Отправлено: 17.10.13 16:22. Заголовок: it was a terrible thing to see her dying inside; 20.08.2013

Desire Ramirez & Helga Zimmermann

апартаменты Хельги;

раздавленная обстоятельствами, Дезире приходит зализывать раны к Хельге, и именно в этот вечер, наконец, понимает всю патовость своего положения, и что больше
у нее нет сил вести двойную жизнь;

 Отправлено: 25.01.14 01:50. Заголовок: Все катилось к чертя..

Все катилось к чертям.
Восемь долгих лет Дезире стойко держалась. Не рожденная на улице, но вынужденная с пятнадцати лет постигать их законы, воспитанная ими, она не сломилась, не легко, но уверенно сносив удары судьбы и приспосабливаясь к совершенно иным реалиям. Возможно, не будь рядом с ней Кензи — этого маленького ангелочка, недополучившего родительской заботы и ласки, своего личного детства, она бы сдалась очень скоро, но осознание того, что от ее действий зависит не только ее собственная жизнь, но и жизнь младшей сестренки, Рамирез начала борьбу.
Она научилась кусаться, даже если по природе ей было это не свойственно, научилась вырывать свое зубами, спрятала в самые потаенные уголки своей души мягкосердечие, слабохарактерность, сожаление, чувство вины. Ей было тяжело архаически. Первое время каждый день для нее и малышки мог оказаться последним, и только решительность, напускная злоба и в определенной степени жестокость, сломавшие что-то очень хрупкое и нежное в ее душе, не позволили им сдохнуть от голода еще тогда, в самом начале пути.
Ошибается тот, кто скажет «мы сами творцы своей судьбы» - Дейзи выбора никто не давал. Вернее, это был выбор между мерзейшим упадочничеством, смешением себя и собственного «я» с грязью, вечного заклеймения и голодной смертью. Может быть гордость и принципы взяли свое, если бы не веская причина с глазами-бусинками, которой была необходима материальная помощь.
И Дезире продала свой билет в рай на кусок хлеба и крышу над головой. И сделала бы так каждый раз, даже если бы попыток вернуться назад в прошлое у нее было больше тысячи.
И до определенного момента в прошлом ей удавалось заглушать в себе не женское, - все человеческое, позволяя другому существу распоряжаться ей, точно тряпичной куклой. Она умирала медленно, время от времени глотая таблетки в ванной комнате гостиничного номера, запивала их алкоголем, но, быстро осознавая ошибку, боролось с собственной слабостью, обнимая керамического друга — единственного свидетеля того, как на самом деле чувствовала себя стриптизерша.
