Отправлено: 12.01.14 22:54. Заголовок: я встречу ее и спрошу о погоде; 14.09.2013

Henrietta Irwin & James Swarovski
Вашингтон, ресторан "The Palm", улицы;
Неожиданная встреча друзей, спустя столько лет разлуки.. очень неожиданная, особенно для того, кого считали мертвым.

 Отправлено: 13.01.14 13:53. Заголовок: Внешний вид;+белые т..

Внешний вид;+белые туфли на высокой шпильке

цитата:

I watched the world float to the dark side of the moon - After all I knew it had to be something to do with you. I really don’t mind what happens now and then As long as you’ll be my friend at the end. If I go crazy, then will you still call me Superman? If I'm alive and will you be there holding my hand? I’ll keep you by my side with my superhuman might — kryptonite

- Ты видела эту ужасную помаду, которую прикупила Амелия в эти выходные? Ее губы буквально заставляли мой мозг взрываться, а желудок так и просил показать всем мой завтрак. Благо была летучка и я понимала, что это будет не к месту! Клэр. Это была самая близкая знакомая Этты из редакции. У нее были огненно рыжие волосы, спадающие крупными кудрями до самых лопаток. Ярко-зеленые глаза сводили с ума большинство мужчин, которые хоть раз ловили этот взгляд. Длинные ресницы, закрученные вверх добавляли глазам свою дерзость и блондинка до сих пор не понимала, как она может передвигаться по Вашингтону без вереницы поклонников. Но тут, наверное, играл свою роль ее характер. Клэр была классической бестией, с длинным языком и умением взрываться так, что у всех глаза на лоб вылазили.
- Ты совсем не скупишься на комментарии. Ирвин стояла в женской туалете редакции и поправляла макияж. Ей предстояло взять интервью у одного из самых богатых мужчин Вашингтона. Встреча, естественно, была назначена в дорогущем ресторане. Выглядеть надо было соответственно, но Генри не хотела терять свою индивидуальность из-за этого. Поэтому все утро провела у гардероба, выбирая между платьем и костюмом. Блондинка плюнула на все и одела светлые брюки, подчеркивающие ее стройные ноги. Майку и пиджак, красиво подчеркивающий цвет ее кожи. Выглядела эффектно и со вкусом, без лишней строгости и высокомерия.
- Нервничаешь перед встречей с "Я скоро захвачу все отели этого города и вы будете целовать мне ботинки, чтобы я на вас бросил мимолетный взгляд"? Клэр пристроила свою пятую точку на столешницу у раковины и облокотилась на зеркало, смотря на свою подругу.
Девушка усмехнулась, остановив попытку подпудрить лоб и перевела взгляд на рыжеволосую.
- Я же профессионал, о каких нервах речь? С самодовольной улыбкой Ирвин задержала взгляд на знакомой, чтобы вселить в нее веру в свои слова, а потом снова вернулась к своему макияжу. Но она врала. Честно обманывала, что не переживает. Каждый раз отправляясь на интервью руки у нее слегка тряслись, а в голове мешались одни вопросы с другими, лихорадочно пытаясь придумать наиболее интересные вопросы. Повысили девушку недавно, но у нее уже имелся опыт подобных заданий еще со времен первой газеты, в которой она проработала более десяти лет.
- Ну ты хотя бы опоздаешь? Я бы вот так и сделала! Невозмутимо продолжала эту тему Клэр. Ей явно самой хотелось быть на месте Этты, но вслух она этого не говорила. Только вот Генри чувствовала такое за версту. Дружбы между коллегами не бывает, это она уяснила еще давно. Всегда присутствует зависть и желание вставить палки в колеса, если вдруг другая забежала чуть вперед. Положив пудреницу в косметичку, блондинка достала карандаш и принялась подправлять стрелку.
- Думаю именно моя пунктуальность сыграла решающую роль в выборе журналиста для интервью с ним. Пошутила Ирвин, глядя на отражение рыжей в зеркале. Та состроила ей недовольную мордашку, отчего девушка ни могла не улыбнуться.
- И это не свидание, а деловая встреча. Хотя я и на них не опаздываю. Ты все этого не понимаешь никак. Чуешь разницу? Закончив со стрелками, блондинка разглядывала свое отражение в зеркале, решая добавить ли чуть румян. Покрутив лицо, чтобы свет падал по разному, Этта решила, что лишним не будет и начала копаться в косметичке.
- Дорогая, он входит в топ-10 самых завидных женихов Вашингтона. Неужели ты не хочешь произвести на него впечатление и чуть сильнее подчеркнуть свои достоинства одеждой? Указав ладонью на то, как Генриетта была одета, Клэр сложила руки на груди и с вызовом посмотрела на коллегу.
- Нет, мне и без мужчин шикарно живется. Убрав румяны, девушка вооружилась блеском и стала аккуратно покрывать им губы. Последний штрих и можно было выходить. Она всегда приезжала на место встречи за час до ее начала, чтобы успеть разложить бумаги, проникнуться атмосферой заведения и сделать попытку успокоить свои нервы. Хладнокровность - вот чего не хватало ее характеру, но уж что есть, то есть.
- Ты сводишь меня с ума, женщина. Упустить такой шанс для нас обеих. Ты же потом нашла бы кого-нибудь из его друзей, правда? Оголив ряд белоснежных зубов, рыжая спрыгнула со своего места, поняв намерения коллеги уже заканчивать эту беседу в туалете.
А Генри тем временем уже укладывала косметичку в небольшую сумку. Огромная стопка бумаг пугала своей толщиной, но этот мужчина в свои тридцать семь успел столько всего сделать, что Этта, как бы не хотела ни могла проигнорировать и части его действий. Распечатав структуированную биографию этого человека, блондинка составила еще ряд вопросов, которые хотела бы ему задать и разложила все в необходимый ей порядок.
- Все, я побежала. Попытаюсь влюбить в себя всех посетителей ресторана "Palm" и отдать все номера телефонов тебе. Чмокнув Клэр в щечку, блондинка прижала стопку бумаг к груди и вышла из туалета. Ее часы показывали еще полтора часа до встречи, так что спешить было некуда. Но увидев на циферблате дату, девушка чуть было не стукнула себя по лбу ладонью. День рождения отца было именно сегодня. Но из-за интервью она забыла купить и выслать ему подарок. В Англию. Этта так скучала по своей стране. По ее городу, который так сильно отличался от Вашингтона. В глубине души Генри мечтала, что обязательно туда вернется. Сейчас добьется высот здесь и отправится в Лондон. Там устроится в "Guardian" и жизнь можно будет считать удачной. Да и к родителям это было намного ближе. Сейчас максимум на что были способны родственники - это звонки раз в три дня и попытки найти общую свободную дату для встречи. За эти годы виделись они всего четыре раза. Дважды у отца получалось справить Рождество дома и Генри прилетела. Один раз Николас был в Вашингтоне по каким-то рабочим делам. Что это за дела у английского тренера в США, он так и не сказал. И еще один раз блондинка летала на свой день рождения.
Переместив стопку бумаг на левую руку, девушка достала мобильный и нажала пальчиком на контакт "Папа".
- Ангелочек, как ты? Раздался знакомый голос отца и сердце Генри сжалось от того, как у него получалось вложить в ее прозвище столько эмоций. На губах появилась улыбка и на секунду глаза даже прикрылись от радости, смешанной с тоской. И пусть отец перестал быть тем же внимательным папочкой, каким был в ее детстве, любовь к нему все равно жила в ее сердце.
- Привет, папуль. Звоню тебя с днем рождения поздравить. Извини, что подарок задерживается. Мне только что позвонили из курьерской службы, его тебе доставят только в конце недели. Прости. Жалостливо врала блондинка. Сроки доставки ей были отлично известны, поэтому она знала, что у нее есть пару дней на поиски и покупку этого самого подарка и его отправку.
- О чем ты, малышка. Брось заниматься глупостями, я все равно сейчас в Манчестере. На фоне послышался шепот. Голос его помощника Ирвин узнала легко. Сама же девушка садилась в такси, протянув на вытянутой руке стопку своих бумаг. На первой странице которой, ее размашистым почерком было написано название ресторана и время, обведенное в кружочек. Таксист понимающе кивнул.
- Передавай привет Нейтану. И как в Манчестере нынче дела? Прошелся вдоль и поперек по Олд Траффорд? Девушка помнила, как в детстве впервые увидела это место и дыхание у нее сбилось от величины этого стадиона. Оно было настолько огромным! Тогда отец заставил ребят бегать вокруг в качестве разминки, а они легли на зеленую-зеленую траву и смотрели на небо.
- Нет, ангелок, я там еще не был. Мы тут без команды. Как-то уклончиво ответил Николас, отчего Ирвин даже нахмурила брови. Но таксист остановился прямо у входа в "Palm". Протянув купюру, блондинка вышла на улицу и стремительным шагом направилась к двери. На ходу пытаясь перекинуть сумку на сгиб левой руки, а стопку бумаг обнимая правой. Телефон был между плечом и ухом.
- Папочка, я сегодня важное интервью беру. Уже на месте, пора прощаться. Я еще обязательно тебе наберу, хорошо? С днем рождения еще раз! Отец попрощался с девушкой и та остановилась прямо у двери, вытаскивая левой рукой аппарат из-под уха. Только она успела коснуться корпуса телефона, как разкий толчок покачнул ее равновесие. Благо на высоких каблуках стоять Ирвин умела и не упала прямо в своих светлых брюках на асфальт. Но бумаги в ее руке подлетели и после непродолжительного, но красивого полета застелили весь тратуар улицы. Телефон тоже полетел к ним, решив составить компанию.
- Вот черт. Ахнула блондинка, закусив губу. Там же все было разложено по порядку! Быстрым шагом, даже не смотря на виновника или виновницу этой ситуации, Генри опустилась к белым листам и стала собирать их в кучу, пока не увидела черный корпус своего телефона. Яблочко на задней панели ярко мерцало на солнце, привлекая взгляд. Потянувшись к нему, Этта повернула девайс вверх экраном и увидела паутинку, предсказывающую полное отсутствие возможностей к жизни данного аппарата.
- Замечтально. Кинув его со злостью в сумку, девушка вернулась к сбору бумаг с асфальта.

