Отправлено: 26.01.14 18:45. Заголовок: сrawling back to you; 28.09.2013

Ingrid Magnussen & Chase Monaghan;
Место событий: cтарый пустующий домик в 15-20 минутах хотьбы от Великие водопады реки Потомак; пригород Вашингтона, США;
Краткое описание сюжета: они всегда находят способ вернуться друг к другу. Может быть и не навсегда.

 Отправлено: 30.01.14 16:04. Заголовок: в безысходности темн..

в безысходности темном углу
я - волк, попавший в капкан из дней.
я к тебе доползу пряча в шкуре луну,
если меня не искромсают полозья саней.
я закрываю глаза. я пытаюсь стать тенью твоей.
но тот, кто смотрит в меня изнутри
заслоняет спиной свет фонарей.
а я хочу тебя!

Она хотела бы проводить здесь больше времени, - раскрасить две одинокие чашки в яркие цветы, написать на них какую-то совершенно безнадежную глупость, прислушиваться к звуку водопада и не вспоминать о том, что где-то там их поджидает судьба – похожая на голодную собаку, у которой пока ещё не высохла их общая кровь на кончике языка. Иногда казалось, что она не успокоится, пока не разгонит их по разные концы жизни, - мол, хватит уже идти против меня, вам не по пути, - только Ингрид с Чейсом оказались плохими учениками, непослушными и слишком уж упрямыми, поэтому они всё ещё держались вместе, даже если и слышали рычание судьбы-собаки за спинами.
Не то чтоб этот деревянный домик был холодным, но Ингрид успела промерзнуть, поэтому поплотнее закутавшись в одеяло, она села у окна, - из-за последних происшествий внимания к своей персоне ей хватало, поэтому она не позволяла себе исчезать надолго из НЭШБ. Открыв охоту на Чейса Монахана Магнуссен сама оказалась под прицелом, так как несмотря на их скрытые отношения, окружающие всё же понимали, что между ними что-то есть, а значит – есть вероятность, что рано или поздно Чейс с ней свяжется. К своему огромному сожалению, Ингрид не умела играть на людях настолько хорошо, как другие её знакомые, поэтому она оставалась холодна и не проявляла интерес к произошедшему, - хотя, боялась того, что в НЭШБ-е узнают кто именно сказал Монахану, что ему пора собирать свои вещи и сматываться. Нет, она не сожалела, так как безопасность Чейса была важнее всего, но сейчас Магнуссен чувствовала себя очень и очень одинокой.
Коллеги знали, что она переутомилась и решила взять несколько дней, - Ингрид даже рассказала о том, что давно не рисовала и хотела бы вернуться к этому. Сметая за собой все следы, женщина пришла в их с Чейсом тайное место и не собиралась уходить, - она не знала, когда же Монахан появится, и появится ли вообще в ближайшее будущее, но она больше не могла находиться в НЭШБ-е, так как чувствовала себя загнанной в угол. Иногда Ингрид думала, что неплохо было бы всё бросить и свалить как можно подальше от всей этой суматохи, а потом она понимала все причины, по которым Чейс никогда бы не смог сделать этого...
На подоконнике лежала какая-то старая книга, - Чейс почему-то захватил её в прошлый раз, но она так и осталась лежать на подоконнике. Уткнувшись носом в колени, Ингрид смотрела сквозь окно на сгущающиеся тучи, - постепенно начало темнеть, а женщина была слишком усталой, чтоб не погрузиться в сон. Она даже и не заметила, как воспоминания последних месяцев превратились в сон – короткометражные картинки, которых и не нужно было раскрашивать, так как каждая и так была слишком яркой, светлой и запоминающейся.

Она сидит на краю кровати, прижав коленки к самому подбородку и смотрит на него – спящего, сопящего, чуть бородатого ирландца, - Ингрид не может поверить в то, что спустя столько лет они находятся в одном пространстве, что их не разделяют никакие предрассудки и перед ней совсем не мираж, а самые настоящий Чейс Монахан, которого она любит всю свою жизнь и не перестанет любить. Она не может пошевелиться, боится спугнуть его даже случайным неуклюжим движением, но не может оторвать взгляд, - он выглядит очень спокойным, напоминает того самого мальчишку, который возвращался с какой-нибудь трудной работы в ночную смену – тогда Чейс кажется занимался перевозкой мебели, дабы помочь сестре содержать семью, - наутро он приходил к ней и сразу же отключался на её плече, а она, как и сейчас, не могла двинуться, так как боялась его разбудить. На полу так вовремя лежит любимый блокнот рисования, с которым валяется и черный карандаш, - Магнуссен чуть-чуть нагибается и поднимает их, после чего смотрит на Чейса затаив дыхание, - кажется, тот спит как убитый. Ингрид не может не улыбнуться, после чего начинает рисовать такое родное лицо на белом листе, черным карандашом, - прямо как краска их общей судьбы, которая запретила цветные карандаши в их истории. И в комнате очень тихо, - тишину нарушает лишь посапывание спящего Чейса и звук карандаша, который выводит знакомые черта на бумаге...