Только причины псевдо-суицида не причиняли такой боли до тех пор, пока в ее сердце без спроса не ворвался человек, являющийся полной противоположностью Рамирез.
Раньше все было гадко, но просто: растрачивай себя на потеху другим ради одного любимого существа. Теперь же их стало больше, и если то, что делала девушка, спасало одного, то другого оно могло разрушить изнутри. Внутренний конфликт, обострившиеся стыд, совесть, не дававшая ей сомкнуть глаз. Каждый раз встречаясь с тем, кто купил ее с потрохами, обнажаясь перед ним и умирая в его постели, перед глазами у нее стоял Сет Монахан.
Окончательное решение было принято в ночь с 19 на 20 августа, в последнюю на тот момент встречу латиноамериканки с ее покровителем.
Мужчина был груб больше обычного, и если прежде он умел вовремя остановиться, чтобы не оставить следов от «чрезмерно сильной любви» - как он сам называл побои, то в ту ночь, казалось, ему было совершенно плевать, что на его фаворитке останутся не только ощутимые, но и видимые «шероховатости», а значит, выступать в клубе какое-то время она просто не сможет. И в тот момент, когда любовник стальным кольцом сомкнул свои широкие ладони на ее шее так сильно, что, еще немного, и она действительно задохнулась бы, Дезире точно прозрела.
Рвать себя на части и делить на два мира не было ни моральных сил, ни желания. Внутри нее что-то треснуло, хрустнуло, надломилось и опустилось вниз. Она растратилась и бесконечно устала танцевать на острие ножа, и уж тем более не хотела ломать со своей вместе судьбу и любимого человека.
Она не имела права на это с самого начала.
Дезире выползла из номера поздним вечером, скрыв ссадины и кровоподтеки обилием косметики, очками, кепкой и одеждой. Взяв такси, поначалу она попросту каталась по городу, находясь в совершенно растерянном, бессознательном состоянии, в котором, кажется, не прибывала еще никогда. Степень ее отчаяния зашкаливала.
А затем, проезжая по знакомому району, девушка приняла неожиданное решение выйти прямо здесь и направиться к одному из немногих людей в ее жизни, кто знал ее такой, какой Сет Монахан и его чудесная семья никогда не узнают — Хельге Циммерман. Вот рядом с кем можно было быть самой обыкновенной шлюхой, стриптизершей, выкидышем социума, и все равно найти понимание и поддержку.
Ноги сами привели ее в нужный дом на порог нужной квартиры. Дрожащие от нервов пальцы с трудом удерживали купленную и початую бутылку вина по дороге, пока Рамирез неуверенно стучала в дверь.