 Отправлено: 15.01.14 23:16. Заголовок: внешний вид, без очк..

внешний вид, без очков;

Если честно, не о такой жизни мечтал этот мужчина, который сидел в самом дорогом ресторане города, и со скучающим видом разглядывал своего собеседника. Иногда, помешивая свой чай с молоком позолоченной ложечкой, он так сильно гремел, что сам, того не понимая, начинал обращать на себя внимания всех посетителей данного заведения. До поры до времени. Пока, не зазвонил мобильный телефон на столе, и не привел Джеймса Сваровски в чувства. На том конце провода послышался недовольный голос наставника, к слову, который, сидел в этом же ресторане и наблюдал за всем со стороны. Френк Адлер хотел, чтобы его «босс» выглядел безупречно, заключил очень выгодную сделку и подружился с Микулушем Селски, польским предпринимателем и одной из больших шишек с толстым карманом. В принципе, Джеймс, а он же и просто Гилберт, понимал, что сам подписал себе такой приговор, и после очередного звонка, решил все-таки смириться со своей участью. Оставалось действовать строго по плану.
— Что ж, господин Селски, — деловым и неподдельно заинтересованным тоном, начал Джеймс. — Какие компьютерные игры вы предпочитаете?
Кажется, бедняга, чуть не подавился чаем с тортиком. Видно, этот вопрос застал Микулуша врасплох и никак не был прописан в его «сценарии». Соответственно было понятно, что он не знал, как правильно ответить, чтобы как-то «угодить» или, может «не угодить» своему будущему партнеру по бизнесу.
— Джеймс, мы, кажется, обсуждали ваши яхты, а не компьютерные игры? — удивленно приподнял бровь тот самый лысый мужичок, со слегка смешными и раскосыми глазами. Потерев свой перстень на мизинце о рукав своего пиджака, Селски улыбнулся во все свои тридцать два зуба и заерзал на стуле. — Ну, если вам интересно.. иногда я люблю играть в косынку, а когда хочется чего-то азартного, то непременно включаю онлайн-покер. Я, знаете ли, как-то раз, чуть там полмиллиона не просадил. Мои ребята вычислили по ай-пи этого мелкого шулера и тогда... — мужчина сделал паузу и кашлянул, видно, тянул время, чтобы не давать Сваровски подробностей своей криминальной жизни. — В общем, тот мальчик, сразу же опустошил свои карманы. У него были такие испуганные глаза. Ты бы видел!
Селски сам вспомнил. Сам пошутил. Сам посмеялся. Джеймс только слегка усмехнулся, подумав про себя, что было бы неплохо начать самому выбирать партнеров для бизнеса, нежели это будет делать кто-то другой, совершенно не зная человека в целом. Как-то незаметно, мужчина отвернулся в сторону, чтобы поймать Френка глазами, и, скорчив ему недовольную гримасу, с лицемерной улыбкой вернулся к предполагаемому партнеру.
— Так вот, яхты, — вернулся к вопросу Селски, протирая салфеткой свои мокрые, от слез смеха, глаза. — Как насчет сотрудничества с моей рекламной компанией? Ваше производство делает изысканные суда, которые входят в пятерку лучших брендов. Мы сделаем на вашей «Пандоре» замечательный фуршет, заманим туда деловых личностей, будем толкать мои услуги и рекламировать ваших «морских крошек». Вы не пожалеете, Джеймс!
Снова эти яхты. Гилберту приходилось не только мириться с личностью, которую он сам себе приписал, но и «хавать» все интересы этой поддельной шкуры. Интересоваться яхтами и другими судами, было как-то не очень интересно, особенно, если по образованию ты археолог и мечтал всегда вести раскопки в Египте, нежели сидеть по дорогим ресторанам и кушать фуа-гра. Поэтому, мужчина понимал настоящего Сваровски, когда нанял Найтрея для того, чтобы тот заменял его на скучных беседах, а сам проводил свободное время на песочном пляже, в окружении симпатичных барышень. Естественно, после смерти своего богатого двойника, на какое-то время, Гилбер унаследовал не только целое состояние, но и неинтересных бизнес партнеров, которые лизали тебе задницу, или же ты был вынужден лизать им. На данный момент, было непонятно, кто и перед кем готов ползать на карачках, но то, что собирался сделать мужчина, покажет, кто на самом деле нуждался в этом контракте.
Бросив на красивую скатерть круглую сумму денег за свой деловой обед, Джеймс стал подниматься из-за стола, попутно застегивая пуговицы на своем пиджаке. Краем глаза, мужчина заметил, как задергался Френк, и с каким удивленным выражением лица застыл Микулуш.
— Господин Селски, вы очень интересный собеседник, но явно не для моего окружения, — Сваровски протянул свою руку через стол, чтобы одарить своего неудавшегося партнера, рукопожатием напоследок. — Я, вот, между прочим, играю в Поинт Бланк, а не косынку. Не сойдемся. Определенно, не сойдемся.
Огорченно покачал головой, и наигранно обиженно надув губы, мужчина развернулся на сто восемьдесят градусов, и ушел в сторону выхода, так и не дав высказаться Микулушу. Когда Джеймс подходил к гардеробу, в его руке зазвонил телефон. Снова. Не надо быть экстрасенсом, чтобы понять – чье имя сейчас высветится на экране.
— Ты.. ты..!! — буквально шипел в трубку Адлер, явно, стараясь не привлекать к себе внимания всех посетителей, и ошалевшего Селски. — Ты что сделал? Это настоящая золотая жила!! Да, Джеймс Сваровски никогда не позволит себе уйти от партнера, только потому, что тот не играет в компьютерные игры!. А ну-ка, быстро вернулся и.. и извинился!! Псих!!
Настоящий Гилберт Найтрей, просто не мог сдержать улыбки, и мимолетно подмигнул в сторону Френка, который вовсю сверлил его ненавистным взглядом. Что ж, пусть злится, потом все равно простит!
— Френки, дружок, чего ты так завелся? — прыснул Найтрей, накидывая на себя строгое пальто одной рукой, второй придерживая телефон, — и при всем этом, продолжая свое движение в сторону выхода. — Я отказал ему вежливо и почетно. Уверен, сегодня ночью он побежит пробивать в гугле, что такое Поинт Бланк. Найдет, поиграет в него, а потом – на коленках прибежит с контрактом. Слушай меня, я рублю фишку в бизнесе.
— Какую фишку ты там рубишь, проклятый археолог??! Ты будешь рубить фишку туристам у Сфинкса в Египте, а здесь – ты всего лишь двойник, очень глупый и самоуверенный!! Вернись!
— Нет! — не сдержал громкого смеха мужчина, совершенно не обидевшись на предположения о Сфинксе. — Вызови мне, лучше, моего водителя, и сам подтягивайся.
Застегивая свое пальто одной рукой, лже-Джеймс готов был признать себе, что совершил сегодня кучу ошибок, но не хотелось их исправлять, ибо, это будет унижением, особенно перед толстяком Селски. Пытаясь отключить мобильный, который, к слову, заел, мужчина не заметил, как вышел на улицу и, кажется, попутно успел кого-то толкнуть. Оторваться от дисплея, Сваровски заставил громкий шелест бумаг, падение чего-то тяжелого на асфальт, и женское восклицание «вот черт». Бросив свой аппарат в карман пальто, Джеймс сразу же кинулся помогать светловолосой барышне, которая старалась собрать свои вещи, и самой не потерять равновесие. Никогда мужчинам не понять фишку: зачем женщинам носить туфли на высоченных шпильках? На них, вообще нереально сохранить равновесие и не упасть. Что ж, эта незнакомка, просто мастер каблуков, и ловко устояла, не позволив себе составить компанию тем бумагам, которые не смогла удержать в руках. И все это из-за психопата Джеймса!
— О, уважаемая, прошу прощения! Честное слово, бежал из этого ужасного ресторана и оглядывался, как бы меня не затащили обратно, — мужчина попытался искренне быстро извиниться, попутно приземляясь на корточках возле девушки, и помогая собирать ей вещи.
Краем глаза, он успел уловить разбитый телефон, который белокурая кинула в свою сумочку, явно, огорчившись тому, что вещь испорчена. Укол совесть быстро кольнул Сваровски прямо в бок, и он сморщился, не от того, что яркое солнце било по глазам, а потому что было жаль незнакомку.
Собрав все оставшиеся документы в кучу, Джеймс убедился, что на асфальте ничего не осталось, и тут же выпрямился во весь свой полный рост. Аккуратно складывая бумаги, он мельком уловил какие-то вопросы, которые больше были похожи на материал к интервью, - уж мужчина-то об этом знал все, и не мог ошибиться. Журналистка и не к нему? Обидно. Надо поинтересоваться у Френка, когда и его подопечный начнем общаться с журналистами, а то все лавры всегда доставались настоящему Сваровски.
— Держите ваши бумаги, — протянул мужчина, сосредоточившись только на том, что там написано, а не глядя в глаза журналистке. — Я видел ваш телефон, и, честно, могу купить вам новый. Вы только скажите адрес, и я вышлю его вам.
Он все-таки поднимает глаза и.. сильно удивляется увиденному. Кажется, перед ним, собственной персоной, стояла Генриетта Ирвин. Не просто журналистка. Не просто девушка. Подруга. Подруга из далекого прошлого не Джеймса Сваровски, а погибшего Гилберта Найтрея. Что делать? Надеяться на то, что Этта не так сильно будет вглядываться в лицо виновника всех ее бед.

