Всевышнего.
Понятно, что за острым, как кухонный нож, словно тесаком для разделки мяса, взглядом скрывается что-то еще. Рейнхарт на удивление органично вписывается он в картину всеобщего хаоса и разрушения - словно это естественная среда его обитания. Спокойствие и уверенность в каждом действии безраздельно перемежается с неугасающей яростью и вспыхивающей жестокостью.
На самом деле, в Фейрфаксе всегда сочетались несколько диаметрально противоположных качеств. Он, будучи человеком на удивление умным и рассудительным, порой грешит поспешными выводами, особенно основанными на своей безапелляционной вере. Являясь верным другом и считая себя слугой общественности, он всегда оставался человеком недобрым. Будучи способным на сочувствие и сострадание, обладая своеобразным кодексом чести, увы, далеко не всегда задумывается о чувствах окружающих. Никогда не хвастался утонченной душой, стремился поддерживать гармонию с собой, но так и не обратил внимание на ряд изломанных деталей в собственном понимании мироустройства. Его мирок обратился в руины и характерно подгнил изнутри, лишившись своих основ в ту самую минуту, когда он обернулся ложью.
Сегодня Рейнхарт готов признать, что его война оказалось иллюзией, красиво обыгранной фальшивкой. Она окончена, и победитель забрал все, оставив проигравшего солдата на развалинах его собственной жизни без малейшего намека на возможности выживания. Правильно говорят, что еще неизвестно, что легче: на войне быть или после войны жить. Убедившись в своем парадоксальном незнании мирной жизни, Фейрфакс принял другую истину: единственный способ выжить - бесконечно бороться. Но теперь он не считает себя солдатом, не воюет за надуманные идеалы или обесценившиеся приоритеты, служащие лишь красным словцом, а с не должным удовольствием выбирает себе роль судьи и палача, приговаривая виновных во всех смертных грехах в мире к заслуженному исходу. Этим он делает великодушное одолжение обществу, считая своей целью и призванием - очищение земли от подобных выродков, не заботясь о собственной бессмертной душе.
Если Бог есть, то Рейнхарт Фейрфакс с рождения был одной ногой в аду.

Информация об участнике

Chase Monaghan Inc.