 Отправлено: 30.01.14 16:12. Заголовок: Устало опустившись в..

Устало опустившись в помятое кресло, Хельга стянула с себя ботинки и бросила на пол, - сил не было вставать и заваривать чай, так как Сентябрь приближался, а значит начиналась учеба в консерватории, что для Циммерманн означало одно – много работы. Впрочем, об этом можно было переживать и через неделю, а пока немка сидела в кресле и неохотно достав пачку сигарет всё же закурила одну, - неубранная квартира начала наполняться дымом, а Хельга про себя подумала, что скорее всего Агнес сегодня к ней не заявится, впрочем, можно было и не волноваться на этот счет, так как у этой дряни всегда был запасной ключ от её квартиры, - Циммерманн устало потянулась и всё же встала, после чего побрела на кухню босиком. В такую жаркую ночь особенно приятно пить горячий кофе, - в случае с Хельгой никогда не срабатывала фраза «но ты же потом не уснешь», так как Циммерманн и так почти не спала, а несколько литров чистого кофеина ей не мешали в этом, - с другой стороны немка пила слишком много кофе, притом без сахара. Опустившись на стул, Хельга положила голову на стол и уставилась на чайник перед носом, который постепенно начал вскипать, - в такие дни особенно остро чувствовалось одиночество, хотя jyf никогда не чувствовала себя одинокой, чего уж там, она сама была человеком, который не мог ужиться с кем-то. Ей нравились визиты друзей, случайные встречи, незапланированность, но чтоб это переросло во что-то серьезное, - нет уж, спасибо, это не по её части. Чайник автоматически отключился, но немка ещё не двигалась, - уткнувшись лицом в собственные руки, она тяжело дышала и пыталась собрать себя по частям, - день был странный, ничего больше, так что не стоило обращать внимание на это. Возможно, она бы ещё долго так пролежала, еслиб не стук в дверь, - у неё уже давно не работал звонок. Она точно знала, что это не Джервbс, так как у той давно был ключ, но кого могло занести к Хельге в такой час, она не знала, хотя... мало ли в их кругу потерянных душ. Циммерманн неохотно встала и вытянувшись перепрыгнула через разбросанную одежду, после чего открыла дверь и замерла, - перед ней стояла Дезира Рамирез, очень хорошая подруга, у которой лицо выглядело не самым лучшим образом и даже толстый слой макияжа не мог скрыть этого. Хельга склонила голову набок разглядев бутылку вина в её руках, после чего едва сдержалась чтоб не рассмеяться, - Хельга почему-то дала слабину всего на долю секунды, когда внезапно заключила в объятия Дейзи, а потом выпустила её и завела внутрь.
-Клянусь, однажды я его укокошу, - она была не из тех людей, что сразу же принимались устраивать истерику и впадали в панику, Хельга никогда не умела плакать, как все нормальные люди. Да, она прекрасно знала о жизни Рамирез, как и о том, что ей на многое пришлось пойти, а потом она встретила такого хорошего человека, как Сет Монахан, - сама Циммерманн не верила, что люди бывают настолько хорошими, - в любом случае, у неё появился шанс быть счастливой, но глупо было полагаться, что всё окажется так просто, никто не отпустит её так быстро.
-Чай или кофе? – Хельга прошла на кухню и моментально оживилась, так как понимала, что сейчас не время лежать пластом, - Дейзи и так было хреново. Налив воды в две чашки, Циммерманн обернулась к девушке и уставилась на неё.
-Он решил устроить очередную "ролевую игру", где ты - жертва, а он - злой охотник? – она прекрасно знала о том, что жизнь Дейзи изменилась за последнее время, как и о том, что той захотелось другой - более спокойной жизни с неким полицейским, которого она знала по Револьту. Но она не была уверена в том, что от таких людей можно уйти, если только не сбежать на другой континент. Хельга совершенно не знала, как поддержать подругу сейчас и что в таких случаях говорят, так как сама находилась в бегах уже который год, только если Хельга убежала от своей семьи, то в случае с Дезире всё было гораздо хуже и шансы уцелеть ровнялись нулю.
-Не волнуйся, всё заживет, и ты снова будет краше всех, Рамирез, - Хельга улыбнулась, после чего подошла к холодильнику и достала лед. Вывалив кубики в небольшой пакетик, она подошла к Дейзи и опустившись перед ней на стул, прижала её к щеке девушки.
-А теперь ты мне расскажешь, что у тебя там стряслось, что же происходит в твоей красивой голове и чего ты боишься. Мы вместе придумаем, что делать, Дэйзи, ну, а пока я постараюсь чуть-чуть помочь тебе, только потерпи, ты же не хочешь чтоб остались сильные отеки? – впрочем, их не избежать, чего уж там.
Именно поэтому Хельга Циммерманн была уверена в том, что любовь – зло. Ничего хорошего из этого никогда не выходит, - доказала практика. Но как же ужасно было наблюдать за близким человеком, который так страдает, даже если и старается скрывать это, - почему-то Хельга вспомнила собственную мать и ей стало не по себе.