 Отправлено: 16.01.14 13:16. Заголовок: На протяжении нашего..

На протяжении нашего жизненного пути его пересекает множество других людей, и девяносто девять из сотни не оставляют в нашей жизни и следа, не больше воспоминаний, чем мимолётное дуновение ветерка. Но сотая по счёту встреча может перевернуть нашу жизнь, как ураган, смести её с привычного пути, после чего она потечет уже в совершенно другом направлении.

Ирвин вытянулась на всю позволяющую ей длину, чтобы дотянуться до дальних листов биографии, когда человек, который послужил причиной этому бедствию,заговорил. Мужчина. Очень мило. Легкое раздражение поселилось внутри девушки. Ну надо же было так. Такое важное интервью, а теперь у нее целая куча не подготовленного до идеала материала. Да ей теперь весь этот час потребуется, чтобы разложить снова все по местам. Как же хорошо, что у нее есть привычка приходить раньше.
- Так и скажите, что просто не смогли позволить себе оплатить счет в этом дорогущем ресторане и теперь убегаете от охранников. Пошутила Генри, хотя внешне могло показаться, что это признак недовольства. Ну что же, пускай мужчина считает, как хочет. В конце концов, он разрушил плод трудов ее последних нескольких дней. Этта, наконец, дотянулась до дальних бумаг и, приложив все усилия, вернулась к прежнему положению, держа нужное равновесие на каблуках, чтобы здесь же не упасть на свою пятую точку. Благодаря этому ракурсу, блондинке стало видно виновника, хотя тот находился полубоком к ней. Но оценить дорогую ткань пальто и брюк это не помешало. Краем глаза, она заметила, как блестят его начищенные ботинки одной из самой дорогих марок обуви. Девушка не поленилась закатить глаза. Шутка, очевидно, была не совсем уместна для такого богача, но сейчас Ирвин это было совершенно не интересно.
Очередная попытка собрать все части биографии увенчалась успехом и вот у нее на коленях уже лежит большая часть бумаг. Посмотрев на них, девушка чуть не застонала от негодования, но вовремя отдернула себя от этого театрального жеста и выпрямилась во весь рост. Взяв сумку под правый локоть, белокурая попыталась разложить все листы в одну четкую стопку, чтобы хотя бы свиду все это казалось более или менее заранее приготовленным.
- Спасибо. Не глядя на мужчину, девушка сложила сверху еще одну часть, крутя в руках стопку. Ее раздражение все еще имело место быть, но уже не настолько клокотало в душе. В конце концов, она же сама структурировала все это, значит, в этот раз должно тоже получиться, хоть и в наиболее меньшие сроки.
- Да что вы? Новый телефон? Генри с легким привкусом раздражение рассмеялась, поднимая левую руку так, чтобы увидеть время на часах. Сколько у нее оставалось до встречи?
- Знаете, а давайте, только с учетом морального ущерба, модель поновее. Да с красным огромным бантом. Пойдет? Этта удостоверившись, что еще час у нее есть на все-провсе, наконец, подняла глаза на мужчину, стоящего напротив. Усмешка медленно сползла с ее лица. Хлопнув ресницами, она смотрела прямо на лицо мужчины. Сердце забилось настолько часто, что девушка забыла, как дышать на некоторое время. Ее глаза расширились, а ротик приоткрылся в немом удивлении. Перед ней стоял ее друг детства. Какого детства, ее самый близкий и родной человек за всю жизнь. Но вот неувязочка, он же погиб. Умер шесть лет назад. Она вместе с его родителями искала своего друга на протяжении года. А потом долгое время оплакивала его память. Очень долгое время. Да и прекращала ли вообще? Первый раз в жизни, Ирвин обрадовалась своей любви к фотографиям, потому что до сих пор в ее комнате стояло их совместное фото, как память. Периодически находясь в тумане собственных мыслей, ей казалось, что его вообще не существовало в ее жизни, что это все была игра ее воображения. Знаете этакий друг, которого придумывают одинокие люди. Но эти фотографии, где двое лучших друзей улыбаются в объектив, были доказательством, что когда-то жил человек, которому Генри могла доверять все на свете.
Наконец, Этта смогла выдохнуть и потом истерично, будто бы находилась в запертой комнате, где уже не так много кислорода, набрала его обратно в легкие. Девушка шумно задышала, так как голова стала кружиться. Толи от эмоций, толи из-за того, что задержала дыхание от шока. Сощурив глаза, блондинка стала внимательно всматриваться в черты лица мужчины напротив. Может быть это галлюцинации? Может ей это кажется? Просто очень похожий человек? Блондинка остановилась на глазах мужчины. Они были точно такими же, какими она запомнила. Это взгляд ее лучшего друга. Врать может все, что угодно, но только не глаза. И не ощущения.
- Гилберт. Выдохнула медленно она имя самого близкого человека. Голова еще больше закружилась. Ей ведь казалось, что больше никогда в жизни ей не придется произносить это имя по отношению к живому. Ей было сложно принять его смерть, но в итоге, с огромной пустотой в сердце, белокурая смогла это сделать.
Глаза спустились с его лица по фигуре, которую теперь она узнавала. Это был точно он, Ирвин не ошибается. Да, теперь он одет в дорогой костюм, на котором пуговицы блестят в унисон с туфлями, но это все еще Гилберт! Не было сомнений. Оставалось множество других вопросов. И пусть в сердце разливалось тепло оттого, что она встретила призрака из прошлого, но в голове все еще не укладывался этот факт.
- Как? Поч… Этта не договорила один из миллионов вопросов, потому что их настолько много, что вряд ли сейчас найдется столько сил, чтобы их задать. Она крепко сжимает стопку бумаг, до такой степени, что подушечки пальцев бледнеют, но организм требует перезагрузки. Лицо ее побледнело, а губы дрожали, потому что мозг упорно не мог найти ответы на все ее вопросы. Главный, из которых был, «За что?» Нельзя было снова уронить все содержимое на асфальт. Генри не может выглядеть такой дурачкой. Но руки опускаются от груза всех ощущений, что смешались внутри. Наконец, проснулась злость. В ней заклокотал вулкан негодования и непонимания, почему мужчина поступил именно так. За что сотворил такое с родными и с ней. Почему не смог все объяснить. Ее брови сдвинулись в гневной гримасе. Этта вдруг захотела наброситься на человека напротив и влепить ему хорошую пощечину за всю ту боль, что причинил ей он своим поступком. Поднять руку, размахнуться, как следует и оставить на его щеке красивое розовое пятно, которое будет ныть, гореть и мешать нормальному существованию на протяжении какого-то времени. Пусть это даже не будет даже частью той боли, что причинил ей он, но может самой белокурой станет от этого легче. Но руки не слушались хозяйку. Они продолжали висеть вдоль тела, все еще под впечатлением встречи. Голова перестала кружиться и заработала, как и должна у журналиста.
Может он потерял память? Перед тем как машина взорвалась, Гилберт успел выскочить, но в итоге забыл, кто он и любую часть своего прошлого? Но его целеустремленная натура смогла найти способ жить дальше и построить все снова. Прямо как в каких-то нелепых фильмах, но такое же бывает в жизни, ведь так?
- Ты… Слабым голосом произнесла Генри, но потом прикрыла на секунду глаза, собираясь с силами и, откашлявшись, продолжила.
- Ты меня не помнишь? Приподняв одну бровь в качестве подтверждения того, что она спрашивает это, а не утверждает. Девушка снова внимательно взглянула на его глаза, желая увидеть нотки узнавания. Нет, блондинка жаждала этого. Не хотела. Это было необходимо. Ведь перед ней стоял Гилберт. Она была уверена. Глаза, собственные чувства - не оставляли и тени сомнения. Даже голос, на который Генри сначала не обратила внимания, был его! И если потребуется, Ирвин будет доказывать это до последней капли крови. А уж упрямство является ее вторым Я.