 Отправлено: 01.02.14 23:12. Заголовок: See, we were never a..

See, we were never about butterflies. We’ve always been about burning stars. All about us is unearthly and radiant.

внешний вид: максимально невзрачный. Черная толстовка с капюшоном, видавшие виды голубые джинсы, излюбленные кеды.

За время своего вынужденного побега Чейс приходил сюда несколько раз.
Рассматривая две блеклые кружки из разных наборов, на дне которых все еще виднелись следы наскоро вымытого кофе, игнорируя слой пыли на пустом комоде, просиживая часы на покосившемся стуле на трех ножках, рассматривая листы из стопки старых рисунков Ингрид, которые она смело расписывала акварелью в самые беспардонно яркие цвета, будучи еще молоденькой девчушкой, изучая вид из окна, что становился все более серым и унылым, предвещая приближение зимы.
Все это - наивная надежда романтика, умершего лет 10 назад, который отчаянно уверен в том, что случай обязательно сведет их вместе, если он будет продолжать настойчиво биться в закрытые двери. Старые шишки быстро заживают, но их следы напоминают о старых привычках, которые ни он, ни судьба так и не смоги из него выбить.
Глупо и смешно, но в предпоследний (или предпоследний, он не помнит) раз, он заметил, что стул оказался передвинут от одного окна пыльной гостиной в другой, к солнечной стороне, а унылые кружки, которые так и не подходили одна к другой, оказались вымытыми начисто. Уж наверняка это не был случайный гость этого запустелого помещения, который надумал заняться легкими инновациями, чтобы удивить пару безнадежно влюбленных, которые в далеком прошлом стали называть это место “своим”.
Это была Ингрид. Не могла не быть.
Монахан с извечно неуместной улыбкой прошелся по периметру помещения, зашел в каждую комнату, надеясь заметить еще какие-нибудь одним им заметные изменения, только для них двоих понятные отличия от того, в каком состоянии дом был до их появления, но, увы, тщетно.
Но эта слабая и маленькая надежда на то, что спустя десятилетнее расставание и еще долгие два месяца его вынужденного “отсутствия” общие воспоминания приведут их в это место в одно время, оказалась слишком многообещающей, чтобы просто так от нее отказаться.

- Мне все еще не нужен Ниагарский водопад, - Чейс перекрикивает шум воды, поймав Ингрид, поскользнувшуюся на влажных от брызг камнях, - когда у нас есть Великие водопады реки Потомак, - он не скрывает легкой издевки в голосе, тем временем и никого не обманывая - ему правда не нужна Ниагара, если у вашингтонских водопадах он может быть с Магнуссен, - и даже если ты думаешь, что тебе удастся “смыться” от меня в прямом смысле, - намекая на возможное падение в воду, он с тихим смехом притягивает ее к себе, - ты сильно ошибаешься.
Наверное, это была первая мысль, которая пришла Монахану в голову после их легендарного воссоединения (второго после исторического случая падения берлинской стены) - привести Ингрид в это место, в котором он не появлялся с тех самых пор, как был с ней здесь, будучи подростком. В этом, наверное, было что-то ритуальное, учитывая глубочайшую значимость домика у водопада для них в той, прошлой жизни, а раз они оба решили, что с того момента сильно измениться им не удалось, то и отношение к этому месту осталось прежним.
Может, разве что, чуть больше сентиментальности.

Ветер холодной рукой залезает под толстовку, подторапливая, толкая в спину.
Чейс накидывает на голову растянутый капюшон, шипя сквозь зубы проклятия на испортившуюся к вечеру погоду, которая казалась более чем многообещающей в полдень. Ледяная речная вода промочила его совершенно не готовые к таким испытаниям кеды, и вынудила не задерживаться долго на склоне, а поспешить в их старое подростковое убежище.
Успевшийся согреться за короткую пробежку от водопада до домика, Монахан замирает, заметив знакомую фигуру по ту сторону окна с замысловатой трещиной на стекле.
Быть того не может.
Все-таки.. что? Судьба? Или просто повезло?
Он торопливо обходит здание вокруг, уже не без удовольствия отмечая, что погода может заставить их задержаться тут. Из темнеющего неба вот-вот прольются первые капли дождя, которые в этой гористой местности грозят обернуться настоящей причиной отсутствия мобильной связи и неожиданно-долгих выходных.
Чейс осторожно приоткрывает дверь, которая неожиданно поддается без скрипа, но стоит ему прикрыть рассохшуюся деревяшку, как та издает протяжный стон.
- Знаешь, - начинает Монахан, словно ничего особенного не происходит, и виделись они только вчера, - если ты решила заболеть, помни, - не в силах сдержать улыбку, он встречается глазами с Ингрид, - в больнице я точно не смогу тебя навестить.