 Отправлено: 28.02.14 14:33. Заголовок: Прошедшей ночью в не..

Прошедшей ночью в ней что-то сломалось. Не кости, не ребра, но нечто очень хрупкое и важное. Быть может, неоправданная и ничем не подкрепленная мысль о том, что Святые ее прощают, вымостив дорожку из белого камня из адских чертогов обратно на землю, а в проводники дают такого удивительного человека, рядом с которым непроизвольно хотелось быть лучше, чем есть на самом деле. Но эта очевидная глупость покинула ее тело вместе с первым плевком крови — суровый любовник знал, как вернуть с небес на землю. И когда пелена с глаз спала, Дезире явственно увидела, что происходит на самом деле: вовсе не она поднимается из гнилой ямы, а самолично затаскивает туда Монахана.
- Привет, - произнесла она очень тихо, оттого что говорить было физически больно, невольно вздрагивая от объятий подруги — на теле не было живого места. Вполне естественное желание Хельги подбодрить правдивым замечанием девушка оставила без ответа, лишь улыбнулась уголками губ и сделала несколько тихих шагов вперед, небрежно покачивая бутылкой в руках, так, что в любой момент та могла выскользнуть и разбиться на несколько тысяч крошечных осколков. Сама Рамирез была не в себе: сказывалось и початое вино, и тяжелая ночь, сделавшие ее непривычно молчаливой и какой-то потерянной.
Первый удар всегда казался самым неожиданным и болезненным. Он в прямом и переносном смысле выбивал почву из-под ног, заставлял начать острее чувствовать не только происходящее, но и всю жизнь в целом. Последующие несколько ударов имели тот же эффект, но чем быстрее они сменяли друг друга, тем скорее начиналось привыкание. Поначалу в груди формировалось стойкое желание прокричать во все горло до хрипоты и захлебнуться в отчаянии, но в какой-то момент, очень резко, очень быстро, буквально за один удар сердца, это чувство застывало мрамором. Ни слез, ни мольбы. Ни отчаяния, ни гнева.
Ни-че-го.
Пустота.
Пройдясь взглядом по ближайшей книжной полке, по креслу, журнальному столику и приоткрытому окну, Дезире, по-прежнему держа осанку, но чуть покачиваясь из стороны в сторону, вальяжно продефилировала прямиком к Циммерман. Мексиканка, сопровождая это соответствующим «пшшш», поставила между кружками бутылку, и вновь совершила над собой усилие, чтоб улыбнуться той улыбкой, от которой койоты бы завыли вмиг.
- Сегодня я пью то, что хотя бы частично заставит меня забыть эту прекрасную ночь любви, Циммерман, - Дейзи по-прежнему не снимала ни кепки, ни очков, потому Хельга не могла этого видеть, но Рамирез на мгновение прикрыла глаза, погружая их в приятную темноту, - так что если у тебя нет ничего покрепче, то я допью это. Но спасибо, ты чудо.
Измученный организм захмелел очень быстро, и совершая какое-либо движение Дезире невольно вступала в противостояние с силой притяжения, хотя мысли ее по-прежнему оставались ясными, поэтому повернулась девушка не очень ловко, схватившись руками за край стола и оперевшись на него. Она запрокинула голову назад, устремив свой внимательный взгляд в потолок, и принялась разглядывать небольшую трещину, попутно продолжая разговор.
- Он захотел того, за что платит, - напускное равнодушие сквозило в ее голосе, - в общем-то, ничего необычного, все по-старому. Знаешь, мне кажется, за столько лет я ему наскучила, и он стал экспериментировать. Наверное, ожидает иных эмоций, не таких скупых, понимаешь?
Дейзи подавила горький смешок, а затем «пересчитала» языком верхний ряд зубов.
Безусловно, мексиканка прекрасно осознавала, каким больным ублюдком является ее покровитель, и что он более чем заслуживает проклятий и ненависти, и ей бы очень хотелось, чтобы именно он был корнем всех ее зол, виновником ее печали, и она бы вполне могла именно таким выставлять его в глазах подруги, но к чему? Она могла бы обмануть всех, но не себя. Как бы чертовски невыносимо ни было от этого признания, но любовник придерживался условий сделки, на которую дала согласие сама Рамирез.
И душевная проституция вместе с побоями подразумевались в договоре.
С тяжелым вздохом опустившись на стул и дождавшись, пока Циммерман принесет лед, Дезире медленно сняла сначала кепку, а затем и очки. Разбитая бровь, припухший глаз — в мексиканке едва угадывалась та улыбчивая девушка, которую знали люди из близкого окружения. Она выглядела из рук вон плохо, так, будто кто-то закидал ее камнями.
- Да плевать, - в руках Дезире снова оказалась бутылка, и она сделала несколько затяжных жадных глотков, - плевать, Хельга, если ему нравится — я буду жертвой. Хочет чудовище Франкинштейна — хорошо. Кто угодно...какая разница, женщина? Падать ниже все равно некуда. Так даже лучше. Меньше глупых мыслей, понимаешь?
Мрамор медленно начинал трескаться.

 Отправлено: 06.03.14 22:41. Заголовок: Для человека, которы..