 Отправлено: 19.01.14 22:25. Заголовок: — Господин судья, я ..

— Господин судья, я протестую!
— Почему?
— Потому что это ломает всю мою защиту! ©

Это был тот самый момент, когда забываешь дышать и не замечаешь этого, будто бы все так и надо. Встреча с прошлым, всегда заканчивается; или сильными объятиями, или пощечиной, или поцелуем. Все зависит от того, в каких отношениях вы состояли с этим человеком. Но что мог сказать Джеймс? Какие связи еще остались у него с Генриеттой? Прошло шесть лет, а будто бы целая вечность. И нельзя сказать наверняка.
Она выглядела потрясающе. Ее белокурые волосы аккуратно струились по плечам, а безупречно выглаженные пиджак и брюки – говорили о строгости и сильном желании выглядеть самым лучшим образом. О, черт! Конечно, Этта Ирвин всегда была любимицей парней в школе, чего не скажешь о ее пропащем лучшем друге, который сох по ней, но стеснялся в этом признаться, - боялся, что разрушит эту нерушимую дружбу всего одним своим жестом (поэтому, и девушек-то толком не было). И, вроде бы, Гилберт Найтрей давно не тот слабый мальчишка, с комплексами ботаника за плечами. Впрочем, Гилберта Найтрея даже нет в живых. Только Джеймс. Джеймс Сваровски.Что же, если пришлось принять эту злосчастную маску и с головой окунуться в шкуру другого человека – нельзя было все пустить на самотек. Потому, все что оставалось делать мужчине, так это с горечью любоваться прекрасной дамой перед сомой, пока та этого не видит.
В этот момент, Ирвин пыталась шутить, высказалась, на его реплику о побеге из ресторана, немного остро и, явно, хотела поддеть. По-крайней мере, так показалось Джеймсу, на что ему пришлось только усмехнуться и запустить свою свободную руку в карман пальто.
— Пожалуй, вы правы. Все так и было! — подтвердил Сваровски и улыбнулся, глядя на барышню сверху вниз. — Решил облапошить одного своего партнера, но не получилось.
В своем деловом тоне, он сразу же узнал знакомые нотки настоящего Джеймса, от чего в момент стало как-то не по себе. Он не мог позволить себе разговаривать с Генри в подобном тоне, но и никак не хотел выдавать себя с головой, стараясь думать о том, что она его не узнает – просто выхватит свои бумаги и убежит туда, куда и хотела. Но стоило ей вытянуться во весь свой рост, Сваровски быстро почувствовал себя мелким, при своем-то росте сто семьдесят, - а белокурая мало того была высокой, так еще и надела высоченные каблуки. Ох, снова этот комплекс! Господи, Джеймс Гилберт Найтрей-Сваровски, эта барышня никогда на тебя не посмотрит, ей нужен кто-то повыше, так стоит ли позориться и выдавать себя с головой? Нужно продолжать играть другого человека, чтобы не вызывать особых подозрений. Но это было так трудно! Все-таки, верно говорят, что первая любовь не забывается, а Ирвин была как раз самой первой и настоящей, - хоть она об этом и не знала.
— А вы знаток своего дела, — мужчина не сдержал любимого звонкого смеха, и просто одобрительно кивнул. — Знаете, я думаю, красный цвет вам подойдет, но.. почему именно красный? Поверьте, девушки с вашим цветом волос, очень любят розовый.
Нет, он не принял ее за манерную и легкодоступную блондинку. Сваровски вообще никогда не считал Гериетту пустышкой. Она была из тех сильных женщин, которые знали, чего хотят добиться от этой жизни. Но, даже этот факт, все равно не отвечал на главный вопрос мужчины: как так получилось, что из всех городов США, она выбралась именно в Вашингтон? Наверное, это какая-то нелепая судьба Гилберта, которая пытается любыми способами напомнить ему о настоящей шкуре, ибо, в последнее время, тот начинал забывать свою биографию, полностью окунаясь в атмосферу золотого мальчика, которому с самого детства в руки плыло абсолютно все. Эта шутка про розовый цвет, уже говорила о том, что мужчина ведет себя нагло и не сдержанно, при этом, на его лице играет весьма миловидное выражение противоречивое его колким словам. Все было подделано для того, чтобы эта барышня обиделась, развернулась и ушла. Никаких больше встреч! Гилберта Найтрея нет! И не будет больше. Его возвращение повлечет за собой шлейф неприятностей, и нанесет еще больше увечий семье, чем, то легкое потрясение, от потери своего ребенка. Но Этта, словно игнорировала посланные мелочные флюиды богатого мужчины, и сделала так, как ей захотелось. Она посмотрела на него. Нет, не так.. она посмотрела сквозь него своими холодными, как лед, глазами. Сдержанная улыбка сползла с ее лица, а ее губы превратились в очень тонкую линию, будто бы ей хотелось кричать, но терпела. В этот момент, тот камень с души, который вроде бы упал, вновь оказался на прежнем месте, и Сваровски сам прекратил ухмыляться, стараясь отвернуться или увлечься своим телефоном.
Он пропускает мимо ушей свое настоящее имя, точней.. делает вид, что не расслышал. Обеспокоенно тыкает пальцами в знакомый номер, чтобы поторопить своего шофера, которого должен был вызвать Френк. Либо, Адлер забыл, либо уселся за стол к Селски, и пытается надуть ему в уши версию о том, что Джеймс Сваровски в последнее время невменяем, из-за кризиса среднего возраста. Не рановато ли для него? В любом случаи, наставник всегда отличался своим длинным языком и мог заболтать кого угодно. Ох, это умение сейчас бы пригодилось мужчине, чтобы как-то оторваться от девушки, которая не унималась, и решила до конца ворошить прошлое.
Она тщательно подбирала слова, но обрубала их, так и не составив в длинное предложение. Видно, выискивала подходящее логическое объяснение всему тому, что видела перед собой. Но чтобы не дать Этте вылить на него поток горькой информации, Джеймс прикладывает указательный палец к своим губам (тише!), и пытается дозвониться своему шоферу. Когда тот лениво отвечает, что уже едет, Сваровски быстро бросает свой телефон в пальто и вглядывается в дорогу, чтобы увидеть знакомый автомобиль, и не прошляпить его. Но хранить молчание перед барышней, которая спросила уже о том, помнит ли он ее, было уже как-то неуместно.
— Что вы спросили? — мужчина наигранно хмурится, и делает вид, что пытается в голове прокрутить моменты назад и понять, чего хочет от него эта женщина.
— Помню ли я вас? Вряд ли. Я немного подглядел листки с вашими вопросами, увидел логотип газеты, на которую вы работаете, и понял, что ни разу не давал туда интервью, — он пожимает плечами и пытается улыбнуться. — Вы, наверное, начинающая журналистка? Я уверен, что вы проделали отличную работу, раз выбрались на встречу к такому влиятельному человеку, имя которого, я стараюсь не упоминать всуе. Знаете ли, конкуренция.. она всегда меня угнетает.
Вынув руку из кармана своего пальто, Джеймс небрежно ее протягивает Генриетте, но тут же отдергивает себя от этого, ибо видит, как девушке не легко удержать сумочку и толстую стопку перепутанных бумаг. Стараясь сохранить холодное выражение лица, мужчина представляется, чтобы полностью убедить ее, и себя заодно, что Ирвин приняла Сваровски не за того человека.
— Я, кстати, Джеймс, — он не решается на полное имя, считая, что Этте лучше его не знать. — Было бы неплохо, если бы вы оставили мне свой номер и адрес, чтобы я мог знать – куда высылать тот самый телефон с красным бантом. Красный.. точно красный? Я, все-таки, хотел бы розовый.
Его улыбка так и не сползает с лица, будто бы все так и надо. Безупречная и лицемерная игра. За это, пожалуй, должны были дать «Оскар». Но, самое ужасное, когда ты знаешь человека очень хорошо, нельзя быть спокойным, ибо.. Генриетта Ирвин никогда не верила в обычных двойников, которые могут быть идентичным друг другу. Что тут говорить? До последнего и сам Гилберт в это не верил, пока охрана не привела его к Джеймсу. Но не стоит об этом факте говорить девушке, хотя.. так хотелось. Да и вообще, многое сейчас хотелось применить по отношению к ней. Но нельзя. Уже нельзя.

 Отправлено: 20.01.14 14:05. Заголовок: Гилберт. Это был он,..

