UNUSUAL

Asgard and Pelagia

Последнее время они наваждение. Они меня преследуют. Днем, вечером, даже, мне кажется, ночью. Я вижу его в разных ситуациях, я вижу их двоих в разных ситуациях. Я знаю, я наконец знаю, как действует его способность, я наконец знаю, как он и она жили бы без способностей, и если ты позволишь, родная, я расскажу. Я расскажу о том, как он потерял свою жену, как видел все, что было.
А еще, я уже не раз возвращалась к мысли о том, чтобы сменить им внешности. Ему, по крайней мере, раз эта пара невозможна в реалиях анъюжа по нам известной причине.
Прости за каждое слово и за всю эту сплошную боль и ужас, я не могу молчать, я не хочу молчать.

Это словно вспышка. Он мертвецки пьян. Он смотрит исключительно перед собой. Янтарная жидкость в его бокале ходит по кругу, а пальцы все крепче сжимают стекло, когда он вновь подносит его к губам и делает жадный глоток, оставляя на дне тонкое тепло. У его ног несколько пустых бутылок, на журнальном столике разлит виски и полу-пуская бутылка, из которой он вновь плещет в бокал, чтобы уже через несколько минут вновь откинутся на спинку дивана и вновь выпить, а затем еще и еще, пока алкогольный угар не унесет в далекий и прекрасный сон, где не было ужаса и крови.
Он помнит события того дня, как вчера, поскольку видел все своими собственными глазами. Сын был в школе, он на работе, как и полагается приличному мужу, она же с новорожденной Мадлен дома. Они пришли, чтобы отомстить, чтобы вбить в голову успешному предпринимателю одну простую истину - им нельзя перебегать дорожку, но все обернулось куда хуже. Агния открыла дверь, она и не подозревала, что будет дальше. Один из них сорвал дверь, прикрытую на цепочку, другой схватил девушку за волосы и ударил о стену, так что из носа хлынула кровь. Им ничего не пришлось делать – она была хрупким созданием, которое защищал Асгард. Она была привязана к стулу, малышка Мэдди кричала в своей детской кроватке, но до несчастного и напуганного ребенка никому не было дело, только матери, чье сердце обливалось кровью.
Налетчики гоготали, задавая вопрос и не получая ответ. Они били девушку по щекам, спрашивая одно и то же, но каждый раз не получая ответа. Агния хотела прекратить мучения Мадлен, как и свои, но она правда не знала, когда вернется ее муж. А затем кто-то повернул ключом в замочной скважине.
Отец и муж с улыбкой на лице оповестил дом о том, что он дома, а затем, прислушавшись, услышал детский плач. В его груди начала нарастать тревога, когда же он вошел в детскую, то увидел лишь жену, привязанную к стулу и с заклеенным скотчем ртом. А следующее, что произошло – это тупой удар сзади и боль, что разлилась по всему телу от падения.
Он пришел в себя уже через несколько минут – ему помогли те самые уроды, что напали на его дом и семью, покусились на самое сокровенное, что у него было. Они задавали свои вопросы, а когда Асгард отвечал они неизменно мучали его любимую – это был урок, слишком жестокий, даже для них. Он отвечал им, он молился, чтобы они отпустили ее, дали уйти, а затем делали с ним все, что захотят, но им было мало этого, мало его слов, его честного слова, они хотели уничтожить его, как человека, чтобы никогда более он не ступал на тропу этого бизнеса, чтобы никогда более не был столь успешным и счастливым.
Один из них построил план в своей голове. Якобы сдался и поверил, он отвязал Агнию, дал ей сделать несколько шагов к их дочери, он увидел облегчение в глазах Асгарда, а затем схватил девушку за волосы, притянул к себе и перерезал несчастной горло, толкнув в спину, к ногам ее мужа. Второй подонок разрезал веревки, а убитый произошедшем мужчина лишь только и мог, что беззвучно кричать от боли потери той единственной, что захлебнулась собственной кровью в руках мужа.
Он помнит и то, как вонзал нож в плоть того ублюдка, который полоснул своим ножом по горлу любимой жены. Каждый взмах, каждую каплю, что попала на лицо. Как вчера, в ушах стоит только крик Мадлен в кроватке.
Сегодня уже четыре года, как нет любимой жены. Сегодня уже год, как другая девушка пытается спасти жалкую душу, ходящую по грешной земле.
Хрупкая Гия выходит из детской, плавно закрывая дверь, чтобы не тревожить сон любимых детей. Она медленно идет к человеку, которого любит и страдания которого убивают ее. Она касается его руки с пустым бокалом, а затем его небритой щеки, заглядывая в его серые глаза и не видя в них ничего, кроме боли утраты. Не видя в них ничего, что говорило бы о будущем. Его, его детей, их общем.
-Я хочу это пережить, - язык заплетается, голова плохо соображает, но эти слова он запомнит и скажет ей их так же четко уже с утра. – Я хочу жить дальше.