Для человека, который так мало чувствует, - нет, не так.
Начнем заново. Для человека, который пропускает через сердце слишком мало, так как в этом чертовом органе не осталось ни одного живого места, видеть страдания человека, который ей дорог равномерно убийству. Иными словами – кто-то мог вполне ощутимо приложить дуло пистолета к виску Хельги Циммерманн и сказать, что ровно черед три секунды останки её мозгов окажутся вон на то пианино, - какая ирония, - и что да, этот чертов поступок не изменит этот проклятый мир ни в лучшую, ни в худшую сторону, даже хуже – он останется таким же гнилым и хорошие люди ежедневно будут погибать. Этот проклятый и гнусный мир уносил все остатки человечности, что успели запылиться в уголочках сердца, - каждый день погибал ещё один «человек», тот самый, который заслуживает быть названным таковым хотя бы потому, что способен чувствовать, и черт возьми, вопреки всему гнилому, что есть в этом мире, он всё равно любит эту жизнь, так почему, почему так сложно просто быть?
Хельга не хотела пить, но выбора у неё особого не было, - вот нечестно, решаешь бросить пить и сразу же появляется причина напиться в стельку. Циммерманн поднимается на ноги и усмехаясь подхватывает чашки с горячей жидкостью, после чего подходит к раковине и выливает содержимое без остатка. Она не хочет пить, но она будет пить потому, что так надо. Потому что выбора нет. Потому, что иначе она просто возьмет и поедет к этому идиоту, после чего будет долго и упорно мучить его, только увы, никто не услышит его мольбы о пощаде.
-Самое ужасное, - протягивает немка и подходит к верхнему шкафчику, - у меня как раз-таки есть «покрепче» и лишь сегодня утром я решила, что завязываю с выпивкой, но, - доставая бутылку шотландского виски, Хельга оборачивается к подруге, - думаю, никто не будет против, если я начну свой «сухой закон» с завтрашнего дня, мм? – у Хельги Циммерманн масса недостатков и её точно нельзя назвать «лучшим человеком», но у неё есть такое простое правило – быть с друзьями во всех передрягах, даже если нет сил, даже если не можешь, даже если... поэтому, иди к черту, гнилой мир, она сегодня пьет за красивое будущее Дейзи!
Выдвинув стул, немка опускается и смотрит на Дезире, которая то ли себя убеждает в том, что происходящее сейчас более, чем нормально, то ли надеется убедить в этом Хельгу. Так или иначе, она слушает подругу и взяв стакан с виски, делает небольшой глоток, - лишь два дня тому назад она напилась до потери пульса и да, Циммерманн совершенно не помнит о том, что это произошло потому, что ей просто очень сильно захотелось увидеть некую Агнес Д. Ну, и к черту.
-Помолчи, - процедив это сквозь зубы, Циммерманн дотягивается до аптечки, которую принесла минутой ранее и достает вату. Она прекрасно понимает состояние Дезире и то, что сейчас она всячески постарается доказать себе и ей, что заслуживает всего того, что с ней случилось, но Циммерманн, даже если и никогда не была супергероем, не может спокойно сидеть и кивать головой, когда видит то, что происходит с дорогим ей человеком. – Выпей ещё немного, будет больно, - предупреждает она, после чего дезинфицирует ей раны. Под конец, Хельга подносит пакетик со льдом к её щеке и вот так сидит, смотря прямо в глаза Дейзи, которой явно не до таких взглядов, - просто немка совершенно не знает, как поддержать в такой момент, но ещё хуже – не знает, как спасти.
-Знаешь, - спокойным тоном начинает Циммерманн и свободной рукой дотягивается до своего стакана, - мы можем всю ночь говорить о том, что жизнь – говно, что ты всё это заслужила и сама на всё подписалась. Честное слово, это просто, так как признаем, что это очень привлекательный ответ - правда, но послушай меня, Дэйзи, - она делает небольшую паузу, так как не уверенна, что должна всё это говорить, хотя, когда это останавливало Хельгу? – Но для начала мне не плевать. Не плевать по одной простой причине, - она усмехается, - ну да, ты можешь смело считать, что я сейчас пытаюсь тебя совратить, но черт, Рамирез, такое прекрасное личико не должно быть побитым, не для этого оно создавалось, - после этого выражение лица немки становится серьезнее, - но если честно, Дэйзи, я уяснила для себя одну истину в этом поганом мире. Счастья не видать даже самым лучшим людям, потому что эта жизнь не создана для счастья. Всё зависит от нас – простых людишек. Лишь мы можем зубами вырывать от жизни хотя бы призрачное счастье, большего нам просто не видать. Ты можешь убеждать себя в том, что ты всё это заслужила, но я никогда этому не поверю. Я – та ещё сука, и поверь мне, я заслужила адские муки, но не ты. Ты пожертвовала всем ради другого человека. Этого никто не делает. Никто. Поэтому, ты имеешь право. Ты имеешь это проклятое право жить по-другому.