Гилберт. Это был он, даже когда мужчина разговаривал по телефону, блондинка внимательно наблюдала за языком его тела. Ладно бы, он мог попытаться врать кому-то другому, но девушка была рядом с ним на протяжении очень многих лет. Большей части своей жизни. Он взрослел вместе с ней, превращался из мальчика в парня, а потом в мужчину. Генри знала любое его движение и манеру разговора. Да, было что-то новое и другое во всем этом, но основа, на которую накладывалось это, была ей знакома. Этта была уверена и чувствовала, что перед ней ее лучший друг, который пытался быть не тем, кто есть на самом деле. Или же просто не помнил, кто такой Гилберт Найтрей. Но от того, как этот деловой человек отреагировал на ее искрению реакцию, внутри взорвался вулкан. Ее растерянность и удивление стерла лавина, оставив за собой лишь пепел и воспоминания. Глаза загорелись огнем недоверия и желания вывести человека на чистую воду. Она не знала, почему ее друг ведет себя таким образом, не понимала, за что он так с ней, но сейчас перед ней стояла одна задача – узнать правду. Может быть, в ней играли жилки журналиста, но, скорее всего, это было проявление характера Ирвин. Ненависть ко лжи и потребность к справедливости. Гилберт приложил палец к губам, указывая ей, чтобы белокурая прикрыла ротик, от чего лишь добавил раздражение в ее итак шаткое спокойствие. От удивления она издала «ха», а глаза расширились, не понимая, откуда в ее друге столько напыщенности и высокомерия. Выпрямившись, девушка взяла себя в руки и подняла подбородок выше, испепеляя взглядом мужчину.
Ко всему прочему домешалось его мнение о ее профессиональных навыках. Может быть, будь Генри не способна сдержать свои амбиции, то повелась бы на оскорбление о начинающей журналистки, но вместо этого ее заинтересовала фраза о том, что интервью он ее газете не давал. На губах Этты появилась хитрая улыбка. Ну что же, дорогой ресторан, партнер, шофер – кажется, Гилберт стал весьма важной шишкой в Вашингтоне. Это же ей и на руку, намного проще нарыть информацию о его жизни. Оставалось только надеяться, что редактор "Washington Blade", однажды, действительно, не отправит ее к нему. Будет не совсем удобно после подобного разговора, вести себя как профессионал. Сейчас же, она просто была девушкой, которую этот напыщенный тип встретил на улице. Пока же блондинка уже точно знала, чем займется, как только закончиться это интервью, которое уже перестало быть ей таким интересным. Осталось только узнать с чего начать поиски информации о данном объекте. Ей нужно имя. И вот, словно, услышав ее желание мужчина представляется. Правда, не совсем так, как ей было нужно.
- А я не знала, что элита Вашингтона предпочитает ограничиваться именами. Или начинающая журналистка имеет право называть вас всего лишь Джеймс? Блондинка подняла вопросительно одну бровь. На ее лице не было улыбки или даже тени ее. Все тело Ирвин говорило о напряжении и собранности.
- Я Вам не девушка из клуба, так что давайте соблюдать правила приличия. Я Генриетта Ирвин. Запомните мое имя, Джеймс, потому что скоро оно будет встречаться в Вашей жизни чаще. Я журналист. И Вы мне не нравитесь. У каждого есть темные углы, и теперь я считаю своей миссией добраться до правды, которой слишком мало в Вашей жизни нынче. Она говорила спокойно, наклонив голову набок и внимательно наблюдая за реакцией на ее слова Гилберта. Уж он-то знал, что блондинка всегда докапывалась до того, что ей было надо. Ему не захотелось теплой и нежной встречи со своей старой подругой, сам мужчина предпочел устроить фарс, ну что же сыграем по этим правилам. Возомнил из себя боссом ситуации, ну хорошо, видимо слишком привык к лижущим его задницу людям, Ирвин была не такой. Встречай, милый друг, те стороны Генри, с которыми ты раньше не имел дело.
- Ну можете выслать мне телефон на адрес работы. Думаю, пользоваться Гуглом Вам не придется. Помощница отлично справиться с такой маленькой задачей, если Вы, конечно, нанимали ее за умение выполнять свою работу за столом, а не под ним. Вот этого Этта не планировала и даже немного испугалась произнесенных ей фразы. Какое ей дело, что делает его секретарша. Никогда девушка прежде не лезла в личную жизнь лучшего друга, но долгая разлука и его ложь, пробудили в ней… что? Ревность?
Неуместность ее фразы, грызла совесть, но извиняться перед лжецом не было никакого желания, поэтому, вернув лицу прежнюю враждебность, блондинка снова перешла в положение наступления.
- Не думала, что настолько поверхностное мнение о блондинках еще витает в воздухе такого города, как Вашингтон. Вы росли где-то в захолустьи? Мой мозг еще борится и сейчас больше предпочитает красный цвет. Кстати говоря, розовый девушка просто ненавидела. И дело было даже не в стереотипах, которые моментально накладывались на белокурых в одежде этого цвета, просто ей не нравилось. Глаз не радовало, поэтому она и избегала его даже в мелочах. И Гилберт это тоже знал. Этта помнила, как он подарил ей на какой-то праздник розового зайца с огромными ушами. Эта мягкая игрушка стала со временем любимой у Генри, даже не смотря на цвет, но, пожалуй, это было единственное, что девушка приняла, не смотря на значительный недостаток. Белокурая, правда, на будущее сообщила лучшему другу, чтобы больше не рисковал с этим.
Повернув голову к дороге, журналистка попыталась угадать автомобиль, который так рьяно ждал мужчина. Интересно, он так спешил сбежать от нее или просто опаздывал на встречу? Но машину белокурая решила дождаться. Номер очень поможет в ее личном расследовании по поводу этой личности. Генриетта снова посмотрела на лучшего друга, пытаясь найти хоть одну деталь, которая бы смогла пошатнуть ее уверенность в том, что перед ней был Найтрей. Хотя бы маленькую, чтобы не испытать разочарование и предательство от того, которого она так любила и, которому так верила. Ирвин похоронила человека, который всегда был для нее открытой книгой, того, к кому она всегда могла придти и услышать совет, тот, который всегда был готов повеселиться с ней и увидеть ее душу до самой глубины. Не была девушка готова к тому, чтобы принять факт, что это все погибло вместе с Гилбертом. Но кажется зря…
- Видимо ваш шофер не так уж и спешит. В Вашингтоне слишком плотное движение, придется пообщаться со мной еще немного. На его лице красовалась будто бы вечно приклеинная нахальная улыбка, которая раздражала и не была настоящей. Никогда Ирвин не замечала в своем друге такого таланта в актерстве. Да, бывали моменты, когда он обманывал ее. Например, когда помогал ей перебарывать свои страхи. Однажды, она сказала, что боится высоты. Парень отреагировал быстро, помог ей его перебороть, вот только свои условия соглашения так и не выполнил. Они тогда не общались неделю. Генри злилась, а Гилберт давал ей время успокоиться и выпустить пар. Он вообще отлично чувствовал необходимую ей линию поведения. Кроме, пожалуй, вот этого момента. Найтрей был спокоен в своих движениях, но Этта прекрасно понимала, что эти минуты его общества нельзя терять даром, это время, чтобы узнать побольше необходимой ей информации.
- По манере Вашего общения, смею предположить, что Вы занимаетесь чем-то в развлекательной сфере высшего общества данного города. Любите дарить радость людям, Джеймс? Состроив умилительное выражение лица, говорящее «как это мило», на самом деле, девушка понимала, насколько это противоречило убеждениям и уму ее друга. Он любил историю и мечтал отправиться на раскопки, а вовсе не передвигаться по торжественным приемам с бокалом шампанского. У него не было никогда желания натягивать фальшивые улыбки на лицо, как например та, что сейчас была на его губах. Нет, Гилберт умел отлично находить общий язык с людьми и так же неплохо справлялся с тем, чтобы ставить собеседника на свое место, но это вовсе не доставляло ему того удовольствие, которое грело сердце и радовало натуру. Ее лучший друг оброс ложью, словно плесенью. Все вопросы, что крутились в ее голове сложились, наконец, в один самый главный – зачем он стал тем, кем не является на самом деле, делал то, что не приносило счастья?
Она узнает правду, Генриетта Ирвин узнает ответ на этот вопрос во что бы то ни стало.

 Отправлено: 16.02.14 14:51. Заголовок: Она была напряжена и..