 Отправлено: 06.03.14 20:35. Заголовок: Мы с тобой обречены ..

Мы с тобой обречены на бесконечность
Канители жизненных обид.
Не про нас: улыбка и беспечность.
Не про нас: всегда весёлый вид. [c]

-Нам снова шестнадцать, - она перепрыгивает на другой камень, - мы снова сбегаем с уроков, - смеется, волосы цвета молочного шоколада резвятся на ветру, - мне снова достается от Ингрид, - она до сих пор не называет её «матерью», но это ничуть не портит ей настроения, - а Одри до сих пор недолюбливает меня, - оборачиваясь к Чейсу, Ингрид протягивает ему ладонь, - весь мир против нас! – и это самая чистая правда, даже если и должна причинять острую, нестерпимую боль, которая переливается в чашу обид и разливается на белоснежное покрывало багряной жидкостью, - той самой, которая когда-то пропитала рубашку Ингрид и прилипала к коже, словно намеревалась срастись или проникнуть внутрь. Чейс хватается за её ладонь, но вместо того чтоб перепрыгнуть к ней, тянет её в свою сторону, - она заливается звонким смехом, соскальзывая, но всё хватаясь за его сильный локоть и не боясь, что упадет в воду. Он смеется вместе с ней, притягивает к себе и целует, - столько лет прошло, а мир до сих пор против них, но несмотря на это, они так и не научились не любить друг-друга.
Чейс обнимает её со спины, закрывает ей глаза ладонями и шепчет что-то на ухо, после чего раскрывает ей вид, - Ингрид снова впервые видит мир перед собой, улыбка на её губах самая искренняя, а сердце так и стучит, намереваясь выскочить прямиком в воду. Да, им уже давно не шестнадцать и их любовь до сих пор запрещена по всем заветам, но Магнуссен до сих пор уверена в том, что мир, в котором нет места для них двоих – ей не нужен.

Скрип двери заставляет её проснуться. Ингрид поднимает голову практически моментально и упирается взглядом в черную толстовку, чей капюшон скрывает от неё светлые волосы самого любимого человека на всей земле, - она несколько секунд сидит неподвижно, словно не верит в своим глазам. И правильно делает, так как за эту неделю ей уже сто раз померещилось, что она видела эти глаза – самые родные глаза на свете. Ингрид резко встает и бежит к Чейсу, обхватив его шею руками и прижимаясь к нему, - одеяло бесшумно падает на пол и Магнуссен совершенно это не волнует. На ресницах блестят капельки слез, но бесстрашная женщина, которая привыкла жить «без» не плачет, - она давным-давно разучилась плакать, но никак не разучится не впитывать в себя этот запах, которым пахнет только он – Чейс Монахан. Она отстраняется неохотно, заглядывая в его усталое лицо и гладит по жесткой щетине, - как же ей хочется чтоб этот проклятый мир позволил им быть вместе, но всё чаще кажется, что стоит им дотронуться, как всё снова идет наперекосяк.
Плевать. Ей плевать. Лишь бы...
-Даже если я умру, я не попаду туда, куда ты не сможешь прийти, - почему-то шепчет Ингрид и прижимается виском к его подбородку, - но сегодня я не хочу говорить о смерти, - слишком много её было в последнее время, слишком много было в нашей с тобой жизни, любовь моя, - я знала что ты придешь, - знала, верила и надеялась, - я так рада, что ты пришел, Чейс, - она стягивает рукой капюшон и дотрагивается пальцами его светлых волос, после чего поднимает глаза на Монахана, - выглядишь очень усталым, как ты? – и жаль, что им никак не удастся жить, как двум нормальным людям, в той самой истории, где она готовит ему завтрак, а он возвращается с работы с букетом полевых цветов; никак не получается засыпать и просыпаться рядом, словно они каждый раз грешат даже тем, что дышат одним воздухом, неужели они прокляты и всегда будут сходиться и расходиться? Ингрид не может даже думать об этом сейчас, поэтому лишь прижимается к груди Чейсу ещё на несколько мгновений и дышит-дышит-дышит, словно боится, что ещё секунда и сердце пропустит стук.