Она была напряжена и это видно. Это не могло не напрягать и самого Джеймса, мужчину, который пытался вести себя спокойно и думать, что любое прошлое Гилберта Найтрея, было похоронено шесть лет назад в далекой Англии. Соответственно, если родители сделали это, то не должны остаться сомнения по поводу второй жизни, и думать, что старая жизнь будет тянуть тебя за галстук в пучину воспоминаний.
Сваровски всегда представлял эти дивные дни, когда он все-таки столкнется с кем-нибудь из прошлого Гилберта и просто не сможет опустить свои глаза. Ему казалось, что это просто, когда надеваешь на себя маску другого человека, всецело отдаваясь ему и следуя его порывам. И, кажется, ничто не сможет вытравить тебя из поставленного образа; будь эта мама или любимая женщина перед тобой. Мужчина пытался определить, кем же для него являлась Генриетта Ирвин. Не было сомнений, что для Джеймса Сваровски она – никто. Но когда ты знаешь практически каждый цвет ее локона, рост и даже предпочтения, очень трудно играть роль незнакомца. Впрочем, кажется, ему это с блеском удалось, судя по реакции девушки, которая переключилась на его имя и очень хотела узнать подробности персонажа, что стоял перед ней.
— Элита Вашингтона? — усмехнулся мужчина, смакуя это словосочетание так, словно ему только что рассказали смешной анекдот и ему хочется его запомнить. — Ну, уж нет, милочка, — он грозит ей пальчиком, не стирая со своего лица улыбку. — Я больше, чем просто элита.
Делая такое смелое заключение, что, в принципе верно, Сваровски даже не стесняется в открытую разглядывать фигуру перед собой. Стройна, умна, сексуальна и очень дотошная. Чтобы он не делал и чтобы не говорил, с журналистками всегда сложно, а это значит, что как только он покинет сие место, мисс Ирвин начнет свое одиночное расследование о темной фигуре «элитного Вашингтона». И что же она там найдет? Правду. И ни одного намека на Гилберта Найтрея. О, бедная моя девочка, подумалось ему, эта встреча не должна была состояться.
Стоило только подумать о дотошной журналистке, как Генриетта быстро все это подтвердила, очень заметно разозлившись. И я клянусь всем, что у меня есть, если бы Джеймс не выходил из дорогого ресторана, а просто был обычным прохожим с газетой и пончиком в руках, девушка бы его давно треснула. Так уж получилось, что когда вырастаешь с кем-то, гуляешь на одной улице, очень трудно не углядеть все повадки твоего друга или той же самой подруги. Когда Гилберт буквально заставил Этту прыгнуть на тарзанке с огромной высоты, она очень долго не разговаривала с ним, ибо тот засранец имел смелость пообещать ей рассказать о своих страхах. Все было бы отлично, если бы это оказалось правдой, но Найтрей просто обманул Ирвин, думая, что она и так его простит. В принципе, простила, через неделю, как минимум. И то, парню пришлось придумывать свой страх, чтобы все-таки рассказать о нем своей обиженной подруге. Он сказал, что боится темноты, и тогда, Генриетта решила придти на помощь побороть эту фобию. Заперла Гилберта в чулане своего дома и наивно полагала, что оказывает помощь своему другу. Какое-то время, парень кричал (наигранно, правда), а потом замолчал. Поспал. В общем, провел хорошие часы в тишине и темноте. Потом, естественно, Генриетта была довольна и простила своего непутевого не_бойфренда, за что Найтрей ей был благодарен. Но каких усилий ему стоило вымолить это прощение, чтобы больше, ни на шаг не отпускать эту девушку от себя. Но это было тогда, а что сейчас? Сейчас ему казалось, что не сможет что-то екнуть в его сердце, но ошибался. Он стал оправдываться перед ней, что не присуще самому Джеймсу Сваровски, который просто прыснул бы, сел в свой автомобиль и уехал бы в неизвестном направлении.
— Стоп! Прекратите этот балаган! — улыбка резко сползла с лица мужчины и он в останавливающем жесте, пытался остановить Генриетту от ее ужасного потока мыслей. — Кто вам сказал, что я считаю вас девушкой из клуба? Ох, эти журналистки! — на последнем утверждении, Сваровски наигранно и очень обреченно вздохнул, чуть ли не простирая руки к небу в немом вопросе «за что». — Если вы хотите спустить на меня всех собак перед предстоящим интервью, то это очень плохая затея. Скажу вам по секрету о том, что я еще не худший вариант для интересных бесед, в отличие от того фрукта, к которому вы сейчас направляетесь. И если у вас есть принципы, то постарайтесь сохранять спокойствие, чтобы ненароком не оказаться у него под столом.
Отдернув рукав своего пальто, мужчина вернул своему лицу победную улыбку, и, устремляясь куда-то вдаль, явно, стараясь разглядеть свой спасительный автомобиль, быстро добавил.
— Оскорбить вы меня успели, спасибо, я это оценил. Но, я не экстрасенс, да и моя секретарша в декретном отпуске, все приходится делать самому. А знаете, мне это даже нравится, — он вдохнул вашингтонский запах улиц, демонстративно наслаждаясь разговором. — Если хочешь что-то получить, сделай это сама. Потому лучше напишите мне свой адрес на моей руке, — он протянул ей свою ладонь, совершенно серьезно намекая на то, что хотел бы получить автограф журналистки. — Вы сами сказали, что Вас зовут Генриетта Ирвин и я должен запомнить это имя, потому что услышу его еще не раз. Исходя из этой информации, вы, вероятней всего, хотите поработить мир, открыв свою систему СМИ и став очередным продолжением Джулиана Ассанжа. Так вот, я как заинтересованное лицо, очень хотел бы быть в этот момент на вашей передовой. Даже ладонь мыть не буду. Ну же, смелей, начиркайте мне что-нибудь!
Он играл с ней в манере Джеймса Сваровски, называя ее продолжением знаменитого создателя «WikiLeaks», совершенно позабыв ей напомнить о том, что случилось с Джулианом потом. Но и это было не столь важно, в глубине, Гилберт Найтрей хотел больше узнать о том, чем занимается и чем дышит его подруга. Что изменилось в ней и какие цели она преследует. Но в шкуре Сваровски очень трудно играть заинтересованность, ибо это выглядело бы странно и, возможно, быстро бы выдало в мужчине что-то от той фигуры, которую так хотела видеть перед собой девушка. Собственно, это желание у нее не исчезало, а наоборот – усиливалось с каждым их диалогом, легкой перепалкой слов. Она хотела узнать о нем больше, угрожала и наивно полагала, что Сваровски сдастся и расскажет ей всю правду. Но он не мог, ибо дал обещание хранить молчание, чтобы не загубить жизнь многим хорошим людям, особенно Этте.
— Я, наверное, сойду за подхалима, если скажу, что безмерно рад нашей беседе? — спокойным тоном проговорил мужчина, щурясь на солнце и все еще требуя у Ирвин расписаться на его руке. — Если мой шофер опаздывает, значит, он как неназванный Бог дает мне второй шанс пообщаться с интересным человеком. Знаете ли, Этта, я бежал из ресторана как раз от нехватки такого многогранного собеседника.
Прокол! Он назвал ее Эттой! Осознать свою ошибку пришлось очень поздно, но в этот момент, ни один его мускул на лице не дрогнул. Все выглядело так, словно всех Генриетт именно так и называют в таких ласковых сокращениях. Но это было далеко не так. Эту белокурую бестию, что стояла напротив, так называли только близкие друзья и родственники, для остальных – она просто Генриетта. Хотя, если вспомнить школьные годы, когда девушка злилась, Гилберт называл ее «Генри» и просил ее успокоить свое разбушевавшееся мужское альтер-эго. Но второй ошибки, назвав ее так, Сваровски точно не мог допустить, начиная контролировать каждое свое слово.
— Вы думаете, что я клоун или владею местным казино? — вопросительно приподняв бровь, Джеймс в действительности наслаждался методами «Шерлока Холмса», исходящие от этой барышни. — О, нет. Я никому не дарю радость, это мне ее дарят. Иногда, это очень скучно, когда ты торгуешь мореходными судами, рекламируя их так, словно они Ноев Ковчег. Кстати, мой прапрадед участвовал в строительстве самого «Титаника» в Саутгемптоне. Возьмите на заметку, когда будете искать обо мне что-то в Гугле.
Ответный удар на последней фразе и, собственно, Генри, мы с тобой квиты.

 Отправлено: 24.02.14 02:14. Заголовок: Генриетта внимательн..

Генриетта внимательно смотрела на Джеймса. Ее профессиональный взгляд оценивал его манеру держать себя и обороты речи. Она ощущала себя хищником на охоте, когда двигаешься параллельно противнику, понимая, что если в нужный момент, не переставишь лапы в этом своеобразном танце - погибнешь. Конечно, до такой крайности их диалог сейчас не дойдет, но любая деталь или, с виду, мелочь может выдать его. Легкое раздражение быстро потухло, уступая место жажде докопаться до истины. Журналистка в ней разогналась во всю прыть. Мужчина держался уверенно. Его поза была расслаблена и эти усмешки царапали душу, словно ноготь по школьной доске. Ирвин ели сдерживала порыв поморщиться, когда услышала реакцию Джеймса на фразу про элиту. Гилберт не был самовлюбленным выскочкой. Подобная оценка своего эго вызвала бы добрый смех у Генри, если бы Найтрей появился спустя много лет и стал щеголять перед ней подобным самомнением. Но сейчас это раздражало и пробуждало гнев. Блондинка мысленно досчитала до десяти, чтобы не нагрубить мужчине. Ей не нравилась та роль, что играл ее лучший друг. Он же был совершенно другим. Добрым и отзывчивым, не способным так жестоко издеваться над ней. Их же дружба была сильной и крепкой, куда она подевалась?
- Милочка? Выражение ее лица явно показывала лишь половину того негодования, что было на самом деле. Так ее еще никто не называл, и этот человек, что сейчас пытался казаться выше нее в моральном плане, точно не будет первым.
- Джеймс, я Вам повторяю, не путайте, пожалуйста. Я Вам не милочка. Коротко и строго сделала замечание Этта. Подобное обращение оскорбило девушку. Гилберт бы не назвал ее подобным образом. Он уважал ее, в отличии от того мужчины, что сейчас сиял так же, как и запанки на его манжетах. Так же фальшиво, но ярко. Только вот ее слепит подобное.
- Звезда. С нескрываемым пренебрежением, девушка закинула сумку себе на плечо и обняла стопку бумаг обеими руками. Ну а что еще выше, чем элита Вашингтона? Она не видела Гилберта много лет. Они тогда не были взрослыми людьми. Их ждали огромные жизненные перспективы. "Весь мир у наших ног" - шутила тогда Ирвин. Сейчас же это был взрослый мужчина. Состоявшаяся личность. Наверное. К сожалению за всей этой мишурой, Генриетта не видела того прекрасного человека, которого когда-то знала и по которому каждый вечер скучала.
Взгляд Джеймса стал двигаться по ее телу, отчего белокурая немного напряглась. Она, конечно, привыкла к подобному поведению мужчин, но почему-то сейчас ей казалось это неправильным и опасным. Человек, что стоял сейчас напротив, явно много скрывал. Он был влиятельным, если позволял себе подобное поведение с ней, зная ее профессию. Да, это Гилберт и Ирвин не отказывал от этой мысли, но то, что мужчина продолжает играть свою роль, говорит лишь об одном. Его жизнь не так проста.
- Я профессионал и не надо делать выводы обо мне, спустя пару минут общения. Я умею контролировать свои эмоции. Сейчас же, если я не ошибаюсь, Вы такой же житель Вашингтона, как и я. Спуститесь на землю, Джеймс. Мы стоим на одном и том же тратуаре и вокруг Вас не мерцает кружок из золота. Поэтому общаться я с Вами могу в том тоне и манере, которой диктует мое настроение и воспитание. Вот если вдруг моя газета посчитает, что Ваша звезда горит настолько ярко, чтобы отправить меня на интервью с Вами, то тогда у Вас будет великая возможность, проникнуться, какая я могу быть милая и спокойная. Но увы, сейчас я иду на встречу с тем, кого посчитали более достойным. Девушка понимала, что скорее всего перебарщивает с эпитетами и колкостями. Осознавала, что возможно, когда-нибудь пожалеет о подобных словах. Но сейчас, стоя здесь, лицо к лицу с Гилбертом. С ее Гилбертом! С Гилбертом лучшим другом! С Гилбертом самым близким человеком за всю свою жизнь!... Единственное, чего хотелось, это достучаться до него, увидеть любимую душу в нем. В такие моменты не ищешь самые правильные методы, действуешь инстинктивно, не задумываясь и не просчитывая дальнейшее. "Оказаться под столом" - эта фраза произвела ошеломительный эффект. Белокурая изменилась в лице, рука, которая прилежно обнимала стопку бумаги, резко взметнулись в воздухе, намереваясь достичь щеки Джеймса. И это бы произошло, если бы в памяти резко не появилось воспоминание о Гилберте. Она не могла его ударить, просто не могла. Ее глаза утратили за секунду злобный оттенок и Генри опустила руку. Гнев заменился обидой, но Этта не могла оторвать взгляд от мужчины. Ей захотелось просто развернуться сейчас и уйти. Найтрей знал, как девушка переживала по подобным темам. Для нее это был больной вопрос. В те года, когда мужчины стали сменять друг друга в жизни Ирвин, она задумывалась, не будут ли в их маленьком городке пускать слухи про нее. Ведь цвет ее волос и любовь тонуть в очередных отношениях сильно походило на пример того стереотипного образа глуповатой и распущенное девицы. И именно лучший друг тогда заверил ее в глупости этой мысли. А сейчас... Что происходит сейчас?!
- Браво. Очень по мужски. Произнесла эту "похвалу" Этта тоном с оттенком горечи. Она даже не попыталась скрыть свою обиду и то, что у Джеймса получилось у нее задеть. Один один похоже. Только вот вряд ли белокурая опустила его настолько же сильно, насколько позволил это себе Гилберт.
- Не думаю, что сравнение с Джулианном Ассенжем является комплиментом. Девушка опустила взгляд на ладонь мужчины, рассуждая, стоит ли ему все же дать адрес.
- Но если Вам так нравится работать самому, то и найти мои координаты доставит Вам удовольствие. Заодно, может, наткнетесь на мои работы и сможете составить более подкрепленное фактами, мнение обо мне как о личности и профессионале. Белокурая замолчала, вдруг решив сравнить себя со знаменитой личностью, которую упоминул Найтрей.
- Только если любовь к важным проблемам и Дальнему Востоку можно считать схожими нашими чертами. Но вот в сексуальном домогательстве я не разу не подозревалась. Генри очень внимательно следила за Ассенжером. Все-таки в свое время эта известная личность наделала много шума своими радикальными и протиборствующими шагами. По началу он ее восхищал, потом же вызвал неодобрение и легкую степень отвращения.
- Ну а если выражаться более понятным Вам языком, единственная схожесть между нами с ним это цвет волос. Этта снова опустила взгляд на ладонь мужчины. Белокурая вдруг усомнилась в том, что перед ней стоял Гилберт. Неужели ее друг был такого мнения о ее работе? Как можно было ее серьезный подход к журналистике сравнить с тем балаганом, взрывом, что устроил Ассенжер. Она с легким прищуром подняла глаза на Джеймса, гадая, насколько сильно ее могли подвести воспоминания. Фотография, которая стояла у нее дома, не давала ей забыть своего лучшего друга. Ей не надо было напрягать память, чтобы вспомнить черты лица Гилберта. Это был он, ее буквально тянуло к нему, словно к родному. Хотелось обнять его и услышать родные слова, которые мог найти только Найтрей, заставив ее засмеяться и почувствовать себя особенной. Никто из бывших мужчин не знал ее так хорошо, как он. Никто не был настолько близок ее душе. Никто не был настолько любим и родным. Сейчас между ними была стена, которую так хотелось разрушить, но все те фразы, что они говорили друг другу, лишь по кирпичику увеличивали высоту преграды. С каждым разом все отдаляя возможность радостного воссоединения. За всеми этими эмоциями, что сейчас мешались внутри, Ирвин не заметила, как Джеймс говорил что-то, пока слух не уловил это родное "Этта". Все обиды, которые за всю эту беседу появились у Генри исчезли, уступая месту теплоте и радости. На ее губах появилась улыбка, а в глазах загорелась надежда. Девушка даже сделала шаг по направлению к нему.
- Гил... Но на его лице не было такой же радости. Вера, что эта была всего лишь злая шутка со стороны друга, пропала. Она остановилась как вкопанная на том самом месте, куда успела приблизиться. Перед ней стоял все тот же мужчина, с раздутым самомнением и красивой маской. Та мелочь, которую так рьяно хотела найти Генри, оказалась в ее руках. Хищная натура сцапа в свои лапы приманку и теперь не знала, что с этим делать. Перед ней был ее лучший друг и он точно ее помнил, но что заставляет его продолжать быть таким далеким и чужим. Холодным и злым. Где ее Гилберт и что за человек сейчас говорит с ней? Разочарование снова затушило надежду, и улыбка с лица пропала. Она закусила губу, вдруг ощутив приступ отчаяния. Ее кольнуло болезненное ощущение потери, которая лишь отдаленно напоминало то, что испытала девушка, вдруг узнав о смерти своего лучшего друга. Этта будто бы по новой теряла то, что только что, казалось бы, обрела. Гилберта. Но он все еще стоял напротив нее, оступился, допустил ошибку и за это надо было хвататься. Ирвин чуть ли не молила Бога, чтобы шофер задержался еще и она бы успела получить еще информации. Белокурая покрепче прижала стопку бумаг левой рукой и взяла ручку, которая всегда была в легкой доступности у журналистки. Она коснулась его ладони и на секунду остановилась. Когда-то подобное касание не вызывало у нее никаких особых эмоций, а сейчас ей хотелось чего-нибудь большего. Желание почувствовать какое-то ответное электрической напряжение со стороны мужчины. Ели заметно тряхнув головой, девушка склонилась над ладонью и написала "Гилберт Найтрей". Имя лучшего друга было написано большими буквами на пол его руки, а ниже уже был адрес редакции, где Генри работала. Довольно улыбнувшись, блондинка подняла глаза на Джеймса.
- Вы упоминали, что не будете мыть руку. Пожалуй и правда не стоит. Так ты не забудешь, как на самом деле тебя зовут. Этта умышленно начала с официального обращения, а потом перешла на дружеское. Даже тон ее изменился. От делового к теплому. А улыбка стала из самодовольной превращаться в нежную, как бы давая намек на то, как она относится к Джеймсу, а как к Гилберту. Отпустив его ладонь, Ирвин громко щелкнула ручкой, убирая стержень, а после этого вернула пишущий предмет на свое место.
- Я сейчас правильно поняла, Вы хвастаетесь, что Ваш прородитель участвовал в постройке кирпича, который забрал множество жизней и пошел ко дну? Девушка удивленно вскинула бровью, как бы спрашивая, серьезно ли он сейчас говорит или это такая шутка.
- И ваши суда пользуются популярностью с такой-то семейной историей?

 Отправлено: 30.07.14 02:29. Заголовок: Такая же несносная и..

Такая же несносная и очень любопытная, подумал про себя Джеймс, не стесняясь бросать оценивающие взгляды в сторону фигуры той, что стояла напротив и продолжала прижимать к своей груди стопку бумаг. Ну, прямо, как новорожденное дитя ее ловкие руки прижимали листочки к собственному сердцу. Генриетта Ирвин была напряжена, озадачена и пылала противоречивыми чувствами, эмоциями. Если на ее лице и могло сохраниться невозмутимое выражение, то глаза же, наоборот, отражали то, что девушка пыталась скрыть.
Она сейчас ненавидит меня. И это хорошо.
— Хорошо, мисс Ирвин, — покорно промурлыкал Сваровски, стряхивая невидимые крошки со своего классического пальто. — Милочкой… даже милой, Вас просто не назовешь. Я ошибся.
Вздох облегчения происходит в тот самый момент, когда Сваровски наблюдает в потоке машин знакомый черный Эскалейд. Этой беседе нужно уже было как-нибудь закончиться, потому что мужчина переставал себя контролировать и начинал ненавидеть свое собственное альтер-эго. Это эго, богатенького и избалованного мальчишки, всегда мешало Джеймсу оставаться собой, тем самым Гилбертом Найтреем.
С появление Генриетты все в его душе перевернулось с ног на голову. Ему хотелось вырваться из невидимых оков, во всем признаться и снова зажить той жизнью, вкус к которой, он начинал постепенно терять. А ведь все так хорошо шло, и мужчине всерьез начинало казаться, что он способен вырвать листки своих прожитых лет и написать новые года. Но знакомые лица, с которыми можно было столкнуться, не щадили чувств его, потому приходилось бороться с самим собой чтобы не убить тот спектакль, который так долго и мучительно ставился.
В глубине души он скучал по своим настоящим родителям, и даже стыдился того, что не присутствовал на похоронах своей любимой сестры и племянницы. Ему казалось, что все он это делает ради их безопасности, а на деле, трагедии стали врываться в дом Найтреев новым потоком. Но вечная слежка за своими родителями, которую Джеймс устраивает благодаря своим лакеям, на расстоянии позволяет ему успокоиться, зная, что на данный момент, с ними все в порядке. Собственно, есть еще одно живое доказательство этому. Этта. Она стояла здесь. Напротив. Живая. И, кажется, очень счастливая. Работает в одном из крупных издательств и не стесняется говорить открыто о том, что скоро весь мир содрогнется от ее фамилии и статей, которые будут под этим громким именем выпускаться.
Не сомневаюсь, малышка. Когда-нибудь ты возьмешь у меня интервью.
Все это время, Сваровски может только думать, но не отвечать вслух, наслаждаясь знакомыми нотками голоса и железной уверенностью девушки, что продолжала стоять напротив. Но постоянно молчать и ничего не говорить, это точно не было в компетенции мужчины, потому, выслушав завуалированные оскорбления в сторону своей, так называемой, звезды, он просто не мог уже сдержаться.
— Если же я вам так омерзителен, мисс Ирвин, и моя звезда сияет ярче, чем ваша, — усмехается мужчина и делает стремительный шаг в ее сторону, встав на самое близкое расстояние. — Чего же вы не хватаете свои драгоценные бумаги и не мчитесь в ресторан на встречу к похотливому самцу, который вас точно заинтересует.. Кстати, в любом своем проявлении. М?
Это был официальный нокаут. Роль Джеймса Сваровски уже шла легче легкого с каждым приближением черного Эскалейда, который сейчас служил настоящим спасательным кругом для утопающего, который от безысходности, решил прыгнуть за борт, надеясь на то, что в стрессе научится отлично плавать. Неизвестно, насколько удалось научиться, но обороняющая невидимая стена, которая так внезапно выросла между этими мужчиной и женщиной, не дала Генриетте влепить хорошую пощечину Джеймсу. Хм, а может, это только показалось и белокурая вовсе не хотела этого делать? Так или иначе, он разозлил ее, это было отчетливо видно по ее глазам, которые сузились и вот-вот готовы были испепелить своего оппонента одним своим огненным взглядом. Но на лице самого мужчины даже ни один мускул не дрогнул.
Ты такая красивая, когда злишься.
Хотелось произнести это вслух, но нельзя. Нельзя. А в воображении всплывают обрывки воспоминаний из детства, моменты, когда Генриетта впервые учила неопытного Гилберта танцевать медленные танцы. Тогда он делал вид, что все эти па соглашается выполнять только ради своей подставной возлюбленной, Романи. С ней он ходил в один географический кружок. Она была зубрилой, но заинтересованной личностью, интересной. Ее постоянно сравнивали с Гилом, потому сразу и не затруднительно приписывали им роман. На самом деле, много кто догадывался о настоящих чувствах Найтрея к Ирвин. Часто это озвучивали где-нибудь в шумных компаниях, куда вытаскивала Генри своего непутевого друга детства, но все это было брошено ради шутки. Это шутка. Так пусть это так и остается. И чтобы дружба с белокурой и голубоглазой девчушкой не испортилась, Гилберт пошел на жертвы с танцами. «Научи меня. Хочу удивить Романи», говорил он. «Она тебе нравится?» спрашивает Этта. Он сразу запинается. Пересиливает себя, и чтобы выглядеть правдоподобным, поднимает свои темные глаза и не отводит взгляд. «Да». О, эти обучающие танцы были восхитительными. Не надо было просить об этом Генри. Но было поздно. Легкие касания пальцами, прижимания телами – все это учащалось в одном дыхании Найтрея. И к концу занятий он понимает, что не может обманывать Романи. Он любит другую.
Утопая в воспоминаниях из детства, мужчина не смог скрыть своей улыбки, из-за чего сразу же был награжден хмурым взглядом со стороны Этты. Кажется, все то, что она говорила дальше, он пропустил мимо ушей, за что ему было стыдно. Он дернулся в тот момент, когда девушка прикоснулась к его ладони и приготовила ручку, чтобы написать что-то, о чем сам просил Сваровски. От этого мимолетного прикосновения у мужчины побежали мурашки. Легкий электрический ток коснулся его кончиков пальцев и стал блуждать по всему телу, проникая в область сердца. Эта женщина никогда не дает о себе забыть. Никогда.
Ему остается только наблюдать за тем, как белокурая щекотно водит по его руке кончиком ручки, но не смотрит на ее «художества», а следит за меняющимся выражением ее лица. Ему хочется прикоснуться к ее волосам, вдохнуть их аромат и убедиться, что они пахнут так же вкусно, как в те моменты, когда Гилберт прижимал к себе Ирвин на крыше своего дома и успокаивал после каждого ее расставания с очередным бойфрендом. В действительности, он был для нее «подружкой», потому что всегда оставался нюней и размазней. Это еще одна причина, из-за которой захотелось стать Джеймсом Сваровски. Стать властным, жестоким и тем, кому не чужды такие чувства, как пущу-слезу-вместе-с-тобой. Главное, надо помнить об этом. Потому, когда девушка закончила рисовать и подняла свои серые глаза на мужчину перед собой, все что она могла увидеть, так это ничего не выражающий и очень холодный взгляд. Этот взгляд было трудно удержать, стоило только посмотреть на свою ладонь.
«ГИЛБЕРТ НАЙТРЕЙ».
Тяжелый ком подступил к горлу. Минутное молчание возникло между ними, которое не обрывалось даже от досадного голоса Маркуса, водителя Сваровски, который извинился перед боссом, успел пожаловаться на пробки и открыл перед Джеймсом дверь на пассажирское сиденье.
Играй. Играй. Играй.
Эти слова стучали в голове мужчины, словно барабанная дробь, благодаря которой стоило «проснуться». На лице мелькнула тень улыбки. Ухмыляясь информации на своей руке, Сваровски все-таки поднимает свой взгляд на Генриетту и интересуется:
— Так зовут вашего босса? — наигранно удивляется. — Какое оригинальное имя. Оставлю себе на память с большим удовольствием. А теперь, как видите, не смею больше здесь задерживаться. Машина ждет!
Улыбнувшись своей самой лицемерной улыбкой Джеймса Сваровски, мужчина разворачивается на каблуках своих лаковых туфель и направляется в сторону Эскалейда. Он практически оказался одной ногой внутри, как сразу же остановился и выглянул, чтобы бросить в сторону белокурой что-нибудь на прощание.
— Удачи, мисс Ирви. Я надеюсь, что когда-нибудь я вам объясню, как мой дед «сыграл» на трагедии с Титаником.
Усмехается вновь и уже хочет удалиться, но нет. Последний козырь еще не выпущен.
— Кстати, — замирает, думает. — Я люблю все-таки на столе, а не под столом.
С этими словами, он грациозно садится в автомобиль, Маркус закрывает дверь, обходит и садится на водительское сиденье. Машина заводится и трогается с места, унося с собой подальше от Генриетты Ирвин, не Джеймса Сваровски, а Гилберта Найтрея.
По дороге к своей башне компании, Джеймс делает звонок секретарше.
— Да, мистер Сваровски, — слышится на том конце провода.
— Елена, милая, посмотрите, пожалуйста, что за издательство находится по этому адресу, — он диктует информацию со своей ладони, которую так смело обогатила мисс Ирвин. — Я хочу дать туда интервью.



fin.